***
*** — Как проходит подготовка к мероприятию? — спросила императрица Священной Британской империи. — Оркестр уже выбран, главным вопросом является танец, открывающий мероприятие. Надеюсь, они не подведут, — ответил искаженный маской голос Зеро. Зеро появлялся во дворце императрице стабильно, раз в месяц. Разумеется, ходили разные слухи о его и императрицы отношениях, однако Зеро был просто старым другом Нанналли, и на него она полагалась больше, чем на себя. — В академии исполнительные ученики, должны справиться. Меня больше волнует другое: такое чувство, что там случится что-то важное, причем очень нехорошее. — Нанналли, — Зеро развернулся и заключил руки девушки в свои, — не беспокойся, мы всё тщательно проверим. Всё будет хорошо. Девушка лишь покивала головой, но на душе у неё было неспокойно. — Кстати, сейчас студентам вроде бы должны начать делать костюмы…***
*** Во вторник в академию Эшфорд пришёл апокалипсис в лице дизайнера одежды Лилиан Гротс. И вот начались страдания студентов… — Так, ну мужчин мы нарядим в черные смокинги и какие-нибудь элементы золота добавим. Девушек… послушав мелодию, мне вдруг представился алый. Девушку из главной пары нарядим… да… это прекрасно, пусть будет тёмно-фиолетовый, — и вдруг она увидела ЕГО, человека, которому и так досталось в понедельник, но ад для него продолжится и во вторник. — Невероятно! Нет, здесь нельзя чёрный, только белый! Господи, я даже знаю, на какой костюм будем ориентироваться. Так, молодой человек, пойдём со мной, — и утащила студента, из коридоров послышался обречённый стон Кадиса. — Так, стань ровно, — в глазах дизайнера загорелось сумасшествие. — Угу… обхват бёдер, так… ага… чудесно! — А на чей костюм Вы будете ориентироваться? — осторожно поинтересовался брюнет. — А, одну минутку, — сказала женщина. — Вот! — на экране телефона появилась фотография кровавого императора, Лелуша ви Британии, в его белом одеянии императора: сапоги до колен, штаны, верхняя часть его одеяния сверху была похожа на обычную рубашку с синими вставками, на которых были изображено нечто, похожее на золотое крыло, у основания украшенное рубином. Ниже уровня талии одеяние имело разрез спереди, а его полы доходили земли; на сердце красовался неизменный символ девяносто девятого императора: алый глаз — рубин на чёрном фоне — всевидящее и всезнающее око. На талии находился чёрный пояс с всё таким же символом. Накидка на плечи представляла собой белый плащ на одно плечо, который имел на себе ещё множество вставок и спадавший к полу, на котором были изображены золотые крылья; снизу плаща были подвешены небольшие изумруды. Несмотря на множество элементов, в наряде всё каким-то образом сочеталось и не выглядело нелепо. В таком наряде полагается находиться ангелу или даже богу, однако носил его дьявол. Но что значит белый цвет, цвет чистоты и всего божественного, для того, кто по локоть в крови, кто швырял чужие жизни в грязь, словно бесполезный мусор? Посмотрев на изображение, дворянин захохотал. Кажется, вот-вот, и слёзы пойдут из глаз, которых, впрочем, всё равно не видно за очками. — Г-господи, да что ж это такое?! — продолжал смеяться парень. Честно говоря, показав этому молодому человеку в чёрных очках фотографию Кровавого императора, Лилиан ожидала любой реакции, но только не неконтролируемый хохот со стороны брюнета. Впрочем, хохот как быстро начался, так и закончился, парень вновь стал серьезным и невозмутимым, что непременно натолкнуло женщину на определённые размышления насчёт психического состояния парня. Нет, она, конечно, тоже выходила из себя, но так это было лишь в случае внезапно нахлынувшего вдохновения… Тем временем в другой комнате, где ожидали другие студенты, происходило не менее интересное зрелище: в комнату вошёл студент, который до этого целых два месяца был на больничном. Это был высокий брюнет, но чуть ниже того же ди Рейзела, у него были яркие зелёные глаза, которые на фоне бледной коже, казалось, то ли сияли, то горели, ярко очерченные скулы и тонкие губы, которые он презрительно сжимал. — Элайджа Тод, — зло сказала Эмили. Вот уж кого девушка по-настоящему ненавидела, так это Элайджу. А всё из-за того, что семья того была на стороне Кровавого императора, более того, он ни капли не раскаивался в этом и поддерживал идеи своего мёртвого господина до сих пор, всячески задирая её и ковыряя раны, хотя, они тут квиты. Этот сын графа имел какую-то нездоровую привязанность к императору, фанатизм. Именно из-за него, только увидев Кадиса, она возненавидела ди Рейзела — думала, что тот такой же, как и Тод. — Эмили Рузенкрейц, — с немецким акцентом, который он приобрёл за год пребывания в Пруссии, противно произнёс зеленоглазый. — Неужто решил выйти из подполья? — решила сказать хоть что-то девушка. — Я в него в отличие от тебя и не заходил, — эта реплика взбесила девушку. Всё дело в том, что во время правления Лелуша ви Британии девушка какое-то время находилась с принцессой Корнелией, которая тогда была мятежницей со всем вытекающим. — Слышал, тебя подвинули с первого места, и надо же кто! Такой же ЕГО слуга… — договорить парню не дал холодный голос. — Кадис Эстрама ди Рейзел. Я не слуга, я никогда никому не служу, и не надо меня сравнивать с собой, если ты это хотел сделать. — Элайджа Тод, — брюнет протянул руку. Ди Рейзел, посмотрев на руку, залез в карман, достал черную перчатку, надел её и только после этого пожал руку шокированному Элайдже. Эмили злобно улыбнулась: кто-кто, а Кадис и вправду умеет унижать людей, причём унижает красиво и так сладко улыбается… Увидев, как Эмили именно улыбнулась, у ди Рейзела кажется даже сердце забилось, эта жестокость и холодность в глазах так контрастировали с прежней мягкой и добросердечной девушкой. Боги, неужели оно и впрямь бьётся?! Глаза Элайджи расширились в шоке, а ноздри раздулись, зрачок сузился. Только вот никто не знал, что это отнюдь не отнюдь не из-за злости на выходку сына герцога. Нет… «Этот запах…» Этот странный запах цитрусовых и сосен… Он слышал его. Он мечтал о том, чтобы услышать его снова. Элайджа настороженно всматривался в чёрные стёклышки очков Кадиса, как тонко стекло, но как много оно таит! «Я с ума схожу? — не мог понять Тод. — Похоже на то…» Он вздрогнул, когда Кадис задел запястье, раны заныли. Элайджа выдернул руку.***
*** Элайджу, который почему-то был одет в белый костюм рыцаря Круга, окружала чернота, и только одно лишь напольное зеркало было перед ним. И что теперь? Ему что-то надо сделать, как в сказке? А что в сказке там с зеркалами было? Его голос показался каким-то чужим, он был взрослее, да и эхо тоже было: — Зеркало, скажи мне, кто прекраснее всех, — ему даже стало смешно. Смешно было до того момента, когда в зеркале не показался белый силуэт. Это был мужчина в белом пышном костюме… костюме Кровавого императора. Элайджа буквально накинулся на зеркало, но то не встретило его своей твердью, он будто на миг окунулся в воду и прошёл сквозь раму. «Что?» Кровавый император точно так же стоял напротив зеркала и смотрел в то. Едва Лелуш ви Британия коснулся глади зеркала, как из зазеркалья на того вылетели кандалы и заковали одну руку. Элайджа сам не знал как, но он спустя мгновение уже был с Лелушем и тянулся к запястью императора, чтобы снять кандалы, но… в итоге его собственная рука была тоже в тех же кандалах, в которых была рука Лелуша. И они снова нырнули в дребезжащую гладь зеркала, будто вернулись из зазеркалья или упали на ещё один уровень ниже. Они лежали на мокрой земле, ноги направленны в разные стороны, их глаза были на одном уровне. Они связаны, им никуда друг от друга не убежать. И странный зелёный огонь в глазах Элайджи встретился с алым огнём глаз Лелуша. Они смотрели друг на друга, как зачарованный. Их костюмы уже все мокрые, алые от крови, которой становилось всё больше и больше, вскоре она стала заливать горло Тода, но он не мог встать, всё, что он мог, это смотреть в глаза Кровавого императора, который тоже постепенно погружался в алую жидкость. Они уже лежали на дне моря крови, но всё так же видели пламя в глазах друг друга. Кандалы стали сжимать запястье, а лица обоих были слишком близки. Жуткая боль пронзила запястье и сознание Элайджи. И он проснулся. Проснулся с судорожным вдохом, будто и не дышал вовсе, руку жгло. Он посмотрел на запястье. Шрамы ныли.***
В среду мучения Кадиса продолжились, ну в большей степени это были мучения Эмили, но какая разница? — Мисс Рузенкрейц, выгнетесь ещё, да не будьте бревном, — строго сказал мужчина. — Я и так стараюсь, сейчас поломаюсь уже! — возмутилась русоволосая. — Эмили, — спокойно и мягко сказал её партнёр, ди Рейзел, — просто расслабься. — Да не могу я расслабиться, я же грохнусь! — продолжала возмущаться девушка. — Я тебя держу, успокойся и просто доверься, — Эмили недоверчиво посмотрела на парня, но всё же расслабилась, и спустя мгновение её спина уже покоилась на ладони парня, а тот лишь крепко держал. — Ну, наконец-то! — воскликнул учитель по танцам. — Наконец-то мы можем продолжить! — Господи, Рузенкрейц, мы из-за тебя десять минут потеряли. Неужели тебя танцевать не учили? — злобно спросил Тод. — Зато тебя похоже только этому и учили, — парировала девушка. — Тем не менее, ты не в главной паре, или ты, быть может, хочешь побыть на моём месте и стать партнёром Кадиса? Уверена, мы бы нашли тебе подходящее платье, — продолжила Рузенкрейц, а тем временем, хоть внешне ди Рейзел и оставался холоден, но в душе уже хохотал — такими выпадами Эмили с Элайджей перекидывались уже два дня. Это забавляло. Нет, определённо, здесь ему было весело, и он чувствовал, что живёт.***
*** В четверг, казалось, ди Рейзел достиг девятого круга ада: он сидел на уроке экономики. Впервые за время обучения. Ну не любил он этот предмет. Одно слово чего только стоит, ЭКОНОМИКА, как же противно звучит. Фу! Он сидел на этом уроке потому, что перепутал расписание, и теперь он расплачивается за свои грехи: — Господи! Какие люди! — Кадис только улыбнулся, как Чеширский кот, мол да, вот я здесь. — Господин ди Рейзел, я уж думал: Вы никогда не соизволите почтить нас своим присутствием! — обманчиво радостно провозгласил блондин лет сорока пяти, Александр Жулье. — Ну что ж, выходите тогда к доске, раз уж такое дело. Будем решать задачи. Парень спокойно вышел и улыбнулся. — Ну берите мою методичку, — брюнет взял книжку белого цвета. — Хотя постойте, вы учебник читали? — Это тот, который зелёный такой? — спросил дворянин и получил подтверждающий кивок на свой вопрос. — Тогда нет. — И как же Вы будете решать задачу, если не знаете теории? Как вы вообще собрались сдавать экзамен в конце года, если ничего не учите, вы же сами выбрали себе в аттестат мой предмет, так откуда такое халатное отношение?! — За мои знания, учитель, не волнуйтесь. Как-нибудь выкручусь. — Зачем вы вообще пришли на урок, ммм? — поинтересовался мужчина. — Я расписание перепутал, — спокойно ответил Кадис. — Какая задача? — Три точка шесть, — Жулье вздохнул.***
***Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях. Странную тучу принесло с моря к концу дня, четырнадцатого дня весеннего месяца нисана.
В пятницу ди Рейзел просидел вместе с Сатаной в замёрзшем озере… На пороге академии Эшфорд сидела русоволосая девушка, шёл проливной дождь, но её это мало заботило. Кадис, держа в руке зонт, подошёл к ней, накрыв её зонтом от буйного потока воды. Затем присел на корточки: — Эмили, что случилось? — спросил он у рыдающей девушки. — Это Тод… — туманно ответил девушка. — Ты обычно не так реагируешь на его слова, что он тебе сказал? — С-сегодня у моей младшей сестры должен был быть д-день рождения, ей должно было исполниться д-десять. Викторию у-убили солдаты два года назад… — И он высказался по этому поводу? — девушка утвердительно кивнула, и в груди у парня что-то сжалось. — Понятно, иди сюда, — парень прижал девушку к себе, а та в свою очередь зарыдала с ещё большей силой. Как же ему не хотелось её отпускать, а этот запах… Да что с ним чёрт побери?! — Хочешь пойдём прогуляемся по городу? — А как же уроки? — тихо спросила девушка, пытаясь успокоиться и смотря в лицо Кадису. — К черту их, — прошептал брюнет. Внезапно тучи начали рассеиваться, и появилось солнце. — «В это время солнце вернулось в Ершалаим и, прежде чем уйти и утонуть в Средиземном море, посылало прощальные лучи ненавидимому прокуратором городу и золотило ступени балкона», — внезапно процитировал одного русского классика парень. — Знакомые слова, откуда это? — спросила девушка. — Булгаков, «Мастер и Маргарита». Но в душе он ответил иначе: «Это, Эмили, из моего прошлого…» — он почувствовал себя тем самым прокуратором Понтием-Пилатом из этого бессмертного произведения, который послал на плаху невинного человека, а потом страдал даже после смерти, съедаемый собственной совестью… А освободиться от этого наказания может помочь лишь прощение… Точно, вот оно! Вот, что ему было нужно всё это время! Прощение…