Неучтенный фактор (Хроники Лотеама)

      Передвигались ровным быстрым шагом, не задерживаясь, но и не слишком спеша, чтобы ненароком не совершить опрометчивое движение. Грань неприятно холодила кожу, вызывая покалывающее ощущение, но ступать приходилось очень близко — по узкой тропе, появлявшейся буквально из ниоткуда под ногами проводника. Лар, не утерпев, оглянулся и почувствовал, как волосы встают дыбом от ужаса: за спиной шедшего последним Вирджина тропинка снова исчезала, растворялась в радужном воздухе, словно ее и не было. Кэр удивленно поднял бровь, проследил за взглядом Лара, затем, побледнев, сглотнул и снова уставился перед собой, остерегаясь смотреть назад. Маг вполне разделял его чувства.       Черная поверхность казалась живой. В ней не ощущалось никакой враждебности, как, впрочем, и симпатии, она была скорее подобна стихии — равнодушная ко всему, а оттого еще более опасная. Ей было абсолютно все равно, кто прикоснется к ней. Лар поспешно отвел взгляд — ему почудилось, что он неосознанно придвигается к ней все ближе.       По другую сторону дороги тоже было на что полюбоваться. Цветные блики завораживали, они то расплывались, то приобретали причудливую форму, меняли окраску и даже фактуру. То и дело некоторые пятна вдруг становились объемными, и в них смутно угадывались неясные силуэты. Лар на мгновение даже забыл, где находится, увлекшись световой игрой, но сумел вовремя спохватиться и вспомнить, что Рика просил не отвлекаться. Самым безопасным показалось смотреть прямо в спину проводника, уверенно шагавшего вперед.       «Как ты собираешься закрыть брешь?»       «Еще не знаю, — честно ответил Лар, даже немного обрадованный возвращению Бартеза. — Есть идеи?»       «Ты можешь дать мне тело, — немедленно откликнулся тот. — Я возьму лунгов под контроль, а ты заткнешь дыру. Можешь даже собой, я не возражаю».       «Заманчиво, — усмехнулся Лар, невольно восхищаясь неиссякаемой наглостью противника. — Но, боюсь, мы не сойдемся в цене. Жаль, я думал, ты не растерял прежней изобретательности».       «Я ничего не растерял! — рявкнул в ответ Бартез. — Я смог сделать Грань проницаемой, но никогда не нарушал ее полностью. В месте разрыва я сделал это в первый раз. Там — особое место, если твой убогий ум способен понять, о чем я говорю».       «Там она была тоньше всего, — подхватил его мысль Лар. — И Магда, оказавшись в этом месте, прорвала ее до конца. Точнее, ее ребенок. Он принадлежит обоим мирам и послужил, так сказать, каналом… Великие духи, о чем ты только думал?»       «Я не предполагал, что истончил Грань настолько, — нехотя признался Бартез. — Мне вообще не нужен был этот ребенок, я просто хотел напугать тебя. Все было так хорошо спланировано… — в его голосе отчетливо проступило раздражение. — Но ты своим глупым самопожертвованием спутал всю игру».       «Непредсказуемый фактор, — вспомнилось Лару, и он широко улыбнулся. — Кажется, всем нашим планам место в мусоре».       «Не надо обобщать, — не согласился с ним Бартез. — До встречи с тобой все мои планы прекрасно работали, иначе бы я не оказался на троне Элора».       «Век бы не видеть этот трон», — поморщился Лар, вспомнив, как нелегко ему пришлось первое время. Бартез, уловив его воспоминания, насмешливо фыркнул.       «Это просто жалко, — с презрением прокомментировал он. — Ты должен был умыть кровью каждого, кто осмелился бросить неподобающий взгляд!»       «Наверное, — мысленно пожал плечами Лар. — Но мне не хотелось закончить так же, как ты».       Дальнейший путь прошел в полном молчании.       Всю дорогу Лар напряженно размышлял над тем, что станет делать, когда окажется на месте. Как залатать образовавшуюся брешь, он не имел ни малейшего представления — такого не случалось ранее, насколько он знал. Ни в книгах, ни в легендах ему не встречалось никаких упоминаний о прорыве Грани, будто сама мысль об этом никому не приходила в голову. Ни малейшей подсказки. Ни единого шанса. Но отступать так просто Лар категорически отказывался.       Бартез на время оставил его в покое, не докучая разговорами, но вместо того, чтобы обрадоваться, маг испытал странную досаду.       «Мог бы и рассказать что-нибудь, — недовольно подумал он, исподтишка бросая взгляды себе под ноги, где неширокой полосой расстилалась призрачная лента пути. — Кто-кто, а уж он знает о Грани куда больше… В конце концов, это из-за него все неприятности!»       Бартез если и слышал, то предпочел проигнорировать его возмущение. Лар, отчаявшись достучаться до своего невольного соседа, перевел взгляд на Рику. Тот, почувствовав, обернулся на него через плечо.       — Уже скоро, — улыбнулся он. — Мы почти пришли.       Лар и сам чувствовал это. Внутри наливалась болезненная тяжесть, виски ломило, стискивало стальными обручами грудь, не давая дышать, но он упрямо выпрямлял спину, стараясь не показать Вирджину свою слабость. Кэр, однако, все понял сам.       — Ты не сунешься туда один, — глухо произнес он из-за спины, заставив Лара поморщиться. — Не в таком состоянии. Мы пойдем с тобой.       — Нет, — ледяным тоном, напрочь отсекающим возражения, отрезал Лар. — Рика пойдет со мной. Ты подождешь в стороне. Пойми, — мягче, но не давая моментально вспыхнувшему Вирджину вставить ни слова, продолжил он, — тебя там просто сожрут. Ты не успеешь ничего сделать. А я не хочу объясняться с Магдой, почему не уберег отца ее ребенка. С беременными и так не просто, — уже в обычной шутливой манере закончил он, пряча за иронией собственный страх, — а уж если у них есть повод для недовольства…       Вирджин, не удержавшись, прыснул со смеху.       — Это все, что тебя волнует? — поддел он друга, но веселый настрой быстро сменился серьезным. — Я не хочу мешать и путаться под ногами. Я знаю, что бесполезен, если дело касается магии, но… — его голос внезапно упал до еле слышного шепота, — может, я все-таки что-то могу? Ну, как тот неучтенный фактор…       Лар остановился так резко, что кэр едва не врезался в него, а потом стремительно обернулся назад и с невесть откуда взявшейся силой сгреб Вирджина за грудки.       — Не смей, слышишь?! — не помня себя от ярости, прошипел он прямо в распахнувшиеся от удивления глаза друга. — Забудь об этом! Ты должен вернуться домой. К Магде! Не вздумай делать глупости!       «Идиот!» — полыхнуло в голове, и этому внутреннему воплю, полному отчаяния, вторил громкий крик:       — Осторожнее!       Лар вздрогнул, приходя в себя, но было уже поздно. Тропа под ногами вспучилась, потом прогнулась, заставив потерять равновесие, и маг, словно во сне, увидел, как Вирджин заваливается на бок, а потом всплескивает руками, задевая гладкую черную поверхность. Сердце пропустило удар.       «Отпусти его!» — яркой вспышкой ударило по нервам. Чужое присутствие ощущалось выпуклым рельефом, и Лар с ужасом понял, что начинает терять контроль над собственным телом. Пальцы против воли стали разжиматься, отпуская Вирджина, которого, казалось, намертво впаяло в ожившую Грань. Из нее потянулись призрачные руки, жадно вцеплявшиеся в одежду кэра, а тот не мог даже вздохнуть, чтобы им помешать. Первая паника в его глазах сменилась обреченностью.       — Беги, — беззвучно проговорил он, едва шевеля губами, и Лар очнулся, словно облитый ледяной водой.       Все происходящее заняло буквально несколько мгновений — Рика даже не успел сдвинуться с места, а маг уже восстановил контроль. Тело подчинилось, заставив беснующегося от злости Бартеза вновь отступить вглубь и спрятаться. Плевать. О нем можно было подумать позже, сейчас Лара одолевали другие заботы.       — Уже, — язвительно отозвался он и намертво сцепил руки на шее кэра. Чернота упала на обоих, отсекая их от бросившегося на выручку проводника.              Было холодно — так, как еще никогда в жизни. Даже магический полог, хранивший их сон во времена войны, не вызывал такого оледенения, которое, казалось, сковывало не столько тело, сколько душу. Мерзлота пронизывала насквозь, проникая внутрь невидимыми щупальцами, и Лар, дурея от ужаса, крепче прижимал к себе единственную теплую искру, алой точкой прорезавшую сгустившуюся черноту.       «Брось его! — панически билось в висках. Чужая воля накрывала стремительно — здесь Бартез ощущал себя куда сильнее, подпитываясь от своих былых слуг, и Лару стоило огромного труда не поддаться, устоять перед его сокрушительным натиском. — Он утянет тебя за собой! Брось его, и я вытащу нас отсюда!»       «Нас? — невесело откликнулся Лар, выставив последние щиты. Сознание плыло и рассыпалось, хотелось расслабиться хоть на мгновение, но маг каким-то внутренним чутьем знал, что это убьет его сразу, растворит среди призрачных теней. — Как это мило с твоей стороны. Я даже не знаю, плакать мне или смеяться…»       Он говорил, сосредотачиваясь на том, чтобы не отпустить от себя медленно, но неуклонно тускнеющий огонек. Холод одолевал все сильнее, мешая концентрироваться и мыслить здраво, однако даже сквозь него Лар внезапно почувствовал мерную пульсацию, сотрясавшую пространство ровными толчками. Она… успокаивала. Поглаживала мягкими волнами, будто нашептывая что-то на ухо.       Расслабься.       Не причиним вреда…       Друг…       Спас… одного из нас.       «Это невероятно…»       В голосе Бартеза прозвенело искреннее изумление, впервые не окрашенное ни завистью, ни злостью. Это был кристально чистый восторг, и Лар был солидарен с ним в этих чувствах. Зрелище, если так можно было назвать то, что он не видел, но предельно ясно ощущал каждой струной души, оказалось поистине прекрасным.       Грань больше не выглядела монолитом. Она струилась, перетекала, распадалась на части и вновь сливалась воедино, чтобы через мгновение прогнуться, издав тот самый звук, напоминавший удары огромного сердца.       Нам больно.       Ты лекарь. Лечи.       Вернем… В ваш мир.       Вылечи.       — Это проводники… — завороженно пробормотал Лар, не понимая, говорит он вслух или ему так только кажется. В этом сумасшедшем месте он был не уверен ни в чем, само понятие реальности не имело тут никакого смысла. — Грань — это проводники! Она действительно живая! Прорыв покалечил часть из них, и теперь…       Нам больно.       Лечи.       И Лар очнулся. Заглянул внутрь себя, примериваясь к оставшимся резервам, и, не колеблясь, распахнулся навстречу черноте, уже не холодной и не пугавшей. Бартез прокричал что-то — надрывно и резко, — но Лар не разобрал слов. Ему было не до этого.       Лечить он умел всегда: духов — магией, людей — проверенными средствами, поэтому в том, что он собирался сделать, не было ничего незнакомого и нового. Еще не так давно он собирал порванного на куски Сола, а теперь требовалось приложить чуть больше усилий. Как просто…       «Это тебя убьет…» — «Плевать. Радуйся, тебе может достаться тело».       Стало не до разговоров. Лар осторожно прощупывал эфемерные тела проводников, исправляя поврежденное, подпитывая, наполняя собственной силой. Становилось то нестерпимо жарко, то смертельно холодно, внутри болезненно тянуло, что-то напрягалось и рвалось, но отзвуки боли терялись в живительном тепле — таком родном и привычном, что Лар ни секунды не сомневался, что его источником является Вирджин, каким-то чудом сумевший не потерять себя и даже помочь. Но и этого катастрофически не хватало…       Мешали лунги, назойливо сновавшие вокруг, но отчего-то не рисковавшие подбираться ближе. Краем сознания Лар все время наблюдал за ними, и это мешало, отнимало силы и рассеивало внимание. Он откровенно устал и не знал, сколько продержится еще. Хватит ли его на то, чтобы закрыть прорыв? И что будет с Вирджином, если он не справится? Лар усилием воли отогнал от себя пугающие мысли.       Лунги тем временем стали подбираться ближе, чуя добычу. Их присутствие вызывало тошноту — даже в этом нематериальном мире, и маг с трудом сумел выставить щиты, заставившие мертвых духов отпрянуть. Но ненадолго, магии в нем осталось слишком мало, а сделать предстояло еще очень много. Стремительно накатывало отчаяние.       — Вытащите его! — взмолился он, думая о Вирджине, чье тепло заметно потускнело. Кэр тоже держался из последних сил. Какое там, то, что он вообще смог существовать здесь так долго, уже было настоящим чудом!       Не можем.       Больно.       Мешает разрыв.       Если бы у Лара оставалось тело, он бы заскрипел зубами. Все бесполезно. Все напрасно. Все… кончено?       Жадное кольцо смыкалось все теснее, невзирая на щиты. Лар выкладывался вовсю, стараясь успеть, но уже ясно понимал тщетность всех усилий. Однако сдаться без боя не позволяло въевшееся в кровь упрямство. Он не отступал никогда, даже когда дело принимало совсем скверный оборот, и лишь поэтому стал тем, кем являлся. От жалкого калеки до короля… Он научился этому не сам, научили — и ради них он был просто обязан идти до конца.       Сознание расцвечивалось алыми вспышками, среди которых внезапно полыхнула чернота, отозвавшаяся внутри острой болью. Обожгла, ослепила и… внезапно обволокла его плотным коконом, не сковывая и будто защищая. А лунги взвыли.       Лар, онемев от изумления, наблюдал, как замедляются, отступают смертоносные твари, неохотно, словно подчиняясь чужой воле. Кто-то из них попытался было напасть снова, но тут же забился в конвульсиях, эхо которых прокатилось по остальным, заставив отпрянуть. А потом Лар почувствовал, как в тело вливается сила — чужая, донельзя чуждая, но так необходимая именно сейчас. И он не стал отказываться от подарка.       Все, что получал, он щедро тратил на восстановление Грани, уже не скупясь и не боясь не успеть. В его распоряжении оказалась колоссальная мощь, от которой захватывало дух.       Бартез всегда располагал ею? Невероятно…       Невозможно. Откуда он черпал ее здесь? И почему не ударил в спину? Вопросы роились в голове, один интереснее другого, но обдумать их просто не хватало времени.       А потом мир перекувырнулся.       Спасибо.       Возвращайтесь.       Мы можем разделить.       Убрать. Лишнее. Мертвеца.       Хочешь?       Ответ пришел практически мгновенно.              Вновь обретенное тело налилось раскаленным металлом. Лар взвыл, выгнулся, пытаясь хоть немного облегчить боль, терзавшую каждую мышцу, но добился лишь того, что потерял равновесие. Но рухнуть на землю ему не дали. Поперек груди легла сильная рука, непривычно дрогнувшая, когда на нее пришелся вес его тела, но все-таки не позволившая впечататься лицом в грязь. Лар вытаращил глаза, откашлялся и тяжело осел на подогнувшихся ногах.       — Спасибо, — прохрипел он, не глядя на плюхнувшегося рядом Вирджина, который тяжело дышал и рассеянно вытирал ладонью выступившую под носом кровь.       Несколько мгновений они просто молчали, восстанавливая дыхание и свыкаясь с мыслью, что остались живы. Вокруг плотной стеной возвышался лес, неохотно расступившийся, чтобы дать место небольшой поляне, куда их выкинуло из-за Грани. Где-то неподалеку должна была находиться Магда, как уверили его проводники, а духи, даже настолько странные, никогда не лгали.       — Это тебе спасибо, — спустя время отозвался Вирджин, оставив бесплодные попытки придать себе пристойный вид. — И прости меня.       — За что? — изумился Лар и, повернувшись к другу, в который раз потерял дар речи. Правая половина головы Вирджина была полностью седая. — Вирдж… Твои волосы…       — Я видел жуткие вещи, — отвернувшись, глухо проговорил тот, и его голос сорвался. — Не спрашивай меня… Ты не должен был идти за мной. Мы могли погибнуть оба.       — Но мы оба живы, — возразил ему Лар и мысленно тут же поправил себя. Не оба. Трое. Великие духи… — Знаешь, когда тебе предлагают выбор: уйти одному и, возможно, спастись или остаться вместе и наверняка погибнуть, нужно выбирать второе. Как ни крути, тот, кто остается, всегда выигрывает. Даже если умирает.       «Странная логика».       «Но всегда срабатывает», — мысленно пожал плечами Лар, чувствуя странное умиротворение, поднимавшееся с глубины души. Он вяло пошевелился, пробуя размять руки и ноги, и снова задохнулся от вспышки боли.       — Никогда. Никогда я больше никуда не сунусь, — с чувством отчеканил он, немного оправившись и отдышавшись. — Да гори оно все огнем!       Вирджин поддержал его несколькими яростными кивками — на большее он, казалось, был не способен. Лар усмехнулся, а потом со вздохом облегчения улегся на спину и закрыл глаза, давая себе отдых.       — Магда? — догнал его негромкий вопрос, и маг, положив руку Вирджину на колено, успокаивающе стиснул его.       — С ней все в порядке. Проводники сказали, что она в половине дня пути отсюда, с ними Рика. Осталась одна проблема — освободившиеся лунги, но, кажется, я знаю, как ее решить.       «Я не буду помогать тебе! — моментально вскинулся внутри Бартез, прекрасно понявший, о чем шла речь. — С чего мне это делать?»       «Ты помог уже один раз», — парировал Лар, искренне наслаждаясь перепалкой. Он и сам не знал, что заставило его ответить «нет» на однозначный, по сути, вопрос. Он мог избавиться от Бартеза раз и навсегда, но почему-то предпочел оставить надоедливого и опасного соседа. Почему? Кто бы еще знал. Жизнь еще никогда не была настолько нескучной.       «Потому что ты непроходимый дурак. Только идиот пощадит врага. И можешь не рассчитывать на мою помощь, справляйся с лунгами сам. Их осталось несколько сотен».       «Несколько сотен? — невольно изумился Лар, представлявший масштабы проблемы куда более мрачно. — Но куда делись остальные?»       Бартез промолчал. Лар открыл глаза и замер, наткнувшись на серьезный, внимательный взгляд Вирджина.       — Ты ничего мне не хочешь рассказать? — сухо поинтересовался он, поигрывая желваками. Маг тяжело вздохнул. Кажется, пришло время для откровенности.       Он рассказал про все: про Грань, состоявшую из живых хранителей, про Бартеза, угнездившегося в его теле, про то, как он залатал прорыв, и даже про то, что отказался от щедрого предложения. Вирджин глянул на него как на сумасшедшего.       — Но почему? Во имя всех добрых духов, почему ты не позволил им убить эту тварь?       — Мне это показалось неправильным, — поджав губы, ответил Лар, не слишком надеявшийся на понимание. — В конце концов, без него мы бы не выбрались.       — Он спасал себя, а не нас! — отверг его довод Вирджин.       Лар пожал плечами.       — И уничтожил большую часть лунгов, вырвавшихся на свободу.       — Ему просто нужна была пища, — не сдавался кэр, но его голос прозвучал чуть менее уверенно.       Лар тяжело вздохнул и поднял руки, признавая поражение.       — Я сделал то, что сделал, — сказал он. — Обратного пути нет. Считай это решение тем самым непредсказуемым фактором. Все уже успели принять нерациональные решения, так чем я хуже?       Вирджин покачал головой.       — Магде об этом знать не следует, — уверенно заявил он, и Лар кивнул, соглашаясь. — Ей будет неприятно знать, что ты спас убийцу ее родителей. Мне, говоря откровенно, это тоже не по душе, хотя и по другой причине. Я боюсь за тебя.       — А я — за нас обоих, — усмехнулся Лар и пояснил в ответ на недоуменный взгляд: — Магда нас убьет. Ничего себе вышла небольшая прогулочка.       — Нам тоже есть что ей поставить в вину, — хищно усмехнулся Вирджин и быстро поднялся на ноги. — Как заставить эту женщину сидеть дома?!