Кислород

      — Привет. — Эдвард Розье находит сестру, сидящей на подоконнике в десяти минутах ходьбы от Большого Зала с книгой в руках.       Она не первый раз прячется от чужих взглядов в одном из заброшенных коридоров, куда редко заходят ученики, и брат уже давно выяснил, где находится полюбившееся его сестре место.       Она поднимает взгляд на него и равнодушно опускает обратно на страницы книги. Он оставляет это без внимания, садясь на подоконник рядом с ней.       — Где твоя подруга? — Розье не может вспомнить, когда последний раз разговаривал с ней тет-а-тет в Хогвартсе. Кажется, это было ещё в поезде по дороге к школе. Это считается?       — Со своим братом на отработке. Надо же вам было устроить эту дурацкую потасовку!       — Флимонт в этот раз первый начал, не надо было ему язвить Афелии, она странная, но все-таки слизеринка. — оправдывается Эдд.       — И чудесным образом вы все оказались ни при чем, когда профессор зашёл. — Ди злится. Хотя прекрасно понимает, почему так произошло. Гриффиндорцы всегда ругаются до конца, они не думают о последствиях. И Гермиона не думала. Только поэтому спор не закончился раньше, чем профессор оказался в классе. И только поэтому сейчас на отработке были Поттер, Пруэтт и двое Лестрейндж.       — Я понятия не имею, что произошло с Афелией. — недовольно отвечает парень. — Она как с цепи сорвалась.       Девушка молчит в ответ. Книга давно перестала ее интересовать, и теперь, зажав между страницами, где она остановилась, палец, Диана сидит, уставившись в окно. Не желая встречаться с братом взглядами.       — И ещё, Том стал ей одержим. Не оставляйте её одну. — спокойнее произносит Эдд.       — Спасибо. А мы сами все никак не догадаемся, что происходит! И что нам с этим делать. — если бы Розье чуть хуже знал свою сестру, мог бы подумать, что она и правда его благодарит, голос звучит слишком ровно и спокойно. Но в этой фразе столько яда, что хватит лошадь убить.       — Серьёзно, Ди, он подсылает к ней одного за другим. Мы обязаны следить за ней постоянно. Том не в себе. Она что-то знает, что-то, что пугает его, настолько, что он готов ее убить, подвернись ему удобный момент. Я подслушал их разговор с Малфоем, он не рассказал ему всей сути, но был настроен крайне категорично. — Ди морщится. Нет разницы, что думает Риддл, нет разницы, что знала Афелия. Гермиона здесь ни при чем.       — Эдд, тебе какое дело? Ты вроде как верен Тому, мог бы ему помочь до неё добраться с моей помощью. Зачем предупреждаешь?       — Я не хочу, чтобы ты переживала, если с ней что-то случится. — он замолкает на некоторое время. — И я хочу, чтобы Алектус к нам присоединился, а он никогда этого не сделает, случись что-то с Афелией.       — У вас вроде Том стратег, не ты. — поднимает бровь Ди, встречаясь наконец-то взглядами с братом.       — Он одержим ею. Я уже говорил и повторюсь снова. Том не понимает, что творит. А я просто защищаю идею друга. И свою идею тоже. — он протягивает к ней руку и сжимает свободную ладонь Ди в своей. — Если бы ты не была такой упрямой, ты бы тоже разделила эти идеи. Ведь даже Афелия их разделяла… неужели она не смогла тебя убедить за прошлый год?       — Афелия разделяла, а теперь она новая жертва Тома. — Ди снова морщится. — Я просто хочу остаться в стороне, Эдд. И я, и Алектус, не надо нас втягивать в ваши дела. — раздраженно произносит девушка, сжимая ладонь брата в ответ. — И я бы отдала все, чтобы и тебя не втягивали.       — Ты же знаешь…       — Что вы считаете Дамблдора трусом, а себя рыцарями, которые могут противостоять Грин-де-Вальду и создать свой мир, намного лучше. — почти беззвучно произносит Диана.       — Грин-де-Вальд признает только кровь, а Том — талант! Его идея проста — не портить кровь, никаких браков с магглами, никаких магглов в волшебном мире. Но он не против магглорожденных, талантливых магглорожденных. Это честнее, чем все, что есть сейчас. — он берет паузу. — Это бы спасло твою мать. Это бы спасло всю нашу семью, она была бы жива, а мы не должны были бы скрывать твою кровь.        — Замолчи! — шипит, словно змея, девушка. — Том жесток и не чурается чужой смерти. Я боюсь его.       — Поверь, я тебя от всего смогу защитить. — усмехается Эдд, и Диана, незаметно для самой себя оказывается в его объятиях. — Я верю ему, он мой друг, а я его. Да, наши идеи не лишены амбициозности, но на то мы и слизеринцы. А ещё я ужасно соскучился по своей сестрёнке, если даже Алектус с Афелией начали общаться, почему мы вдруг перестали?       — Иногда ты меня дико раздражаешь. — она сильнее прижимается к брату.       — На то мы и родственники, чтобы раздражать друг друга. — он усмехается. От жестокости, появившейся в нем с годами в школе, не остаётся и следа. — Дай нам шанс. По крайней мере пока мы все учимся вместе, не нужно смотреть друг на друга волком в подземельях. Надо только разобраться с твоей подругой.       Диана обещает, в том числе и самой себе, посмотреть на друзей брата под новым углом. В конце концов, когда они все были друзьями на далеком четвёртом курсе, когда Том был просто Томом, а Афелия и Алектус были не разлей вода, когда Вальбурга не смотрела на них волком, а валялась на кровати Ди, болтая о мальчишках и обрядах, когда Орион здоровался со своей невестой, а Лукреции не было стыдно за мужа гриффиндорца, было куда веселее.       Нужно только сломать себя, потому что скрывать свои мысли теперь, когда все снова становятся ближе, будет сложнее.

***

      — Мы идём к озеру, вы с нами? — лицо Вальбурги появляется в дверном проеме комнаты Афелии и Дианы сразу после стука.       Розье молчит, ожидая реакции подруги. Когда Блэк заходила сюда в последний раз, они жили в ожидании Хэллоуина на пятом курсе. Она тогда залетела в комнату словно гарпия, только что ядом не плевалась. Очередная ссора с Орионом. Он уже давно считает чистоту крови превыше всего, но говорить о ненависти к магглам начал недавно. Блэк становится чертовым максималистом. В компании Тома он самый яростный защитник крови, однако Риддл влияет и на его взгляды, теперь не все грязнокровки равны грязи, теперь в приоритете талант, но те, что талантом обделены, упали ещё ниже. И талант, конечно, оценивается Орионом исключительно субъективно.       Вальбурга плачет после очередной ссоры с ним, её эти взгляды совершенно не устраивают. И Диана готова выслушать подругу, даже если ничего нового не услышит.       За дверь Блэк выставила тогда Афелия, она уже начала боготворить Тома и поддерживать тех, кто с ним. Вальбурга для неё тогда стала врагом.       — Ты и это будешь терпеть, Ди? — шипит Блэк.       Диану ломает изнутри. Две взбешённые девушки смотрят на неё словно она стейк, а они не ели минимум месяц.       Розье любит двух подруг одинаково, но Лестрейндж больше, чем подруга, она скоро станет частью её семьи.       А потом от них отвернулся и Алектус. Он тоже не принял идеи Тома. Диана до сих пор не может себе объяснить, почему не поддержала его тогда.       И сейчас Вальбурга стоит в дверях, она улыбается, словно всего этого не было. Словно не было двух лет тишины. И Розье ловит флешбеки из прошлого. Встречаться в библиотеке это одно, болтать за завтраком тоже обычное дело, и даже заступаться на людях друг за друга. Но вот в их комнату она клялась больше никогда не заходить. И всё же заходит.       — С радостью, подождёте нас в гостиной с девочками? Нужно пять минут на сборы. — улыбается Лестрейндж. Диана улыбается вместе с ней, одобрительно качая головой. Блэк кивает и исчезает за дверью.       Гермиона из кожи вон готова вылезти, чтобы понять Вальбургу, чтобы понять её портрет в будущем.       Ди выдыхает. Она понятия не имеет о мотивах гостьи из будущего. Ей и не хочется их знать. Ей просто хочется жить спокойно.

***

      — Угадайте, кто в этот раз собирается драться… — выдыхает подбежавшая к компании слизеринок Лукреция.       Над пикником у озера в солнечный день, возможно, последний в этом году, нависает угроза. По крайней мере желание радоваться и продолжать болтать о женских штучках резко покидает всю компанию.       Лукрецию Блэк Гермиона заметила на второй день пребывания в теле Афелии. Она училась на шестом курсе вместе с Друэллой, в то время, как остальные были на седьмом. И она была, пожалуй, самой симпатичной и самой тихой из семьи Блэк. За неё громким был её будущий супруг, в котором Грейнджер узнает родственника Молли. Игнатиус Пруэтт был лучшим другом Поттера и, хоть и редко лез первым, в стороне ещё ни разу не оставался.       — Идём. — подскакивает на ноги Вальбурга, жестом призывая остальных девочек подняться. — Либо вмешаемся, либо посмотрим очередное шоу.       Ди, Друэлла, Лана и Афелия встают.       Гермиона быстро учится не ассоциировать новых подруг с их образами в будущем. Это бесполезно. Но ей дико интересно, что привело их к такой жизни, и пока ничто не предвещает беды.       Ещё она учится не реагировать на факультетские войны, а стычки происходят каждый день. И в их начале она все время дёргается заступиться за Гриффиндор, но либо брат, либо Диана её останавливают.       К тому же, с появлением в её окружении Ланы Аббот жизнь становится несколько проще. Её внучка не входила в близкий круг подруг Гермионы, но и ненависти не вызывала. А сама Лана была весьма милой и интересной собеседницей, не участвующей в конфликтах. Грейнджер старается абстрагироваться, смотря на неё.       Тем временем девушки пытаются протиснуться в первые ряды круга, в центре которого сцепились Пруэтт, Уизли, Поттер и Лонгботтом с двумя Блэками, Лестрейнджем и Розье старшим.       Это вторая загадка, которую Гермиона никак не может разгадать. Ненавидящие друг друга в обычной жизни слизеринцы, всегда превращаются в идеальную команду, когда угроза исходит извне.       — Повтори, что ты сказал, Розье. — шипит Поттер, в то время, когда девочки присоединяются к кругу наблюдателей в задних рядах, отчаявшись пролезть вперёд.       — У твоих родителей совершенно нет фантазии. А ты глуп, как идея назвать тебя в честь фамилии. Вот что я сказал.       — Я придумал отличное имя для твоего сына, Поттер, назови его в честь своих дружков Пруэтт или Лонгботтом, а уж мои дети позаботятся, чтобы он о своём имени никогда не забыл. — усмехается Орион.       — Твой сын будет генетическим уродом. Браки с сёстрами всегда этим заканчиваются.       Тут уже и Вальбурга превращается в комок злости. Друэлле и Лукреции приходится удерживать ее за руки, чтобы та не бросилась на гриффиндорцев.       — Надеюсь, моей сестре хватит мозгов отравить тебя в первую брачную ночь. — выплевывает в ответ Орион.       — Вот меня сюда точно не приплетайте. — Лукреция отпускает руку двоюродной сестры и бросается вперёд. Отвлекшиеся на гнев Вальбурги, подруги не успевают ее перехватить. — Как же вы меня достали! — Она поворачивается лицом к жениху. — Вот ты, зачем все время поднимаешь эту тему? А? Ты как будто не знаешь, что от них с Вал ничего не зависит! И вообще, что за детский сад с войнушками ты каждый день разводишь? Я буду женой мелкого хулигана, потрясающе, просто потрясающе!       — Понял? — подаёт голос из-за её спины Орион.       — А ты?! Нет, вы все! Да придумайте уже новую шутку. Ну назвали Поттера в честь девичьей фамилии бабушки. И?! По крайней мере его имя можно выговорить нормально, в отличие от моего, например! — глаз Вальбурги начинает нервно дёргаться, что не ускользает от взгляда Грейнджер.       — Она ведь могла дотерпеть до подземелий. — стонет Ди. — Ну не при всех же…       — Что здесь происходит? — строгий голос преподавателя ЗОТИ приводит всех в чувства.       — Профессор Крэгг, мы планировали сыграть в плюй-камни, но не смогли разбиться на команды. Вот и повздорили. Ничего серьезного. — неизвестно откуда взявшийся Том, улыбается во все свои имеющиеся белоснежные зубы. — Я разберусь, видно не судьба нам сегодня провести дружеский матч с Поттером и компанией. — он наигранно пожимает плечами.       Гермиона наблюдает за ним с интересом. Он всё ещё монстр, всё ещё убийца, отравляющий ее существование в сорок четвёртом. Она всё ещё верит, что сможет найти способ его уничтожить. Но ей хочется аплодировать ему за то, как он раз за разом спасает баллы факультета.       — Надеюсь, я доживу до того дня, когда вы закончите свою бесполезную вражду. — кряхтит профессор. — Расходимся, нечего толпиться!       — Только после того, как они закончат задирать свои носы. — тихо произносит Уизли в спину профессору и сплевывает себе под ноги.       — Ты вообще ничего о нас… — шипит в ответ Лестрейндж.       — Уходим! — обрывает его Том. Его голос тихий, но спорить с ним не хочется. Орион и Эдд тут же устремляются в сторону своего старосты. Алектус и Сигнус, скрипя зубами, тоже идут с однокурсниками. Но Гермиона готова спорить, что это продлится до ближайшего поворота, потом они пошлют Риддла с его дружками куда подальше.       — Спасибо, Том. — Лукреция одаривает однокурсника улыбкой, чем провоцирует своего жениха на изображение рвотного позыва.       Гриффиндорцы тоже уходят, а толпа, образовавшаяся вокруг спорящих, начинает рассасываться.       Гермиона замечает недалеко от себя Рона. Он стоял рядом со своими, и печальным взглядом наблюдал за двумя дедушками. А сейчас делает шаг по направлению к ней, быстро бросая что-то друзьям. Грейнджер улыбается ему одним уголком губ, пытаясь подбодрить, и он посылает ей ответную улыбку, совершенно не скрывая ее.       А потом догоняет по дороге к замку. Вальбурга одаривает его очередным оценивающим взглядом, Лана вздыхает, смущенно улыбаясь, а Диана утягивает девушек в замок, сказав что-то о том, что они подождут Лестрейндж у входа.       — По-моему ты совсем забыл значение слов: «держать в тайне». — ухмыляется Гермиона.       — А толку, все равно уже в школе пущен слух, что мы начали общаться. — он пожимает плечами. — Да и я не магглорожденный, ты можешь со мной разговаривать. — Грейнджер морщится.       — Ненавижу эти порядки. Я думала, что это в нашем времени меня притесняют. А оказывается меня вообще не трогали. Впрочем, поверь мне, чистокровных здесь тоже не сильно жалуют, у нас своих заморочек пруд пруди. — Рона будто током ударяет от её слов, когда она успела стать одной из них, пусть и на словах? Но он сглаживает тему, не акцентируя внимания на ее оговорке.       — В этом времени всех притесняют. Скажи, а я тоже не обосновано нападал на змей, да?       — О, да. — тянет Гермиона с улыбкой, вспоминая постоянные стычки ребят с Драко. — Вы с Гарри были просто невыносимы в этом плане.       — Я сегодня хотел взять деда за шкирку и хорошенько потрясти, пока до него не дойдёт, как глупо он выглядит.       — Наши ребята тоже хороши. Из-за чего, кстати, все началось? В жизни не поверю, что из-за дурацкой шутки над именем.       — Нет, конечно. — Рон отмахивается. — Они поспорили из-за взглядов на идеи Грин-де-Вальда, а потом Септимус Уизли перешёл на личность Тома, Орион за него вступился, Розье поддержал, подключились остальные гриффиндорцы и в противовес им встали Алектус и Сигнус. Я слышал отрывками о чем они говорят, и, честное слово, все вместе они несли несусветную чушь.       — Интересно, они когда-нибудь заметят, насколько похожи друг на друга?       — Думаю только тогда, когда Пруэтт женится на одной из Блэк, Уизли выберет себе чистокровную, и только Поттер свяжет жизнь с полукровкой. И все они отойдут в сторону от каких-либо войн. — с усмешкой тянет Рон. — Кто еще нос из них больше задирает и ценит кровь…       — Зато гриффиндорцы не мешают с землёй тех, кто не блещет талантами. — Гермиона делает паузу, оглядываясь. — Я хочу разобраться, во что они все верят на самом деле.       — А мне интересно, почему Том все время вмешивается. Его вообще не было рядом.       — Понятия не имею. — пожимает плечами Гермиона.       — Он самый странный человек из всех, что здесь есть. Держись от него подальше. Хотя ты и так это делаешь.       Гермиона дёргается оспорить, но быстро останавливается. Её новые друзья и Рон держат её подальше от Тома. А её саму к нему как магнитом тянет. И каждый раз приходится делать над собой усилие, чтобы не подойти. В конце концов, держась от него на расстоянии она никогда не узнает, как его убить.       Но вместо этого она делится с другом совсем другими мыслями.       — Готова спорить! Во-первых, Вальбурга куда страннее, она добрая и заботится об окружающих. Во-вторых, Афелия явно не была такой простой, как про неё думают Диана и брат. Я нашла остатки её дневника, она явно уничтожила большую его часть, но даже то, что осталось, наталкивает на мысль, что она многое скрывала. И Том меня ненавидит так сильно, что иногда мне бывает страшно за себя. Кто из них страннее — не понятно. — они медленно подходят к замку, заходя в его тень.       — Давай завтра встретимся в выручай-комнате? Конспирация, все дела. Я кое-что узнал от Дамблдора, плюс сам нарыл много информации, хочу с тобой обсудить всё это с глазу на глаз. — Рон чешет затылок, пока взгляд бегает от предмета к предмету вокруг них.       — Боюсь, что мне не дадут ходить по замку одной, а объяснить ребятам, зачем мне в выручай-комнату с тобой вдвоём, я вряд ли смогу.       — Понимаю. Надеюсь, все это скоро закончится. — он скучает по ней. До дрожи в руках. Скучает по их вечерам втроём с Гарри.       — Да, это было бы здорово. — тихо подтверждает Гермиона и ускоряет шаг, направляясь к девочкам, оставляя Рона в одиночестве.       Она никогда не сможет привыкнуть, что больше не может постоянно быть рядом с лучшим другом в Хогвартсе. И никогда не привыкнет к тому, что мать Беллатрикс может за неё беспокоиться, а Вальбурга не помешана на крови и не портит жизнь людям.       И лучше бы это и правда быстрее закончилось. Пока ее прошлое в будущем не стало казаться сном.

***

      — Как думаешь, каковы мои шансы получить из дома громовещатель за неподобающее поведение? — Лукреция плетётся чуть поодаль от остальных девочек, и Гермиона уверена, что их сейчас никто из впереди идущих не слышит.       — Не Орион же на тебя наябедничает? — она берет Блэк под руку. — А девочки точно не станут этого делать.       — Это было ужасно неправильно. Но я ненавижу, когда они ругаются. — она опускает взгляд в пол и поджимает губы.       — Я думала ты ненавидишь Игнатиуса и только рада, что твой брат периодически ставит его на место. Ты всегда так категорично о нем отзываешься.       Лукреция поднимает взгляд на Гермиону. Смотрит на неё минуты две, а потом ухмыляется.       — Или нам просто не повезло оказаться в разных компаниях в то время, когда они решили не с того не с сего развязать между собой дурацкую войну.       Грейнджер словно на секунду дотронулась подушечками пальцев до раскалённого металла, и узнала, что он не обжигает. Или сковырнула старый нарост, который слишком долго не поддавался. В любом случае, от признания Лукреции у неё стало в два раза больше вопросов и желания получить на них ответ. И с языка готов сорваться первый из них.       Но вместо этого она поворачивается на шум, и встречается взглядами с Томом. Он стоит поодаль в окружении друзей, что-то бурно обсуждая. Но на секунду отвлекается, поворачивая на неё голову. И, вместо ожидаемого отвращения, она снова читает в его глазах интерес. А через долю секунды, отвращение возвращается на своё привычное место в его взгляде.       Лукреция хватает подругу за руку и тянет вперёд. И Гермиона скорее всего благодарна ей за это.       Но момент упущен.

***

      — Долохов, интересная книга? — Гермиона мысленно усмехается, парень сидит около неё в библиотеке уже часа три, и за все это время не перевернул и двадцати страниц.       — А? — он выныривает из своих мыслей, поднимая на неё взгляд. — Очень.       Гермиона игриво улыбается и тянет в рот кончик пера, переводя медленно взгляд со своей книги на парня и обратно. Где только этому научилась?       — И о чем она?       — Да… тут… ну… про заклинания в общем.       — Впечатляет. — понимающе кивает Грейнджер. Сидящие рядом Вальбурга и Диана прыскают от смеха.       Проходит ещё пять минут в тишине.       — Долохов! — снова тихо зовёт Гермиона. Подруги сжимают губы, чтобы не рассмеяться раньше времени.       Он снова нехотя выныривает из своих мыслей.       — Ты если устал здесь сидеть, иди в гостиную, а Тому скажем, что мы тебя обдурили и сбежали, м?       — Я не буду с тобой это обсуждать. — рычит парень, а сам косится на часы на стене. Сколько можно сидеть вот так вот. Как она сама только не устала, никогда ведь за уроками не проводила столько времени!       — Ну, у меня вообще-то свидание по плану, ты так и будешь за мной таскаться? Это нарушает границы моей личной жизни. — она недовольно кривит лицо, но улыбку сдержать все равно не может.       — Лестрейндж, может нам с тобой просто по пути, а? Кому вообще нужна твоя личная жизнь.       — Мм, ну ладно. Тогда мы с девочками идём гулять с Джорданом. А тебе в какую сторону надо?       Он рычит себе под нос, но даёт им уйти. Было бы слишком глупо тащиться следом. Тем более, что у дверей их перехватит Эйвери.       — Думаю, мне надо сообщить Тому, что посылать Долохова к нам в учебный зал абсолютно неудачная идея. — поджимает губы Грейнджер, беря Диану под руку.       — Может ещё и список своих кандидатов для слежки ему предоставишь? — усмехается Блэк.       — А это потрясающая идея! — Гермиона хлопает дверью, выходя из зала, и машет рукой Рону, идущему к ним по коридору. — Вы с нами?       — У меня есть планы, старостат не дремлет. — пожимает плечами Вальбурга и удаляется.       — А вот я за вами лучше прослежу, а то Ал мне голову откусит. — Диана крепче сжимает локоть подруги. — Он на тебя слишком недвусмысленно смотрит.       Розье передергивает от самой себя. Уже неделя, как она не решается рассказать подруге о разговоре с братом, и она не уверена, что вообще расскажет. Почему-то ей не хочется помогать Гермионе быстрее разобраться с Томом.       Её вполне устраивает, что их вражда не дает их факультету объединиться. Но и подвергать опасности она её не может, поэтому таскается за подругой, как прилипшая.       Гермиона смотрит на улыбку Ди и вдруг осознаёт, что до этого никогда не общалась нормально с девочками. И Джинни не в счёт, она была словно младшая сестра. А вот подруга, которая может прочитать ее эмоции без слов, с которой можно посплетничать, к ее удивлению, появилась у неё только в сорок четвертом.

***

      — Это неверная теория. — Гермиона сама себя готова сейчас ударить по губам. Диана быстро моргает, глядя на неё, подняв бровь. Алектус давится своим завтраком.       — Что ты сказала? — костяшки Тома побелели, сжав вилку. Он знал, что она его слушает, она всегда его слушает. Как и он её. Но они всегда молчат об этом.       — Ты говоришь о том, что продукты должны смешаться внутри, чтобы из их суммы получился яд. Но ты опираешься на знания, полученные из учебника о приготовлении яда в условиях, которые ты создашь для них в котелке. И мало уделяешь внимания особенностям человеческого организма. Кислотность среды, например, которая не только повлияет на свойства каждого из ингредиентов, но некоторые совсем обесценит. Тебе нужно не только заново пересчитать все пропорции, но и заменить несколько ингредиентов, например, тертую поганку на тертый корень мандрагоры, шансов на успех будет больше.       Том морщится, словно поймал носом неприятный запах. Афелия словно на зло садится каждое утро как можно ближе к нему, отбивая своим видом весь аппетит. Если она приходит в зал первой, то он сам подсаживается ближе к ней, словно других мест нет, словно это случайно.       И они всегда игнорируют друг друга. Это словно часть ритуала. Эта тишина раздражает обоих.       Но стоило ей сегодня заговорить, как он ловит себя на незнакомом ранее чувстве, собеседница превосходит его в знаниях. Или просто её мысли яснее? Почему он сам до этого не додумался? И ведь точно именно на этом он потеряет баллы в своём эссе, и Лестрейндж его обгонит. Даже звучит смешно.       Но Риддлу не смешно. Риддлу до чертиков интересно, что ещё она может рассказать, какие ещё его теории сможет поправить.       И ещё интереснее, понимает ли она, что эту тему он взял не столько с научным интересом, сколько с желанием её же и убить. Пока она не закончила свою акцию молчания о его тайне.       — Приятного аппетита. — без эмоций кидает Том вместо ответа и утыкается носом в свою тарелку, даже не удостоив ее дуэлью взглядами. Ещё чего.       — Том, с Афелией что-то не так. — уже на выходе из зала тихо произносит Малфой.       — Да? Честно говоря, я не обращал внимания. — голос пропитан ядом.       — Ее словно подменили. Ты был прав, когда сказал, что переживаешь на счёт неё. Это похоже на…       — Мне не интересно, на что это похоже, Абраксас. Она просто глупая выскочка, и вечно сует свой нос в чужое дело! — он готов зарычать. Лишь бы только Малфой не копнул глубже. И этим разжигает его интерес сильнее и сильнее. В другой момент он бы себе этого не позволил, но сейчас его мысли заняты другим. Другой.

***

      — Пожалуйста, прекрати его провоцировать. Ты разве не понимаешь, чем это чревато? — Алектус готов взорваться. — Наш план заключался в том, чтобы он перебесился и забыл о тебе, как о страшном сне. Но ты же всё время подстегиваешь!       — Ал, я просто поделилась знаниями. Это моя природа. — Грейнджер обидно, она ведь и правда больше не высовывалась со своего первого дня в теле Афелии. И вот сейчас… Но ей крышу снесло, присутствие Риддла рядом и так давно не давало ей покоя, а тут ещё и тема интересная для обсуждения. В своей учебе она ещё не дошла до столь подробного изучения ядов, а значит до сих пор не удовлетворила свою потребность в обсуждении полученных от книг знаний.       — Понятия не имею, что моя сестра оставила тебе в наследство, но честное слово, взгляд у него сегодня был максимально не дружелюбный.       — Я устала его бояться. — неожиданно для себя выдыхает Гермиона.       — Его и не нужно бояться, пока мы рядом с тобой, он не будет себя подставлять и не сунется к тебе, а его друзья просто наблюдают.       Но Грейнджер уже не слушала. Глаза загорелись недобрым огнем. Он не подойдет близко, пока она не останется одна. Это не закончится, пока он не подойдет.       — Ради всего святого… — Ал напрягается, — Я понятия не имею, что ты задумала, но взгляд мне твой не нравится. Пожалуйста, не натвори ничего, пока у меня сегодня будет игра.       — Все будет хорошо. — Гермиона берет себя в руки, надевая на лицо безразличную маску.       — Умоляю, не заставляй меня нервничать больше, чем я уже это делаю из-за игры.       — Ал, клянусь, все будет хорошо. — она поднимается на цыпочки, доставая до щеки брата, и быстро его целует. — Сегодня будет прекрасный день. На игре тебе обязательно будет везти, — надеюсь и мне повезёт, добавляет про себя, а вслух продолжает, — а за меня ты точно можешь не волноваться. Я себе не враг.

***

      Гермиона мысленно проклинает момент, когда сказала Ди и другим девочкам, что доберётся до поля с Джорданом, последний, естественно, был не в курсе. Вальбурга и Алектус в команде Слизерина по квиддичу, а потому сейчас готовятся к матчу. Розье вызвалась дорисовать плакат, и сейчас в срочном порядке трудится над ним рядом с трибунами вместе с подругами.       А Грейнджер идет по коридорам опустевшего за несколько минут до начала матча Хогвартса.       И она готова поклясться, что слышит шаги Тома за спиной.