Как построить лучший мир

– Иккинг, посмотри-ка сюда, – зовёт Валка, когда они уже почти приближаются к Олуху, лететь остаётся не дольше пяти минут. Иккинг, всю дорогу настраивавшийся на необходимость объяснить племени ситуацию и с каждым взмахом крыльев Беззубика чувствовавший всё больше волнения, поворачивается, пребывая в каком-то забытье. И в первые секунды не понимает, что такого необычного в проплывавших под ними суднах. – Охотники?! – вскрик Астрид даёт ему ответ, Беззубик вторит недовольным рычанием. – Охотники, так близко? – удивлённо спрашивает Иккинг, резко поворачиваясь к Валке. – Почему мне сразу не сказали, что они подобрались так близко к Новому Олуху? Когда вообще они успели выяснить, куда мы… – Прошло меньше луны с вашего отбытия, как они впервые к нам наведались. Притворились торговцами, но Эрет узнал их предводителя. Оказалось, охотники искали нас по всем водам, полагая, что наше исчезновение связано с исчезновением всех драконов. – Почему они не оставили нас в покое, когда выяснили, что у нас больше нет драконов? – Иккинг согласно кивает, поддерживая вопрос Астрид. – Решили отомстить за годы поражений, – короткий ответ Валки вынуждает Иккинга поджать губы с ощущением острой вины за своё отсутствие. Он плохой вождь, раз оставил своё племя беззащитным перед лицом врага. – И что случилось потом? – через силу спрашивает он. – Мы готовились к битве, пока у наших берегов собиралось всё больше их кораблей. А затем появился Беззубик с ранеными драконами, и охотники, видимо, решили, что мы вновь во всеоружии. И сбежали. С тех пор мы время от время засекаем их корабли, но они никогда не заплывают слишком близко. Иккинг вновь смотрит на пару кораблей, над которыми они кружили. Вот ещё одно событие, доказывающее, что их племя и драконы нужны друг другу. Если бы не Беззубик, вероятно, к возвращению Иккинга на острове его бы встретила не процветающая деревня, а груда обугленных головешек. За время известности в качестве первого племени викингов, живущего в мире с драконами, они успели нажить немало врагов. Прежде, имея в вооружении целую армию этих самых драконов, они могли позволить себе защищать свои убеждения, однако для обычного не столь уж многочисленного племени такая ноша просто неподъемна. Раз уж место их нового жительства уже известно, у Иккинга просто нет другого выбора, как вновь дать бой охотникам. И сделать это, заняв привычные позиции верхом на драконах. – Сожжём их корабли, чтобы какое-то время они больше не заплывали так близко, – решает юный вождь. – А всё остальное будем решать на собрании. Валка и Астрид, молча кивнув, направляют своих драконов вниз по направлению к двум суднам охотников, которые уже заметили в небе драконов и делали спешные попытки ретироваться, но, разумеется, безуспешно. В новом, только отстроенном Зале собраний царит неутихающий гвалт. Викинги громко и эмоционально переговариваются между собой, пока их вождь сидит боком во главе стола с понурым видом. Справа от него, скрестив на груди руки, стоит хмурая Астрид, ещё чуть дальше – растерянный Плевака. Валка стоит слева, и на этом, если не считать расположившихся сзади драконов, это все викинги, кто отважились встать перед галдящей толпой. Близнецы, Рыбьеног и Сморкала, даже Эрет остался с той стороны стола, переживая эмоциональное потрясение. Иккинг старательно делает вид, что ничего не слышит, хотя на самом деле внимательно прислушивается в наивной надежде, что, может быть, кто-нибудь из племени подскажет ему дельное решение. Но, разумеется, сильно полагаться на это не приходится: громче всех из толпы кричит Сморкала, обвиняющий Иккинга в попытке убить их любимых драконов. В конце концов, нервы не выдерживают у Астрид, и она, ударив секирой по столу – как бы это ни вошло у неё в привычку в качестве способа создания тишины, – впивается в примолкшего парня суровым взглядом. – Хватит, Сморкала. Это не вина Иккинга! Никто из нас не мог предполагать, что переселение драконов несёт в себе такие угрозы. Иккинг тяжело вздыхает и, наконец, встаёт на ноги. – Спасибо, Астрид, – кивает он и уже намного громче добавляет. – Я выношу на обсуждение, как нам следует дальше поступить. Проходит немало времени, и Иккинг порядком устаёт, прежде чем большинство викингов переходят от эмоциональных криков к более-менее конструктивным диалогам. Окончательное решение всё равно остаётся за вождём, но теперь, по крайней мере, племя прониклось вставшей перед ними проблемой и начало хоть что-то предлагать. – Что тут думать? Пусть в Скрытом мире будут спрятаны те драконы, которых мы можем спрятать! – авторитетно предлагает Слюнявый, поигрывая в руке топором. Ему возражает Плевака, и Иккинг мысленно соглашается с его недовольством. – А остальных оставим охотникам? – Почему мы не можем оставить себе своих драконов? Если уж некоторые из них всё равно вернутся на поверхность, – вслед за отцом выступает Сморкала. – Уж своего дракона я смогу защитить от каких-то охотников! – А он прав, – косясь на младшего Йоргенсона, Рыбьеног кивает. Он предпочитает не отходить далеко от своей Сардельки. – Наши драконы должны остаться с нами! Племя активно поддерживает это предложение, и Иккинг вздыхает, нисколько не сомневаясь, что они начнут именно с этого. В конце концов, это самое легкое – здесь за них думал не разум, а сердце. На некоторое время викинги примолкают в ожидании вердикта вождя, и Иккинг под ожидающими взглядами уверенно кивает. – Наши драконы не выживут в диких условиях, поэтому они останутся при нас. Жители Олуха взрываются ликованием, и их радость оказывается столь шумна и безудержна, что Иккингу приходится обратиться за помощью к Беззубику, издавшему грозный рёв, чтобы вновь привлечь к себе внимание. – Нам нужно решить, как быть с другими драконами. Если мы не можем спрятать всех в Скрытом мире и не можем поселить на своём острове, то мы должны… Должны найти другой выход. Они уже сталкивались с этой проблемой в прошлом. Чем больше драконов появлялось на Олухе, тем больше охотников собиралось вокруг. В итоге Иккинг принял два важных решения: перевезти племя на другой остров и спрятать всех драконов. Обе идеи, как показало время, не сработали. Теперь требовалось что-то новенькое, и Иккинг предлагал своему племени подключить фантазию и представить, каким они видели своё идеальное будущее. Впрочем, сам вождь уже знал тот единственный способ, как победить охотников. И он повторял о нём, ещё являясь беспокойным и слабым сыном вождя, с тех пор, как приручил своего первого дракона. Сейчас он лишь хотел, чтобы и воины его племени пришли в своих сердцах к тому же плану. Необходимо учить драконов и викингов жить в мире. Ещё усерднее, ещё настойчивее продвигать эту идею в массы. Просто потому что у них нет другого выхода, если они хотят защитить своих друзей и свой образ жизни. Либо они сумеют убедить другие племена, либо их крылатые друзья никогда не будут в безопасности. Астрид, по всей видимости, приходит к тому же выводу. Она вдруг резко подтягивает к себе стул, встаёт одной ногой на него, а другой упирается в край стола и наклоняется ближе к перевозбуждённым викингам, разом приковывая к себе внимание всех до единого. – Мы будем сражаться, – заявляет она отрывистым и колючим тоном, который несёт в себе такую силу, что Иккинг с опаской смотрит на её пальцы, по прежнему крепко сжимавшие секиру. Он опасается, как бы его невеста вновь не пустила её в ход. – Мы будем сражаться ещё яростнее! Зал, полный больших и сильных викингов, сотрясается от оглушительного «Да!», сопровождённого вскинутым вверх оружием. Астрид отталкивается от стула и окончательно забирается на стол, поднимая над головой оружие. – Будем сражаться до тех пор, пока последний охотник не исчезнет с нашего пути! Потому что мы викинги!! «Да!» – И мы – драконьи наездники! «Да!!» Астрид выпрямляется, свысока оглядывая ревущую толпу, и продолжает на порядок более спокойным, но не менее сильным голосом. – Наш вождь – не обычный человек, – во всеуслышание заявляет она. – У него по венам струится ветер! В его сердце – живёт огонь, а вместо кожи – чешуя! Он не просто посвятил свою жизнь драконам, наш вождь – сам настоящий дракон!! «Наш вождь – дракон!» – подхватывают викинги, а Иккинг обескураженно смотрит на остриё секиры, направленной ему в грудь на манер указки. Плевака, взбудораженный речью Астрид не меньше прочих, заталкивает «вождя-дракона» на стол к невесте, и Иккинг, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что слезть ему не позволят, делает шаг к Астрид и открывает рот, чтобы сказать своё слово, но так и замирает с поднятым перед собой пальцем. Передумав в последний момент, он молча захлопывает рот и отступает назад, замирая статуей самого себя, не мешая невесте. Белокурая валькирия тем временем и не думает останавливаться. – А мы – его племя. И они, – она переводит секиру, указывая на окружавших их драконов, – тоже часть его племени. Мы – единое целое, и нас уже не разделить! Племя просто ревёт, беспокоя собравшихся рядом драконов, начавших тоже подавать голос и махать крыльями, так что в зале разворачивается настоящее безумие. Иккинг решительно не понимает, что затеяла Астрид, но не может не признать, что он буквально заворожён её опасной красотой. Астрид начинает расхаживать по столу, эмоционально жестикулируя оружием, чтобы собравшимся во всех концах зала было её хорошо видно. – Такой вождь, как Иккинг, не подойдёт для мирной жизни на острове. Но он – самый лучший, если мы хотим чего-то большего! Мы – первое племя, приручившее драконов! – толпа ревёт столь оглушительно, что Астрид приходится прерваться, хотя она уже и так кричит во всю силу лёгких. – Мы приручили драконов благодаря Иккингу! И мы можем достичь ещё намного, много большего! Он приведёт нас к чему-то невероятному, – Астрид, наконец, поворачивается к Иккингу и смотрит ему в глаза. Её тон становится значительно мягче. – Я абсолютно точно это знаю. – Мы будем сражаться за наших драконов! – кричит Рыбьеног откуда-то с задних рядов. Иккинг вздрагивает, выныривая из бесконечных голубых омутов к реальности, и вновь поворачивается лицом к сошедшим с ума викингам, готовым хоть прямо сейчас лететь топить вражескую флотилию. Тихонько подошедшая Астрид переплетает их пальцы. – Да! Пусть охотники отправляются в Вальхаллу! – поддерживает Эрет, энергично взмахивая также извлечённым из ножен мечом. Весь зал взрывается одобрительными выкриками: – Вперёд, Иккинг! – Не отдадим никому наших драконов! – Мы – самое великое племя! И где-то сбоку, рыдания одного взрослого мужчины, обеими руками обнимавшего тучного Громмиля: – Я никому не позволю тебя оби-идеть, моя ма-а-а-аленькая! Иккинг не может сдержать улыбки, глядя на своих соплеменников. Мог ли кто-нибудь подумать, что викинги, много лет воюющие с драконами, не будут представлять себе жизни без дружбы с ними? И будут готовы сложить жизни в борьбе за свои убеждения. Ещё семь лет назад – нет. Но как только в каждом доме появился свой собственный дракон, стало очевидно, что викинги уже не смогут попрощаться с этими умными, сильными и преданными членами семей. Как только это начнут понимать другие племена, драконы больше никогда не будут умирать от людского оружия. – Великое племя, значит? – Иккинг поворачивает голову к гордящейся собой Астрид. Он спрашивает негромко, чтобы никто больше не слышал. – Ты понимаешь, какое это безумие? Миледи, я со всей ответственностью заявляю, что вы сумасшедшая! – Это то, чего ты на самом деле хочешь, – Астрид тонко улыбается и толкает его пальцем в грудь. – А хочешь ты форменного безумия, Иккинг, так что сумасшедший здесь именно ты. И именно поэтому у тебя всё получится. Как всегда получалось. Иккинг смотрит в её глаза, чувствуя сразу и удивление, и восхищение, и огромную благодарность. Помнится, изначально Астрид была против, даже когда он предлагал всего лишь оставить Олух, а тут... А тут она первая озвучивала самые потаённые, самые сокровенные мысли Иккинга. – Нам придётся нести наши знания и опыт далеко за пределы архипелага. Возможно, племени Хулиганов даже придётся стать кочевниками, – впервые произносит Иккинг, пробуя это звучание на вкус. Тор всемогущий, что бы об этом сказал отец?.. – Кочевники на драконах! – с энтузиазмом поправляет Астрид, и в её глазах горит столько эмоций, что Иккинг не может определиться с их распознаванием. Ему ясно одно: Астрид горит энтузиазмом. И тогда он вместо ответа просто притягивает её ещё ближе и целует. Иккинг знает, что это то, чего он сам всегда хотел – дальних странствий, неизведанных земель. И чтобы драконы были в безопасности. Было ли это тем же самым, чего хотело племя? – Ты сделал это с нашим племенем, – шепчет Астрид ему в губы. – Ты дал нам эту жизнь. А впереди тебя ждёт ещё больше великих дел. Ты изменишь этот мир, Иккинг. – Только если вместе с вами, миледи, – Иккинг смущается такому обилию громких слов, а потому сводит всё к шутке и отвешивает неглубокий поклон. Астрид кладёт руки ему на плечи, приближается совсем близко, так что он может чувствовать её дыхание, и на мгновение вновь соединяет их губы. А затем с широкой улыбкой с силой от себя отталкивает. Иккинг, пожалуй, не удивляется. Он падает со стола, но под спину его вовремя пихает Беззубик, смягчая приземление. Громко смеясь, Астрид спрыгивает вслед за ним, отбегает и отточенным движением запрыгивает на спину Громгильды. – Вперёд, Иккинг! По драконам! Иккинг пока ещё не знает, как всё устроить. Действительно ли их племени придётся избрать образ жизни кочевников, чтобы, улетая каждый раз всё дальше и дальше, им не нужно было думать о том, как и куда возвращаться. Чтобы вождь не пропадал месяцами в дальних морях, а всегда находился вместе со своим племенем, со своей семьёй. Но что Иккинг действительно знает – он готов взять в левую руку горящий меч, надеть маску с изображение морды Беззубика и спикировать из под облаков, чтобы скрестить оружие с теми, кто желал зла крылатым членам его племени – драконам. Он готов без устали повторять и показывать каждому, кто готов слушать и смотреть, что они не опасны. Что с ними можно дружить, с ними можно работать и, что получится самым наглядным, с ними можно сражаться на одной стороне. И как бы далеко его не завело это стремление, он знает, что уже никогда не окажется непонятым – с ним всегда будет его жена, его лучший друг и его племя.