Как построить лучший мир

Утром обнаруживается, что они с Беззубиком давно не одни. Иккинг спит так крепко и спокойно, как не спал очень давно. Его накрывает крылом Ночная фурия, грея теплом и защищая от солнечного света, и во сне его преследует ощущение, что всё снова встало на свои места. И это ощущение не исчезает, даже когда он открывает глаза. Беззубик не спит, тихо переговариваясь со свернувшейся поблизости Дневной фурией, но абсолютно не двигается, давая хозяину отдохнуть. Лишь когда тот начинает ворочаться, намекая на необходимость его выпустить, чёрное крыло исчезает. В первый момент Иккинг жмурится от солнца, а затем, когда глаза немного привыкают к свету, потягивается всем телом. Он чувствует приятную ломоту в мышцах, погода стоит хорошая, а совсем близко летают освобождённые драконы, очевидно, прилетевшие к вожаку вместе с Дневной фурией. Иккинг легко улыбается. – Ммм, а что у нас на завтрак? – шутливо спрашивает он. Вместо ответа Беззубик дергает хвостом, мастерски выполняя подсечку, и Иккинг, не успев встать, снова заваливается на спину. Обе фурии смотрят с лучистым весельем в глазах. – Ах, значит так? Значит, решил покрасоваться перед подружкой? – проницательно обвиняет наездник, впрочем, исключительно с доброй насмешкой. Ночная фурия закатывает глаза, всем своим видом выражая несогласие и даже скуку, но Иккинг ему совершенно не верит. – Ну, тогда ты не оставляешь мне выбора… – он ловким движением отстёгивает железную ногу и, не глядя, бросает себе за спину. Беззубик, в миг растеряв свою наигранную важность, срывается с места, и улыбка на лице Иккинга вовсе угрожает стать постоянным явлением. Спустя несколько секунд перед ним падает искусственная нога, разумеется, вся вымазанная в слюнях, и Иккинг снова её от себя отбрасывает. Так они продолжают играть ещё некоторое время, он то выкидывает протез, то, прыгая, отбегает с ним в руке. Беззубик не даёт ему падать, но просит кидать «игрушку» вновь и вновь, и возвращается до того, как Иккинг устаёт стоять. В какой-то момент, увлечённо почёсывая другу живот, драконий наездник замечает, что Дневная фурия подобралась совсем близко и с большим интересом наблюдает за всеми их действиями. Иккинг думает, что это хороший знак, но не решается подбить драконов на соревнование, как часто играли Беззубик и Громгильда: эта девочка ещё дикая и могла отреагировать непредсказуемо. – Ну, достаточно, – Иккинг возвращает ногу на место и гладит друга по морде, успокаивая. – Насчёт завтрака я вообще-то не шутил. А потом нам надо бы вернуться за остальными наездниками. Боюсь, чем дольше мы здесь, тем больше вероятность, что Астрид на мне живого места не оставит. Иккинг морщится, а его дракон смеётся. – Весело тебе, да? Я посмотрю на тебя, когда твоя подруга будет злиться. Между нами, вряд у неё нрав мягче, чем у Астрид. Беззубик перестаёт веселиться, прижимает уши и поворачивает голову, осторожно поглядывая в сторону своей благоверной. Настаёт очередь Иккинга посмеиваться. Иккинг понятия не имеет, в какой стороне располагается остров, где он оставил своих друзей, а потому приходится довериться Дневной фурии. Сейчас, когда его мысли не сосредоточенны на беспокойстве о друге, дорога назад кажется намного длиннее. Впрочем, Иккинг не имеет ничего против: солнышко припекает, ветер обдувает лицо, Беззубик летит спокойно. Они словно вернулись в один из тех спокойных дней на Олухе, когда у обоих не было настроения на выполнение крутых виражей – редко, но такое тоже бывало – и тогда они часами летали вот так, тихо, размеренно, мирно. Сплошная идиллия. Хотя Иккинг уже несколько суток практически не выбирается из седла и мышцы его бёдер отдают монотонной болью, он всё равно расстраивается, когда приходится снижаться. Во-первых, он, видимо, теперь нескоро вновь насытится полётами, а во вторых, его сильно раздражает собственное тело, имевшее наглость отвыкнуть от такого времяпровождения. Единственное, что внушает Иккингу оптимизм при мыслях о земле – это реакция наездников, когда они увидят приведённую им стаю драконов. Беззубик, очевидно, уловил его настроение, потому что стоило только Иккингу ступить на землю, как он вновь оказался весь в слюня – в знак утешения и обещания, видимо. А следом, дополняя картину ощущением прошлых, весёлых деньков, справа ему прилетает увесистый хук, выбивший воздух из легких и вынудивший согнуться пополам. – Привет, Астрид, – сипит Иккинг, пытаясь справиться с болью и восстановить дыхание. Била Астрид, как всегда, сильно. – И где тебя только носило? – возмущается она праведным гневом, и Иккинг ощущает полное погружение в прошлое, потому что его подруга даже не удивляется присутствию Беззуба. Правильно, в прошлом их появление вместе было самым естественным, что только можно вообразить. – Беззубику была нужна моя помощь, – быстро оправдывается Иккинг, и друг, спасибо ему, согласно урчит, тут же демонстрируя старый хвост. – О, я не сомневаюсь, – выдыхает Астрид, а затем поворачивается к Ночной фурии и говорит совсем иным тоном, с нежностью щекоча дракона за щекой, – Привет, мальчик, рада тебя видеть. Она даже Дневной фурии приветливо кивает. И только после этого снова обращает внимание на Иккинга. – Ну, и что произошло? Мы тут места себе не находим! Иккинг смотрит на весело скачущих вокруг драконов наездников, которые ведут себя так, будто отродясь не видели столько крылатых существ, и сомневается в словах Астрид. – Я случайно встретил Дневную фурию, она искала помощь для Беззубика. Нам пришлось слетать на Олух, чтобы раздобыть хвост. А затем... Астрид, мне нужно будет с тобой серьёзно поговорить. Разговор предстоит долгий и трудный. Это путешествие открыло Иккингу глаза на многие несовершенства его решения об уходе драконов, и он уже сам не знает, что думать. Страдающая природа, потерявшая слишком много элементов своей экосистемы, непослушные детёныши, оставшиеся на поверхности, и новое гнездо, чей вожак не подчинялся Ночной фурии. Охотники, продолжавшие перепродавать имеющихся в плену драконов и плавающие слишком близко к Скрытому миру, рискуя однажды его найти... А также другие люди, кто выступал против идеи позволить драконам уйти, но при этом не желали им зла. И их собственное племя, которое из-за исчезновения крылатых членов семей оказалось на грани выживания. Астрид по хмурому лицу понимает настрой обещанной беседы, а потому ласково касается ладонью щеки Иккинга и легко целует в попытке отвлечь от тяжёлых мыслей. – Обязательно поговорим, но позже, идёт? – она быстрым движением утирает губы тыльной стороной ладони, уже и забыв, какой вкус носили все поцелуи с Иккингом. Но взгляд не отводит и не теряет решимости. – Сейчас тебе надо искупаться, а потом перекусить. Может, к тому времени близнецы со Сморкалой и Рыбьеногом угомонятся и мы сможем решить, куда двигаться дальше, – она берёт жениха за руку и тянет за собой, но у Иккинга не получается сразу переключиться. – Думаю, мне надо вернуться в Скрытый мир, – объявляет Иккинг, вынуждая Астрид удивлённо повернуться. – Кажется, Беззубик ещё в прошлый раз пытался мне что-то объяснить. В этот раз я не покину обитель драконов, пока точно не пойму. Астрид относится с большим пониманием к его решению, чем следовало бы. Драконы продолжали владеть всеми мыслями Иккинга, и в этом не было ничего необычного. Более того, Астрид с огромным удовольствием села бы позади него верхом на Ночную фурию и улетела в Скрытый мир. И она совершенно не хочет напоминать о земных заботах, но, видимо, кому-то придётся. – Ты чувствуешь, как похолодало, Иккинг? – она смотрит осторожно, скрывая жалость и грусть в глазах. – Скоро пойдёт снег. Иккинг резко выдыхает. – Я помню, – серьёзно говорит он и крепко сжимает девичью ладонь. Он не хочет, чтобы Астрид подумала, будто он отказывался от своих слов. – Беззубик долетит до Нового Олуха намного быстрее, чем будет плыть ладья. – Я не о свадьбе, Иккинг, – Астрид слегка краснеет, потому что разговоры об этом, видимо, никогда не перестанут быть неловкими, но продолжает твёрдо. – Это может подождать. Но мы отсутствуем уже слишком долго, пора возвращаться. Пора возвращаться. Хотел бы Иккинг не вздрогнуть, услышав эти слова. – Да, конечно, ты права. Тогда, летим сначала на Новый Олух. «Летим».А вот это прекрасное слово. И Астрид улыбается, тоже оглядываясь в сторону неба, где наездники делали первые попытки объездить драконов. Отбытие решается отложить на следующий день, чтобы немного подготовить диких драконов к полёту с наездниками. И утром, когда просыпается и совершает некогда традиционную прогулку с Беззубиком, Иккинг отправляется искать Астрид. Подруга обнаруживается хмуро наблюдающей за происходящим на импровизированном тренировочном полигоне. Иккинг целует её в щеку в качестве приветствия. – Ну, что нового, миледи? – Рыбьеног не может усидеть на Кипятильнике даже пять минут. Подтверждая ее слова, широкоплечий викинг вновь вылетает из наскоро сооружённого из подручных средств седла и, выписав красивую дугу, приземляется в кусты. – Я в порядке, если вам интересно, – уведомляют кусты голосом Рыбьенога. – Нам в любом случае придётся вылететь сегодня. Дневная фурия нервничает, вряд ли она захочет ждать дольше, а с ней и Беззубик... – Нет, – Астрид качает головой. – Думаю, Беззубик тебя поддержит, если ты решишь ещё немного задержаться. Любовь любовью, но он тебя уважает и слушается, – она легко улыбается ему, но почти сразу её черты искажает беспокойство. – Думаешь, Дневная фурия позволит мне сесть в седло? Иккинг пожимает плечами. – Понятия не имею. Если нет, полетишь со мной на Беззубике. Они вместе оборачиваются и смотрят на резвящихся неподалёку фурий, однако довольно быстро обзор загораживает странно петлявший на Громмиле Задирака, улыбавшийся с каким-то маниакальным удовольствием. – Ну, по крайней мере, близнецы счастливы, – вздыхает Иккинг, вспоминая, как радовались эти двое, выяснив, что больше не будут летать вместе. И как Рыбьеног наотрез отказывался вновь садится на Громмиля, заявляя, что тем самым предаст Сардельку. Астрид усмехается. Иккинг со вздохом делает шаг вперёд, привлекая внимание Кипятильника, и выставляет перед собой ладони, чтобы помочь другу с приручением норовистого дракона. Их ждала дорога домой.