Как построить лучший мир

Единение, возведённое в такую степень, что крылья и хвост ощущаются продолжением собственного тела, синхронизация мыслей, чувств и ощущений - вот чем отличались полёты с Беззубиком от полётов с любым другим драконом. Это даже не доверие, а нечто более фундаментальное. Что определило всю жизнь Иккинга. Ночная фурия взмывает выше облаков почти под прямым углом и просто перестаёт работать крыльями. Мгновение, и огромная туша начинает падать спиной вниз. Язык треплется по ветру, глаза широко распахнуты - Беззубик доволен, как и его всадник, оборачивающийся, подставляя лицо ветру, держась одной рукой и глядя сквозь слёзы, как приближается земля. Они делают полный кувырок в воздухе, пока вновь не обретают правильную расстановку земли и неба, но не пытаются вернуть контроль над полётом и продолжают падать, даже несмотря на расправленные крылья. Дичайший восторг владеет ситуацией. Иккинг дергает дракона вбок, интуитивно меняет положение ноги, и они закручиваются спиралью, как таран уходя под воду. Откуда выныривают секунду спустя, взбивая фонтан брызг. И снова вверх, чтобы снова упасть. Сердце заходится бешеным стуком, ветер кажется почти живым, поддерживающим и одобряющим их любимую игру. Иккинг только рад не останавливаться: ловким движением отстёгивает крепление, отталкивается и отправляется в свободное падение вниз головой рядом со своим драконом. Он закрывает глаза и улыбается, а когда вновь открывает, видит перед собой довольную морду Беззубика. Это ли ни есть истинное счастье?.. – Ух, было здорово, – Иккинг одобрительно гладит дракона под шеей, когда они вновь взмывают вверх. – Тебе понравилось, братец? Определенно понравилось, Беззубик выражает это одобрительным урчанием. Иккинг улыбается. И только когда количество адреналина в крови слегка снижается, вспоминает, что, вообще-то, они летят не одни. Он оглядывается: Дневная фурия держится не слишком далеко, но даёт им возможность резвиться без посторонних. Иккинг ей благодарен. Наклонившись пониже, он негромко спрашивает, надеясь, что Дневная фурия с её выдающимся слухом не станет подслушивать. – Эй, братец, как у вас дела? По-прежнему любишь её? Беззубик издаёт какой-то пронзительный звук, а затем даёт три залпа подряд. Иккинг громко смеётся, понимая это как однозначное «ДА». – Ну-ну, братец, поумерь пыл. Хотя, конечно, я счастлив за тебя, проказник, – Иккинг вновь ласково треплет его под щеками и выпрямляется. Из груди против воли вырывается тяжелый вздох, когда он по аналогии думает о себе и Астрид. Беззубик слегка выворачивает голову, интересуясь, что за проблема. – Я просто вспомнил, что совсем скоро мы с Астрид поженимся. Признаться честно, это меня в равной степени вдохновляет и пугает. Я... не уверен, что хочу всю жизнь просидеть на одном острове. Самая суть сомнений Иккинга. То есть, конечно он сомневается не в том, стоит ли жениться на Астрид - он однозначно хочет видеть её рядом с собой, и это та часть, что радует его в размышлениях о браке - но он не желает этой размеренной семейной жизни, которая затем последует. Которой жили все семьи на Олухе. Говоря другими словами, он, опять же, не желает быть таким вождём, каким был Стоик. Его отец - недосягаемый пример того, что значит быть хорошим вождём, проблема только в том, что даже при наличии большего желания Иккингу никогда таким не стать. Ни для кого не секрет, что они с отцом были максимально непохожи друг на друга. Беззубик ворчит. – Да, ты прав, Астрид всегда меня поддержит в любой авантюре, - Иккинг тепло усмехается, но его улыбка вскоре застывает. - Дело в том, что с вашим уходом у меня больше не будет причин покидать новый Олух. Так что, это всё глупо, да? Выбора у меня всё равно нет. Сейчас, снова находясь высоко в небе верхом на Беззубике, рассуждать об этом было проще, чем непосредственно находясь в той ловушке. Иккинг отчетливо понимает, что освобождение драконов из плена охотников – его последнее дело. В худшем случае оно затянется на пару лет, пока все драконы не обретут свободу и не уйдут с Беззубиком. Может быть, эти пару лет он даже проведёт вместе с другом. Но потом... Олух, милый Олух. Беззубик вдруг резко снижается, будто пытаясь унести своего наездника от плохих мыслей. И у него получается. Иккинг принимается высматривать знакомые пейзажи, пытаясь понять, к какому острову они приближались, но по всему выходило, что он не знал этой местности. – Зачем мы здесь, братец? – настороженно спрашивает Иккинг. Солнце за их спинами стремительно исчезает, уступая место сумеркам. Из облаков появляется Дневная фурия, держась к ним намного ближе. Оба дракона скользят у береговой линии, пытаясь остаться незамеченными: исчезающей подобно хамелеону Дневной фурии явно легче в этом преуспеть. Иккинг тоже пригибается, во всём доверяя своему дракону и пытаясь по открывавшимся пейзажам определить, что происходит. Пока он не видит ничего опасного. Беззубик влетает в небольшую пещеру в скале, на несколько секунд Иккинг перестаёт что–либо видеть. Ночная фурия не даёт залп, чтобы осветить дорогу, продолжая таиться. В какой-то момент Иккинг замечает впереди просвет, и Беззубик сразу быстро сбрасывает скорость. Иккинг подаётся вперёд, желая лучше рассмотреть, что происходит в маленькой бухте. А посмотреть есть на что. Два корабля сожжены почти дотла, ещё один потоплен. Размах погрома и количество обгоревших головешек явно свидетельствует о том, что постарались драконы. С минуту они втроём изучают местность, убеждаясь, что людей поблизости нет, и только затем фурии пикируют вниз. Иккинг понимает, зачем его привезли сюда, только когда за развалинами видит ряд закрытых клеток и несчастных драконов внутри. По всей видимости, корабли некогда использовали эту бухту как небольшую стоянку, пока Беззубик не разобрался с творившимся здесь варварством. Однако пребывание драконов по-прежнему в неволе говорило о том, что операция не окончилась успешно. – Знаешь, братец, ты можешь просто припугнуть кого-то из охотников и заставить его самого открыть клетки, – предлагает Иккинг, спрыгивая на землю. Драконы явно ещё ни единожды столкнуться с такой проблемой, если продолжат нападать самостоятельно. Беззубик фыркает. – Ну, если сам знаешь, почему тогда в этот раз не получилось? Дракон поворачивает голову, показывая на следы многочисленных ног, уводящих прочь из бухты. – А, разбежались раньше, понятно. Ну, на такой случай, придётся мне что-то придумать, чтобы вы сами могли справляться с клетками, - говорит Иккинг, думая о том, что принятое им решение объединиться пока ещё не окончательное. Наверное, стоило посоветоваться с Астрид и Валкой. Хотя аргументов "за" появлялось всё больше. Иккинг открывает первый замок и выставляет перед собой раскрытые ладони, когда Кипятильник зло дышит на него жаром. Беззубик держится прямо за его спиной, что значительно успокаивает и наполняет уверенностью. Иккинг чувствует себя в полной безопасности, и в его крови не зашкаливает адреналин, как это было, когда он в одиночку освобождал Ужасное чудовище. Беззубик негромко рыкает, успокаивая напуганного собрата. После этого Кипятильник делает несмелую попытку выйти. – Всё хорошо, малыш, – ладонь медленно приближается и касается чешуи на морде. – Всё хорошо, ты теперь свободен. Больше тебя никто не обидит. Лишь когда все драконы оказываются на свободе и увлекаются отловом рыбы, Иккинг устало приседает на ближайший валун. Он чувствует себя измождённым – он бодрствовал уже больше полутора суток. Беззубик подходит тихо, толкает мордой здоровую ногу, и Иккинг улыбается, кладя ладонь на холодную чешую. – Что такое, братец? Ночная фурия указывает на седло у себя на спине, и Иккинг против воли морщится. Как бы он ни скучал по полётам и ни радовался возможности вновь воспарить в небо, его человеческое тело накладывало кое-какие физические ограничения этим забавам. – Может, отложим полёты хотя бы до завтра? А то, боюсь, могу выпасть из седла, – и сам смеётся, соглашаясь, что такое происходило постоянно. Свободное падение – штука классная. – Ну, хорошо. Это действительно что-то важное? Тогда давай покончим с этим быстрее. На удивление, в этот раз Беззубик решает не звать свою подругу, она остаётся в бухте вместе с другими драконами. Он парит низко над уровнем воды, будто от кого-то прячется, хотя Иккингу кажется это странным: Ночная фурия могла легко затеряться среди облаков, тем более в тёмное время суток. Но в этот раз, отчего-то, наоборот избегала неба. Впереди виднеется остров – достаточно большой, и Иккинг жалеет, что едва ли сможет внести его на карту: Дневная фурия носила его преимущественно за облаками, так что он лишь примерно представляет, в какой стороне от Олуха находится. Впрочем, он знает, что карта должна беспокоить его в последнюю очередь: едва ли он теперь сможет продолжить свои исследования. Его ждёт Олух и племя. И, тем не менее, совсем забыть о том, что его на самом деле интересует, не получается. Вдруг Иккинг замечает в небе пару Тайфумераногов, которые пока не видят их. Он на несколько секунд замирает, любуясь этим зрелищем и откладывая его в своей памяти, а затем показывает на них другу, предлагая включить их в стаю и забрать в Скрытый мир. Беззубик только ведёт головой, отказываясь. Иккинг удивляется и окончательно уверяется, что не понимает ничего. Пригибаясь ниже, он интересуется у друга, точно ли тот уверен в том, что делает, и когда получает согласный ответ, принимается молча наблюдать. Он знает – что бы ни задумал Беззубик, он делает это не просто так. Чем ближе они подлетают к острову, тем больше вокруг них появляется драконов, и в какой-то момент происходит ожидаемое: Пристеголов и пара Криволапов преграждают им путь со злобным шипением. Резко взмахнув крыльями, Беззубик останавливается и скалится в ответ. Иккинг весь подбирается, пытаясь предположить, зачем его друг нарывается на драку, и лишь в последний момент успевает пригнуться: когти налетевшего сзади Змеевика проносятся над самой головой. На этот раз Беззубик злится всерьёз и беспокойно мечется, Иккингу даже приходится ниже наклониться, чтобы обхватить руками шею в попытке утихомирить. – Тише, братец, я в полном порядке. Кажется, нам пора улетать. Но Ночная фурия не соглашается. Игнорируя попытки Иккинга развернуться, он прорывается вперёд, но даже высокая скорость не помогает: драконов налетает всё больше, и они ни в какую не хотят пропускать Беззубика к острову. Открытый бой так и не завязывается, но ото всех крылатых существ исходит явная агрессия. Они пытаются заставить уйти чужаков, и Иккингу знакомо такое поведение. Хотя оно совершенно не объясняет, почему столь большое количество драконов совершенно не воспринимало приказов вожака. В какой-то момент Иккинг ощущает, как на предплечье всё же смыкаются сильные когти и его буквально вырывают из седла. Беззубик под ним злобно шипит и делает попытку повернуться и выстрелить в противника, но плазменный залп летит чуть левее Разнокрыла, не причиняя никакого вреда дракону. Иккинг тоже времени не теряет: едва ноги перестают ощущать седло и зависают в воздухе, он всем телом выворачивается, ударяет железной ногой несколько раз в лапу своего похитителя, и в итоге добивается результата. Разнокрыл с диким криком бросает добычу. Высота недостаточная, чтобы разбиться, но искупаться всё же приходится: Беззубик, потеряв наездника и как следствие возможность нормально летать, падает в воду неподалёку. Иккинг решает не всплывать, и очень скоро сквозь тёмную толщу воды видит приближавшуюся большую фигуру. Несколько секунд спустя они взмывают в воздух, вновь заняв привычные позиции. Беззубик перестаёт настаивать на полёте к острову. Мстительно слегка подбив укравшего Иккинга дракона, он продолжает прорываться вперёд, но теперь действуя в тандеме со своим всадником и беря направление слегка в сторону от острова. Драконы преследуют их ещё какое-то время, а затем отстают. Иккинг оборачивается, с высоты рассматривая странный остров, охраняемый драконами, не признающими авторитет Ночной фурии. Беззубик не зря рисковал их жизнями, чтобы показать это. – Ничего не понимаю, – признаётся Иккинг. – Я думал, нет таких драконов, которые могли бы тебя ослушаться. Разве что... – догадка приходит внезапно, и Иккинг снова оборачивается. Он принял колоссального размера гору за вулкан, но это была ошибка. – Это ещё одно гнездо, – выдыхает удивлённо, даже не зная, как реагировать. Радоваться, что есть ещё одна живая матка или огорчаться появлению у Беззубика соперника. – Значит, ты поэтому весь в царапинах? Сцепился с другим вожаком? Но почему? Им тоже управляли охотники? – Беззубик отвергает его идею. – Но ты ведь объяснил им, что есть место, где все драконы будут в безопасности? И они всё равно отказались идти за тобой? Братец, а ты сам знаешь, в чём причина их отказа? Ночная фурия знает, что только усложняет Иккингу задачу. Он мог гадать хоть до самого утра и так и не додуматься до правильно ответа. Откинувшись на спину Ночной фурии, Иккинг вплетает пальцы в собственные волосы и крепко задумывается. Что-то в этой истории не складывалось. Драконы – мирные существа, они не стали бы воевать из-за власти или чего-то подобного. – Другой вожак хотел занять твоё место? Мимо, как Иккинг и предполагал. Единственное, что могло вынудить драконов сражаться – это необходимость защищаться. Защищать себя, свою территорию, свою добычу. – Беззубик, я, правда, не понимаю. Беззубик что-то урчит, давая понять, что всё в порядке, и Иккинг тяжело выдыхает. Но стоит ему только на секунду расслабиться, прикрывая глаза, как Беззубик под ним вздрагивает всем телом, заставляя проснуться. – Ох, прости. Что-то я совсем устал, – он трёт глаза, надеясь взбодриться. К сожалению, даже прохладный ночной воздух не помогает. Беззубик начинает плавно снижаться. – Нет, вовсе не обязательно делать перерыв, братец. Мы должны вернуться к твоей даме и другим драконам. И нечего так ворчать, Беззубик, я серьёзно! Но голосу явно не хватает энергии. Едва Ночная фурия приземляется, Иккинг почти выпадает из седла, и другу приходится его ловить. – Это ничего не значит. Не обращая внимания на его протесты, дракон подогревает землю и выдыхает жаром в лицо своему наезднику. Иккинг пробирает дрожь, тепло сильно расслабляет, и в конце концов он сдаётся, принимая лежачее положение под боком у своего дракона. – Ну, хорошо, я немного посплю. Разбуди меня... скоро.