Как построить лучший мир

Великий Один, что за славное ощущение скорости, ветра и свободы! Хотя Иккинг уже был сегодня в воздухе верхом на Ужасном чудовище и Громмиле, но возможности насладиться полётом не представилось. Теперь, пусть он сцапан в крепкие лапы фурии, а не сидит верхом, как полагается, ощущения всё равно прекрасные! Он никогда не сможет смириться, что лишился их. – Эй! Где Беззубик? Почему он не с тобой? – окликает Иккинг, будто Дневная фурия может ему ответить. Но девочка вовсе игнорирует его, даже не показав, что услышала. Иккинг хмурится, но дёргаться не рискует, опасаясь, что своенравная дама может снова бросить его в воду. Во второй раз, тем более упав с такой высоты, он может и не выжить. Иккинг смотрит вниз, но уже не может различить ни гладкой поверхности моря, ни удаляющегося острова, вокруг одни только облака. Астрид будет в бешенстве, когда обнаружит его исчезновение, но Иккинг не может думать об этом – куда больше его занимает желание выяснить, куда и зачем несёт его Дневная фурия. Он очень надеется, что отсутствие рядом с ней Беззубика не сигнализирует ни о чём ужасном. Летели не долго, Дневная фурия очень торопилась. Впрочем, когда Иккинг пытается прикинуть расстояние, которое они преодолели, то внутренне содрогается. Ладье потребуется целая вечность. Но мыслей о земных проблемах у него не много: трудно вспоминать о том, что осталось там, когда он снова в небе летит куда-то, где, скорее всего, увидит Беззубика и множество других драконов. Когда Дневная фурия начинает снижаться, Иккинг даже расстраивается, хотя, говоря откровенно, он промёрз до самых костей. Впрочем, после купания в океане и быстрого полёта это совсем неудивительно. Когда девочка ставит его на землю – на удивление бережно – Иккинг с трудом удерживается на ногах: только наличие протеза – и как следствие отсутствие чувствительности в одной из стоп – удерживает от падения. Вздрогнув всем телом и обхватив себя руками в жалкой попытке согреться, Иккинг быстро осматривается, выясняя, куда его принесли. Большую чёрную фигуру, замершую в тени деревьев, он замечает не сразу. Дневная фурия что-то урчит, и ей кто-то отвечает. Упомянутая фигура поднимает голову, и Иккинг видит пару родных зелёных глаз. Спустя мгновение он оказывается сбит на землю, и большой нос принимается исследовать всё его тело, тыкается в шею и подмышками, пихает живот... Он смеётся, легко и счастливо. – А-а-а, дракон атакует, спасайтесь, кто ещё может! – негромко кричит и принимается отпихивать вездесущий нос под собственный заливистый смех. Очень скоро они меняются местами: Беззубик перекатывается на спину, подставляясь под почёсывание умелых рук, и Иккинг наваливается ему на живот. – Викинги победили! – объявляет он, когда фурия прекращает дёргаться, притворяясь мёртвым, и даже большой язык вываливает наружу – для правдоподобности. Бросив взгляд на спокойно сидящую в стороне Дневную фурию, Иккинг видит, что на них смотрят с явным непониманием. Беззубик тоже замечает скепсис своей подруги, и смущённо переворачивается назад на лапы, а затем всё-таки облизывает своего наездника шершавым языком. – Вот же гадость, Беззубик! – возмущается он, стряхивая с себя слюну. Игры играми, но ведь действительно не отмывается! Явно довольный собой дракон растягивает губы в подобии человеческой усмешки, и Иккинг не выдерживает, вновь начиная почёсывать жмурящегося от удовольствия друга. Они скачут по поляне, как пара диких козлов, пока Иккинг не сбивает окончательно дыхание. Только тогда они на несколько секунд замирают, оба закрыв глаза и соприкасаясь лбами. Иккинг невообразимо рад видеть своего дракона. Момент проходит, и юный викинг состраивает притворно грозное выражение лица, упираясь руками в бока. – Ну, что у вас тут за беспорядок, братец? Почему меня к тебе носит твоя подружка? Летать разучился? А ну-ка, немедленно покажи мне твой хвост... И ужасается, когда глазам предстаёт изодранный в клочья протез, от которого осталось по большому счёту только крепление. Дневная фурия с любопытством заглядывает ему через плечо. – Как вы это допустили, а? – возмущается Иккинг, наклоняясь ближе, чтобы рассмотреть масштаб ущерба. – Беззубик, я ведь сделал твой хвост огнеупорным! Где ты умудрился так его... Света катастрофически не хватает, и всё же Иккинг быстро понимает, что хвост не просто порван – его разодрали когтями. Чуть выше вдоль хвоста виднеются достаточно глубокие царапины, и, нечаянно коснувшись одной, он слышит, как Беззубик шипит, дёргаясь в сторону. – Прости-прости, – он нежно гладит здоровую часть туловища. – Вы что же, дрались с другими драконами? Иккинг уже знает, что фуриям приходилось сражаться с охотниками, но что они могли не поделить с драконами? Ведь Беззубик – вожак, его по определению слушались все сородичи! Оглянувшись, Иккинг видит, как Дневная фурия прижимает уши, выражая не то вину, не то сожаление. Что ж, если некоторые драконы по каким-то необъяснимым причинам были агрессивны по отношению к фуриям, это объясняло, почему девочка, не распознав сразу в нём человека, поспешила сбить издалека, не разбираясь. – Я не смогу починить твой хвост здесь, братец. Нам нужна мастерская. И надо бы обработать твои раны... Иккинг задумчиво смотрит в сторону горизонта. Вот теперь ладья бы очень даже не помешала. Вновь повернувшись, он видит два одинаковых взгляда, направленных на него, и против воли улыбается. – Что? Ну, мы с Дневной фурией могли бы слетать за запчастями, но мне не нравится идея оставлять тебя здесь одного, братец. Беззубик, кажется, оскорбляется. Он резво вскакивает на четыре лапы и по очереди замирает в нескольких боевых стойках, демонстрируя свою мощь и готовность к сражениям. Иккинг снова смеётся. Как же он скучал по этому дракону! – Конечно, ты сильный, как будто я спорю. Но если снова прилетят покалечившие тебя драконы... – обе фурии одновременно скалятся. – Что, думаете, они не вернутся? Ладно, знаете, я отказываюсь помогать, пока мне всё не объяснят! Беззубик с ворчанием пихает его мордой в бок, и Иккинг вынужден схватиться за него, чтобы не упасть. Глаза у Ночной фурии большие и жалобные, и «грозный викинг» быстро сдаётся. – Убедил, пусть будет по-твоему, - вздыхает он, не спеша убирать руку с морды. – Сначала хвост – потом объяснения. Но знай, что мне всё это не нравится, понял? На том и решили. Иккинг с тяжёлым сердцем оставляет друга. Не меньше него переживает и Дневная фурия, с которой Беззубик долго прощается, издавая утробные звуки. Девочке уже приходилось улетать однажды, чтобы разыскать помощь. Но теперь Иккинг здесь, и он никуда не денется, пока его дракон снова не будет в форме. Ну, разве что на Олух слетает, за протезом. – Не против, если в этот раз я полечу сверху? – спрашивает Иккинг, не желая раздражать девушку друга. Несмотря на то, что во время битвы с Гриммелем Дневная фурия вроде как приняла его в качестве друга Беззубика, у них не было толком времени наладить общение. Девочка продолжала воспринимать его настороженно, но хотя бы не возражала против присутствия и согласилась подставить изящную белую спину. Седла не хватало просто катастрофически даже несмотря на большой опыт полётов верхом, а учитывая, что Дневная фурия не училась ездить под всадником, Иккинг не сомневается, что ещё побывает сегодня в свободном падении. Высоты он давно не боялся, но хотелось надеяться, что подружка Беззубика всё-таки будет его ловить. – Мы постараемся побыстрее, ладно, братец? Будь осторожен. Беззубик что-то ворчит, и Иккинг машет ему на прощание. А затем Дневная фурия резко взмывает вверх, и Иккинг цепляется за неё всеми конечностями, концентрируя всё внимание на попытках не упасть. Как же всё-таки полеты на драконах экономят время! Особенно, если летишь на одном из самых быстрых представителей этого вида. Солнце ещё не успело снова сесть, а они уже достигли Олуха. Иккинг сразу отправляется в кузницу, а Дневная фурия остаётся настороженно принюхиваться, изучая незнакомую ей местность. Иккинг быстро находит один из старых протезов и замирает в раздумьях. С одной стороны, у него нет времени на создание нового хвоста для Беззубика – чем раньше они к нему вернуться, тем лучше. С другой, эта модель – не та, к которой они привыкли, откалиброванная и максимально стабильная, она старее, а значит, и летать с ней будет не так удобно. Но выбирать не из чего. Иккинг утешает себя тем, что обязательно сделает братцу новый протез, когда они прилетят на Олух все вместе. Ещё немного покопавшись среди старого барахла, в том числе забежав в свой прошлый дом, Иккинг отыскивает ещё одно седло, от которого давно отказался, отдав предпочтение более удобному материалу и другому покрою. Но, опять же, выбирать не приходится. Потратив некоторое время на то, чтобы отсоединить от седла протез, Иккинг демонстрирует получившийся итог Дневной фурии. – Так будет удобнее и тебе, и мне, – объясняет он. Однако девочка отнюдь не приходит в восторг. Иккингу приходится приложить усилия, чтобы её уговорить, но это затягивается не так надолго, как он планирует. Беззубик в своё время упирался дольше. В конце концов, Дневная фурия всё же позволяет закрепить на себе ремни. Её первое седло. Иккинг улыбается этой мысли, но довольно скоро заставляет себя исправиться: первое и последнее седло – так правильнее. – Не бойся, – он гладит белый нос, глядя в большие глаза. – Я тебя не обижу. Ты можешь мне довериться. Он улыбается, но, в отличие от Беззубика, Дневная фурия не пробует повторить за ним, она просто слегка склоняет голову и прикрывает глаза. Иккинг чувствует обжигающий восторг: она согласилась! Прикрепив к седлу мешок с протезом для Беззубика, Иккинг снова забирается на спину фурии, и едва успевает устроиться, как та взмахивает крыльями и резко срывается с места, так что Иккинга едва не выбрасывает из седла даже несмотря на наличие крепления. Да, Дневной фурии точно следовало ещё поучиться, как летать под наездником. Беззубик радуется их возвращению, но резко прекращает виться вокруг, когда замечает изменение, произошедшее с его подругой. Дневная фурия, кажется, смущается его реакции и делает попытку самостоятельно избавиться от седла: выгибает спину, машет крыльями и трясёт лапами, даже кусает часть ремня, до которого может дотянуться. Беззубик быстро принимается ей мешать. Он выглядит таким гордым, явно одобряя её согласие надеть седло, смотрит с восторгом то на неё, то на своего наездника, и Иккинг довольно улыбается, понимая и разделяя эмоции брата. Оба дракона нетерпеливо подёргиваются, пока Иккинг работает над хвостом. – Ну, всё, – объявляет он, выпрямляясь, и виновато смотрит на друга. – Извини, на покинутом Олухе был только такой вариант. Я обязательно сделаю тебе новый протез, чтобы ты мог летать сам, но... – Беззубик нетерпеливо подталкивает его, прерывая и подгоняя скорее занять привычную позицию – верхом. Он не демонстрирует ни малейшего признака недовольства или неудобства, только такое же нетерпение, которое ощущает сам Иккинг. Прежде чем сделать это, драконий наездник на секунду замирает, отдавая себе отчёт, что он стоит на пороге именно тех ощущений, о которых столько мечтал. А затем запрыгивает на спину Беззубика – с такой легкостью, будто и не было этих месяцев перерыва. И Ночная фурия взвивается в небо.