Как построить лучший мир

Вернувшись обратно к тем скалам, на которых оставили Рыбьенога и дракончиков, наездники разжигают костёр и устраивают настоящее празднество, отмечая свою большую победу. Близнецы наперебой рассказывают, как им удалось впарить тупым охотникам топоры и молоты из супер прочного сплава, те отдали им золотые, а оружие то всё равно осталось на ладье Олуха. Затем следуют красочные описания боя, к воспоминаниям о котором с энтузиазмом подключается даже Астрид, хотя больше всех бахвалится, конечно, Сморкала. И никто слышать не хочет заключений Иккинга, настаивавшего, что это было просто везение: они смогли победить за счёт напора и эффекта неожиданности. И помощи Ужасного чудовища, разумеется. В другой раз такое наглое ведение боя могло и не сработать, им необходимо ещё многому научиться, чтобы стать такой же эффективной командой, как когда они сражались бок о бок с драконами. Но кому охота приуменьшать свои заслуги? Астрид, хотя соглашается насчёт тренировок, просит «не быть занудой», и Иккинг со вздохом сдаётся: ещё немного посидев в компании друзей, он незаметно уходит. Посиделки были очень уютными, от них прямо веяло ностальгией. Давно наездники не выглядели такими счастливыми и довольными жизнью. Они грелись у костра, лакомились мясом кабана, пойманного Рыбьеногом и дракончиками, а совсем рядом с ними вновь находились крылатые создания. Да, вовсе не те из драконов, которых каждый из наездников так сильно хотел бы увидеть снова, но присутствие любых представителей их вида возвращало ощущение привычной жизни. Иккингу тоже нравится эта атмосфера, и всё же он вынужден уйти: совсем скоро наступит новый день, триумф победы ослабнет, и наездники потребуют от своего вождя дальнейшего плана действий. И Иккингу необходимо об этом подумать. С одной стороны, теперь они знали, где располагался чёрный рынок, и могли одним ударом разворошить «осиное гнездо». Там наверняка им удастся освободить много пленённых драконов. Но, конечно, вшестером на хлипкой ладье провернуть такую масштабную операцию им не удастся. Это форменное безумие – даже по меркам Иккинга. С другой стороны, Беззубик тоже занимается освобождением драконов, сжигая судна охотников и всячески саботируя поимку сородичей. По сути, он и Иккинг сейчас заняты одним и тем же – только поодиночке. Что совершенно неправильно! Вдвоём они по определению сильнее. Так как следовало поступить? Отправиться на чёрный рынок? Или сперва вернуться на Новый Олух и снарядить войско для борьбы с охотниками? А может, возвращаться следовало не на Новый Олух, а в Скрытый мир, за их драконами? Иккинг не может отрицать, что безумно хочет пойти на поводу у своих желаний. И именно поэтому ищет множество логичных доводов, чтобы его решение не оказалось принято на эмоциях. Сражаясь вместе со своими драконами, наездники, конечно, будут действовать намного эффективнее. Они смогут помочь большему количеству драконов, сделав это безопаснее и быстрее. И, уж конечно, Иккинг не мог допустить, чтобы Беззубик вовсе занимался этим в одиночку. С дугой стороны, и драконам, и людям следовало привыкать обходиться самостоятельно. Судя по впечатлению того пойманного ими охотника, Беззубик пока и сам прекрасно справлялся с задачей. Везение может подвести в любой момент, но у Иккинга явно есть причины гордиться своим братом. И всё же… Иккинг склоняется к решению вновь объединиться с драконами для завершения начатой миссии. А потом… Потом снова попрощаться, да. Но он никак не может определиться: заняться этим в одиночку? Или вместе с Астрид и остальными? Или вовсе обрадовать всё племя? Обрадовать сейчас, вновь разбить сердца чуть позже. Какой вариант наименее жестокий? Иккинг точно знает, чего хочет сам – вновь чувствовать единение с Беззубиком, пусть помня при этом каждую секунду, что их время лимитировано. Но чего хотят остальные? Кому из жителей племени на самом деле необходимо вновь объединиться с драконами, а кому обстоятельства позволят не бередить душу и жить как живётся? Иккинг в самом деле не знает, как ему поступить. Фиолетовая вспышка в небе разом обрывает все мысли. Иккинг целиком обращается в зрение, пытаясь различить очертания дракона, но не видит ровным счётом ничего. Когда сердце сжимает глубокое разочарование вперемешку с отчаянием, спровоцированные пониманием, что Беззубик был так близко, но им не суждено снова увидеться сегодня, небо вновь озаряется плазменным залпом. Уже ближе! Иккинг резко срывается на бег – быстрее, чем успевает подумать о последствиях своих действий, если ничего не выйдет. Он включает слепое доверие – как это было всегда, когда дело касалось Беззубика. Иккинг взбирается выше по скалистой местности, понимая одно: его дракон, пролетающий так близко, понятия не имеет о том, что он, Иккинг, сейчас на этом острове. И у него нет особых вариантов, как привлечь к себе внимание и заставить Ночную фурию снизиться. Поэтому Иккинг сам решается взмыть в воздух. А если точнее, достигнув обрыва, он просто спрыгивает, как делал уже множество раз. Порыв ветра подхватывает его, поднимая немного выше, к ночному небу, и Иккинг летит. Он не думает о том, что вскоре его ждёт очередное жёсткое приземление, а затем долгий заплыв до берега в холодной воде и тяжелом костюме, ведь из этой затеи наверняка ничего не выйдет. Иккинг понимает это, но совершенно ничего не может с собой поделать. Сейчас он просто всем существом стремится к своему дракону. Тор и Один благоволят Иккингу этой ночью. Довольно скоро, когда он ещё не успевает сильно потерять высоту, перед ним возникает фурия. Вот только не чёрная, а белая, и девочка явно настроена недружелюбно. Иккинг даже не успевает обрадоваться, как в него летит плазменный залп, и ему приходится резко припомнить всё, в чём он упражнялся, когда летал с братцем. Судорожно взмахнув руками, самопровозглашённый детёныш драконьего племени пытается взлететь выше, уходя с траектории, вот только Беззубик всегда стрелял чуть ниже, давая ему возможность облететь, а дневная фурия метила прямо в цель. Иккинг чудом избегает попадания, плазменный залп его не сбивает, но всё тело обдаёт жаром. Это было очень близко! Впрочем, времени переживать об этом решительно нет: вновь распахнув зажмуренные глаза, Иккинг быстро оглядывается, силясь отыскать обидчицу, но перед ним снова лишь ночное небо. – Эй, подожди, я не враг тебе! – кричит Иккинг, пытаясь обернуться, из-за чего рискует потерять баланс и камнем полететь в гостеприимный океан. Его сердце судорожно колотится где-то в горле: отчасти из-за адреналина, отчасти от ужаса, что Дневная фурия может улететь. Он совершенно не боится, что снова окажется под прицелом, его пугает перспектива не встретить братца, когда тот, очевидно, где-то поблизости. – Я друг Беззубика! Помнишь меня? По всей видимости – не помнила, потому что следующий залп надёжно подбивает Иккинга, завершая полёт. Только тот факт, что костюм огнеупорный, спасает безрассудного укротителя драконов от смерти, оставляя лишь слегка подпаленными волосы. Приземление в воду выходит очень болезненным. Иккинг на пару секунд теряет сознание и не успевает даже испугаться, когда лёгкие от удара выпускают воздух. Он стремительно тонет. Вдруг, белые лапы нырнувшей за ним Дневной фурии обвивают тело и резко дёргают из воды. Иккинг судорожно втягивает воздух и сильно кашляет, а когда может, наконец, осмотреться, понимает: они летят высоко в небе.