Как построить лучший мир

Из-за резко выросшего числа пассажиров сборы затягиваются до полудня. Иккинг объявляет всеобщее собрание, на котором сообщает о своём решении – просьба Плеваки. Жители Олуха относятся достаточно благосклонно к их отбытию, молодой вождь даже получает заверения, что к возвращению «не узнает» деревню, так много викинги успеют построить. Иккингу кажется, что племя таким образом пыталось его воодушевить – хотя должно быть наоборот. На сердце становится теплее. Иккинг вдруг испытывает огромное желание сделать этих суровых викингов счастливее. Мысленно он обещает себе, что как бы его ни тянуло в небо, он обязательно сделает всё, чтобы позаботиться о них. Как хотел отец. Как они заслуживали. На пляж их выходят проводить Валка, Плевака и Эрет. И пока мужчины дают последние наставления о том, как следовало управлять ладьёй и вести сражения на море, которые, разумеется, пропускаются мимо ушей не внимающей им публикой, Иккинг отходит поговорить с матерью. – Думаешь, мне не стоит уплывать? – Ты уже всё решил, – Валка пожимает плечами. – Тебе это нужно, да и драконам не повредит твоя помощь. – Тогда почему ты не пойдешь с нами? – Ну, кто-то ведь должен присмотреть за порядком на этом острове. В отсутствии вас с Астрид здесь скоро начнётся настоящий хаос, – даже глазами Валка улыбалась, но Иккинг ей совершенно не верит. Они с мамой слишком похожи, чтобы это было правдой. – Ты что-то знаешь, – вдруг понимает Иккинг, и по тому, как Валка поднимает глаза к небу, только убеждается в своём выводе. Она качает головой. – Возможно, я ошибаюсь. Это покажет только время, – не давая сыну настоять, Валка крепко его обнимает. – Плыви, Иккинг. Твой поиск своего места ещё не окончен. – Эй, Иккинг! – Плевака выдергивает его из объятий матери, не давая возможности что-либо ответить. – Обещай мне быть осторожным, ты понял, парень? Теперь, в случае чего, некому тебя прикрыть. Глядишь, обзаведешься второй культей как у меня, или вообще лишишься жизни. Об отсутствии Беззубика старый кузнец мог бы и не напоминать в очередной раз. – Обижаешь, Плевака, когда это я не был осторожен? – Иккинг широко улыбается и очень быстро взбегает на ладью, намеренно отворачиваясь, чтобы не видеть, сколько скепсиса отразилось на лице Плеваки. Изнутри сжигает нетерпение. Наблюдая, как остров удаляется всё дальше, Иккинг чувствует радость, которую нет никакого смысла отрицать. В голове крутятся последние слова Валки, а впереди снова ждут неизведанные горизонты, бескрайнее море и свобода. Конечно, не та, что так крепко владела умом и сердцем Иккинга, но, видимо, отныне ему следовало довольствоваться тем её подобием, что могло дать мореплавание. И он радовался малому. Астрид оказалась права: путешествие морем вышло очень, очень долгим. А пребывание в тесной близости от близнецов и Сморкалы на ограниченном пространстве ладьи кого угодно быстро сведёт с ума. Поэтому время от времени они делают остановки на попутных островах: под предлогом поиска драконов, хотя Иккинг хорошо понимает, что из этой местности Беззубик давно увёл всех соплеменников. И на каждом из островов они находят следы их отсутствия. Брошенные гнёзда, неестественная тишина, обезумевшие от раздолья дикие кабаны. Углубляясь в лес, где раньше кишели стаи Разнокрылов, Иккинг старается списывать все сигналы своих рецепторов на тот факт, что он просто ещё не привык воспринимать мир таким, какой он есть без драконов, и отмахивался от ощущения, что сама природа буквально молила о помощи. – Рыбьеног, как думаешь, давно драконы покинули Скрытый мир и поселились на поверхности? – спрашивает Иккинг, когда их едва не сбивает с ног стая летучих мышей. Они добрались до прибрежных скал в своём исследовании острова. – О, ну, видимо, много сотен лет назад, – Рыбьеног задумывается, чтобы дать более точную цифру, и едва не падает, спотыкаясь. – Они ведь успели расселиться по всему миру. – А много времени требуется, чтобы конкретный вид эволюционировал? – Это очень хороший вопрос, Иккинг, – Рыбьеног радуется возможности достать карточки с описаниями драконов, которые продолжает носить с собой, хоть они стали совершенно бесполезны. – Я считаю, всё зависит от условий, которые вынуждают драконов адаптироваться. Чем более агрессивная окружающая среда, тем более сжаты сроки. Драконы могут обзавестись новыми органами чувств или, например, выработать невосприимчивость к высоким температурам уже через пару поколений или даже в следующем… Отличный вопрос, Иккинг! Надо не забыть записать в книгу… Рыбьеног отвлекается, разыскивая чистое место среди своих записей, чтобы оставить пометку, а Иккинг идёт дальше. За многие сотни лет, что драконы провели на поверхности, они должны были измениться очень сильно, и некоторым теперь могло потребоваться время, чтобы заново адаптироваться к Скрытому миру. То же касалось и окружающей природы здесь, на поверхности. Драконы стали необходимой частью экосистемы, вот так разом вырвать их из неё… Иккинг не знает, какие могут проявиться последствия. В конце концов, они добираются до Олуха. Пустые дома навевают уныние. Наездники быстро разбегаются по всей деревне проверять свои жилища и заниматься Один знает чем, хотя Иккинг предупреждает, что они здесь не надолго и должны торопиться. Но, действительно, когда к его словам кто-нибудь прислушивался… Хотя Хэддок всю свою жизнь провёл на этом острове, он не чувствует особой ностальгии. Мокрые скалы, обдуваемые холодным ветром. Но, пройдясь по непривычно безлюдным улицам, против воли оказывается атакован воспоминаниями. Вот кузница, где он изготавливал хвосты для Беззубика и сёдла. А вот на том холме отец учил его махать булавой, когда ещё не разочаровался в его тщедушном теле. Ну, а стоя у этого обрыва, Иккинг много лет назад сбил Ночную фурию. Это и определило всю его дальнейшую жизнь. Иккинг благодарен лучшему другу за то, что сейчас он является тем, кто он есть, но как же ему не хватает той жизни, частью которой он успел стать. Он запрокидывает голову вверх. Всё это до ужаса непривычно. Ещё недавно и небо было ближе, и мир – больше. Об этом слишком наглядно напоминали высокие постройки, во много раз превышавшие человеческий рост. Построенные для драконов с помощью драконов, свидетельства былой, лучшей жизни. Теперь остров Олух выглядел мёртвым. Иккинг не жалеет о том, что это место больше никогда не станет домом для их племени. Вряд ли викинги были бы счастливы, каждый день видя перед глазами напоминание об уходе друзей, да и ни к чему им теперь столько обжитого пространства, сложные механизмы пожаротушения и укреплённые стены. Не говоря о тысяче драконьих спальных мест, кормушек и оборудованных мойках. Вся эта инфраструктура стала частью их прошлого. Но не стоило заставлять людей собственноручно его уничтожать – это слишком жестоко. Куда гуманнее строить новую жизнь на новом месте. Солнце клонилось к горизонту. А это значило, что пребывание наездников на Олухе затянулось. Трюм уже был забит свежесозревшими фруктами, наловленной рыбой и остатками круп, что викинги не забрали с собой, когда в спешке покидали остров. Только самих пассажиров не хватало. Иккинг обнаруживает наездников в полном составе на тренировочном полигоне, как и ожидает. В прошлом они проводили здесь очень много времени, это во многих смыслах было «их» местом. Но Иккинг смотрит на затянутый цепью потолок и круглые стены с удивлением – ему всегда казалось, что полигон меньше. Прежде им не часто случалось собираться здесь без больших крылатых друзей, занимавших кучу места и почти никогда не сидевших на одном месте. – Иккинг, посмотри, что мы нашли! Этим можно кого-нибудь убить, а? – Задирака с энтузиазмом машет булавой, и в какой-то момент едва не сшибает сестру. Забияка тут же хватается за рукоять с другой стороны, силясь отобрать и врезать близнецу в отместку, и завязывается нешуточный бой. – Это я нашёл, не прибирай к рукам мой трофей, Забияка! – хвастливо поправляет Сморкала, сидящий на коробке с оружием. Иккинг заставляет его подвинуться и заглядывает внутрь. Всё отлито из железа Громмеля – легкого и сверхпрочного. Отныне этот сплав – настоящее сокровище, очень скоро его не останется в мире, ведь без Громмелей воспроизвести его невозможно. – Отличная работа, Сморкала, – одобряет Иккинг. – Забирайте это на ладью и выдвигаемся. – Иккинг, может, переночуем здесь? – предлагает Рыбьеног, увлечённо разбирающий какие-то пергаменты. – Я бы хотел ещё раз посмотреть свои старые записи, вдруг я что-то забыл... Ах, ну да. Старые заметки о драконах. Абсолютно бесполезные, пока эти самые драконы были у каждого под носом, но теперь любое знание – тоже великая ценность. Память для будущих поколений. – Ты можешь забрать их с собой. – Ну, Иккинг, – ноют всадники почти хором, и Иккингу приходится уступить. Ночью вождь снова смотрит в небо, высматривая фиолетовые вспышки, но кроме бесконечных звёзд не видно ничего, даже луны. И так непривычно тихо вокруг. Ему никак не удаётся избавиться от нервозности, связанной с пребыванием на брошенном Олухе, и Иккинг думает вернуться на полигон к ребятам, когда слышит неожиданный шум за спиной. Из леса вылетают несколько детёнышей Змеевиков – и судя по тому, что они сразу пытаются откусить Иккингу пальцы, очень голодные. – Откуда вы здесь? – сильно удивляется он, отцепляя зубы одного из дракончиков, самого проворного, от своей руки в драконьей чешуе. Когда уходили, они точно забрали с собой всех до последнего, включая самых маленьких. Очевидно, эти прилетели откуда-то издалека, но разве Беззубик не увёл всех драконов из этой местности?.. Ответ приходит быстро. Малыши никого не слушают! Они могли отбиться от стаи и, не воспринимая голос вожака, потеряться. Или даже уйти намеренно. Дети ведь, ещё совсем глупые. Следом за этим воспоминанием приходят неутешительные выводы. Получается, если Ночная фурия как вожак драконьего племени может повелевать лишь взрослыми особями, значит, малыши всегда будут где-то летать. Пока не вырастут и не научаться слушаться. Но тогда они сами могут оставить кладку, и такими темпами может пройти не один век, прежде чем удастся увести всех до последнего. Если только... Если только с отловом дракончиков не помогут люди. Это представляется слишком обширной темой для размышлений, и Иккинг решает вернуться к ней позже. В первую очередь он кормит голодных Змеевичков рыбой и оставляет их рядом с собой в импровизированном лагере. Детеныши остаются очень довольны и не отлипают от Иккинга до самого утра, пока не просыпаются другие наездники и не приходят в дикий восторг, обнаруживая четырёх милейших созданий, спящих в нескольких метрах от них.