Старый новый мир

Совершенно точно можно было сказать, что стоявший по левую руку от Келебримбора человек являлся Даэдрическим Принцем пьянства и разврата, однако привычный для меня облик простого невзрачного норда уступил место обличью гордого имперца. Одет он был просто, но со вкусом. На нём был дорогой кафтан, опоясывающийся поясом с вкраплёнными в него драгоценными камнями. Поверх кафтана была накинута шкура саблезуба. Это определённо была шкура именно этого зверя. Башмаки были из натуральной кожи, однако имели странный фиолетово-бордовый цвет. Кроме всего прочего у Принца Разгула на шее висел странный амулет, по форме напоминавший Розу, которую я подарил Мореадриэль на её восемнадцатилетие. Довершала образ имперского наследного принца или, по крайней мере, весьма влиятельного лорда нескромная, скорее даже вычурная корона из чистого золота, посередине которой красовался внушительных размеров камень. -Мессир Сангвин, рад приветствовать Вас в замке Его Величества, короля нолдор Келебримбора — почтительно поклонился я. В ответ на мой поклон Сангвин смерил меня презрительным взглядом и обратился уже к королю, прося позволения заговорить со мной. -Если это Ваше желание, то я не смею Вам отказать в столь простой просьбе. Однако я жду Вас на торжественном пире, что случится по случаю Вашего приезда. Поклонившись эльфийскому королю, Сангвин в сопровождении Драконорожденного отправился прочь из дворца, в сторону королевских садов. Там, под сенью вековечных деревьев средь весёлого щебетания птиц, устроившись у фонтана и наслаждаясь приятной атмосферой, Сангвин начал неспешный диалог. -Я рад приветствовать тебя, Довакин. Наконец я смог тебя увидеть вновь, мой друг. -Но как ты попал сюда? Ведь Планы запечатаны! -Мне поведал о твоём возвращении Хермеус. Он выражал крайнюю степень озабоченности тем фактом, что мой артефакт, моя Роза ныне в руках какой-то эльфийской девчонки. Поняв, куда дует ветер, я решил объяснить Сангвину всё. *** -То есть, ты хочешь сказать, что прекрасно обойдёшься без моего чудесного дара? — удивился Принц. -Я никоим образом не хотел тебя оскорбить… -Однако тебе это удалось, Довакин. Недовольный Даэдра резко замолчал и просто смотрел на небо, как будто обдумывая, как поступить с нерадивым последователем, что отверг его дар. -Ну да ладно, я не стану тебя убивать… в этот раз. Недавно ты меня знатно развеселил, а посему я прощаю твою неучтивость. Даже более того, я не стану отбирать Розу у девчонки. Признаться, будет занятно посмотреть на то, что выйдет из твоего нового приключения! — сказал Даэдрический Принц, после чего исчез в фиолетовой дымке, оставив меня наедине со своими мыслями. «Что вообще здесь забыл Сангвин? Что он имел в виду, говоря о моём приключении? Неужто он в курсе о моём... задании?» Откинув в сторону все мысли, я, потянувшись и размяв затёкшие конечности, направился прямиком в сторону дворца Келебримбора. Пройдя сквозь массивные ворота, я тут же столкнулся взглядом с удивлённым королём. -Друг мой, отчего же ты вернулся один? Где Принц Сангвин? -Ваше Величество, не изволите ли Вы пройтись со мной в столь прекрасный день по вашему дивному саду? Кивнув на мой вопрос, Келебримбор поднялся с трона и, будто паря над землёй, направился в сторону места, где недавно я общался с Даэдра. Придя всё к тому же фонтану, я, вдыхая аромат сказочных цветов и слушая пение всё тех же птиц и шелест крон всё тех же вековечных деревьев, начал свой рассказ. Прежде всего я поведал о том, кто же такой Сангвин и почему его стоит опасаться. Рассказав о сущности Даэдрического Принца, я плавно перешёл к изложению тех событий, что произошли со мной с его подачи. Рассказывая о своих приключениях, я упомянул и посох Даэдрического Принца — ту самую Розу Сангвина, которую я подарил дочери короля. Слушая и внимая каждому моему слову, Келебримбор становился всё мрачнее по мере моего повествования. Стоило мне, однако, упомянуть о Розе и её свойствах, как лик его исказила насмешка. -То есть, ты хочешь сказать, что подарил моей дочери опасный артефакт Бога Разгула? — скептически посмотрел на меня владыка. -Я специально изменил артефакт, чтобы он не был опасен для ребёнка. Однако ей стоит повернуть бутон Розы в любую сторону ровно шесть раз, как тут же воплотятся две дреморы, незамедлительно встав на её защиту. -И кто такие эти... дреморы? -Дреморы — это младшие даэдра, то есть, они их слуги. -Если я правильно понял, то это аналоги тех "атронахов", которых ты научил меня вызывать? -Не совсем. Атронахи — это нечто вроде независимых стихийных духов, дреморы же — младшие представители расы даэдра. Их можно было бы сопоставить с некоторыми творениями Врага. По крайней мере, ни те, ни другие и не подумают подчиниться, пока ты не докажешь им своё превосходство над их силой. -Но что будет с Мореадриэль, призови она двух подобных существ? Она ведь ребёнок и не сможет противостоять им. -Роза Сангвина — это личный посох Даэдрического Принца. Если им призвать дремор, то они будут подчиняться и защищать того, кто их призвал, ведь Роза — это олицетворение могущества Сангвина. Лицо Келебримбора стало ещё задумчивей, нежели прежде. Молча встав, он направился в сторону дворца, сказав лишь, что будет ждать меня на ужине. Мне же ничего не оставалось делать, как молча отправиться в свой дом, где я принялся дописывать руны, которые нанесу на пентаграмму душ. Как только, все магические приготовления были завершены, я направился по протоптанной мною дорожке прямиком в таверну. Мне было необходимо выяснить у Граварима, как обстоят дела с моей просьбой. Покинув свой дом, я неторопливо направился в сторону таверны. Погода на улице продолжала радовать своей теплотой и приветливостью. Солнце, находившееся высоко в зените, ярко светило, задорно отражаясь зайчиками и бликами от водной глади в городских прудах и фонтанчиках. На деревьях весело щебетали птицы, а свежий ветерок не позволял духоте вступить в свои права. Так, неспешно бродя по широким зелёным улочкам Ост-ин-Эдиля, наслаждаясь хорошей погодой и слушая задорное пение птиц, я дошёл до искомого места. Войдя в таверну, я заметил, что в ней было на редкость мало народа. Лишь пара завсегдатаев из числа местных эльфов и беженцев из ближайших людских деревень разбавляла общую картину запустения своими негромкими разговорами. -Гай! — прозвучал громкий мужской бас где-то у окна таверны, — Наконец ты пришёл. Я уж думал, помру тут со скуки! -Граварим, друг мой! Что-то ты не весел сегодня. Неужели случилось что? -Так как тут не случиться? — Махнул рукой гном, — Если ты не заметил, то в городе окромя меня и моего кузена гномов нет. Наши старейшины чавой-то задумали, так и не отпускают теперь гномов. Только вот я с кузеном, как твои знакомцы, можем наведываться сюда. -Что же у вас там такое старейшины придумали, что всех в затворников обратили? -Так Моргот их знает! Я знаю только, что какой-то механизм решили сладить, а какой, никак в толк взять не могу: то ли трубу огромную, навроде горна, то ли оружие мудрёное какое. -Действительно, сведений маловато — потёр я подбородок. -Да пёс с ними, со сведениями твоими. Ты лучше скажи, где остроухие все? Чай, не заболели ли? -Я бы и сам рад это узнать, только вот не довелось как-то. -Ну, будет тебе извиняться, вот Фелривин придёт, так всё и спытаем, а пока давай-ка, друг мой, бахнем по чарке эля. За здоровья корчмаря, конечно же. Так, за неспешной беседой, разбавляемой громкими шутками гнома и кружкой эля с тарелкой жареного мяса, я стал плавно переходить к моему заказу. Тема которого, однако, была отложена внезапно появившимся Фелривином. -О, остроухий! Присоединяйся к нам. Мы хорошо устроились тут. -Не рановато ли вы синячить начали? — присел на соседний табурет эльф. -Мы не синячим, а пьём напиток, достойный богов! — вытерев усы, сказал гном. -Фелривин, а что за словечки? — удивился я. -С кем поведёшься — закатил глаза эльф, после чего мы втроём громко рассмеялись. -Скажи, а почему остроухих так мало как в корчме, так и на улице? -Друг мой, я не перестаю удивляться прозорливости гномов. Сколько лет ты приезжаешь в Ост-ин-Эдиль, а никак не можешь запомнить, что сегодня день Врат Лета. Эльфы ежегодно празднуют день летнего солнцестояния. А если ты отведёшь взгляд от кружки, то увидишь, что таверну тоже украшают. -Хех, и ведь не скажешь ничего. Сам опростоволосился. — Усмехнулся гном. — А праздники я люблю, особливо люблю праздничный ужин. Ох, какие праздники устраиваем мы в Кхазад-Думе! — закрыв глаза и растянувшись в счастливой улыбке, сказал гном, однако тут же спохватился и вновь обратился к Фелривину, — Скажи, не видел ли ты моего кузена? Он напросился со мной. Ему к лекарю нужно было. Какая-то хворь случилась, а наши целители, киркой им в кхм, в общем, не могут они помочь. Вот и пришлось брать с собой. -Как же не видеть, когда видел? Пробегал, спрашивал, как к целителю пройти. Я его проводил. Вот и припозднился к вам. Перекинувшись ещё парой слов и получив благодарность от гнома, Фелривин ушёл из таверны и направился обратно на службу. Я же, оставшись наедине с Граваримом, решил перейти к главному. К тому, о чём я просил гнома недавно. -Эк ты захотел! Я же говорил, что раньше первого снега не смогу. Хотя если у тебя есть то, что предложить взамен и чем умаслить старейшин, мастеров и короля, то я смогу тебе доставить слитки в ближайшее время. Скажем, через две недели. Прикинув в голове, что я могу предложить гномам в обмен на два слитка, я вспомнил о двемерских слитках, коих у меня должно было остаться пару десятков штук. -Давай так: после празднества идём ко мне домой, я тебе покажу несколько слитков необычной руды, а там ты уже решишь, стоящая она или нет. -Вот за это я предлагаю поднять наши чарки! Попрощавшись с гномом и хозяином таверны, я направился к своему дому. На улице день неумолимо клонился к закату, а эльфы стали потихоньку покидать свои жилища, стягиваясь к главной площади, где должно было проходить основное действо сегодняшнего празднества. Подойдя к дому, на лавочке я обнаружил двух воркующих эльфов, коими оказались Куэ и Фелривин. Увидев меня, они с улыбками помахали мне и, после того, как я подошёл к ним, заговорили. Договорившись, что после праздника я отправлюсь с ними к ним домой, дабы встретить столь значимое событие в кругу друзей, я зашёл в дом, перед этим, однако, уточнив, что приду я не сразу, так как мне нужно было встретиться с Граваримом. Войдя в дом, я уныло окинул пустующее помещение, в гостиной которого всё же горел огонь в камине. Пройдя на кухню, я заварил себе чаю и, достав «Амулет королей» Венегруса Монона, углубился в чтение. Раздавшийся некоторое время спустя настойчивый стук оторвал меня от этого занятия. Нехотя закрыв книгу, я медленно поплёлся открывать дверь, за которой стояли Куэ и Фелривин. Увидев меня, эльфы удивлённо переглянулись и, подмяв меня, ввалились в дом. -Наглость — второе счастье? — усмехнулся я. -Друг мой, — обратился ко мне Фелривин, — я, конечно, понимаю, что ты человек необычный, но скажи, чем нужно заниматься, чтобы проспать начало праздника? -Я был занят. Не понимаю вашего недовольства -Гай, я как знала, что у тебя нет подходящего наряда для празднества, поэтому мы с Фелривином зашли к портному и сняли мерки. Хвала Эру, что ростом и комплекцией вы с ним схожи. Так что с одеяниями проблем не возникло. Одежда была и впрямь славно пошита. Простая белая рубаха, воротник которой был пошит серебряными нитями. Поверх рубахи был надет красивый серебряный камзол с вшитыми золотыми узорами и пуговицами из лунного камня. Ноги, одетые в обычные штаны, были обуты в высокие, высотой до колен, тёмные сапоги, на которых были витиеватые узоры из всё тех же серебряных линий. Довершали картину украшения, которые были у меня с собой. На правой руке красовалось серебряное кольцо с аметистом, подаренное мне Фестусом Крексом за выполнение одной работёнки. На шее, спрятанный под камзол, покоился амулет Голдура, с таким трудом мною добытый. Довершала образ помещённая на голову золотая диадема учёного, инкрустированная по центру большим рубином цвета крови и тёмными, будто крохотные глазки, жемчужинами. Она по счастливой случайности была обнаружена мной в Лабиринтиане. -А мы не шибко перестарались? — обратился Фелривин к своей спутнице, — Как бы Гай не затмил самого короля. -Не слушай его, тебе очень идёт! — восхищённо сказала Куэ. Решив, что хватит наряжаться, мы покинули дом и направились в сторону главной площади, где уже вовсю шёл праздник. Подойдя к площади, мы услышали звонкие голоса бардов, веселящих публику, и мелодичное звучание инструментов, сопровождающих их слова. Окна и карнизы домов сплошь были украшены в цветные гирлянды и небольшие круглые фонарики. Весело переговаривающиеся прохожие ходили парочками или небольшими группками. -Фелри, пошли скорее, там соревнования по стрельбе из лука. Выбьешь мне вон ту белую сову с забавной мордочкой? — потащила своего жениха Куэ, показывая при этом на пошитую из белой ткани сову. Поймав мой одобрительный кивок, парочка эльфов удалилась восвояси. Прогуливаясь по ночному городу, полному праздничного веселья и мелодичного эльфийского смеха, я то и дело оказывался втянутым в энергичные танцы и забавные соревнования. Одним из таких соревнований стало соревнование среди молодых, ещё не нашедших пару эльфов. Суть его состояла в том, чтобы за определённое время обойти всех специально расставленных группами молодых эльфиек и, сделав всё возможное, добыть у них платок. Так, быстро войдя во вкус, я был вынужден включить всё своё обаяние, усиленное заклинанием иллюзии, чтобы добыть всего семь из десяти возможных платков. На пути к финишу я, однако, повстречал королевскую чету, которая наравне с подданными наслаждалась праздником. Заприметив меня, вся королевская семья двинулась в мою сторону. Двинувшись навстречу, я заметил удивительное сходство моих одеяний с одеяниями короля. Его штаны и ботинки были и впрямь практически идентичны моим, да и камзол по своей форме и размерам походил на мой. Однако если мой камзол был пошит серебряными нитями, то камзол короля нолдор был будто вылеплен из цельного куска белого золота, отчего создавалось впечатление, будто от эльфа исходило сияние, подобное сиянию Снежного принца, сражавшегося против армий нордов под руководством Исграмора и погибшего у подножия горы Моэсринг, что на острове Солстхейм. Украшавшая голову корона лишь дополняла образ величественного, решительного и сильного правителя. Справа, под локоть со своим королём, плавно, будто паря над землёй, шла Элисаль — жена Келебримбора и королева нолдор. Подстать королю, королева сразу приковывала к себе внимание своей величественностью, которая, однако, выражалась не в тяжёлом облачении из белого золота, но в лёгком, совсем тонком платье, казавшемся в свете ночных огней причудливым облаком. В довершение образа на голове у королевы покоилась корона, уступавшая в размере короне Келебримбора, но выполненная из того же материала. Слева, взяв отца за руку, шла Мореадриэль — наследная принцесса. Девочка просто радовалась празднику, громко смеясь и прыгая. -Владыка Келебримбор — поклонился я королю. -Чудесный вечер, — сказал владыка, — Пройдемся немного? К слову, я не мог не заметить, что Куэ последовала моей просьбе и заказала у портного столь дивный наряд. -Благодарю, владыка, за оказанную мне честь. Однако мы отошли на достаточное расстояние, поэтому можно говорить свободно. -И то верно. Итак, как идут дела с изучением колец? -Я заказал материалы у Граварима — гнома из Кхазад-Дума, вот только доставят их не раньше, чем через две недели. -Это хорошие вести. Пока действия Аннатара скрыты от моих глаз и его планы мне неведомы, однако я предполагаю, что в скором времени он должен заявить о себе. -Это было бы вполне вероятно. В таком случае я должен приступать к изучению как можно раньше. -Гай, я не только об этом хотел с тобой поговорить, — вздохнул король, — Сейчас мне важен каждый союзник, тем более такой, как ты. Я хочу попросить у тебя в случае чего оказать помощь не столько мне, сколько моему народу! — положил он руку на моё плечо и взглянул с надеждой в глазах. -Дружба для того и нужна, чтобы безвозмездно помогать, ведь так? — пожал я плечами, — В любом случае, можешь положится на меня. Я получил благодарный кивок, после чего мы не спеша направились дальше, беседуя на отвлечённые темы. -Кто такой Снежный принц? — неожиданно спросил у меня Келебримбор. -Неужели ты научился скрытно читать мои мысли? — сощурился я. -Просто ты громко думаешь. Настолько громко, что своими мыслями можешь и гнома из объятий сна выдернуть. Вдоволь насмеявшись, я, наконец, вспомнил, что давал ему магические книги, которые были при мне. «Видимо, мои уроки не прошли даром, а книги не просто пылились на полках. Он заметно усилил свои магические способности. Такими темпами он достигнет уровня преподавателя в Коллегии». Вернувшись в реальность, я начал вспоминать, что вообще знаю о Снежном принце. -Гай! — выдернул меня из мыслей Келебримбор. -Снежный принц — это последний военачальник снежных эльфов — с печалью в голосе проговорил я. -Снежные эльфы? — удивился король. — Сколько ни общался с тобой, ни разу о них не слышал. -Ну, тогда присаживайся — жестом я пригласил владыку присесть на ближайшую лавочку, спрятанную под сенью деревьев. — Это будет долгая история. *** -Так значит, он последний из своего народа, кто поднял войска в бой? — задумался король, — Но почему ты говоришь о нём с такой печалью? Неужели он пал в сражении? -Согласно преданию, Снежный принц в своём последнем сражении не промолвил ни единого слова. Одним своим присутствием он смог зажечь в сердцах снежных эльфов огонь и направить его на врага. Однако когда казалось, что победа уже в руках, маленькая девочка, — заметив удивление в глазах Келебримбора, я кивнул, вздохнув и сложив руки на груди — Да-да, я тоже был удивлён, когда услышал впервые, однако проверить это уже никто, увы, не сможет. Так вот, эта девочка, увидев, что Снежный принц убил её отца, сделала то, чего не ожидал никто — метнула в принца топор. После этого ряды эльфов дрогнули и их объяло таким страхом, что они обратились в бегство. Жестокие норды, которые после победы стали убирать тела убитых с поля брани, увидели тело павшего принца, но вместо того, чтобы просто бросить его в огонь, возвели для него усыпальницу, почтив тем самым как воина, достойного уважения. Усыпальница эта по преданию была скрыта где-то на Солстхейме, а захороненные там мощи остались нетленны. — Усмехнувшись, я прикрыл глаза и откинулся на спинку скамьи — Если верить легенде, то принц ждёт своего часа, чтобы вновь возродить увядшую славу своего угасшего народа. -Твои слова вселяют тревогу и непонятное ощущение неопределённости — совершенно по-простому почесал затылок владыка. -Отчего же? — приоткрыл я один глаз. -Ты говоришь, что война людской расы и расы эльфов была кровопролитной. Я знаю много примеров, когда и эльфы, и люди проливали кровь своих собратьев. Даже в истории моего народа такое случалось. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то сражался так ожесточённо и свирепо. Ты говорил, что в твоём мире не было Мелькора, однако я не понимаю, что двигало людьми, когда они начали войну? -Всё случилось из-за желания богатств и земель. А снежные эльфы были сильнейшей и могущественнейшей расой своего времени во всём Тамриэле. В моём мире вообще всё было куда сложнее. Я уже говорил, что абсолютного зла там не было и быть не могло. Сплошные серые оттенки. -И как же тогда искать правду? -Ищи её посередине. Где-то между строк она и скрывается — с лицом умудренного жизнью старца произнёс я. -Но что случилось со снежными эльфами после? -Они были вынуждены уйти под землю, в Чёрный Предел. Там некогда обитала самая таинственная эльфийская раса — двемеры. По своему образу жизни они были похожи на гномов: возводили в горах свои огромные города и крепости, полные золота и драгоценных камней. -Удивительный народ. -Удивительный — подтверждая его мысли, мрачно произнёс я. — Они были настоящими мастерами горного, кузнечного и строительного дела. Они могли возводить сложные и опасные механизмы, которые служили им надёжной охраной. Вместе с этим, однако, у них была неуёмная жажда власти и огромная, возросшая до небес гордыня. В своей хитрости, изворотливости и коварстве они могут посоперничать даже с Мелькором. Собственно, именно они окончательно и уничтожили расу снежных эльфов, ослепив их и превратив в рабов, которым скармливали грибы, что напрямую влияли на сознание, тела и даже души. Даже Мелькор поступил более гуманно с пленными эльфами, чем это сделали двемеры. Некогда великая раса утратила былое величие, а её дети стали прислужниками тех, кто когда-то клялся им в вечной дружбе. Время шло, и окончательно опустившиеся и выродившиеся фалмеры, которые когда-то с гордостью называли себя снежными эльфами, однажды смогли восстать против своих поработителей. Тогда началась долгая и кровопролитная война в недрах земли. Долгие десятилетия шла она, пока в результате некой неизведанной жуткой катастрофы целая раса двемеров в одночасье не исчезла. Тогда-то фалмеры и заняли все покинутые города и крепости. Несмотря, однако, на то, что число их возросло, сами они так никогда и не смогли даже приблизиться к тому могуществу, которым обладали когда-то, продолжая влачить жалкое полуживотное существование под землёй. -Твой мир поистине сложный — развёл руками эльф — Однако куда исчезли эти, как ты их называешь, двемеры? -Никто этого так и не узнал. Мы знаем лишь то, что они исчезли. Что тогда действительно случилось и как могла бесследно испариться развитая и многочисленная раса со всеми её представителями, поныне никому не ведомо. -Благодарю тебя за интересную историю — поклонился эльф — Однако меня заждалась семья. Кроме того, как король я не могу надолго пропасть посреди важного празднества. Распрощавшись с королём и поняв, что в сегодняшнем конкурсе платков я точно уступил победу, я направился в сторону главной площади, где так заманчиво завлекали посетителей торговцы элем. Подойдя к площади, у одного из шатров я увидел Граварима, который, частенько прикладываясь к внушительной кружке, весело переговаривался с другим гномом, при этом то и дело вытирая бороду от пролитого напитка. -Гай, друг мой! — громко поприветствовал меня гном, отсалютовав кружкой. -Граварим, а не слишком ли большая кружка для тебя? — улыбаясь другу, сказал я. На моё заявление гном лишь отмахнулся, сказав, что для гнома не существует слова «мало». -Гай, позволь представить тебе моего непутёвого кузена Ротварна! — указал рукой на соседнего гнома Граварим — Ротварн, тролль тебя раздери, поздоровайся хоть с другом моим! А то молчишь, будто нашкодившее дитё перед отцом. — зарядив смачный подзатыльник кузену, сказал Граварим. -Я это, меня Ротварном кличут. Я, значится, кузеном прихожусь Гравариму. Меня тут намедни хворь сразила, что не встать, так я и напросился к кузену в довесок. Остроухие, конечно, не очень в горном деле, да лекари у них отменные. Тут не попишешь, да. -Гай, — обратился ко мне нисколько не захмелевший Граварим — Может, споёшь чего, по случаю празднества? -А что спеть-то? -Ну, вот что у тебя пели на такие праздники, то и спой. Вспоминая, что пели на подобные празднества в Скайриме, я быстрым шагом направился в сторону труппы артистов и музыкантов, развлекающих толпу в этот чудесный вечер. Получив разрешение на исполнение одной песни, я взял в руки инструмент, чем-то походивший на лютню бардов, и, выйдя на сцену и дождавшись тишины, начал. Пять десятков ночей от дома я далеко, Пробудился в Хьялмарке, на скале высоко. Моя плоть источилась и под землю ушла, Но я видел, что было, моя душа жила. Смотря сквозь завесу, откуда пришёл, Мои мертвые глаза видели огонь. В долине те, кто мою жизнь забрал себе, Пели гимны о славе, о боях и борьбе. Просочился сквозь камень, то ли дух, то ли призрак, Полетел над вершинами сосен воплощением ночи. И раскинулся я над погребальным костром, И услышал, как ветер доносит их хор. «Пойте громко, пойте чисто, неба дети, сыны неба, Пусть в Совнгарде нас услышат, пусть кричат в ответ». «Наши славные герои пролили кровь над болотом, Чтобы орки, и эльфы, и люди-предатели не увидели свет». «О дух Вулфхарт, ты проник в их сердца, Ты одарил их славой, да будет вечна она!» И тогда масло из урн окропило жадное пламя, Тех немногих, что наш легион одолел, в пепел сжигая. До рассвета молилась беззвучно толпа, И затем собрала прах и отправилась в путь она. Полетел я за нею, невидим и кроток, За Детьми Неба следуя, неслышим и робок. Они шли вперед, по холмам, по полям, И усталость гнала их, подобно раскаленным углям. Сгустком ярости, неиссякаемой, не знающей пощады, Они достигли нашего лагеря, новым жертвам они были рады. Мое мертвое сердце сжалось от боли, Ибо знал я тех, что уже обречен поневоле. И вновь норды запели в предчувствии схватки, Я закричал, но не был услышан, забился как в лихорадке. «Услышь нас, наш предок, Король Пепла Исмир, Почти нас, ибо мы вернем утраченную славу». «Тех мертвых, что слышал, с кем говорил, Несем мы с собой, твоя доблесть, да с нами!» Они открыли урны с прахом, покрыли себя пеплом, Стали едины с братьями своими, с их костями, кровью, бородами. Эти пепельные воины, что зовутся аскельды, Наметили жертв, вскинули луки, их руки были тверды. И раздался мой отчаянный крик, полный ярости, Но был я бесплотен, лишь крик пустой рьяности. Но один старик обернулся, не мигал, Смотрел прямо мне в душу, и что-то читал. Он издал слова древних, все залило огнем, Мое видение потухло, наступил долгожданный покой. Пропев последнюю строчку традиционной песни нордов, я поднял взор и окинул погрузившуюся в молчание площадь, которая тут же, однако, разразилась громкими овациями. Даже король покровительственно кивнул и похлопал. -Ну и ну, — похлопал меня по плечу гном, когда я спустился со сцены и подошёл к нему, — никак в толк не возьму, что за народ такой - норды эти твои? -Друг мой, о них я могу многое поведать. Это жители сурового края. Они считают себя детьми неба, а землю свою называют Глоткой Мира. Дыхание и голос они считают жизненной сущностью, поэтому, когда они побеждают сильного врага, то забирают его язык как трофей. Норды верят, что языки могут удерживать речь, подобно зачарованию. -Что за Мелькорово безумство такое? — начал возмущаться Граварим — Это кто же в здравом уме будет языки отчекрыживать, как не последователь Тёмного? -Это одна из их традиций, — снисходительно вздохнул я — Я много чего ещё могу рассказать о них. Только не сейчас. -И то верно. Нам сейчас надоб… — договорить гному не дали два появившихся эльфа. -Гай, удивительная песнь! — восхищённо сказала Куэ. -Как я погляжу — кивнув на пять тканевых игрушек, выполненных в форме причудливых зверей, сказал я — Фелривин во вкус вошёл. -Фелри такой меткий оказался, что никому не дал себя обойти — промурлыкала эльфийка, ближе прижавшись к жениху. Заметив удивление в глазах гнома, я поспешил представить ему Куэ, которая смущённо спряталась за Фелривина и робко поинтересовалась: — А это правда, что гномы появляются из отверстий в земле? -Экая ты, девчушка, наивная — рассмеявшись, сказал гном, — Неужто и впрямь не ведаешь, что появляемся мы так же, как и люди с остроухими? — вытер усы Граварим. -И ничего я не наивная, просто все говорят о вас такое. Вот я и подумала, что так оно и есть! — вздёрнув нос и надув губы, гордо произнесла Куэ. -Да не серчай на меня — старого гнома — похлопал по плечу эльфийку Граварим, — А знатно ты Фелривина нашего приструнила. Вон он как молчит, будто воды в рот набрал. -Не вижу смысла отвечать на глупые реплики захмелевшего гнома — отмахнулся эльф. Сообразив, что пора бы заканчивать эту пустую болтовню, я напомнил Гравариму о нашей договорённости, на что он, присвистнув, хлопнул по лбу ладонью и, сказав "веди", быстро, однако пошатываясь и переваливаясь, двинулся за мной. Подойдя к моему дому, мы с Граваримом ненадолго распрощались с провожающими нас эльфами, пообещав, что оба прибудем тотчас же по исполнению договорённости. Войдя в жилище, я кое-как уговорил гнома снять обувь, на что он долго ворчал, сетуя на излишнюю чистоплотность всех эльфов и тех, кто с ними повёлся. Пройдя в гостиную и удобно расположившись в креслах напротив камина, мы с гномом неспешно завели диалог о металлах. Справедливости ради стоит отметить, что собеседник мой проявил изрядную долю заинтересованности, когда я перешёл к рассказу о металлах Скайрима. -Гай, этого твоего двемерского металла нет в Кхазад-Думе, но, быть может, мы сможем воспроизвести его, переплавив несколько металлов. Удивительная всё же вещь! — довольно погладил бороду гном, откидываясь на спинку кресла. — Сколько ты можешь пожертвовать этого своего чудо-металла? -У меня с собой лишь десять двемерских слитков. -Тогда покажи же их скорее! — подскочил гном. Усадив его обратно в удобное глубокое кресло, я отправился на второй этаж, где, вытащив из рюкзака десять слитков, медленно направился вниз. Я сознательно не назвал точное число имевшихся у меня слитков, дабы повысить цену этому металлу. «Судя по всему, Граварима я смог заинтересовать металлом. Если всё пройдёт гладко, то уже через пару недель у меня будет всё, что нужно, для создания пентаграммы душ. Череп тролля я таки нашёл в своём рюкзаке. Странно, что он там делает?» - почёсывая подбородок, рассуждал я. Спустившись вниз, я, пододвинув небольшой столик, выполненный руками аккуратного мастера из тёмного дерева, разложил на нём все десять слитков. От открывшегося зрелища глаза Граварима натурально вспыхнули жаждой заполучить столь чудной для этого мира металл. Он довольно быстро совладал с собой, но, однако, не потерял искорки в голосе. -И впрямь дивный металл! — сверкнул глазами гном. -Так что, как думаешь, смогу я этим удивить мастеров и короля? -Удивить?! — воскликнул Граварим. — Клянусь своей бородой, все будут в восторге! Кивнув гному и договорившись, что в ближайшее время он даст мне знать о решении гномьего короля, мы вдвоём покинули моё жилище и направились в сторону дома Фелривина, где он и Куэ уже ждали нас на праздничный ужин. Шли мы с гномом медленно, не спеша, слушая ночное стрекотание цикад и наслаждаясь приятным прохладным ветерком. Никто из нас двоих не решался нарушить тишину, которая отнюдь не давила, но успокаивала и помогала собраться с мыслями. Окинув взглядом улицу, я заметил, что эльфы потихоньку стали расходиться по домам, однако музыканты всё так же наигрывали задорные мелодии, увлекая отдельные парочки в пляс. На улице сейчас было как раз то переломное время, когда ночь передаёт свои права утру, однако на небе всё ещё сплошная, густая тьма, пусть и разбавленная мириадами звёзд, напоминающих пушинки, плотно рассыпанные на тёмной ткани. Перекинув взгляд на гнома, я понял, что тот находится в крайней степени задумчивости. Думал он, однако, явно о чём-то приятном. Настолько приятном, что улыбка на его простоватом лице расплылась до ушей, да и в целом весь вид его говорил о том, что он доволен, аки кот, добравшийся до крынки со сметаной. Уже подходя к дому Фелривина, я заметил ряд существенных отличий его дома от моего. Во-первых, дом эльфа имел довольно большой и пышный сад, который был огорожен махоньким на вид забором, выполненным, однако, аккуратно и высотой бышим чуть ниже макушки головы гнома. Тропинка, вымощенная крупным белым камнем, тянулась аккурат от калитки до порога дома и опоясывала этот дом по периметру. Подойдя к крыльцу, я не смог не обратить внимание на общее несоответствие стиля, в котором выполнен дом эльфа и стиля, в котором выполнен мой собственный дом. В первую очередь в глаза бросилось то, что с виду дом эльфа выглядел хрупким и походил больше на летнюю беседку, по площади, впрочем, многократно превосходящую оную. Дом был двухэтажный, поэтому, обойдя его по периметру, я заметил несколько террас на первом этаже, пару балконов на втором и открытую башню, тянущуюся ввысь на добрые пять метров. Добротная двускатная крыша была укрыта плотной чешуйчатой черепицей и окрашена в белый цвет, который совершенно точно гармонировал с кремовыми стенами. Витражи окон, весело играючи, переливались разными цветами в свете ночных фонарей и домашних светильников. Дверь была выполнена из прочного дуба с причудливыми и витиеватыми узорами. -Долго ты будешь ещё любоваться домом? — недовольно проворчал гном. — Что ты нашёл в этих эльфских деревяшках? Вот гномы строят монументально и на века! Проигнорировав замечание друга, я наконец оторвался от лицезрения жилища Фелривина и постучал в дверь. Добрых две минуты мы стояли молча и, вслушиваясь в каждый шорох, ждали, когда нас впустят. Наконец, когда терпение у Граварима лопнуло, вся округа услышала богатый внутренний мир гнома. -Друг мой, — наконец, открыв дверь, показался мой эльфийский друг с нескрываемой улыбкой. — Ты знаешь, что неприлично вот так вот красочно отзываться о хозяевах, находясь у них в гостях? -Тоже мне, неженка нашлась! — фыркнул гном, после чего раздражённо засопел. — Ты нас сегодня в дом-то пустишь, али на улице будем справляться? После этих слов Граварим, легонько отодвинув хозяина к стенке, вошёл внутрь. -Так, — начал он осматриваться, — где тут у вас можно руки ополоснуть? Нарвавшись на удивлённый взгляд хозяина, гном продолжил: "Что ты так на меня вылупился? Гномы чистоплотны и следят за собой, так что давай быстрей покончим со всем этим и сядем за стол." Уведя Граварима, Фелривин оставил меня наедине со своими мыслями. С кухни доносилось тихое шкворчание и притягательные ароматы готовых блюд. Решив осмотреться, я прошёл в первую попавшуюся комнату. Сама комната была внушительных размеров и напоминала скорее гостиную залу, нежели полноценную жилую комнату, где можно спать. Стены были окрашены в приятные и успокаивающие бежевые тона. Большое узорчатое мозаичное окно располагалось аккурат напротив обрамлённого аркой входа и выполняло функции двери, о чём свидетельствовала причудливо сделанная ручка на уровне пояса в этом самом окне. Веранду, на которую можно было попасть, лишь повернув ручку у стеклянной "двери", мне рассмотреть не дали. Вместо этого я смог лицезреть мокрого и недовольного гнома, который, бубня что-то, одному ему ведомое, прошёл на запах еды в кухню и, попытавшись ухватиться за пирог, получил деревянной лопаткой по рукам и укоризненный взгляд от Куэ. -Что это с Граваримом приключилось? — кивнул я на надутого гнома. -Этот цельнокаменный умудрился так умыться и руки вымыть, что в итоге вся ванная комната была забрызгана, будто целый день ливень лил. Вдоволь насмеявшись, мы направились к балкону, что был расположен на втором этаже. Пройдя по искусно выполненной из берёзы лестнице, мы очутились в большом зале, по периметру которого располагались комнаты. Пройдя в одну из них, мы оказались в небольшом квадратном помещении, плавно перетекающем в балкон. В глубине комнаты располагалось несколько кресел, качественно обитых вышивкой и круглыми подушками, покоящимися на каждом. Посередине комнаты стоял невысокий, но массивный деревянный стол, под которым был уложен красивый узорчатый ковёр. Пройдя на балкон, я тут же приметил овальный и продолговатый идеально отполированный стол из тёмного дуба, вокруг которого было расставлено шесть стульев из всё того же материала. -Чего же вы стоите? — произнесла вошедшая в комнату Куэ. — Садитесь скорее за стол. Резко отодвинув нас с Фелривином, Граварим со всеми присущими гномам упрямством и деловитостью принялся помогать Куэ накрывать стол. Переглянувшись с эльфом, я пожал плечами и сел за предложенный мне стул по левую руку от хозяина. По мере того, как Куэ с Граваримом приносили блюда, мой желудок всё чаще давал о себе знать. -Куэ, — обратился я к эльфийке, — скажи, а когда ты всё это успела сделать? — ответом на это мне послужила загадочный смех. Приступив, наконец, к ужину, я не мог не отметить отличный талант Куэ к готовке. Вообще подобные вечера, проведённые в кругу друзей, мне всегда казались тем, что способствует сближению. Есть что-то расслабляющее в том, как друзья собираются за обеденным столом. Это помогает ценить дружеские отношения, а не воспринимать их как должное. Собираясь за одним столом, друзья поддерживают контакт, решают повседневные проблемы, делятся новым опытом и находятся в курсе дел друг друга. Именно внутри круга друзей все учатся обсуждать, выражать собственное мнение, быть самими собой и позволять окружающим оставаться самими собой. Мы чувствуем себя менее одинокими в этом мире, когда знаем, что у нас есть люди, которые переживают за нас, что бы с нами не случалось. Углубившись в собственные мысли, я вспомнил те вечера, которые я провёл в кругу Соратников или в своём поместье в Винтерхолде. То было лучшее, что со мной приключалось. -Гай! — внезапно вырвал меня из воспоминаний голос Фелривина. — Что-то ты последнее время часто в облаках витаешь. -Не обращай вни… — хотел я было приободрить друзей, как сознание моё меня покинуло, после чего я внезапно очутился в непонятной полностью белой комнате.