часами ранее
Увидев знакомый номер, Чжихё чувствует некую тяжесть. Удалить она не может, потому что они не виноваты, а переименовать легче. Легче, чем удалить. Но она не смогла трогать. Так и остаётся «мама». Для неё писать «свекровь» как-то грубовато, поэтому она записана как «мама». Чжихё понимает, что даже если можешь удалить контакт, из жизни вряд ли получится. Всё же они ценные для её жизни. Даже сейчас, когда она прощается прошлым, прошлое даёт знать о себе. Наверное, она узнала про развод. — Здравствуйте, — Чжихё поднимает трубку и с бешено колотящимся сердцем ждёт ответ. — Ну, здравствуй, — голос мамы обеспокоен, ей кажется, что она бежит или поднимается по лестнице. — Как вы? — Чжихё чувствует максимальную неловкость, даже не знает, о чём говорить. Зачем она звонит? Или всё же узнаёт о разводе? Пытается переубедить? Или Джин снова просит? Так много вопросов, а голова просто кружится от всего этого. — Сразу перейдём к делу. Не знаешь ли, где сейчас мой сын и почему он не берёт трубку? Голос звучит немного грубо, но Чжихё не привыкать. Она так прямо спрашивает, что Чжихё даже не знает, что ответить этой женщине. Откуда ей знать об этом? — Не знаю, честно. Вы же знаете, что я давно живу отдельно, — устало отвечает Чжихё, прикрывая глаза. Что-то ей становится плохо, почему так резко? Как назло, Намджун ушёл по делам, вернётся он через несколько часов. — Он не берёт трубку, — бывшая свекровь снова повторяет, будто хочет добить, добавляет ещё это: — Боюсь, что он что-то сделает с собой. — Наверное, дома, проверьте, — Чжихё присаживается на диван и тяжело вздыхает. — Взрослый мужчина, умный. — Может, ты позвонишь ему? — не перестаёт она, и Чжихё уже устаёт. Какого чёрта она должна нянчиться с взрослым мужчиной? — Всё же твой муж, как-никак. — Нет. Мы уже не общаемся, уже почти развелись и подписали документы. Он не мой муж, он уже чужой. Ваш сын, можете сами позвонить ему, — Чжихё даже поднимает голос, потому что небрежное «всё же твой муж» бесит её. Значит, они до сих пор не принимают всерьёз её решение и думают, что она вернётся? После всего этого? — Ты не можешь уйти от него, — упрямая бывшая свекровь не хочет принять поражение, продолжает упираться, что очень злит её. — Почему? Почему я должна оставаться рядом с изменщиком, который почти привёл другую женщину? С человеком, который не ценил меня? — Потому что ты беременна от него и носишь его ребёнка. Что ты сможешь делать без него? Кому ты будешь нужна с прицепом? — Слушайте! — Чжихё сейчас точно обматерит эту женщину, уже не хочет думать об уважении, потому что она назвала её ребёнка «прицепом». — Я и без вас могу жить прекрасно, мне ваш сыночек даром не нужен. Оставьте себе и нянчитесь до конца своих дней, а меня оставьте в покое. Моего ребёнка тем более. Чжихё никогда в жизни так не повышала голос, на старших это даже впервые. Она была так зла последний раз, когда узнала об измене Джина. Но женщина просто переходит все границы, наплевав на чувства и мнение Чжихё. Произносит всё так, будто она машина для продолжения рода, а не женщина. Спасибо, к чёрту. — Надеюсь, больше не встретимся. Всего хорошего. Чжихё вешает трубку и кидает номер в чёрный список. Оказывается, надо было давно это сделать, зря она нежничала с этими людьми. Её мучает нереальная жажда, и она выпивает несколько стаканов воды. Но, несмотря на это, она продолжает испытывать дискомфорт и решает отдохнуть. Заняться нечем, кроме чтения библиотеки Намджуна. Он запрещает ей заниматься домашними делами и вызывает клининговые услуги. Он не хочет, чтобы она утруждала себя и ребёнка. Поэтому она готовит еду, чтобы Намджун покушал после того, как вернётся, и уходит в свою комнату. Но даже после часа отдыха дискомфорт в области таза не покидает её, наоборот, усиливается с каждым часом. Сколько бы она ни старалась избегать стресса, это у неё получалось. То звонят, то найдут где-то ещё. Вот, после звонка снова болит сердце. С другой стороны, она думает о том, что же произошло с Сокджином. Неужели он такой слабак, который сделает что-то собой? Не дай Бог, а то все будут винить в этом её. Ужас, Чжихё уже думает о таком и пытается оправдываться. К дискомфорту добавляется ещё тупая боль в пояснице, и Чжихё чувствует короткую схватку. Такие схватки она испытывала и раньше, но не так больно было. Через двадцать минут это снова повторяется, и Чжихё не на шутку пугается. Беременность у неё протекает без серьёзных проблем, поэтому такие схватки её пугают. Спазмы в животе уже говорят о многом. Она так пугается, что сразу звонит Хосоку. Тот сразу говорит, что надо вызвать скорую. У неё полные признаки преждевременных родов. — Я… я боюсь за ребёнка, Хосок! — она крепко держит телефон и вдруг чувствует, как снизу становится слишком тепло. Будто это… — Хосок, кажется, у меня кровь. — Ты отправь мне своё местоположение, я позову скорую, а ты готовься. Где Намджун? — На работе, — Чжихё еле двигается и поднимается, когда видит пятно на кровати. Пытается сохранять спокойствие и не паниковать раньше времени. — Позвони ему, а скорая сейчас будет! Только без паники, хорошо? Всё будет в порядке. Чжихё пытается верить, но знает, что преждевременные роды — плохо. Молится, чтобы с малышом всё было хорошо. Намджун трубку сразу берёт. Когда слышит её заплаканный голос, он сильно пугается. Но Чжихё заверяет, что всё хорошо, что она только рожает. — Сейчас скорая приедет, ты не успеешь, — Чжихё сжимает простыню, когда накатывает новая волна схваток и телефон выпадает из её рук. Не то что поднять телефон, Чжихё даже сесть не может. Всё, о чём она думает, это о ребёнке. Лишь бы малыш жил. Лишь бы малыш был здоров. — Чжихё?! Чжихё? — Намджун там почти стареет, появляются первые седые волосы, когда не слышит её голос. Поняв, что с ней что-то случается, он почти бежит на улицу, но потом вспоминает, что у него есть машина. Дорога до двери занимает много времени. Чжихё, понимая то, что нельзя так двигаться, ходит медленно, держась то за диван, то за шкаф. Она пытается открыть дверь к приходу скорой, но успевает лишь открыть замок, и схватки снова усиливаются. Скорая приезжает за двадцать три минуты, Чжихё это узнаёт потом. Не помнит, как они увозят её, где оставляет телефон и что с Намджуном. Наверное, он сейчас переживает. Даже не помнит, как доезжает до больницы, в каком состоянии она. Хотя она как в бреду. Помнит лишь взволнованное лицо Хосока, как берут у неё анализы. — Будь готова ко всему. Это то, что она слышит от Хосока перед родами, и это не внушает радости. Потому что понимает, что преждевременные роды почти заканчиваются смертью, и не хочет этому верить. Неужели в её жизни не будет чего-то хорошего? Ей ставят магнезию, в приёмном покое Хосок пытается её подбодрить. — Но ничего не бойся. Ей назначают кесарево сечение, так как у неё отслойка плаценты. Хосок объясняет это так — если же по каким-то причинам отслойка начинается до родов, это может угрожать жизни плода. Это объясняют и Намджуну, который узнаёт всё это от Хосока. Он пытается увидеть Чжихё, но его не пускают. Чжихё готовят к операции, а Намджун остаётся в коридоре. Всё, что может Намджун — дозвониться до Чжинри, спрашивать у Хосока всё. А то, что он не говорит, искать в интернете и бояться. Данные в интернете ничего хорошего не обещают, так как у Чжихё ранний срок. Она же была в порядке, когда он ушёл на работу. Не надо было оставлять её одну, к чёрту такую работу. Намджун винит себя, что не мог быть рядом. Через несколько часов, когда подготовили Чжихё к операцию, она молится, морально подготовив себя к любым исходам (нет, она не готова, рискует только ради ребёнка), засыпает под общим наркозом.× × ×
Две полоски… — Нет, — Чонён убирает тест с полки и выкидывает в мусорку. — Не может быть, нет! Она без сил падает на пол и не знает, что ей сейчас сделать. Почему именно сейчас так происходит? Когда это не надо? — Родители меня убьют, — шепчет она про себя, прикрыв глаза. Она дрожит, как осенний лист, чувствует холод. Холод исходит из самого сердца и просто уничтожает её. — Мне это надо? Джин поймёт? Перспектива растить ребёнка без отца пугает, как и сам ребёнок. Да что сказать, Чонён сама ещё ребёнок! Рассказать ли об этом Джину? Хотя… Он же останется рядом, если узнает о ребёнке? Он же любит детей. Возможно, они поженятся и будут счастливы. — Ты бредишь, Чонён, — она хлопает себя по щекам и встаёт. Она же хочет хорошей жизни, успешной карьеры и прекрасной молодости. Готова ли она стать матерью? Готова ли пожертвовать собой ради ребёнка? Для танго нужны двое, пусть и Джин ответит за это. Не только она участвовала в этом, не только она должна страдать. «Я беременна». Она отправляет короткое сообщение на номер Джина и ждёт ответ. Ответ заставляет себя долго ждать.× × ×
— Джун! Намджун поднимает голову и видит девушку, которая быстро шагает в его сторону. За ней идут ещё двое, а Намджун уже догадывается о том, кто они, и готовит себя к серьёзному разговору. — Что с Чжихё? Где она? Как самочувствие? — Её увезли в операционную. Состояние ребёнка критическое. Кесарево сечение делают. Смотря на Намджуна, у Чжинри больно в сердце. Он выглядит таким потерянным, а голос охрип. Она даже боится, что он плакал. Учитывая прошлое, она понимает, что его сейчас пугает. — Всё будет хорошо, — она хлопает по руке Намджуна, пытается сама поверить в свои слова. — Надеюсь. — Беременность у неё была хорошая, — тихий голос Намджуна звучит жалко. — Это всё так неожиданно. Врач говорит, что причины бывают разные. — Всё будет хорошо, сестра у нас сильная. Она понимает его, потому что Чжихё и вправду была в порядке до этого дня. Она не жаловалась, хотя Чжинри не была рядом, но верит ему. — Чжинри, наконец, объясни. Требовательный голос мамы звучит неожиданно, что Чжинри напугана. Она даже забывает, что родители вместе ехали с ней. — Здравствуйте, я — Ким Намджун, — низко кланяется он, сохранив вежливость. Родители в недоумении, почему здесь другой мужчина. — Чжихё — моя будущая жена. — Чжинри, объясни, что тут происходит! — всё же отец не может держаться спокойно. А мама ошарашенно присаживается на скамейку и держится за сердце. — Чжихё развелась с бывшим мужем. Теперь мы встречаемся и планируем пожениться. Пожалуйста, дайте ваше благословение, — Намджун всё ещё остаётся с опущенной головой, пока Чжинри со страхом смотрит на них. — Я сделаю вашу дочку самой счастливой и обещаю, что буду заботиться о ней до конца своих дней. — Поговорим об этом позже, — отец тоже притихает, он не в самом лучшем состоянии. Мрачная атмосфера больницы и так давит на них, тут ещё серьёзный разговор. Серьёзнее никуда. — Но, дорогой, Джин… — хочет начать мама, как отец её перебивает: — Поговорим об этом позже! Намджун идёт за напитками для взрослых, а Чжинри пытается помочь ему. Она переживает, что случится плохое. Сердце ужасно болит за всех родных. Там, за стеной, Чжихё и её ребёнок ведут борьбу за жизнь, хотя она без сознания. Тяжело осознавать, что всё это в действительности происходит. Чжинри представляет себе, что роды сестры будут как торжество, что всё будет хорошо. Нет, всё обязательно будет хорошо. Должно быть. Идёт уже третий час операции. Никто ничего не говорит, все молчат. Даже мама слишком тихая, смотрит в одну точку и молчит. Она успевает уже поплакать, но остановлена дочкой. Всё тихо до тех пор, пока не выходит доктор.