Изменщик

      — Привет, малыш.       Хосок улыбается и смотрит на коляску, где сидит ребёнок, которого бросила мама по причине отца. Мина стоит за Хосоком, взволнованно наблюдает за ними. Малыш поднимает голову и реагирует на голос Хосока.       — Что делаешь? — Хосок аккуратно поднимает его на руки и показывает Мине. — Знакомьтесь, этот малыш — Нану. Да, Нану?       Воспитательница оставляет их в комнате, сама идёт за другими детьми, заранее всё объяснив им.       Странно, но малыш не плачет и не капризничает, просто глубоким взглядом будто изучает их. Хосок играет с ним, целует в щёки и говорит разные слова вроде «малыш хочет есть?» Он быстро нашёл общий язык, хотя… Хосок напрямую связан с детьми, поэтому ему не составило труда, общение с Нану было для него лёгким.       Мине страшно.       Она раньше не имела прямого дела с ребёнком. Она боится, что не сможет ухаживать за ним. Ведь она и Хосок всегда занятые, кто будет сидеть с ним?       Или…       Настоящая причина кроется в родстве? Почему она ведёт себя как последняя тварь в этом мире? Твердит при себе, что это не трудно, нужно всего лишь взять его и обнять. Но она не может заставить себя. Хосок так хочет этого ребёнка. А это означает, что они и вправду не смогут иметь родного, кровного, своего ребёнка. Мина уже… смиряется?       Но в сердце что-то ёкает, когда Хосок зовёт её и просит присмотреть за ним, пока он поговорит с директором. Он обратно усаживает ребёнка в коляску и выходит из комнаты.       Мина присаживается в кресло и понимает, что у неё сейчас сердце почти выпрыгнет из груди.       Честно, Мина хочет его взять, когда он начинает плакать. Но рука так и замирает, не дойдя до Нану. Может, он не плакал с Хосоком из-за того, что он играл с ним, но сейчас его глаза наполняются слезами и нижняя губа дрожит. Она знает, что он собирается плакать.       Нану очень маленький. Он явно весит меньше, чем должен. Но Мина боится это сама проверить. У Нану очень большие глаза, а когда они влажные, он очень похож на щенка. Эта первая мысль насчёт этого ребёнка. Как щенок. Волосы у него чёрные и прямые. И очень бледная кожа, Мина хочет проверить её на ощупь. Ей кажется, что она очень мягкая.       — Н-нану? — Мина всё же не может сидеть спокойно, когда малыш громко начинает плакать. Сердце болит, совесть (или что-то в душе, которое ещё не имеет голоса и названия) не позволяет спокойно сидеть и смотреть. Она быстро поднимает его и сажает на свои колени. — Нану, малыш.       И вправду, он очень маленький и лёгкий. Даже слишком. Но, несмотря на это, у него круглые щёки и это смотрится очень мило.       — У тебя зубки режутся? — Мина открывает ротик малыша и смотрит. — Дёсны красные. Бедный мой.       Когда она обнимает, Нану долго не может перестать плакать. Он иногда икает, но Мине хочется самой рыдать, когда он успокаивается. Оказывается, это не так уж трудно. Нужно всего лишь обнять? Лишь нужно делать так, чтобы он чувствовал человеческое тепло. Мина ощущает, что тепло должно идти от сердца.       Мина вдыхает запах ребёнка и устало улыбается. Он пахнет сладко, она чувствует запах рисовой каши. Кажется, он хочет, чтобы она уделила ему внимание, поэтому начал хныкать, и Мина его ставит на ноги.       — Ну? Нану хочет играть?       Голос Мины немного дрожит, сама не слышит свой голос, ей кажется, что она в вакууме. Потому что Нану смотрит на неё и смеётся каждый раз, когда она говорит. Его смех чистый и очень приятный. И каждый раз, когда он улыбается, его глаза влажные и будто сверкают.       — Милый и красивый ребёнок, — она не удерживается и целует в щеку. В этот момент в комнату заходит Хосок и улыбается, застав такую милую сцену.       — Подружились? — Хосок присаживает рядом с ними и обнимает Мину со спины. — Я поговорил с директором. Но сначала хочу спросить у тебя.       Мина обнимает Нану и поднимается, повернувшись к Хосоку. Нану сразу успокаивается, когда в комнате становится тихо.       — Готова ли ты?       После того дня, когда Хосок плачет, она не может заставить себя думать по-другому. Понимает, что Хосок винит себя за свой «дефект», как он говорит сам, считает себя ущербным. Но Мина любит его. Ради него готова на всё, и она даёт это ему понять, чтобы он положился на неё. Готова поделиться своим всем до последнего. Они всю ночь говорят об этом. Долго думают и принимают решение, которое изменит их совместную жизнь, их судьбу.       Именно сейчас, когда нежный малыш в её руках, Мина понимает, чего хочет Хосок. Чтобы малыш тоже чувствовал себя под защитой, чтобы он тоже положился на них. Чтобы они тоже поделились с ним теплом.       Мина медлит ответом, но этому причина ручки Нану, которые вцепляются в её волосы.       — А-ай, Нану, ты чего? — Мина смеётся с его лица, потому что он смотрит прямо на него и не собирается отпускать. «Нежный малыш». — Да, я согласна. Я готова.       — Видишь, малыш? Она готова, можешь отпускать, — Хосок поднимается и аккуратно берёт Нану. — По закону мы имеем право усыновить, но перед этим у нас будет испытательный срок — две недели. За это время Нану будет жить у нас. Потом будет комиссия и суд, которые решат вопрос.       — Нам надо подготовить комнату для Нану, — Мина прижимается к нему и касается губами щеки малыша.       Они понимают, что это очень серьёзная тема, и они готовят себя морально. Мина уже представляет себе, как она будут растить ребёнка вместе с Хосоком. Нану будет их малышом, их семьёй.

× × ×

      — Он согласился.       Голос у Чжихё не то что радостный, скорее всего, она до сих пор не верит в это. Джин соглашается на развод. Он даёт своё согласие. Сообщает через адвоката и передаёт подписанные бумаги.       Она не знает, что наконец убеждает его, может быть, шантаж фотографиями, которые Чжихё распечатала, или он пожалел её. Адвокат говорит, что теперь дело быстро решится и не будет никаких проблем. Чжихё почему-то верит.       — Ты же реально, да?       Почему-то и Намджун ошарашенно смотрит, встав, тихо произносит слова. Быстро идёт к ней и обнимает за плечи, несильно сжимая в объятиях. Чжихё даже слышит, как громко стучит его сердце, и думает, чем же заслуживает такого человека. Она знает, как Намджун боится потерять близких, потому что прошлое до сих пор даёт о себе знать. Человек, переживший утрату всех близких людей, после стольких лет обретает счастье, ценит свое. Он не тихо наблюдает, а действует. Он уже не молод, чтобы раскидаться словами и ходить вокруг до около. Видит, влюбляется, действует. Чжихё так рада и счастлива, что явился в её жизни, когда был так необходим. Она не может кричать о великой любви, ей хватало и прошлой «любви на троих». Если подумать об их отношениях от «друзей» до «будущих супругов», то Намджун смело шагает в правую сторону. Он действиями доказывает свои слова. Да, Чжихё сомневалась, что человек не может полюбить с первого взгляда, но и это не надо. Надо ей только то, что он рядом. Чжихё даже представить не хочет себе без него. Это не любовь, это даже не благодарность, она просто не может описать это чувство словами. Когда она готова делиться жизнью.       — Когда… когда всё это закончится, скажи мне. Скажи мне, когда ты будешь готова, я буду ждать. Лишь бы ты была рядом, — серьёзный тон мужчины заставляет её ахнуть. Она тоже думает об этом.       — Спасибо тебе, — она прижимается к нему всем телом, будто прячется от внешнего мира. — Спасибо.       И в душе покой и тишина, а в сердце буря. Такое тёплое и воздушное чувство охватывает её, что хочется этим делиться. Так хочется наградить Намджуна за его терпение, когда он так бережно относится к ней. Когда так уважает её решение и пространство, не давит своими желаниями. Она не отпустит его. Чжихё теперь хочет сделать его самым счастливым мужчиной на свете. Подарить ему всего себя и без остатка.

× × ×

      Хочется рушить всё, сжигать всего дотла и просто вскрыть себя. Но… Он сам разрушает всё, сжигает все мосты, и остаётся просто вскрыться наизнанку. Необъяснимая боль убивает, Джину кажется, что она исходит из самого сердца. Он теперь её чётко видит. Видит, как она своими шипами сжимает сердце, как кровоточат раны и порезы. От этого ему кажется, что все сосуды забиты не кровью, а сплошной болью.       Подписывает.       Отпускает.       Жалеет.       Краткая инструкция о том, как разрушить себя и лишиться счастья. Молодец, Ким Сокджин, ты всё прекрасно уничтожил. Дал себе попробовать кусочек грязной жизни, жизнь на двух фронтах давала тебе адреналин, и от них у тебя эмоции зашкаливали. Тебе казалось, что всё ты правильно делаешь, что ты сам творец своего счастья. Ты думал, что другие не могут чувствовать то, что чувствуешь сам. Казалось, что все они должны прощать каждые твои грехи. Тебе не хотелось посмотреть на себя с другой стороны, ты слепо верил, что делаешь всё правильно. Ты считал, что достоин всего самого наилучшего. Ты был слеп ложными ощущениями, тебя легко обманули красивой внешностью и молодостью.       А ведь счастье было рядом.       Ждала тебя каждый день, как верный пёс. Соглашалась на твоё каждое слово, всегда брала на себя трудные обязанности и просто жила ради тебя. Ты сам взял и уничтожил всё. Молодец.       Подписывает.       Отпускает.       Жалеет.       — Сынок! Я знаю, что ты дома. Открой, пожалуйста.       Мягкий голос мамы отвлекает Джина от мыслей, и он поднимается. Стирает слёзы рукавами свитера и хлопает себя по щекам. Смотрит по сторонам и ищет телефон. Да один Бог знает, где теряется этот телефон.       — Сынок?! Джин!       За дверью мама, которая переживает о нём. Ведь она не может дозвониться, а материнское сердце чует неладное. Она обзванивает всех, даже звонит Чжихё. Очень горько, но узнаёт новость от неё. Прощается и мчит к своему сыну. Очень горько, в горле ком, а в сердце грусть. Зная, какой он слабохарактерный, она напридумывает всего по пути.       — Джин, сынок, я же знаю, что ты дома. Открой, пожалуйста.       Она уже не может сдерживаться, тон голоса повышается, а слёз всё больше и больше. Если она так чувствует себя, то как сейчас её сын?       — Мама…       Видеть его таким уязвимым и разбитым, Господи, сердце не такое сильное. Оно будто сейчас выпрыгнет из груди и будто хочет подарить всё своё тепло ему.       — Мама…       А уже в следующий момент он сидит на полу, обнимает женщину за ногу и рыдает. Рыдает, как в те времена, когда ему было пять. Как в бреду, повторяет, каким он был идиотом. Материнское сердце разрывается на куски.       — Что мне делать? Мама…       Беспомощное «мама» застревает в сердце мамы и не даёт дышать. Как же быть? Как помочь ему?       — Мама, это конец… Я не знаю, что мне теперь делать.       — Всё будет хорошо, — в слезах уверяет мама. — Всё наладится, я не обещаю, но боль пройдёт. Поверь.       — Не пройдёт, — Джин, кажется, уже свыкается с этой мыслью.       — Время лечит всё, — мама поднимает его за локти, видит, как он исхудал за эти дни, и обещает себе, что залечит его раны.

× × ×

      — Не надо лгать, что ты не знаешь, где сестра.       Чжинри очередной раз демонстративно закатывает глаза и судорожно дышит. Господи, пусть дела родителей закончатся побыстрее. Она уже морально устала за эту неделю. Даже соседка по комнате съехала, не выдержав характер её матери. Она вспоминает, почему Чжихё так рано вышла замуж. Ей кажется, что она просто сбежала от этих людей.       — Я не знаю, — Чжинри будто открыто воюет с мамой, пока отец молча смотрит на их словесную перепалку. — А зачем вам она после стольких лет?       — Чжинри, доченька, просто скажи мне, где она живёт. Я хочу увидеть её, — голос мамы смягчается, но Чжинри знает, что это обманчиво. Она ни за что не пойдёт на примирение первой.       — Мам, я не знаю, как и вы. Зачем вы хотите увидеть её? Неспроста же, да?       Боже, они даже не знают, что Чжихё развелась с мужем и живёт с другим. Она себе даже не представляет реакцию мамы, если она узнает о том, что Чжихё беременна от бывшего мужа. И очень скоро родит.       — Ты же всё знаешь, — разочарованная мама разворачивается в другую сторону и скрещивает руки. — Скрываешь от родной матери. Может, я хочу знать о её жизни как мать?       Все эти показушные сцены раздражает младшую. Знать о её жизни как мать? Как мать? Фу, что? Когда дочь буквально умирала от стресса, когда она, мать, хотела выдать её за другого, когда она буквально сбежала со своим любимым и устроила свадьбу, она, как мать, отказалась от неё, потому что она вышла за другого. Может, в тот момент Чжихё сделала неправильный выбор и теперь страдает из-за этого, но… Она бы давно умерла, если вышла за другого. Чжинри знает свою сестру. Джин хотя бы обеспечил ей хоть короткую, но счастливую семью. Хоть Чжихё не была любима обеими семьями, но была счастлива за эти года. И тогда, как мать, можно же было узнать обо всём. А не сейчас, когда корабль уплыл.       Чжихё хочет всё это сказать вслух, но знает свою драматичную маму и молчит.       — Да, я всё знаю, — она закрывает книгу, которую так и не может дочитать, и поднимается. — Вот поэтому и не скажу. Если вам так надо, то сами узнаете. И…       Чжинри думает, остановиться ли ей или продолжать? Увидев задумчивого отца и разъярённую мать, думает, не понадобится ли помощь скорой. Но обида прожигает внутри и бурлит. Она закончит свои мысли и попытается адекватно донести.       — Даже если узнаете, пожалуйста, не смейте вмешиваться в её жизнь. Пожалуйста. Она уже взрослая, точно не нуждается в ваших «советах», как бы это грубо не прозвучало. Пожалуйста, послушайте мои слова, как мать своих дочерей. Спасибо. Я пойду готовить.       Тишина. Конечно, принуждённая, но ей легчает. Не дай Бог сейчас мама упадёт в обморок, она точно не хочет в больницу. А отец молчит, и его молчание немного напрягает. Но ведь всегда так. Радует то, что эти слова не перерастают в скандал.       Но не тут-то было. Она не успевает дотронуться до кастрюль, как телефон начинает громко пищать, сообщая о звонке. Родители раздражённо смотрят в сторону аппарата, и Чжинри быстро оказывается рядом.       Воу, звонит зятёк Джун. Хоть хорошо, что мама не видит это. Фух. Она отходит в ванную под подозрительными взглядами родителей и принимает звонок.       — Привет, зять, — шепчет она в трубку, чтобы родители не услышали.       — Чжихё рожает! — паника в голосе Намджуна просто бешеная, и Чжинри сама не замечает, как кричит «Чжихё уже рожает?!»