Крейн

      Пружинящий мох прятал от босых ног светлый камень ступеней. Не угадать, в какой момент тропа, ведущая на холм, превращается в насквозь проросшую зелёными стеблями кладку лестницы. Можно долго идти так, плавно вверх. Пока, так же незаметно, не окажешься у старой арки, прохода в стены.       Наш новый дом создали задолго до того, как Линны ушли под землю. Скорее всего, постарались Древние нашей ветви. Те, кто сейчас, по приказу дома, жили на поверхности, не добирались сюда. Далеко от рек и торгового пути.       Башни, соединённые тонкими галереями мостов, спиральные лестницы и колонны, широкие окна и высокие своды светлых залов. Останки былого великолепия. Спящее могущество, замершее величие. Осколки стекла, каменная крошка, остатки пожарищ, расшатанные опоры верхних этажей, осыпавшиеся фрески, упавший потолок. И зелень. Среди стен, на лестницах, в переходах, комнатах и оконных провалах. Мох, лишайник, травы и тонкие стволы деревьев. Повсюду.       Все мы жили в большом общем зале — относительно целом, с почти не протекающей крышей. Днями работали, понемногу восстанавливая пристанище, вечерами же вспоминали, что являемся общиной магов. Крейн учил Старших. Их было совсем мало, однако на других у Лидера времени не оставалось. Нам, новоявленным Младшим, досталась свобода действий и ворох старых свитков — истории обо всём. В том числе — о чарах, заговорах и рецептах Древних.       В свободное время я предпочитала уходить из общего зала. Старая привычка быть с братьями. Вчетвером мы чаще всего устраивались во внутреннем дворике, среди корней и веток раскидистого дерева с резными листьями. Всё казалось таким же, как раньше: Ванда жил миром свитков и формул, Карри писал стихи, а Ихи наблюдал, выискивая среди бесконечного потока новой информации полезные навыки. И всё-таки, что-то неуловимо изменилось.       Так началась наша новая жизнь. Среди всё ещё чрезмерного счастья, солнечных лучей, пробивающихся к лицу сквозь кроны, среди хрупкого, только-только оперившегося дыхания. Естественно, но всё же неожиданно добралось до нас осознание: мы только начали путь. Яркое голубое небо улыбалось, а к еле заделанным стенам всё ближе подступала зима. Еда в столовой тоже отсутствовала не по плану Крейна, просто то, что можно было добыть в лесу, почти исчезло вместе с заморозками. Мы не умели охотиться. До ближайшего же города — поста Линнов — лежала половина дневного перехода.       И на острие происходящего неожиданно оказался не кто-то другой — мы сами. Потому что именно мы — Крейн.       Поздней осенью началось наше настоящее обучение. И наша жизнь.

***

      Пол дня дороги в город легко сокращались до пары часов — если ты мог лететь. Мы — простые Младшие — этого не умели. Зато, столкнувшись с необходимостью самостоятельно обеспечивать все необходимые бытовые нужды, открыли долгие одинокие прогулки в неизвестный и притягивающий своей необычностью город — Страж. К тому же, за его стенами можно было добыть всё, чего не находилось в лесу.       Ни монет Линнов, ни чудных денег пустынников-Хорлов, частых гостей наших земель, община не имела. Остатки драгоценных камней, вынесенных из подземелий, тоже старались не отдавать. Мрачные торговцы с удовольствием меняли их на любую удобную валюту, да, но ведь из них получались такие прекрасные амулеты! В общем, мой опыт жизни на окраине пришёлся очень кстати. Почти в каждую вылазку меня приглашали. А я звала братьев.       Выходили затемно. В этот раз — с Карри, Шинрой и ещё четырьмя собратьями, образовавшими такую же группу чуть поодаль. Ванда отказался идти, а Ихи выпал жребий лесного поиска. Последние яблоки, кислые ягоды и травы — куда без них.       Впрочем, наблюдать за необыкновенно добродушным разговором брата и старой знакомой мне нравилось. В памяти всё ещё жила её улыбка среди поля колосьев. Светлая, сияющая, беспечная и наивная. Вместе с ровным дыханием и глубоким красивым смехом от её фигуры разлеталось тепло полного жизни полуденного солнца.       Карри смотрел на плывущую чуть впереди фигуру расфокусированным взглядом рассветного утра. С восхищением, пониманием и интересом, который раньше в нём зажигало только непознаваемое. У них, наверное, тоже немало общего. Другого, отличного от того, что делает наш первый квартет семьёй. Как у меня и Ихи. Их молчание говорило мне больше слов.       Лес тем временем наполнился нитями туманной шали, верхушки сосен налились ярко-рыжим соком. Рассвет, мягкие влажные иглы под ступнями, чувство единства и желание раствориться в звенящем нетерпением утреннем воздухе. Я закружилась, приветствуя день.       К жаркому полудню мы добрались до озера, питающегося подземными ключами на самой границе лесного царства. Дальше, за полем, шумела быстрая река. Вдоль её течения до города Стража можно дойти за пару часов.       Напившись ледяной воды и умывшись, мы сели на берегу. Пред тем, как выйти в мир, нам всегда хотелось остановиться, насытиться, впрок набраться древней силы чащоб. На случай, если кто-нибудь попытается помешать нам вернуться.       В этот момент привала Карри и поднял взгляд на Шинру. — Покажи, — попросил он.       Она не спорила, не казалась непонимающей. Она поймала его глаза своими, соединила нить зрения в ощутимый канат — плетение нитей из лазурных искр. Долго не двигалась, повторяя наклон головы брата. А потом невесомой тенью скользнула вбок, к глади озера, одним плавным движением соскользнув с берега.       Не провалилась по пояс в воду, замерла на поверхности. От её ног бежали в разные стороны круги. Я замерла на середине движении. Шинра танцевала на озёрной кромке. Перемещалась к центру, где дна не разглядеть, чисто и звонко смеялась, на мысочках замирая над омутом. Край её длинного, не подогнанного под рост плаща намок. И снова — глаза. Лазуритовое пламя вырывалось из её глаз, окутывало фигуру, звало ветер, путалось в пшеничных волосах.       Я чётко видела каждый момент. Шинра остановилась. Последний шаг танца принёс её к берегу. Девушка, вновь похожая на себя, неловко шагнула на скользкую глину склона. Я видела, но не могла пошевелиться. Оцепенение её магии не отпускало. Шинра перенесла вес на неустойчивую ногу — напряглись и расслабились мышцы — опасно накренилась.       Карри протянул ей руку, лёгким движением втягивая на траву. Когда только успел?.. Она смущённо поблагодарила. Волосы упали на лицо, закрыв от меня глаза. Я снова не знала, как выразить то, что чувствую.       — Иногда я вижу воду посреди земли, как окно, и думаю — можно сделать шаг и оказаться там — в отражении. В небе.       Ши говорила для Карри. Не потому, что хотела что-то от меня скрыть — была уверена, что он поймёт. Нужный опыт в нём видела. А я просто слушала. Нельзя не слушать, когда правда стучит тебе в душу. Не деться никуда от неё.       Мне не хотелось сидеть без дела. То немногое, что я могла, пока они говорили на одном языке — высушить плащ. Щелчок пальцами, прикосновение, и ткань распрямляется на фигуре подруги тёплым водопадом. Она благодарно улыбнулась, но не отвлеклась. Карри светился, слушая её.       Вышло хорошо — они поняли друг друга. Я радовалась за брата, радовалась за Шинру. Признавалась самой себе, что она сформулировала правильно. Я безумно, всем сердцем, хотела того же. С той разницей, что не небо звало меня. Сама вода. Танцевать так же, как она. Только под водной гладью. На дне.

***

      К городу после затянувшейся остановки мы вышли примерно к шести часам после полудня. Страж встретил нас вечерним оживлением. На широких мощёных улицах прогуливался разношёрстных народ, дети четырёх стран и огромного количества рас, полукровки. Они стекались сюда в любой сезон. Некоторые — и правда за драгоценными камнями. Однако большая часть — за любимыми детищами каждой общины — ядами. Любого состава, происхождения и действия. Именно они многие десятилетия поддерживали экономику Линнов. Никто, конечно, официально не заявлял о таких товарах, но поставки в Топь через земли Хорлов, а в последнее время в новую страну на востоке осуществлялись с поддержки совета общин.       Мы пришли через южные ворота, пересекли несколько жилых кварталов и оказались на площади Совета. Здесь располагались красивейшие здания города. Особняки общин. Более простые постройки, в которых действительно могли во время визитов жить последователи, находились по всему городу — в зависимости от личных возможностей и предпочтений. На площади же архитекторы возвели настоящие произведения искусства. Для собраний.       Между домами и садами разворачивался знаменитый беззвучный рынок. Десятки разномастных торговцев с небольшими лотками и разнообразными товарами. Объединяло их всех только одно — тишина. Приказом совета общин, не терпевшего шума, любой громкий звук на площади лишал нарушителя спокойствия голоса. Если повезёт — заклятие пройдёт через несколько часов. А если нет…       В общем, продавцам приходилось упражняться в изобретательности, чтобы зазвать кого-то поближе и уже шёпотом договориться о сделке. В дополнение, именно по их расположению относительно зданий можно определить, какая община в настоящее время лидирует в так называемой семёрке старших.       Впрочем, нас политика интересовала меньше всего. Страж, раскинувшийся на обоих берегах широкой реки Сей и дюжине её рукавов изобиловал причудливыми мостами. Один из самых больших, начинавшийся как раз за площадью, соединял южную сторону с более подходившей для наших целей северной. По дороге мы всегда задерживались над течением. Это, наверное, одна из главных причин, почему я не отказывалась от походов в Страж. Да, воровать неприятно. Но как же легко дышать у проточной воды!       Каменные ступени показались среди домов, и я ускорилась. Карри и Шинра в любом случае сейчас заняты, моя отлучка их не отвлечёт. Это и хорошо, я пока не знаю, как сказать им, что сказать.       Берега в этом месте высоки. От мостовой до набережной длинная лестница уходит вверх. Небольшие грузовые парусники легко проходят под гребнем моста. Тут почти нет прохожих, большая часть жителей предпочитает несколько коротких застроенных мостов одному большому и пустому. Поэтому мне спокойно именно здесь.       Иногда, в пасмурные дни, когда в низину реки туман стекается со всей округи, меня накрывало ощущение, что я сижу в облаках. Опираюсь на перила, запрокидываю голову и… В мечтах я летела. Падала спиной вниз в эту серо-бирюзовую влагу и летела, летела, летела. Так же легко входила в изумрудную тёмную воду, чувствовала холод и опускалась на дно. Дышала.       Каждый раз, стоило мне усесться на перила, кто-то из братьев появлялся рядом, стаскивал обратно на землю и неодобрительно качал головой. Любой из них — с одинаковым выражением лица. Не сейчас мол, сама знаешь, что умрёшь, если так сделаешь. Высоко. Мысли мои братья видели насквозь. Вот и теперь. Как только пара моих друзей одолела подъём, Карри нахмурился. Я сползла с только нагревшегося камня сама, а он кивнул. Странным образом оба мои брата подходили этому месту, по-своему, но подходили, их было очень легко представить стоящими у всё тех же перил. Смотрящими вниз.       В результате всех происшествий и прогулок, к вечернему возвращению жителей в дома мы не собрали и трети необходимого. Зато похитили почти полную корзину пирожков. От запаха у нас кружились головы. Пришлось оставлять дела на завтра и перебираться в укрытие. Один из полноводных северо-западных притоков реки внутри города много лет назад забрали в трубы для полива садов, а небольшой мост, ранее помогавший переправе, разбирать не стали. Под его защитой, в густой траве, мы уселись с добычей.       Голодные и замёрзшие, будто снова оказались в пещерах, мы тесно прижимались друг к другу, кутаясь в лёгкие чёрно-зелёные плащи, а руками вцеплялись в еду. Вроде и правда — как тогда. Только одеяла лоскутного не хватает. Однако, немного придя в себя и вдоволь наговорившись, перед тем, как заснуть, я откинулась на спину, и совсем рядом, у границы моста, увидела звёзды. Блестящие, мерцающие. Гораздо лучше тусклых бликов слюды из подземелий.       И — никакой серости.

***

      На следующее утро, кое-как выпутав из общего кокона свои конечности, я снова отправилась на мост, соединяющий части города. Карри и Шинра любили поспать подольше, мне же, если проснулась, обратно никак не заснуть. Привычка ещё со времён подземной жизни осталась.       На месте, заняв привычный наблюдательный пункт у перил, я заметила некоторую странность. Люди, в этот утренний час всё же идущие с северной стороны, не выглядели спокойными. Вместо праздной безмятежности — тревога. Натолкнувшись взглядом на мой плащ, они ускоряли шаг. Некоторые из них оборачивались, изучая мою фигуру, но попыток поздороваться отчего-то остерегались. Я опустила руку, которой только что пыталась помахать одной милой, испугавшейся паре. Странные.       — Просто в городе с самого рассвета не протолкнуться, все улицы нашими ребятами заполнены, — голос за спиной застал врасплох, но не напугал. Наоборот.       — Настолько много? — вместо разворота опираюсь спиной на подошедшего.       — На удивление. Как мы все по дороге не пересеклись хороший вопрос, — Ихи обнимает за талию, укладывает голову на мою.       — Не знаю даже… Сам-то как здесь? Вроде в лесу должен быть.       — Закончил уже, — усмехается, — В отличии от вас. Застряли тут, бездна знает почему, надеялся на обратной дороге вас перехватить, а в поисках до самого Стража дошёл, — улыбка чувствуется даже со спины.       — Больше скажу, никакими сборами мы почти и не успели заняться, — я успела соскучиться по его теплу.       — Это как так? — действительно удивился. Моя маленькая победа, — Подробнее рассказать не хочешь?       — Не откажусь, — всё-таки разрываю объятия. Для таких разговоров нужно видеть лицо, — Шинра и Карри. Им хорошо вместе. Мы сильно задержались, потому что видели её танец, — я протянула ладонь к его лбу, передавая воспоминание. Глаза Ихи на секунду расширились, — А потом ужинали. Главное не это. Знаешь, я поняла, чего теперь хочу. Не как Ши, нет, не смотри так. Я хочу лететь. Хотя бы и с этого моста. Представляешь, какого это, падать, но не разбиваться, не умирать?       Я смотрела на него и видела — он чувствовал то же. Ему интересно. В его крови просыпается желание попробовать. Он понимает. Но не станет.       — Танри, — он держит за плечи, притягивает, — Обещай, что не станешь так делать.       Он серьёзен, но я не хочу врать брату.       — Не могу.       Однажды моего самоконтроля не хватит. Однажды я сделаю этот шаг вниз. Перевернусь вниз головой, отпущу руки и полечу. Возможно, однажды я умру.       Ихи долго молчит.       — Хорошо, тогда обещай, хотя бы, что не станешь делать этого, пока не научишься летать по-настоящему.       — На это я согласна, — киваю, — В конце концов одного раза мне точно не хватит.       — Странная ты, сестрёнка, — он смеётся, закрывая лицо рукой, красные пряди сползают между пальцами, — Ты бы ещё с Пустоты прыгнуть решила, в самом деле! Там и лететь дольше, и магия в добавок не работает.       Место и правда было весьма забавное. Зачарованный в незапамятные времена утёс над рекой, самая высокая точка во всей стране. Упадёшь оттуда, и ничто не поможет. Никакие чары там не работают, никакие силы. Разве что крылья.       — Эй, не думай даже! Это была просто шутка, не самая удачная, признаю, — потянул за собой, смещая взгляд с воды, — Нас заждались уже, пошли.       Под мостом медленно оживали наши друзья. Обрадовались встрече и они. Однако, какие-то припасы принести было нужно — и мы отправились на охоту. Неспешная прогулка по северным окраинам выдалась интересной. Почти в каждом квартале, на каждом перекрёстке мы встречали своих, со мной здоровались новые уже-друзья, я радостно отвечала.       Город переполнился чёрно-зелёным.       К полудню мы выполнили свою задачу и двинулись в обратный путь. Люди у ворот расступились, когда мы приблизились. Я, Ихи, Карри и Шинра — во главе колонны Младших. Кажется, не хватало только Ванды, как всегда занятого одному ему известными делами.       Лес встретил нас ликованием. Как сильных. Почти равных.

***

      Веселье, пусть уже и не наше, продолжилось в предрассветных сумерках, после ночёвки в лесу. Веселился в основном Ванда. Дружной толпой ввалившись во внутренние дворы Крейна, домой, мы застали алхимика на том же месте под деревом, со всё теми же свитками. Будто и не вставал. Разве что выражение лица у него несколько изменилось. Заметив нас с братьями, он хмыкнул, а после рассказал историю.       Крейн, как я уже говорила, редко контактировал с Младшими. Однако, иногда всё-таки спускался, проверить, есть ли у нас какие-то продвижения. В последнее время такого почти не случалось, и мы расслабились. Крейн же, в какой-то перерыв, вспомнил о нашем существовании. Так получилось, что он выбрал день, следующий за тем, когда мы с Карри и Шинрой отправились в Страж. День, когда мы все встретились в городе.       Спустившись из излюбленной башни — пока что единственной починенной полностью — Крейн ожидаемо никого не застал. Во дворе, где догорали яркими пятнами краски последние тёплые дни, так же Младших не обнаружилось. Только Ванда вежливо кивнул головой и не стал отрываться от бумаг.       Именно на нашего отстранённого алхимика вылились первые минуты гнева Лидера, вперемешку с его же смехом. Где-то к концу тирады праведного гнева на отсутствие почти всех членов общины, Крейн задал не требующий, по сути своей, ответа вопрос — где мы. А Ванда, невольный свидетель всей картины, невинно ответил. Правду. Что все мы, не договорившись между собой, и, видимо, разминувшись, отправились в город.       Крейн, по словам алхимика, смеялся также долго, как до этого кричал. И велел всем, кто вернётся, передавать, что им нужно научиться кое-чему. Чтобы не повторять больше старых ошибок.       Возвратившись и встретив брата, мы должны были идти к Лидеру. На секунду мне стало неуютно — когда в подземельях вызывают к главе общины, ничего хорошего ждать не приходится. Шинре и Карри, всё ещё держащимся за руки, кажется было всё равно, они не обратили внимание на изменение планов, Ихи хмуро кивнул, ничего не сказав.       — А ты? — я протянула Ванде руку, — Пойдёшь с нами?       — Нет, спасибо, — он хитро улыбнулся. Давно не видела его таким, — Я уже всё.       На этой интересной ноте толпа товарищей, двинувшаяся к арке лестницы, потащила меня за собой, не дав узнать, как так быстро и чему собственно научился брат.       Оказалось, впрочем, всё совсем не страшно. Наоборот.