Кто я тебе?

— Я не понимаю, почему этот индюк взял вину на себя, — возмущалась Агния по дороге к дому своего друга, шагая по перилам и робко придерживая меня за руку, чтобы не упасть. — Забей, — буркнула я, оглядываясь по сторонам и размышляя о том, что подумают люди, увидев, как одна девушка ведет другую за руку. Весь наш путь блондинка упорствовала, пытаясь вбить мне в голову мысль о том, что за этим отважным поступком должен быть подвох. Я же решила твердо не замечать обстоятельств и продолжать ненавидеть Андреева лишь за его жалкое бессмысленное существование. С первых минут он зарекомендовал себя циничным, зазнавшимся мажором, и несмотря на то, что сегодня он загладил ситуацию и мне не пришлось оправдываться перед отцом за испорченный автомобиль, я не считаю, что в этой жизни он сможет измениться. Ребята уже упоминали о том, что мы с Федей живем в одной стороне, и я успела заскочить домой, чтобы переодеться и предупредить Наталью, что иду на прогулку с новыми одноклассниками. Сегодня женщина не встречала нас с Никитой и была удивлена, завидев меня на пороге позже обычного. Еще мне пришлось на скорую руку приготовить несколько бутербродов с сыром, чтобы вынести их оголодавшей Агнии, которая все уши мне прожужжала о том, что благодаря походу к стоматологу сегодня она с самого утра во рту ни росинки не держала. В результате своих глубоких раздумий о Владе, который решил прочно поселиться в моих мыслях, я не углядела и ослабила хватку, благодаря чему Агния с оглушительным визгом свалилась в дряхлые кусты. Редкая публика обернулась на шум, и я залилась густым румянцем, усердно перелезая через перила, чтобы помочь своей новоиспеченной подруге. И внезапно меня в прямом смысле окатили ледяной водой из ведра. В тот момент, когда я протянула руку Агнии, она деланно кашлянула и отползла в сторону. Тут на меня обрушилась волна, пробирающая до костей. Вскрикнув и схватившись обеими руками за голову, я согнулась в три погибели в надежде спрятаться. Невольно сморщившись, я слегка стиснула зубы от холода и по-детски зажмурилась, как во время просмотра ужастика. Из груди словно весь воздух выбили, и я с горем пополам разогнулась лишь спустя две минуты, когда сквозь стук собственных зубов расслышала смех Агнии. Девушка схватилась за живот, прислонившись спиной к голой яблоне, пальцем указывая вверх. Одноклассницу трясло от смеха и переполняющих ее положительных эмоций, только вот мне было совсем не радостно. Щурясь на осеннем солнце, я подняла глаза вверх и увидела довольную рожу Феди, свисающего с балкона и улыбающегося во все тридцать два зуба. Вид у парня хоть был и болезненный, но счастливый. Лицо побледнело еще больше, хотя казалось, куда уж хуже. — Освежилась? — Вы совсем с ума сошли? — во все горло закричала я, своим охрипшим голосом пугая соседей парня. — Вы что тут устроили? — Это посвящение в нашу скромную классную компашку, — помахав мне рукой, с довольным видом пояснил парень, головой прислонившись к раме. — Ты знала, что он дома! — переметнув свой взгляд на хихикающую Агнию, оскорблено запищала я, расстегивая рубашку, под которой была одна лишь майка, и слабо выжимая ее подол. — Да, он позвонил мне утром и сказал, что приболел, — сквозь смех выдавила она, держась за живот обоими руками и кивая, воодушевленная простотой своего гениального плана. — Поднимайтесь, — хохотнул Федя, скрываясь за занавеской. Я лишь с видом каторжника перелезла через перила, перепачканная в земле, держа в своих руках мокрую насквозь рубашку и обсыпая проклятьями этих смышленых гаденышей. Агния специально рухнула под балконом Феди, чтобы я бросилась ей помогать, а он тем временем, дождавшись сигнала, вылил на меня ведро с водой. Агния и за бутербродами меня отправила лишь затем, чтобы позвонить ему и предупредить, чтобы он успел приготовиться, прежде чем мы подойдем к его дому. Это все мне рассказала сама девушка, пока я поднималась на третий этаж, оставляя за собой мокрую кривую дорожку, как извалявшаяся в грязной луже собака. Люди во дворе смотрели на нас как на сумасшедших, и я делала вид, что чертовски злюсь, но в глубине души я даже не обиделась на эту подростковую выходку. В какое-то мгновение мне захотелось подхватить их заразительный смех и захохотать на всю улицу, доведя соседей Феди до конечной станции, но я лишь слабо улыбнулась и выжала растрепанную косичку. На пороге нас встретил Федя с халатом в руках, заблаговременно предупредив меня, чтобы я не смела переступать через порог его дома в таком виде. Мы дружно рассмеялись, и меня заботливо укутали в жесткий халат, потрепав по плечам и помогая согреться. На столе ждала кружка горячего кофе, а Агния пыталась подключить фен, который с рассказа Феди сломала собственноручно пару недель назад. — Спасибо вам, ребят, — отхлебнув из чашки, сказала я, расплываясь в улыбке. — Еще б мой телефон после такого душа заработал, вообще бы прекрасно было. * * * Несколько дней мы навещали Федю, таскали ему большие апельсины и диски с компьютерными играми. Пока его матери не было дома мы даже посмотрели вместе пару комедий, перекусывая сосисками, которые мы с Агнией пожарили, пока он умывался, заставленный врасплох нашим неожиданным визитом в тот день. Следующие несколько дней прошли спокойно, если не брать в счет, что спустя три дня после случая со сломанным цветком я осталась в раздевалке наедине с собой. Стянув с себя мокрую после игры в волейбол футболку, я обнаружила записку в своей туфле, которую я оставила на пару с ее близняшкой под грудой своих вещей. Это был небрежно выдранный из клетчатой тетради мятый клочок бумаги, исписанный кривыми буквами. «Отличная игра, ты начинаешь нравиться мне еще больше», — слова были выведены наспех. На этот раз моя реакция была более адекватной, и я решила сохранить записку, спрятав ее от чужих глаз в отсеке пенала. Помимо всего я все время замечала странные переглядывания между Агнией и Федей, многозначительные смущенные улыбки и тихие смешки, когда я отлучалась. Я не решалась поговорить с кем-то из них на этот счет и довольствовалась тем, что они замолкают в моем присутствии. Ровно неделю я вживалась в коллектив, стараясь быть доброй и отзывчивой, давать списывать, делиться ластиками и ручками, бегать курить за компанию и впутываться в глупые истории. На самом деле я старалась избегать даже пассивного курения и скромно жалась к двери подъезда, у которого обычно сидела Агния. Я поняла, что нельзя судить людей по внешности, ведь мрачный Федя, чем-то похожий на грача, презирал курение, а девушка наоборот дымила как паровоз, из-за чего они часто спорили, назначая меня независимым судьей. Разрешать споры дорогих тебе людей очень сложно, я вам скажу. Не сказать, что они стали мне настоящими друзьями — скорее хорошими знакомыми. И я безумно рада их появлению в своей жизни, ведь в противном случае я бы уже умерла со скуки, а так меня хотя бы Агния на уроках отвлекает, болтая без передышки. Не хотелось бы связываться с компаниями типа той, какой погоняет Андреев. Меня до сих пор воротит от воспоминания о тех девицах, кокетничающих с ним на лавочке, пока я протирала задницу на качелях, ожидая, пока он соизволит забрать свой телефон. Я успела привязаться к ним за считанные секунды. Федя тащил мои новые учебники, отшучиваясь, что ему не тяжело. Агния старалась оскорбить Андреева новым оригинальным словом, пару раз прошлась со мной по магазинам и подбодрила, когда я рассорилась с отцом из-за приезда бабушки, который к моему счастью снова откладывался еще на несколько недель. Грубо говоря, мне давали возможность надышаться перед смертью. Сегодня не произошло ничего особенного. Почти. Мы с Агнией сидели в просторной столовой, уплетая поздний завтрак, который по расписанию проходил после второго урока. Я набила полный рот плова, свободной рукой дипломатично помешивая чай в большом стеклянном стакане. — Есть планы на выходные? — невнятно прохрумкала блондинка, с маниакальным видом потянувшись за второй порцией, пожертвованной Федей. — Нет, — я пожала плечами. — А у вас? — Можем сходить в кино, — хихикнула Агния, присматриваясь к реакции Феди, не заставившей себя ждать — парень одобрительно кивнул. «Ага, я сяду спереди, а вы на ряд для поцелуев», — кивнув в ответ, мысленно усмехнулась я. Тут как в фильме, все в столовой замерли, обернувшись на вход. В дверях стояла высокая смазливая брюнетка с аккуратными кудрями. На ней красовалось серое платьице, расшитое бисером по линиям рукавов, выгодно подчеркивающее ее осиную талию. В руках незнакомка держала черную кожаную сумку, из которой выглядывал учебник химии в обложке с наклейками. Повертевшись и покрасовавшись перед жующей публикой, девушка гордо выпрямилась и зашагала к пустующему в углу столику, по дороге схватив с чужого подноса стакан с водой. Я не успела как следует разглядеть черт ее лица. Андреев, пренебрегающий услугами местных поваров, поперхнулся чаем — единственным, что он употреблял в школьной столовой. Он с затейливым видом поднялся из-за стола, за которым он несколько секунд назад увлеченно беседовал со своим соседом — парнем, который назвал его имя неделю назад, выйдя из толпы. Почему я до сих пор не знаю его имени, черт возьми? — Это что еще за барби, — застыв с поднесенной ко рту ложкой, неодобрительно пробубнила моя подруга, окинув брюнетку, идущую к столику, хмурым взглядом. — Она разве не местная? — хмыкнула я, потянувшись к салфеткам. — Что вы на меня так смотрите? — поймав на себе вопросительные взгляды ребят, спросила я. — Я всех здешних куриц знаю, уж поверь, — похвасталась Агния, локтем подтолкнув Федю, чтобы тот подтвердил ее правоту. Парень снова кивнул. – Нет, эта новенькая, но уже бесит меня. — Что, еще одна новенькая? — удивилась я. — Чем же она тебе не нравится? — Я таких за версту чую, — самодовольно продолжила девушка. — Пафосная, самовлюбленная, любит командовать. Федя в очередной раз кивнул и дал «пять» Агнии. — О, да ты эксперт, — рассмеялась я. Вся столовая дружно проводила взглядом Андреева, который уже подошел к столику новенькой и наклонился к ней, расплываясь в лукавой улыбке. Незнакомка смущенно хихикнула, но тут же пришла в себя, протянув ему руку в знак знакомства. В груди кольнуло то ли от зависти, то ли от обиды, ведь мое появление не было столь эффектным. Я лишь опозорилась перед всем классом, тупо глядя в пол и бормоча что-то, отдаленно смахивающее на «привет». — Я, кажется, уже тоже ненавижу ее, — залпом опрокинув стакан с чаем, словно рюмку коньяка, с горечью в голосе пробормотала я. А может, это был не укол зависти или обиды? Ведь у меня под ложечкой засосало именно тогда, когда Андреев отошел ото всех своих дел и поднялся, желая покрасоваться перед всеми, мол, смотрите: для меня раз плюнуть подцепить симпатичную новенькую. Ведь неделю назад ему не удалось самоутвердиться за мой счет. На самом деле я собственница, каких свет не видывал, и могу присвоить себе все, что угодно, даже не касающееся меня. Именно поэтому я сейчас и ощущаю дискомфорт, глядя на то, как они уже во всю воркуют. Может, это был укол ревности? Но откуда здесь взяться ревности, если я его на дух не переношу? Нет. Надеюсь, что нет — я уже ни в чем не уверена.