Кто я тебе?

После пары по физкультуре оставалась лишь география, которую вела миниатюрная женщина с темными густыми волосами, собранными в косу внушительных размеров. Ее бледное лицо было щедро усыпано веснушками, тонкие губы были сжаты в полоску, а большие карие глаза смотрели на все с неподдельным интересом. Этот странный комплект дополнял высокий писклявый голосок. Таких дамочек лучше не злить — иногда мне кажется, что если они начнут кричать, то попросту порвут себе голосовые связки, дойдя до ультразвука. Я не собиралась уступать Андрееву последнюю парту и, придя в класс раньше, без зазрения совести уселась там, закинув ноги на соседний стул. Последнее, конечно, слишком, но позлить его было жизненно необходимо. Насвистывая себе под нос какую-то попсовую песенку, я разглядывала свои коротенькие ноготки, окрашенные бледно-розовым лаком. Меня по-прежнему трясло от осознания того факта, что этому напыщенному петуху удалось переспорить меня. В конце нашего спора в соседнем от школы дворе я просто завизжала и чуть ли не накинулась на него с кулаками, вовремя опомнившись и поборов непреодолимое желание расцарапать его смазливое личико. Не понимаю, каким можно быть уродом, чтобы нахамить девушке. Нет, я, конечно, тоже без крылышек за спиной и нимба над головой, но есть предел всему. Теперь я из принципа буду подслащивать его мед своим дегтем. Пусть знает, что я тоже не пальцем деланная. Во время моих размышлений о кровавой расправе ко мне подсела темноволосая девушка с волосами, едва достающими до плеч. До звонка оставались считанные минуты, и учительница географии вешала карту на доску, периодически окрикивая парней, столпившихся у окна, чтобы те не опрокинули горшки с цветами. Незнакомка принялась украдкой переписывать домашнее задание с чужой тетради, бросая косые взгляды в сторону учительского стола. Поймав на себе мой взгляд, она резко обернулась, демонстрируя свои иссиня-черные глаза. Я даже неловко пошатнулась, не ожидая такой гаммы. Быстро придя в себя, я смущенно улыбнулась и уткнулась в свою старую тетрадь, делая вид, что увлечена чем-то особенно занимательным. Эта девушка показалась мне необычной. На ней была черная юбка и черная рубашка с загнутыми по локоть рукавами. Недобро ухмыльнувшись, она вернулась к заполнению таблицы. Влад появился в классе буквально за минуту до звонка. Не глядя в мою сторону, он улыбнулся своей однокласснице и поздоровался с учительницей, смерившей его скептичным взглядом. Дойдя до середины ряда, он замер, беспардонно опустившись на чью-то парту. Я, заметив его реакцию, широко улыбнулась и приветливо помахала рукой, как бы приглашая сесть рядом с собой — знала, что ни за какие пряники не сядет. Парень дернулся, сжал кулаки и опустился на стул за тем же столом, на котором сидел несколько мгновений назад, потеснив какого-то очкастого паренька, увлеченно пересказывающего параграф вкратце своему другу. Андреев вновь обернулся ко мне, и губы его изогнулись в наглой усмешке. Даже сейчас он отказывается признавать свое поражение. Наверняка в его пустой голове уже зародился незаурядный план мести, так что мне стоит быть внимательнее и осторожнее, хотя от этого Голубоглазого можно ожидать чего угодно, начиная с клея на стул и заканчивая чем-то более оригинальным и ужасающим. Приторно улыбнувшись, я с незаинтересованным видом уставилась в окно, по-прежнему чувствуя на себе его взгляд. Девушка, сидевшая около меня, подскочила, услышав звонок, и прихватила с собой все свое имущество. Пересев на соседнюю парту к темноволосому парню, явно не замечавшему начала урока и продолжившему кайфовать под музыку в наушниках, она прибрала «улики», припрятав тетрадки в черную кожаную сумку. Весь урок я не знала, куда деть себя от нахлынувшей скуки. Особой дисциплины не наблюдалось, и все то и дело хихикали и переговаривались, благодаря чему я чувствовала себя не в своей тарелке. Неловко прячась за дневником и тетрадками, которые я зачем-то выставила перед собой, я лишь оставалась наблюдателем со стороны, не решаясь вмешиваться в чью-либо беседу. До меня доносились лишь обрывки рассказа по традиционной теме о горных породах, казалось, женщину вообще ни капли не волновало, что из всего класса ее слушало от силы два-три человека. Я все же ненароком прислушалась к чужому разговору и неловко вклинилась в него, выдвинув предположение о названии не понаслышке знакомого мне фильма. Парень, сидящий за партой слева от меня и отчаянно доказывающий своей собеседнице о точности года выпуска вышеупомянутой киноленты, на мгновенье замер и тут же хлопнул себя по лбу, признавая ее правоту. Рухнув головой на парту, он пробурчал что-то нечленораздельное, и светленькая девушка с пышной копной волнистых волос благодарно улыбнулась мне. — Я смотрела этот фильм пару дней назад, — зачем-то сказала я, привлекая внимание незнакомки, принявшейся будить своего соседа по парте. — Да? — она заинтересованно повела плечами и села в полоборота. — И как? Интересный? — На троечку, — пытаясь расположить блондинку к себе, я пересела на соседний стул и выдавила из себя максимально дружелюбную улыбку. — Это мой любимый фильм, — встрепенулся черноволосый парень, мигом поднявшись и косо взглянув на меня своими карими глазами. — На троечку? — Упс, — я тут же развернулась на стуле, кажется, порвав капроновые колготки, и стиснула зубы, опасливо косясь в сторону возмущенного ученика. — А я говорила, что фуфло твоя киношка, — расплывшись в угодливой улыбке, пропела девушка, явно довольная моей справедливой оценкой. Парень лишь невозмутимо фыркнул и вернулся в изначальное положение, подложив себе под голову учебник по географии, всем своим видом показывая, что мы крупно ошибаемся, недооценивая настоящий шедевр зарубежного кинематографа. Я виновато потупилась, принявшись разрисовывать поля своей тетради незамысловатыми квадратиками и сердечками, вполуха слушая завязавшийся спор между Андреевым и учительницей. Парень, по всей видимости, только что вычитавший из книги нечто важное, ну или же первый, попавшийся на глаза абзац, бойко отстаивал свое мнение, приводя весомые доводы и аргументы. Бедная оговорившаяся учительница растерялась и защебетала что-то совсем уж неладное, вперебой между умными словами грозясь вызвать в школу родителей Влада. Под конец урока я чуть не заснула — насколько нудным было повествование. Черноволосый парень был не из стойких и уже вовсю храпел, сменив позу и удобно устроившись на ногах блондинки, закатывающей глаза каждый раз, когда он всхлипывал и бормотал во сне. Понимающе переглянувшись с ней, я начала нервно грызть карандаш, выглядывая из-за чужих спин и исподтишка наблюдая за Андреевым, который мужественно признал свое поражение, поставленный перед фактом посещения его отца учительской. Наконец прозвенел звонок, и все тут же вскочили со своих мест, хватаясь за сумки и контурные карты, оставшиеся нетронутыми. Меньше всего мне хотелось убирать за своими новоиспеченными одноклассниками второй раз и я последовала их примеру, оставив участь дежурного несчастной рыжеволосой девушке, которая несколько часов назад прервала нашу с Владом перепалку, без стеснения указав ему на его заторможенность и плачевность. Он, насколько я помню, тоже в долгу не остался, обсыпав ее оскорблениями с ног до головы. Отправившись на поиски своего взбалмошного братца, я забрела в просторный гардероб, где на вешалках в силу теплой погоды не было ни одного предмета верхней одежды. Болтался кем-то потерянный или забытый шарфик, чьи-то перчатки, покинутые своим хозяином вот уже с зимы, и красный берет со смешным помпоном. Уловив, что здесь Ника явно нет (здесь вообще никого нет), я вышла обратно в опустевший коридор. Почти опустевший. У окна стояла моя недавняя собеседница. Ссутулившись и озабочено оглядываясь, она поспешно «слизывала» контрольную с тетради какого-то добродетеля, нервно цокая и озадачено вздыхая. «На шухере» стоял тот самый парень с угольно-черными волосами. Щеки у него были впалые, лицо бледное, глаза горели каким-то нездоровым блеском. Пальцами отбивая чечетку по пластиковому подоконнику, он настоятельно советовал поторопиться своей спутнице, которая, ущемленная временем, беспокойно залилась отборными матами как истинный сапожник, ну или же каждый третий среднестатистический обитатель вокзала. Наплевав на смышленого братца, который и без моей помощи сможет добраться до нашей машины, я с самыми чистыми намерениями заручиться поддержкой в лице новых одноклассников, на цыпочках подошла к вымученному парню и опустилась рядом с ним, прислонившись к стене. — Привет, — поздоровалась я, неловко ерзая и стараясь устроиться как можно комфортней. — Виделись, — недовольно пробурчал он, притопывая ногой от нетерпения. — Ты новенькая, которая лыбилась на уроке русского и которая обосрала мой… — У тебя как с английским? — отвлекшись от списывания и заметив меня, живо спросила блондинка, цепляясь за последнюю надежду на удовлетворительную оценку. — Отлично, — скрестив руки на груди, не задумываясь, ответила я. — Спасай! — тут же закричала она, вмиг потупившись и подойдя ко мне с кипой рабочих тетрадей. — Зачем тебе столько? — окинув скептичным взглядом целую стопку чужих работ, удивилась я. — Здесь была моя, — на ходу судорожно перебирая тетрадки, как в бреду повторяла девушка, — где-то здесь была моя. Ах, вот она! — радостно воскликнула она, протягивая мне тетрадь, на обложке которой красовались умилительные большеглазые котята. Я пролистнула пару страниц, отыскивая последнюю законспектированную тему. Почерк у блондинки был аккуратный, но писала она в каждую клеточку и ничтожно маленькими буквами, поэтому мне пришлось щуриться как бабка без очков. В конце тетради оказался совсем не сложный тест. К каждому заданию прилагалось четыре варианта ответа, и я быстро справилась, на скорую руку расставив небрежные, кривые, как их любила называть моя первая учительница «пьяные» буквы, ни на секунду не сомневаясь в правильности своего выбора. — Ого, — негромко присвистнув, парень с уважением взглянул на меня. — Дружишь с иностранными языками? — Только с английским, — заверила его я, протягивая разволновавшейся однокласснице решенный тест. — Спасибо, — принялась распинаться она, восхищенно вздыхая и возвращая свою тетрадь на ее законное место. И тут меня как ледяной водой окатило. На секунду даже в глазах потемнело, а в животе недобро заурчало. Только что сообразив, откуда здесь пачка работ по английскому, я округлила глаза и вцепилась в подоконник. — Вы что, сперли их? — в ужасе прикрикнула я на тут же зажавшихся подростков, чуть ли не хватаясь за беспокойно колотящееся сердце. — Мы их позаимствовали, — нелепо сконфузившись, невнятно промямлил черноволосый парень, теряясь под моим укорительным взглядом и помогая своей спутнице запихнуть злосчастную тетрадку в самую середину стопки, тем самым заметая за собой последние следы. — А ты теперь соучастница, — грустно улыбнувшись, констатировал он. Чуть ли не завизжав от досады, я помогла им избавиться от «улик» и терпеливо остановилась у поворота на лестничный пролет, окликнутая пышноволосой девушкой, выбежавшей из учительской спустя пять минут с крайне смятенным выражением лица. За то время, что я шла до выхода с этажа, эта парочка уже успела разобраться со своими проблемами, проникнув в кабинет и положив стопку на стол. Ее глазки быстро бегали, сама она резко застыла, словно собака, желавшая принюхаться. Тощий парень, показавшийся из-за дверей следом за ней, вылетел в проветренный коридор и согнулся пополам, упершись руками в коленки и пытаясь отдышаться. Тут блондинка резко дернулась и бросилась в мою сторону, заслышав стремительные шаги, отчетливо доносящиеся из противоположного конца длинного коридора. Ее друг выразительно вздохнул и, сделав жадный глоток спасительного воздуха, неспешно побежал за ней, явно вымотанный благодаря такому экстремальному и опасному подходу к исправлению заданий. Подбежав ко мне, прыткая девчонка схватила меня за локоть и потянула за собой, шипя и оглядываясь на еле поспевающего парня, который от такого мощного выброса адреналина даже слова вымолвить не мог, лишь опасливо оглядывался и упорно двигался к заветной цели — не быть пойманным. Мелкими шажочками мы быстро спустились с лестницы, отчаянно хватаясь за протертые уборщицей перила, чтобы не споткнуться и не запутаться в собственных ногах. Ближе к первому этажу парень уже и вовсе лениво слонялся от стенки к стенке, словно мячик, энергично отбиваемый игроками. Волоча за собой полураскрытый портфель, из которого, казалось, вот-вот посыплются все его учебные принадлежности, он миновал последнюю ступеньку и устало плюхнулся прямо на пол, предварительно подмяв под себя свою многострадальную сумку. Прислонившись к холодной стене, я тяжело задышала и прикрыла глаза, мысленно шинкуя своих новых знакомых на тонкие ровные полоски свежего мяса. Все произошло так быстро, что я даже не успела опомниться. Снова послышался цокот каблуков, и я без лишних слов выскочила на первый этаж, чуть не напоровшись на деревянную лавочку. Как ошалелая выбежав на улицу, я облокотилась на перила и схватилась за грудь в попытках унять судорожный хрип, вырывающийся из груди и царапающий сухое горло. Следом за мной из-за дверей показались обезвоженные подростки, которые чуть ли не высовывали языки, как вымотавшиеся на жаре собаки. — С вас причитается! — наконец вымолвила я, подавляя безрассудный позыв опуститься прямо на теплый асфальт. — Вы мне канистру минералки должны, сволочи! — Дерьмо, — щурясь на осеннем солнце, изрек Черноволосый, положив руки на перила и уронив голову на них. — Миронова, что б я еще раз взялся тебе помогать. — Уткнись в тряпочку, это ты с ключом полгода возился! — упрекла своего товарища та и вытянула руку перед собой, найдя в себе силы на старомодный жест. — Улитка и то быстрее бы справилась. — Вот же ж неблагодарная! — с притворным недовольством в голосе отозвался парень, продолжая неживой тушкой свисать с перил. — Я тебе еще припомню, поверь! — Это я вам обоим припомню, экстремалы хреновы! — прикрикнула я, неопределенно покачиваясь из стороны в сторону, как лодка в солнечный день на озере под массой молодых неумелых рыбаков. — Одурелый бег в мои планы не входил! В рот будто песка насыпали. Язык услужливо прилипал к небу, и я постоянно плевалась как настоящий верблюд, посылая проклятья в сторону своих новых знакомых. Все мои мечты и стремления сходились на одном — прохладная бутылочка минеральной воды. Собравшись с силами, я пробубнела что-то нечленораздельное типа «всего хорошего» и, слабо схватившись за живот, нехотя поплелась в сторону парковки, где меня предположительно должен был поджидать водитель. Казалось, что если я вздохну, то внутри все засвистит. Как-то совсем уж неуверенно сглатывая, я доползла до ворот школы и чуть не расплакалась — ни одной машины. Меня вновь окликнула Миронова, едва переступающая с ноги на ногу и подгоняемая пошлыми шуточками своего «поддельничка». Согнувшись чуть ли не пополам, она промямлила что-то невнятное вроде «спасибо». Наша беседа вышла весьма занимательной, если учесть то, что общались мы друг с другом на уровне первобытных людей, обмениваясь многозначительным мычанием, которое не могли разобрать сами же при всем своем желании. — Тебе в какую сторону? — выдавила из себя девушка. — Туда, — я кивком указала нужное направление. — Мне туда же, — откликнулся черноволосый парень. — Меня Федя зовут, — он несмело протянул мне руку. — Наташа, — ответила я, пожимая его тощую, с сильно выпирающими костяшками пальцев руку в ответ. — Агния, — неопределенно махнув рукой, склонив голову, сказала девушка. — Но все зовут меня Аней. — Эти типа как Барто? — горько усмехнувшись, сумничала я. — Как так Аней? — Типа того, — ухмыльнулась она и задумчиво кивнула, по-прежнему редко и порывисто вздыхая. — Вот так. — Аней так Аней. Решив не тревожить нашего водителя, я попрощалась с Агнией и, заплетаясь на каждом шагу, поплелась домой, руководствуясь указаниями Феди, вызвавшегося провожать меня. Все места были пугающе незнакомыми, и я чувствовала себя беспомощным котенком, затерявшимся среди мебели в просторной комнате. Оставалось только запищать. По дороге домой мы купили несколько бутылок «спрайта», останавливаясь на каждой лавочке и с жадностью припадая к узкому горлышку бутылки. Федя объяснил, что Агния не смогла пересдать тест по английскому языку даже с третьей попытки, а он был таким же чайником в английском, как и я в физике, и не мог ей помочь. Это был не первый случай, когда они пробирались в учительскую и подправляли свои оценки в тайне от других. — Нужно пересмотреть тот фильм, — слабо улыбнувшись, сказала я, блаженно развалившись на очередной скамейке у какого-то подъезда. — Вдруг он действительно хороший, а у меня просто мозгов не хватило его понять. Федя сделал большой глоток лимонада, поморщился, ощутив всю прыткость пузырьков, и вяло хмыкнул.