Королева. Последнее восхождение Луны

Близился Хэллоуин (середина октября как-никак), персонал разных кафешек стали вывешивать дряхлые таблички и ставить картонные фигуру разных «монстров»: Дракула, Франкенштейн, оборотни. Ветер гнал по улицам сухие листья, словно пригоршни конфетти. Вниз по Второй авеню шагали две девушки. Одна из них была выше своей спутницы, ее черные волосы были уложены в изящный закрученный пучок, скрепленный сверкающими шпильками. Белое платье с черными нашивками было спрятано под черным пальто с высоким воротником. В руках с черными кружевными перчатками она несла стопку писем. Ее спутница была не только ниже, но явственно моложе, хотя различие возможно появлялось из-за другого выбора костюма. Русые волосы спокойно развивались на ветру, и девушке приходилось иногда отбрасывать их, чтобы они не лезли в лицо. На ней было платье в черно-серую-белую клетку, где-то до колен и с белым воротничком. Туфли на плоской подошве, шелковые чулки с аккуратным швом сзади. Перчатки на руках имели белоснежный цвет, зато пальто было темно-серого цвета. Темная цветовая гамма подчеркивала красивое личико: скулы стали высокими и красиво очерченными, взгляд — глубоким и загадочным, а сами глаза — ярко-зелеными. Прохожие оборачивались им вслед, засматривались, машинально пытаясь вообразить, куда они спешат, с кем встречаются. — Вы с Эдом уже подали заявление? — спросила русоволосая девушка. В руках у нее был какой-то бумажный пакет. Брюнетка ей кивнула, и мечтательно улыбнулась, вспоминая своего жениха. — Да, мы вчера вечером ходили. Пару минут они еще шли молча, наслаждаясь последними теплыми днями, коих в Кембридже было не так уж и много. После возвращения из Нарнии Эдмунд Пэванси, Элизабет Грейс и Люси Пэванси все еще жили у своих родственников — тети и дяди Альберта и Гарольда, а также с их сыном Юстэсом. Все признали, что Юстэс изменился к лучшему и его «совершенно нельзя узнать». Только тётя Альберта считала, что он стал заурядным и скучным, а виноваты, конечно, эти приехавшие нежеланные гости. Все вместе, вчетвером, они написали письма Рабадашу со Сьюзен и Питеру, рассказывая о произошедших приключениях. На написание писем ушло почти несколько вечеров, потому что писали только Люси и Элизабет, а мальчишки все время вспоминали новые и новые подробности. Одно письмо Элизабет скопировала и позднее собирались переписать в свою личную коллекцию «Хроник Нарнии». Сегодня девушки ходили забирать ответные письма от своих родных. — Знаешь, мне все еще не дают покоя слова Аслана, — сказала Люси, привлекая внимание Элизабет. В последние дни Колдунья была все более мечтательной и спокойной, изменившись после их последнего разговора — Люси до сих пор было больно это осознавать. В глазах Элизабет по-прежнему горел огонь, но теперь он был другим: он сулили не опасность, а полыхал теплым заревом рассвета и заката, был теплым, как солнечные лучи. Умиротворение и мир, которые поселились в ее сердце, казалось, стали ее стержнем. Кроме того, Элизабет готовилась к собственной свадьбе. Она была молода, красива и бесконечно влюбленна и любима. Отчего тут не радоваться. — Какие именно? — спросила темнокурая. Люси с радостью согласилась во время прогулки по небольшим магазинам, подбирая маленькие украшения и даже приглашения. Продавцы смотрели на двух еще совсем юных девушек с удивлением. — Про то, что он всю жизнь будет учить нас, как попасть в его страну. И что он бывает в нашем мире и нам стоит лишь научиться узнавать его. Что ты думаешь на этот счет, м? — Я думаю, что попасть в страну Аслана легче, чем перейти дорогу, — ответила Элизабет. — Поэтому надо научиться в нее приходить. Что-то близкое и явственное мы не всегда замечаем. Мы можем встретить Аслана, но только расставшись с ним и обернувшись поймем, что это был он, — Элиз выдохнула, и облачко пара вырвалось из ее рта, растаяв в морозном воздухе. Но тут ее лицо озарила широкая улыбка. — Но знаешь, сейчас я больше думаю о свадьбе и о том, как круто что у нас есть то золото из Нарнии, на которую ее можно устроить, так что прости. Люси — будущая подружка невесты —громко рассмеялась. — Конечно, о чем же еще. — Ну, ты могла бы подумать о том симпатичном матросе Томасе? — вопросительно протянула Элиз, приподнимая бровь. Люси, впрочем, тут же помрачнела. Она вспомнила свой короткий, прощальный разговор с Томасом. Тот грустно усмехался на ее попытки объяснить, что так нужно и ее место в другом мире. Матрос, кажется, все понимал, но все равно сказал, что будет ждать Люси и искать способ встретиться с ней. — Корнелии и Питеру дали второй шанс, — напомнила Элизабет, желая как-то приободрить взгрустнувшую девушку. — Рабадашу и Сьюзен тоже. Если Томас тот, кто предназначен тебе судьбой, самим Асланом — вы будете вместе. Настоящая любовь, она такая, Лу. Пэванси поджала губы. Она не собиралась возражать Элизабет та, которая, возможно, знала об Истинной любви — та, которая превозносится в сказках — больше всех. Вместе с Эдмундом, конечно, который и был той самой Любовью с большой буквы. Вспоминая о том, что они пережили в Нарнии, Люси невольно содрогались. Все страдания влюбленных в этом мире теперь казались ей просто слабым стоном, по сравнению с тем, что мир мог потерять такую великую любовь. — Я ему понравилась, — внезапно смущенно шепнула Люси, заправляя за ухо прядь волос. — Он полюбил меня раньше, чем я сама. Элизабет мягко улыбнулась. У нее не было первой влюбленности — одна-единственная, действительно, как в сказках. И ей хотелось, чтобы у каждого была возможность найти такую любовь. Люси прошла чуть вперед, а взгляд Грейс стал на несколько минут рассеянным. Поле она встряхнула головой и прошла дальше. — Хочешь пирожное? — спросила Элиз, глядя на яркую витрину со сладостями. Люси согласно кивнула. — Тогда подожди здесь, я сейчас куплю. И прежде чем Люси успела что-то добавить, Элизабет скрылась за дворцом магазина. Звякнул колокольчик, и Люси осталась одна на улице. Она тяжело вздохнула и удобнее перехватила бумажный пакет, в котором лежали какие-то украшения из Нарнии — профессор Керк прислал их для нее, Эдмунда и Элиз на свадьбу, сегодня они пошли забирать их вместе с письмами от Сьюзен и Питера. Девушка осматривала прохожих, как внезапно на нее со спины кто-то налетел. Люси, не ожидавшая этого, полетела вперед, но ее успели вовремя схватить. Правда позади раздался какой-то треск, а потом невнятное ругательство. — Простите, — буркнул кто-то позади нее, и Люси развернулась. Она не думала, что слова Элизабет могли сбываться настолько быстро. Томас — а это был он — взлохматил белые волосы и горестно посмотрел на разбитый горшок с цветами. Люси пару минут просто удивленно и молча смотрел на юношу в черном пальто, с небрежно завязанным шарфом на шее, и не знала, что говорит. Парень, тяжело вздохнув, снова посмотрел на девушку. — Еще раз простите, — сказал он, присаживаясь перед разбитым горшком и думая, как это все собрать. — Не заметил вас. — Ничего, — наконец выдала Люси, справляясь с удивлением. Румянец залил ее щеки. — Просто это… неожиданно. Томас глянул на нее снизу-вверх, и весь энтузиазм у Пэванси мгновенно пропал — она по глазам поняла, что Том ее не помнит. А может, это был вообще не Томас, а кто-то очень похожий на него. Люси оглянулась и заметила небольшую пластиковую коробку, сиротливо лежащую на краю бордюра. Девушка подошла к ней и подняла, а потом присела рядом с Томасом и, сняв перчатки, начала аккуратно пересыпать землю с цветами в нее. Она умела пересаживать цветы, поэтому действия ее были аккуратными и легкими. Люси заметила, что Томас внимательно наблюдал за движениями ее рук. — Люблю выращивать цветы, — внезапно сказал юноша, и Лу подняла на него глаза. — Но вот совершенно не умею их пересаживать. Уже даже боюсь к ним прикасаться. — На самом деле, нет ничего сложного, — заявила Люси, отряхивая руки. Томас взял коробочку и поднялся. — Очень красивые цветы. Не-матрос тепло улыбнулся, глядя на яркие бутоны — А вы тоже любите цветы? — внезапно спросил Томас. Люси окончательно убедилась, что он ее не помнит, но кивнула. На лице Тома отразилось настоящее восхищение. — Кто это? — спросила темноволосая полная женщина, вытирая руки о розовую салфетку. Она подошла к Элизабет, которая стояла у прилавка и смотрела через стекло витрины на разговаривающих Тома и Люси. — Ваша сестренка? — Да, моя будущая золовка. На лице женщины отразилось удивление, но она тут же сказала о том, что у них есть свадебные торты в наличии и могут приготовить что-то по желанию молодоженов. Элизабет, не отрывая взгляд от разговаривающих, улыбнулась. На страницах книги, которую кто-то забыл на небольшом столике в кондитерской, был нарисован большой лев, чья грива сияла в лучах солнца. *** — У меня для тебя хорошие новости, — заявляет Элизабет, проходя в комнату Эдмунда. Юноша по-турецки сидел в изголовье кровати, будто специально оставив место для невесты. Элиз легла поперек кровати, подложив под себя подушки и посмотрев на Эда. — А у меня для тебя приятный вопрос, — оповестил Эд, поднимая два конверта. — Светло-голубой или сиреневый? Элизабет смотрит на конверты в руках юноши. Несмотря на то, что торжество должно было произойти только через десять месяцев, влюбленные, как-то не сговариваясь, потихоньку начали делать какие-то мелочи уже сейчас. Составлять список гостей, покупать конверты для пригласительных, думать над текстом самих пригласительных. В общем —исполняли мелкие, но приятные обязанности будущих молодоженов. — Ммм… пусть будет сиреневый. Всё казалось ярче, совершеннее...Ночные прогулки, вальс под звёздами, тёплые объятия, поцелуи, будущее, которое они построят вместе. Элизабет верила ему, каждый раз закрывала глаза, видя их жизнь через года, не такую, как у других. Смеялись и любили, как никто. — Прекрасно, под цвет твоих глаз, — усмехнулся юноша, и девушка покраснела. — А что у тебя там за новости? — Люси встретила Томаса. — Этот тот белобрысый матрос? — приподнял бровь Эдмунд, и в него тут же полетела подушка. — Грубо, но в целом. — И что в этом такого? Я рад за сестренку. Эдмунд отложил конверты на маленькую тумбочку и теперь сосредоточил все свое внимание на невесте. Ох, и приятно было знать, что теперь она официально носит этот статус! А еще приятнее был тот факт, что несколько дней назад Великий Лев Аслан закрепил их брак намного крепкими узами, чем те, что будут созданы в августе. — Просто… — протянула Элизабет задумчиво. — Рабадаш и Сьюзен. Питер и Корнелия. Теперь Томас и Люси. Нарния никогда нас не оставит, получается? — Думаю, со временем воспоминания потухнут, но любовь, если она настоящая, не зависит от места, — философски изрек Эдмунд. Он протянул руку, и Элизабет положила подушки ему на ногу, устроившись головой у юноши на бедрах. Эдмунд обхватил девичье плечи одной рукой. — Но за одно я Нарнии благодарен: она помогла мне осознать ценность семьи, помогла мне вернуть себя самого. И, конечно, ты — моя величайшая победа. — О, да брось, — фыркнула Грейс, закатывая глаза. — Ты просто не видишь себя со стороны: настоящий рыцарь. Какая девчонка бы устояла перед твоими глубокими карими глазами. Эдмунд пожал плечами. — Мне главное, что ты не устояла, и у нас свадьба в августе. И думаю, в этом тоже заслуга Нарнии. — Серьезно? В чем именно? — Меня греет мысль, что мы уже женаты, — пояснил Эд. — Давным-давно я одел это кольцо на этот же палец и поклялся тебе в вечной любви. Иначе бы я просто не дожил бы до конца лета, и мы бы сыграли свадьбу прямо завтра. Поэтому до августа я как-нибудь продержусь. — Ты же помнишь, что официально мы будем мужем и женой через пару дней, а свадьба — наше общее пожелание, — напомнила девушка, говоря о заявление. Эдмунд улыбнулся и, нагнувшись, поцеловал свою невесту-жену в уголок губ. — Конечно помню. Причина номер два, почему я доживу до августа. И еще кое-что. Люблю тебя. Элизабет улыбнулась, как наевшаяся сливок кошка и мурлыкнула: — И я тебя. *** «…Эдмунд, Элиз, я поздравляю вас со свадьбой второй раз в своей жизни, и хочу сказать, что радость моя ничуть не уменьшилась. Профессора Керка ваше приглашение растрогало до слез, а потом он стал в панике подбирать костюм. Я сумел его убедить, что до августа у него есть время. Эдмунд, я с гордостью принимаю твое предложение стать шафером. Дорогой брат, дорогая будущая официальная сестра, хочу вас предупредить. На ваше торжество приеду не один — Корин составит мне компанию. Надеюсь, вас не разозлит то, что я пригласил ее без вашего ведома, но мне нужна будет спутница, не так ли?...» — Прости, — сказала Корин, виновато усмехаясь и с присущей ей грацией опускаясь на стул напротив Питера. — Миссис Венейбел дала задание, думала, я не справлюсь. Питер улыбнулся, показывая, что не злится, и придвинул к светловолосой девушке вазочку с подтаявшим мороженым. Корнелия смущенно, но благодарно улыбнулась. — Я начала читать «За рекой, в тени деревьев», — сообщила девушка, и Питер заинтересованно приподнял бровь, услышав название романа Эрнеста Хемингуэя, который сам и посоветовал. — И как? — спросил старший Пэванси. — Довольно неплохо, — заявила Корин. — Я пока только начала, но начало довольно интригующее. Следующие минуты Корнелия описывала свои мысли, а Питер делился тем, что сам чувствовал, когда читал. Молодые люди заболтались, и юноша уже почти забыл, зачем позвал девушку. Нет, они встречались достаточно часто, Питер все больше и больше открывал фее их мир. Корнелия училась довольно быстро, схватывая налету те вещи, которые люди знают с рождения. Она была упертой и не оставляла дело, пока у нее не начинало получатся. — Я вообще-то хотел кое-что спросить, — сказал Питер, когда они с Корин ненадолго замолчали. Книгу они могли обсуждать очень долго. Корнелия заинтересованно приподняла бровь. — У Эда и Элиз свадьба в августе. Я хотел спросить: не согласишься ли ты пойти со мной? Корнели замерла, ее глаза широко распахнулись. Фея уверена, что рядом с ним её кровь - лава. Раскалённая магма, которые струятся по её венам, и она думает, что совсем скоро взорвётся от его прикосновений, взглядов, голоса и нежной, до жути милой и красивой, улыбки. — Неожиданно, — призналась Корин. — Ты согласна? — взволнованно спросил Питер. — Или тебе надо дать время подумать? Корнелия заправила за ухо прядь волос и расправила на юбке складки. — Неожиданно, — повторила она, а потом широко улыбнулась, и глаза ее заблестели. — Но не невозможно. *** «.. Ваше приглашение вызвало настоящий ажиотаж здесь. Папа и мама, конечно, знали о ваших отношениях, даже насколько они серьезны, но приглашения на свадьбу они ожидали меньше всего. Хотя хорошо, что свадьба официально только через десять месяцев — отец назвал это практичным, есть время подготовиться. Он хочет написать Эдмунду отдельное письмо и подробно расспросить о том, как вы все планируете провести. Мама же добавила, что август — прекрасный месяц, чтобы соединить ваши судьбы. Конечно, ей невдомек, что ваши судьбы переплелись уже давным-давно. «Восьмой месяц, похожий на знак бесконечности, — говорит мама. — Готовит жениху и невесте такое же длительное семейное счастье и благополучие. В итоге молодожены получат не только любящего супруга, но и лучшего друга на всю жизнь» Элиз, твое предложение стать подружкой невестой тронуло меня до глубины души, дорогая сестренка. Рабадаш тоже растроган приглашением стать шафером вместе с Питером, хотя и не показывает этого…» — Ты хочешь окончательно меня смутить? — рассмеялся Рабадаш, заглядывая в письмо Сьюзен. Девушка тряхнула волосами, но Тархистанский принц извернулся и поцеловал ее в висок. — Мама теперь боится, — засмеялась Пэванси. — Сначала мы с тобой помолвились без ее ведома… — Но с благословения твоего отца, — напомнил Рабадаш, пододвигая стул к своей невесте. Сьюзен прищурила глаза. — Потом Питер написал о том, что влюбился, причем кажется весьма серьезно. А Эдмунд и Элизабет вообще поставили родителей перед фактом, что у них свадьба в августе. Кто дальше? Люси? — Ну, вполне возможно, — Рабадаш пожал плечами. Волосы его растрепались, первые пуговицы белой рубашки были расстегнуты. Пока отец Пэванси был занят работой, а их мама — делами в высшего света, у Сьюзен и Рабадаша появилась возможность побыть наедине. — Элиз же писала про какого-то там Томаса. Элизабет и вправду упоминала то, что Люси понравилась какому-то матросу. Сьюзен испытывала смешанные чувства: с одной стороны, она понимала, что ее маленькая сестренка Лу когда-то тоже найдет свою любовь, и от всей души желала ей этого, как и Элизабет. А с другой… Сью ужаснулась поняв, как быстро летит время. Они с Рабадашем помолвились, у Элизабет и Эда свадьба. Питер — ее старший брат — влюблен, а у Люси появился поклонник. И все — все они! — были связаны с Нарнией. Как и Элизабет, Сью подумала о том, что волшебная страна никогда их не отпустит. Да, возможно, когда-то воспоминания превратятся лишь в волшебные сны, но у них будут вечные напоминания о том, откуда пришли их вторые половинки. И Сьюзен Пэванси считала это даром небес, не меньше. — Кстати, я решил сменить фамилию, — внезапно оповестил Рабадаш, и Сьюзен отвлеклась от письма, вопросительно вздернув бровь. — Если ты помнишь, фамилию Элизабет дала мне твоя мама, и мы рассматривали ее как временную. — Я помню, — кивнула Сьюзен. — И на какой ты остановился? — Рабадаш Калормен, — сказал юноша. — Я хотел сыграть на имени отца или Тархистане, но в итоге взял название своей страны. Чтобы всегда помнить, откуда я родом. Сьюзен мягко улыбнулась. — Элизабет Пэванси, — внезапно начала она. — Корнелия Пэванси. Сьюзен Калормен, — Сью весело рассмеялась. — Наша семья будет самой прекрасной на свете. Я люблю вас больше всего на свете. — Что значит «соулмейт»? — спросил Юстэс Эдмунда в один вечер, когда они сидели в гостиной и играли в шахматы. Король поднял голову. «Это я и Элизабет», — хотел ответить Эдмунд. «Это Сьюзен и Рабадаш», — хотел сказать Эдмунд. «Это Питер и Корнелия», — снова хотел сказать Эдмунд. «Это Люси и Том», — внезапно осознал Эдмунд. Каждый из этот ответов был правильный, но юноша тяжело вздохнул и сказал следующее: — Это как лучший друг, но больше. Это единственный в мире человек, который знает тебя лучше, чем кто-либо другой. Кто-то, кто делает вас лучше. Нет, на самом деле они не делают Вас лучшим человеком. Вы делаете это сами, потому что он вдохновляет вас. Соулмейтом является кто-то, кого вы носите с собой всегда. Это единственный человек, который знал вас, принял вас и верил в вас, прежде чем кто-либо другой сделал это или когда никто другой не будет. И что бы ни случилось, вы всегда будете любить его и ничего не сможете изменить.