Лунная грёза Повелителя Ночей

Как только осели клубы пыли, окутавшие место, некогда бывшее тронным залом Небесного дворца, два стражника с копьями наизготове подошли к неподвижно сидевшей Мон Юэ. Она дышала ровно и глубоко, стараясь успокоиться. Стража переглянулась, девушка не представляла опасности. Копья растворились в воздухе, и нарушительницу спокойствия взяли под руки и повели прочь с руин в направлении дворца Небесных Сфер. Мон Юэ плохо запомнила дорогу до места, обещавшего стать новым домом. Она совершенно обессилила, и, как только ее привели в просторные покои, тут же добрела до кровати и повалилась на нее замертво. Ей хотелось больше не просыпаться или же проснуться и узнать, что все произошедшее оказалось сном. На то, чтобы восстановить силы, у Мон Юэ ушла пара дней. Девушка проснулась из-за яркого солнечного света, бившего прямо в глаза. Тело будто бы прилипло к жестковатой кровати, и потребовалось колоссальное усилие воли, чтобы оторваться от нее и просто сесть. Мон Юэ осмотрелась. Она была в просторных светлых покоях, и кровать стояла в самом их центре. Над ней был балдахин, но никто не раскрыл его, потому солнце, проникавшее сквозь узкие окна, расположенные под сводами потолка, так беззастенчиво прервало тяжелый и глубокий сон, лишенный сновидений. Несколько белоснежных колонн поддерживали крышу, и по ним струилась легкая ткань, напоминавшая своими переливами чистую морскую воду, освещенную полуденным солнцем. Рядом с одной из колонн стоял бессмертный небожитель в белых одеждах и красной накидке. Он смотрел на Мон Юэ с прищуром, словно не решил для себя окончательно, как относиться к новой обитательнице владений Небесного Императора. - Простите за все, что я устроила, - было первым, что сиплым голосом сказала Мон Юэ и прокашлялась. Ее легкие были забиты пылью рухнувшей тронной залы. – Я, правда, не думала, что так все получится… Отец так долго меня готовил к этому моменту, но я не ожидала, что его казнят у меня на глазах… и вот… Никто ведь не пострадал? - Стража убежала, Император и Императрица тоже, - бессмертный не двигался с места и все еще с прищуром смотрел на Мон Юэ. – Но Императрица потеряла первенца. Твой удар оказался такой силы, что уничтожил энергию еще не родившегося создания. Мон Юэ закрыла глаза, и лицо ее исказилось от боли. Она помнила смертных матерей, потерявших своих детей в море, на войне. Видела бессмертная дева и страдания молодых подруг, которые не могли выносить детей и теряли их, ни разу не подержав на руках. Это были самые несчастные женщины. Какой бы ужасной не показалась Небесная Императрица, бессмертная дева не желала ей испытать подобной боли. Чувство вины стало медленно подбираться к сердцу Мон Юэ. И она подняла изуродованную огнем руку ладонью вверх. На ней появилась зеленая бабочка, которая тут же спорхнула с руки и полетела к выходу. - Что это? - Мое чувство вины, - Мон Юэ выдавила из себя грустную улыбку. – Вы же видели, что бывает, когда на меня нападают сильные эмоции. Отец научил отпускать их на свободу, не позволять проникнуть в сердце. Бессмертный, наконец, принял решение относительно Мон Юэ. Он печально вздохнул и, подойдя к девушке, уселся на кровати рядом с ней. Он выглядел совсем как подросток. В черные волосы, заплетенные в мудрёные косички, были вплетены красные нити. - Вы Лунный дух, верно? Отец рассказывал про вас. - Наверное, кучу гадостей, как и про всех обитателей Дворца? – лукаво улыбнувшись, спросил бессмертный небожитель. - Нет, - Мон Юэ неловко рассмеялась. – Вы ему нравились. Он говорил, что насколько Император… нехорошее создание, настолько его брат – Лунный дух – славный малый. - Эта цитата явно претерпела цензуру, - Лунный дух рассмеялся. - Отец никогда не стеснялся в выражениях, это верно. - Зови меня дядюшкой Дан Чжу. А тебя-то как зовут, дитя случайности и превратности судьбы? - Мон Юэ. - Лунная Греза, стало быть. Поэтично. Одобряю. А теперь покажи свою руку. Подумаю, что с этим можно сделать. Не болит? – Мон Юэ протянула красную распухшую руку Дан Чжу. - Терпимо. Можно оставить, как есть, - Мон Юэ улыбнулась. – Отец сказал, что мне никогда не стать драконом. Но, когда ожог сойдет, и останется шрам, он будет похож на чешую, наверное, - Дан Чжу осторожно отпустил руку Мон Юэ, боясь причинить боль, но бессмертная дева на самом деле не сильно страдала от этого ожога. - Ты будешь нарушать ауру прекрасного Небесного дворца, дорогуша. - Ну, зато на моем фоне любая небожительница будет еще прекраснее. Это поможет завести подруг? – Мон Юэ рассмеялась, но, заметив грустное выражение лица Дан Чжу, смолкла. – Да-да, я знаю, что меня запечатали в этом дворце. Вряд ли я заведу подруг. - Здесь пока что совсем пустынно, - вздохнув, сообщил Лунный дух. – Главным хозяином этого дворца будет Повелитель Ночей, но его еще не выбрали. И пока тут нет даже слуг. А тебе будет принадлежать Хранилище Снов. Туда имеем право входить только ты, я и богиня судьбы – Юаньцзы. Иногда мы будем просить тебя о помощи в своих делишках, - Дан Чжу коварно улыбнулся. - А как же Повелитель Ночей? - Ну, ты можешь приглашать его в гости. Без твоей помощи ему туда не попасть. Только мы трое можем видеть вход в Хранилище Снов. Мне поручили ввести тебя в курс дела, так что, когда окончательно придешь в себя, нас ждет экскурсия, а потом я буду изводить тебя наставлениями, советами и прочим, и прочим, и прочим. А твоей святой обязанностью будет слушаться дядюшку и рассказывать интересные истории. Знаешь, какая тут тоска в Небесном дворце? У-у-у, жуть. К слову о жути, я чего пришел-то, - Лунный дух взмахнул алым рукавом, и на коленях Мон Юэ появился большой тяжелый черный ящик. – Ко мне наведался дух смерти… как ее… Сан Ши! Попросила передать тебе это. Сказала, что Фэн Ю оставил это для тебя. - А почему она сама не пришла? – Мон Юэ положила руки на крышку коробки и только теперь заметила, что на запястье здоровой руки, до этого скрытым длинным рукавом, появился сапфирово-синий браслет. Он был прозрачный и в его сердцевине медленно перемещались серебряные звезды. Именно этот браслет служил «печатью», которая исключила возможность выбраться за пределы дворца Небесных Сфер. - Не хочет забыть тебя, я думаю, - Лунный дух печально вздохнул, когда Мон Юэ непонимающе на него посмотрела. – Сочинительница Снов сама похожа на ночную грезу, милая. Для бессмертных ты равная, и мы воспринимаем тебя, как равную. Для духов ты подобна сну: вот, они видят тебя и говорят, но стоит отвернуться, как ты превратишься в едва уловимое воспоминание, а, может, просто сотрешься из памяти, подобно сну. Смертные же не могут видеть тебя вовсе. - Это жестоко, - Мон Юэ вцепилась ногтями в крышку коробки. – Значит, если Сан Ши появится передо мной, то забудет все, что нас связывало? - Скорее всего, - Лунный дух пожал плечами. – Но не грусти. У тебя будет очень много работы. Ни секунды не останется для хандры. Это я могу обещать. Но это завтра. А сегодня можешь тут осмотреться, все узнать. Порыться в этой коробке. И можешь пока использовать эти покои. Завтра покажу твою скромную обитель. Там не так роскошно, но вполне уютно… думаю. Ты же не избалованная принцесса? – прищурившись, спросил Лунный дух. - Я жила в деревне для опальных небожителей, - Мон Юэ рассмеялась. – Единственное, чем я была избалована, так это любовью отца. Ну, ничего, она от меня никуда не денется. - Вот и отлично. До завтра. Лунный дух подорвался с кровати и бодрой походкой направился к выходу, а Мон Юэ забралась на самый центр жестковатого, но просторного ложа, и открыла коробку. На самом верху лежал свиток письма. Из него на цепочке свисали небольшие серебристо-дымчатые крылья, внутри которых поблескивала молния. «Дорогая дочурка, Вот и пришел конец этому воплощению, в котором я существовал так долго. И могу сказать лишь одно: «Наконец!». Прости, но я, правда, уже порядком устал. Хотя ты и так это понимаешь, потому, надеюсь, не держишь на меня зла. Я уже говорил: ты не сможешь обрести форму дракона, но я все равно хочу оставить тебе свои крылья. Пусть они хранят и оберегают. В них столько же силы, сколько в перьях феникса, так что императорская чета не сможет навредить тебе. Ну, а если когда-нибудь на твоем пути встретится достойный дракон, то передай их ему. Пусть будут моим отцовским благословением. Не хочу покидать этот мир с мыслью, что был последним крылатым драконом шести миров. Ну, и традиционное отцовское наставление: живи с улыбкой на губах, счастьем, искрящимся в глазах, и с сердцем, переполненным любовью. Она величайший дар, кто бы что про нее ни говорил. Я люблю тебя, дочурка. Надеюсь, что когда-нибудь Колесо Судьбы еще сведет нас вместе. Прощай». Мон Юэ нежно поцеловала прощальное письмо отца. Она повесила крылья на шею и придирчиво осмотрела себя. Белоснежное платье посерело из-за пыли. Рукав сгорел, и на месте его стыка с плечом ткань обуглилась до черного цвета. Мон Юэ ненадолго задумалась, а потом закрыла глаза, и вокруг нее появилось облако. Когда оно рассеялось, девушка уже была одета в темно-синее шелковое платье, сочетавшееся с браслетом на руке и камнями, украшавшими прическу. Черные бабочки превратились в пепельно-серых. Один рукав нового платья был длинный и широкий, на нем так же были вышить бабочки, а второго не было. Мон Юэ решила не скрывать свой ожог. Почему-то он больше напоминал ей об отце, чем о странном поступке Небесной Императрицы. Мон Юэ продолжила изучать содержимое коробки. Там было десять увесистых томов «Отцовских Наставлений», написанных изящным почерком отца. Бессмертная дева полистала их, и поняла, что в них Фэн Ю зафиксировал многие их разговоры, писал свои мысли и просто давал советы дочери, с которой больше не сможет быть рядом. Он сделал все, чтобы Мон Юэ не чувствовала себя брошенной и одинокой в Небесном дворце. Но был в коробке и еще один томик – «Рецепты отцовских настоек и вин». - Если бы Сан Ши заглянула в коробку, то этого бы тут не оказалось, - Мон Юэ рассмеялась и решила, что внимательно все изучит потом. Шурша юбками, бессмертная дева отправилась исследовать свой новый дом. Покои Повелителя Ночей выходили в просторный двор из белого лунного камня. По его краям разместились небольшие клумбы с зелеными кустарниками, а по углам росли четыре ветвистых дерева. Налево вела дорога в главный зал дворца, а прямо тропинка к Звездному озеру. В его недвижимой глади можно было рассмотреть все звезды ночного неба. Мон Юэ слышала от отца, что Повелитель Ночей может ступать по водам этого озера и управлять ночными светилами, влияющими на судьбы. Мон Юэ вернулась во двор. По правую сторону от покоев расположился мерцающий портал, позволяющий покинуть дворец Небесных сфер, но для бессмертной девы этот путь был закрыт, потому она пошла к главной зале. Тут было не так роскошно, как в тронном зале Небесного дворца, но все равно внушительно, белоснежно-строго и невероятно пусто. Мон Юэ рассмотрела стеклянную дверь прямо за рабочим столом Повелителя Ночей, и поняла, что это вход в Хранилище Снов, но туда решила отправиться завтра вместе с Лунным духом. По правую сторону от главной залы расположился сад. По нему текла Лунная река, чьи воды мерцали, словно расплавленный перламутр. На берегу реки росло одинокое дерево ночной ивы. Ее листья светились в темноте. Рядом с ней расположилась груда камней, в которой можно было угадать очертания кресла. С него открывался дивный вид на реку, утекающую под белоснежный мост из лунного камня. За мостом расположилось еще несколько зданий, в окнах которых не горел свет. Мон Юэ догадалась, что это комнаты слуг, которых во дворце, лишенном обитателей, не было. Мон Юэ забралась на огромное каменное кресло, прижала к себе колени и задумчиво посмотрела на воды Лунной руки, утекавшие вникуда. Срываясь с обрыва, она превращалась в водопад Грез, ниспадавший в Небесный океан. - Не такое уж плохое место, - улыбнувшись, произнесла Мон Юэ. - По крайней мере, виды тут такие, что можно любоваться целую вечность. Бессмертная дева посмотрела на вертикально стоящий камень, который можно было принять за подлокотник. Мон Юэ ненадолго задумалась, а потом провела по гладкой светло-серой поверхности рукой, оставляя след из черных чернил, которые постепенно складывались в слова.

«Под солнца яркими лучами И при сиянии Луны в ночи Я наполняю реку одинокими слезами, И уплывают вдаль мои мечты. Они сорвутся вниз с обрыва И превратятся в чьи-то радужные сны»

Фэн Ю научил Мон Юэ превращать свои тревоги и печали не только в летающих созданий, но и в стихи, картины, музыку, танцы. Он говорил, что искусство творят эмоции. Они соединяются с произведением и запечатываются в нем. Мон Юэ оставила свое одиночество в этих строках.