Моя Лолита.

Тусовки их лейбла (еще и в столь маленьких залах) любили безмерно, потому что Сережа устраивал не мероприятие для фанатов, а семейные посиделки. Там принимали участие все — от звукачей до администраторов офиса, и каждый горел общим делом. — Мне обвалили Direct! — резюмировала Илона, пока Банкес сзади одной рукой наминал ее плечи, а другой регулировал освещение. — У билетов капитальный солд аут, но желающие пишут и пишут! — Хм, — Трущев задумчиво почесал усы, прилепив к стене на сцене их черный флаг. — Гринберг! Собирай пауэрбанки, желательно как можно больше, будешь сегодня для всех соц.сетей прямые эфиры вести со сцены. Найди себе помощников сам, я понимаю, что ты не Шива. Илош, анонсируй! — Майер, Ваше Величество, стилист на месте, мухой в гримерку! — прикрикнула плавно вышагивающая по залу Настика. — Свобода, а ты к парикмахеру! Его я тоже привезла! — В смысле? – ошалел Макс. — В рыжего тебя перекрасим, — злорадно так парировала девушка, но, словив взгляд Сережи, успокоилась, — причешут тебя хоть, подравняют, а то ведь никто и в жизни не поверит, что Евгения с тобой в одном комплекте идет. — Пусть Крис с ним чешет, быстрее хоть управимся! — проорал Бабич со сцены. Рубцова едва не подавилась. — Не-не, чесалка сегодня только одна, и места маловато. Я, волшебник да мяу-принц. Крис после. Трущева-младшая даже взглянуть на папину помощницу не посмела, но явно поняла, на что направлена ее политика весь сегодняшний день («оно и к лучшему?» — наивно спрашивала саму себя Кристина Сергеевна). Максим, конечно, таким догадливым не был, но факт, что за все время никто никому разбора полетов не устраивал, успокоил. Единственное, на чем мысленно и не сговариваясь сошлись Трущева-младшая и Анисимов — если Сережа радостный, воодушевленный, если не отрекается публично от дочки и не кастрирует друга, значит… Настя ему не сказала. Уже за это ей респект. — Курочка моя, как у тебя с актерским мастерством? — тем временем раздался шепот Рубцовой над ухом у Крис. Та едва не взвизгнула от неожиданности. — Ясно. В общем, одна просьба — не сиди с таким траурным выражением, прошу. — Насть… — Крис. Вспомни про своего отца. Про свою сегодняшнюю роль. Сделай это ради него. Уже отойдя от дочки босса, Настика горько усмехнулась. Она знала про боль Сергея, про его демонов, про его главный страх и беззащитность перед ним. Знала, и понимала, как много всего впереди.

***

— Папуль, дай рубашечку поправлю, — щебетала Крис, вертясь вокруг родителя. — Отлично. Супер просто. Нереальный красавчик. Она безмерно им гордилась и действительно хотела, чтобы все знали, какой он замечательный человек. Сзади незаметно подошел Максим, его пальцы по ее талии пробежались разрядами электрического тока («гребаная электромуза»), словно нашептывая: «Я так скучаю». Спасибо, что в клубах на освещении сильно экономили. — Максюш, быстро переодень джинсики на брючки или что-то еще, — приторным голоском прошептала купидон-Анастасия, явившись за плечом отошедшего в сторону Свободы. — Зачем? — прибалдевше спросил музыкант. — Иначе я — девушка излишне громкая и нетактичная, могу сказать, что некто начал вставать на госпожу Майер. Повисла немая пауза. Рот Макса открывался и тут же захлопывался в возмущении. Наконец, кошачье мяуканье взлетело до децибелов кота с прищемленным хвостом: — Побойся Бога, Рубцова! Окстись! — И помни, большая сестра следит за тобой, котеночек. Блондин, сделав вид, что идет проверять гитары (без него ж явно не справились бы), пробубнил себе под нос: — Ей-Богу, лучше б в монастырь сдали.

***

В многолюдном холле было не протолкнуться. Стайки девочек громко хихикали и обсуждали мальчиков лейбла, потряхивая фан-постерами; группки парней переговаривались о новых крутых треках и немножко о Майер. Но все, конечно, предвкушали перспективу хорошего вечера. — Я все еще считаю это плохой идеей, — обиженно выговорил высокий темноволосый парень, придерживая перед своей спутницей дверь, которая при достаточном «разбеге» точно бы смогла отбросить ее к китайской границе. — Перестань, прошу, — мягко урезонила его брюнетка и коснулась ладони. — Ты что мне обещал, а? — Что мы расслабимся и отлично проведем время. Главное, конечно, не задавить никого из этого детского сада на выгуле. Смотри, сколько их тут… Девушка рассмеялась. — Так, все, бубнежник, пойдем. Вон у того охранника со списком мы точно есть. Делать нечего, пришлось подчиниться.

…

— Да черт, у кого-нибудь есть резинка? — взвыл Макс, когда бесячая укладка вновь разбушевалась и стала угрожать обзору. Настика вздрогнула и взглядом ястреба припечатала парня, на что тот поднял ладони вверх в знак капитуляции, и пробормотал: — Я ж блин про резинку для волос, госпожа! — Иди у Олега спроси, он иногда бороду в косички заплетает, — шепнул проходивший мимо Кубинец и похлопал нового «собрата» по плечу. Макс улыбнулся и оглянулся вокруг. Эта атмосфера была ему по самому высшему кайфу, и переполняла нереальная гордость за друга. Илона потащила на сцену несколько бутылок воды, среди которых затерялся перелитый в Evian виски. Наконец, с мелкими оргвопросами было покончено, и Сергей подозвал всех собраться в круг. Из смежной гримерки вышли Майер и Кристина, которая тут же попала под крыло к отцу. — Итак, без долгих и нудных речей, вы все и так знаете. Единственное новшество — под конец солянки будут несколько сюрпризов, увидите. Макс — в зале сегодня один очень серьезный чел. Если ему зайдет твой стиль, считай, что работа над одним интересным проектом у тебя в кармане. Гринберг! Гринберг, ты докупил зарядники? Класс. Так, Майер… Видел, что пришла Видякина. «Нирвану» споешь, устроишь мастер-класс? Да, права на сольное у нас есть, не дрейфь. Ооооо, как сразу глазки-то заблестели! — Ты знаешь, что нужно девушкам, Сереженька, — пропела довольная Женя. - А-то. Не забудьте напомнить зрителям о нашей легенде, кстати. В общем, всеми горжусь, ребят. Идите и взорвите эту публику! — Трущев хлопнул в ладони, дождался, пока все разойдутся, а после придержал за локоть свою дочь и отвел в сторону. — Малышка, что решила? Крис вздрогнула, ощущая, как по телу расползаются мурашки страха и предвкушения. Она слишком много времени посвятила самобичеванию, но вот щедрая судьба дает шанс выровнять карму и сделать что-то хорошее и интересное. — Я в деле, пап. Только прошу — лишь мое имя. И ничего больше. Наши пиарщики не простят столько бездарно упущенную возможность. Сережа улыбнулся, потрепав малыху по волосам. Ее прическа спуталась от столь неловкого движения, но Трущев на мгновение вернулся в прошлое и: «Папочка, они называют меня гномом! Но ведь гномики зе милые? Давай и ты станешь звать меня так зе!». Если бы можно было вернуться в то время хотя бы ненадолго… Со сцены пошли биты. Бабич заорал: — Итаааааааааак! Встречаем нашего главного мафиози!!! PLC!!!

***

Номера и исполнители сменяли друг друга калейдоскопом — за сценой было неимоверно душно, все галдели и наперебой да самоотверженно меняли Гринбергу переносные зарядники. Макс отстрелялся своими «сигаретами», Майер взбудоражила «Нирваной». Крис стояла возле кулисы, Свобода напротив зеркалил ее позу. Со сцены ласкала слух мелодия ровно до момента, пока за спиной вновь не вылезла Рубцова с шипением змея-искусителя: — Или сейчас же тащишься на сцену, РоМЯУ, или… — Все, понял-принял. Анисимов высочил к Майер и вовлек ее в медленный танец ровно в тон проигрышу. Невидимый в кромешной темноте зал синхронно выдал возглас умиления, и на разные лады защелкали камеры и засияли вспышки. — Господи, да не жмись ты ко мне так сильно, Макс, — шепотом выговорила Женя, наигранно-ласково поглаживая своего «прынца» по волосам. — Я ща блевану от передоза розовых соплей, Женек, уж лучше мне пусть кто сзади тазик подставит, чем выплескивать суровую душу на юных фэнов. Все явно шло своим чередом. — Ой, кто-то у меня явно получит, — ухмыльнулся Сережа, сложив руки на груди.

…

— А они неплохо смотрятся вместе, — хохотнул парень, стоя за спиной брюнетки. — Ага. Жаль только, что по характерам там явно диссонанс, — хмыкнула девушка. — Но чует мое сердце, что это — явно не гвоздь вечера. Брюнет вмиг нахмурился: — Посмотрим.

***

Крис трясло. Зал кричал, требовал следующего артиста, а у неё будто вся кровь разом к голове прилила. Коленочки отказывались держать и так хрупкое тельце, и если бы не руки, крепко вцепившиеся в талию, точно свалилась бы в припадке. — Малыш, пора, — родной голос на ухо выдернул её из приближающейся истерики буквально за несколько секунд. — Страшно. — Не смей бояться! Ты очень талантлива. Ты не можешь не понравиться. — Ты так говоришь, потому что ты — мой отец. — Нет, я так говорю потому что я — продюсер. И я знаю, что говорю. Просто выйди и представь, что там никого. Закрой глаза, отключи все посторонние звуки. Спой не для них. Спой для себя. В эту секунду заиграла музыка и в эту же секунду все те же крепкие руки толкнули на сцену. Перед тем как взглянуть в зал, она успела заметить гордый взгляд отца и ещё один, прямо за его спиной, не менее гордый. Именно тот взгляд, что был за спиной отца, позволил сделать это настолько честно. С надрывом, искренне. Именно этот взгляд дал её внутреннему «зверю» выйти наружу, показать его залу и всем, кто был за кулисами. Да, она милый ребёнок, но только пока «зверь» внутри спит. Но пора ему выйти наружу. Со сцены её провожали шумно. За кулисами встречал счастливый отец, который тут же заключил в крепкие объятия. Бабич, коротко поцеловав в макушку, побежал развлекать гостей, а внутри у малышки бурлила энергия. — Ты умничка, Крис. Справилась просто прекрасно. Ты — мой самый главный талант! — Это ты говоришь, как продюсер? — Как отец. Я так тобой горжусь, солнышко. Так люблю тебя. Эти объятия не хотелось разрывать, оба хотели раствориться друг в друге. Но голос за спиной громко объявил о главном хэдлайнере этого концерта, и Крис насильно оторвали от отца. За спиной, словно из ниоткуда, появилась Настика. — Пойдём, ребёнок, ты свою минуту славы получила, пора другому члену вашей семьи сиять. — Итак, давайте ещё раз пошумим для нашей Кристины!!! — зал снова взорвался аплодисментами. — А сейчас, давайте поприветствуем того, кого вы не слышали и не видели слишком долго. Того, чья музыка когда-то давно собрала нас всех под одной крышей. Для нас он — босс, лучший друг, отец и наставник. Для вас — давно забытая звезда, которая когда-то давно сияла ярче всех. Это не восстание из пепла. Это возрождение сверхновой. Так что, пусть горит!!! Поприветствуем, PLC!!! То, что до этого казалось шумом не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло после этих слов. Все зрители повскакивали со своих мест, встречая того, кого уже даже не мечтали увидеть. Серёжа зашёл на сцену как к себе домой. — Воу-воу, тише, ребят, ну-ну, пошумели и хватит. Во-первых, спасибо, что собрались все здесь. Для меня, для всех нас, это очень важно. Особенно для них, — широко улыбаясь, он пальцем показал на собравшихся за сценой ребят. — Давайте проясним сразу, да, я сегодня исполню кое-что что для вас. Кое-что очень личное, то, что очень давно ждало своего часа, то, чему я не позволял выйти наружу. Здесь сегодня собрались те люди, которые знают меня, по большей части, лично, либо наши преданные фанаты, перед которыми открыться не страшно. В моей жизни было много чёрных полос, порой это были просто чёрные полотна, которые освещал всего лишь маленький белый лучик, моя прекрасная и самая любимая дочь. Она просила не говорить, но прости, солнышко, я, как самый гордый отец на планете, не могу молчать. Кристина — та, которая несколько минут назад заставила вас рукоплескать ей, это именно она. Мое самое большое счастье. Все, что я делал на протяжении почти 20 лет — это все было только ради её улыбки. Я проебался, как отец целиком и полностью. Быть мужем у меня тоже не вышло. У меня вообще мало что в жизни получилось, пожалуй ничего, кроме этого лейбла и моей дочери. Тут я хорошо справился. Но сейчас я хочу вам о другом рассказать. Об одном моменте, о котором я жалею больше всего. О том, что бы я обязательно исправил, будь у меня такая возможность. Просто послушайте, сделайте выводы, и не повторяйте чужих ошибок. Эрик, заводи. Музыка полилась, словно патока. Зал тревожно молчал, а Серёжа, воспользовавшись своим же советом, окунулся в свою чёрную комнату, без постороннего шума, но не пустую. В этой комнате он был не один, там была та, чьё исчезновение он себе не смог простить. «Расстояние между нами уменьшается постепенно Перевернутые строки, рядом взглядом смятая кровать Чувство будто ничего не может быть важнее во вселенной Чем тебе три этих слова здесь сейчас сказать» Девушка в комнате улыбалась, с каждой фразой подходила все ближе. Её образ становился все чётче. Глубокие карие глаза, копна темных непослушных волос, и родинки, прекрасные родинки на лице, которые Трущев обожал целовать по утрам. «Я был здесь не единожды И я не знаю, реально, правду примешь ли Порой кажется, что мир весь этот вымышлен И непонятно, как друг-друга мы в нем нашли... Но расстояние уменьшается постепенно, И с каждым днем будет больнее отрывать Не найдется ничего сложнее во вселенной Чем эти три слова, чем эти три....» Тонкие пальцы тянутся к лицу, почти касаются, но пора, пора уходить из комнаты. Яркий свет. Толпа людей. Яркие, глубокие, карие глаза, которые смотрят прямо внутрь, и никого вокруг больше... «Но Лондонский дождь до боли, до крика молчит Все еще ждешь, но мы не находим причин. Давай еще одну минуту под ним постоим Лондонский дождь : Любовь 1:1... Ты понимаешь где я, с кем я, как я, детка, ты знаешь места Где ты сейчас, я даже не попытаюсь узнать, Но утром снова петляю в твоих плейлистах То ли это все, что за ночь во мне, то ли весна Я потерялся в городах и в именах, с кем я спал Эти сюжеты, если снять, забьют любой кинозал. Я смотрю в зеркало, пытаясь разгадать, кем я стал Заговорила бы ты со мной, если б мы встретились 5 лет назад? И может хотел бы скучать по кому-то, но выйдет опять по тебе Чувства стреляют навылет, прости меня, я привык брать их в плен И как всегда, как сигнал, лето пронесется... Но где-то над тучами светит звезда по имени Солнце Но расстояние уменьшается постепенно И с каждым днем будет больнее отрывать... Не найдется ничего сложнее во вселенной Чем эти три слова, чем эти три... Мы прощаемся со сказками Лондонский дождь : любовь-1:1 Лондонский дождь до боли до крика молчит, Все еще ждешь, но мы не находим причин. Давай еще одну минуту под ним постоим Лондонский дожь : Любовь 1:1»

***

— Софа, Соф, пошли, нам пора, — девушка в упор не реагировала на попытки своего менеджера привлечь внимание. — Соф, пожалуйста, нужно уйти, не надо все это заново. — Нет, Олег, мы остаёмся. — Софа... — Остаёмся! Нам нужно поговорить... — голос звучал тихо, но уверенно. Терновой спорить не посмел.

***

Серёжа со сцены сорвался под тишину гробовую, на тихое «Пап...», даже не отреагировал. Нужно срочно сбежать, закрыться, спрятаться, никого чтобы рядом не оказалось. В голове только одна мысль носилась роем воспаленных нервов: «Нахуй все это, не надо было. Её не должно было быть там. Это бред». За спиной дверь хлопнула, шажки легкие раздались, и ручки тонкие на плечи напряжённые легли, пока тельце хрупкое со спины прижималось, подрагивая. — Пап, папуль, пожалуйста, поговори со мной. — Не надо, Крис. Выйди, прошу. Я скоро присоединюсь. Мне минуту нужно, пожалуйста. — Папуль... — Кристина, пожалуйста! — Пойдём Крис, дай отцу выдохнуть, перенервничал, давно на сцене не выступал. — Насть, он не... — Кристина, пошли. Оставь отца. За спиной Трущева дверь закрылась, и он, наконец, смог выдохнуть. А вдохнуть никак не выходило, легкие в судороги скручивало. Воспоминания, мысли, все разом навалилось, в горле ком стоял, что дышать не давал спокойно, а глаза предательски щипать начало... И страшно захотелось с криком это из себя все вытолкнуть, наконец. Но за спиной снова дверь открылась. Он развернулся с психом, с четким намерением уже сорваться, но так и не смог. И, как лондонский дождь, до боли, до крика, лишь молчал...

***

— Настя, что за херня? Что с ним? — Тише детка, успокойся. — Да какой успокойся? Ты видела его! Он же... блять, Насть, да он там рассыпается, один... — девчонка прижалась к Настике, словно к матери, и слёзы внутри себя изо всех сил душила. Для неё отца такого видеть, будто ножом по легким наискосок. — Не один. Строгий голос, пропитанный то ли злостью, то ли еще чем, заставил оторваться и проследить, на кого же такая реакция быть может. А там девушка, волосы, как смоль чёрные, глаза карие, глубокие, и родинки по всей коже. Девчонка взгляд темных глаз на себе ловит и тушуется, что парадоксально, от улыбки. — Привет, Кристина. — Привет. — Ты что-то хотела, Софа? — голос Настики будто свинцовый. И ощущение, словно не с человеком из прошлого общается, а с очередным подопечным лейбла. — Я зайду к Серёже? — Если я откажу, это что-то поменяет? — Нет, — отозвался мужчина за спиной брюнетки, — привет, Настика. — Да, давайте все вежливо здороваться, будто все вокруг прекрасно! Я не играю в эти игры! Нахер это все, пошли Крис, — схватив девочку за руку, она потащила её вперёд, но через пару шагов снова обернулась. — Блять, Терновой, ты тут как сторожевой пёс останешься, или отведаешь пару рюмашек вискаря с коллегами? — Иди, Олег, — девушка мягко по руке погладила и подтолкнула вперёд, после чего скрылась в кабинете босса. Но тут всех одолел очередной вихрь по имени Максим Свобода. Пока Рубцова закатывала глаза, мужчина успел радостно возопить от вида Олега и помчался к Сереже. Едва рванул дверь и едва заметил Софу, как тут же выдал: — Как круто, что ты здесь! Серег, а ты знаком с... — Знаком, — голос босса охрипшим тоном подтвердил то, о чем, кажется, догадались даже стены. Софа приобняла за спину друга и улыбнулась ему, пока Анисимов удивленно хлопал глазами, переводя указательный палец с одного человека на другого. Трущев для верности кивнул еще раз, заламывая пальцы. — Блять, да что не так с Вашей семейкой, а? Одни сюрпризы!