Моя Лолита.

— Раз уж все разбрелись переживать эмоции, завершать придется мне, — после достаточно долгой для концерта паузы за микрофон взялась Настя-супервумэн. Кто-то в зале радостно вскрикнул, на что женщина лишь махнула рукой, — неее!!! Петь? На фоне этих феноменальных личностей я уж точно не рискну! Спасибо за Ваше внимание, друзья, душевно вышло. Вам же понравилось, правда? Ой, класс. А давайте еще пошумим для «Big Music», чтобы папа-Сережа услышал, а? Супер! Спасибо! До новых, очень скорых встреч! Хотя, знаете, я тут придумала кое-что… Надеюсь, не огребу за самодеятельность. У нас же скоро радиоэфир. Рубцова улыбнулась ярко, смотря, как зажигаются и гаснут разнообразные огоньки средь темного полотна зала: — И тот, кто напишет нам в Direct лучший отзыв о концерте, получит проходку и проведет время с нами! Отберем десятку счастливчиков! И… чур без пошлостей и дифирамб Майер! Под радостный гомон Настя уловила обреченный стон Илоны и громко расхохоталась: — Забились. До новых! Мы Вас любим!

…

Крис сидела на диване, обняв колени руками и положив на них подбородок. Она сейчас, наверное, должна бы радоваться классному выступлению, психологической разгрузке, но без толку — перед внутренним взором до сих пор стояла картинка, где ее отца на сцене морально разрывало на клочья, где он фонтанировал болью. И от каждой спетой в мыслях строчки про «Лондонский дождь», сердце все тоскливее било о ребра. — Иди сюда, мелочь, — внезапно раздалось над ухом, а в следующий миг малышку уже поглотили медвежьи объятия крестного. — Думали, бомбически завершим, а на деле вышло так, будто разворотили внутренности. Олегу бы утащить Серегу с глаз долой, и напиться где-то, да вот только совесть не позволит мелкую оставить одну. — Ты сегодня зажглась для нас всех еще ярче, Звездочка, — Бабич провел по темным волосам девочки, и сентиментально улыбнулся собственным мыслям о том, как быстро вымахала крестница. — Может, моя фраза за сегодня и не нова, но… Я очень тобой горжусь. Не забрасывай. Там, под светом, наедине с собой, но на виду у всех, ты — Королева. — Тссс… Не говори так громко, Майер может услышать. И нам не поздоровится… Они тихо рассмеялись, но Трущева-младшая внезапно посерьезнела и помрачнела: — Олег… Как так вышло, что папа и «Лондонский дождь» не вместе? Бабич вздрогнул. Их коллективная (между строк – семейная) рана была еще слишком свежей, чтобы вот так… Сергей, безусловно, был Олегу братом. Но это не мешало последнему считать осуществленную идею слишком уж опрометчивой: — Тебе понравилась песня, Крис? — Очень… Душу на клочья разодрала. — Попроси отца записать ее, и, слушая, всегда помни о том, что ты для него — смысл всей жизни. — Олег, я сейчас расплачусь. — И еще. Твой отец хоть и не был с тобой каждую секунду, но всякий раз мчался, когда кроме него никто бы и не помог. А сейчас просто найди своего мега-талантливого старикана и скажи, как его любишь, окей? Трущева-младшая все же не сдержалась, и по ее щекам покатились слезы: — Олег, я себя такой заразой ощущаю… Она действительно не понимала, что именно привело к тому, что ее папочка решил высказаться именно этой песней. Но ответу крестного не суждено было случиться. Послышалось бодрое и веселое Илонино: — Блин, ребят, да мы вас обыскались!

…

Немая пауза слишком долго висела, пока Сережа, наконец, не прочистил горло и не заговорил первым: — В мире шоу-бизнеса все талантливые, так или иначе, знакомы. София, рад видеть. На самом деле, Трущеву искренне казалось, что эта темноволосая – сплошной морок его саднящего сердца, и что сейчас Анисимов пощелкает пальцами перед его лицом: «Эй, дружочек, с кем ты говорил?» — Соф, скотски рад тебя видеть! — тем временем промяукал Свобода. PLC едва подавил в себе желание выматериться. — Как тебе наш концерт? И зачем ты отпустила Тернового с Настикой, он ж может не вернуться живым! — Ему нужно отдохнуть. Летели долго, знаешь. В Англии были на той неделе, потом в Грузию надо было. Теперь вот, Россия. Ее голос переливался нотками недалекого прошлого, когда было счастье. Когда Трущев просто не смог его сохранить. — А в Россию-то надолго? — Да вот, школу вокальную хочу открыть — «Воздух». PLC побелел. Софи лежала на груди Сережи, пока тот рассеянно перебирал тьму ее волос. В гулкой тишине внезапно раздался ее голос: — Хочу студию вокальную открыть. — Здорово, у тебя получится. Как назовешь? — Воздух. — Но почему именно так? — Потому что я чувствую признаки асфиксии, когда остаюсь без музыки. И без тебя. — Класс! — заверещал Макс. — Смотри, Серег, можете конвейер зафигачить: Софка растит, ты оформляешь пропуск в мир шоу-биззза. Брюнетка внезапно рассмеялась, и Трущев почувствовал, как больно кольнуло у него внутри: — Думаю, Сергей и без меня прекрасно справится. Сегодняшний день – яркое тому подтверждение. Звезда вечера, уж извини, Свобода, Кристина. Даже не верится, что она — твоя дочь, Сереж. — До сих пор в шоке, — уныло протянул Свобода, но тут же суетливо добавил, — так вымахала, капец, и куда только годы залетели? В смысле, улетели. Залетают в другие места. — Правда, дочь? — почти прошептала Авазашвили, глядя в глаза усатому. — Правда, Сонь, — вдруг воссиял улыбкой брюнет. — Это очень странно, признаю, и без доказательств нам редко верят, но я и правда стал отцом на пороге восемнадцатилетия… Возродилась очередная неловкая пауза. В этот момент в комнатке появились двое, и темноволосый вихрь тут же оказался в руках Сережи: — Папочка… — Дочка, — с такой любовью прошептал в ответ мужчина, что даже у Макса в глазах защипало. — Прости, что так испугал тебя, малыш, прости… — Папуль, скажи, что все в порядке, пожалуйста. Картину встречи довершал Олег, который, узнав Соф со спины, с ужасом уставился на друга. Тот лишь едва заметно усмехнулся. — Все в порядке, малыш. Знаешь, я хочу тебе представить Софу Авазашвили, нашего со Свободой общего друга, и, безусловно, великолепную и талантливую певицу и автора, — PLC потребовалось немало выдержки, чтобы сохранить свой тон ровным и спокойным. — Соф, это — Кристина, моя единственная и неповторимая дочка. Наверное, через всю фигуру Софи нитями незримыми, прямо до грудной клетки Сережи, протянулся вопрос: «Почему?». Но она ведь по природе была стойким воином. Сейчас отступила. Пошла на переговоры. — Здрасьте, — тем временем ей уже тянула ладонь Крис. — А я Вас знаю, слышала несколько песен… — А я очень рада, что сегодня услышала тебя, — тепло улыбнулась Софа, пожала девочке ладонь и столкнулась с ней взглядом. И правда — дочь. Этого блеска в глазах не подделать. — Тут еще Майер для красоты момента не хватало, — пробубнил под нос Бабич, переступая с ноги на ногу. — РЕБЯТААА, НАДО УЖЕ ЕХАТЬ!!! — лихим торнадо из коридора завыла Настя. — Майер, обмотайся в штору, чтоб не узнали! Запасный выход оккупировали сперматоксикозные подростки, боюсь, мы можем тебя потерять! Женя что-то прокричала в ответ, Макс неприлично громко взржнул. Сережа в миллиардный раз восхитился своей помощницей, когда та «отбила» в ответ: — Максюш, там на всех хватит! Девочки любят котиков, это их эндорфинит! Тем более, что ты, как бы, мужик Майер, ее недорыцарь! Ребят, ну поехали уже скорее, ресторан и мой желудок страстно желают встречи! Трущева-младшая, застывшая в объятиях отца, кинула взгляд на Свободу, который едва сдержался от развязной улыбочки в ее адрес. Палиться здесь, конечно, верх неразумности. Поэтому он заботливо обратился к Соф: — Поедешь с нами? — О, нет, спасибо, Максим, но у нас еще куча дел. В другой раз. Мне нужно пока отыскать Тернового. — Пойдем, составлю компанию тебе. А-то он нечаянно может быть сожран неугомонной голодной женщиной, снующей по коридору. Авазашвили через плечо обернулась к Трущевым, и ее теплый, добрый взгляд, безусловно, коснулся душ их обоих: — Спасибо Вам за творчество. Я замечательно провела время. — Надеюсь, еще увидимся, — тут же дружелюбно откликнулась Кристина, чем немало удивила Сережу. Обычно его чадушко так радушно незнакомок не принимало. Но он растянул улыбку сквозь боль, кивнув: — Спасибо, что пришла. Мои… Наши двери всегда для тебя открыты. И все-таки, ничего и никогда не случается просто так. Ведь исповедь слишком долго молчавшего PLC не могла покинуть его душу и сердце окончательно, не услышь ее сегодня адресат.

...

Свобода и Авазашвили остановились возле служебного выхода из клуба. Софа положила руки на плечи Максима, и, глядя прямо в глаза, проговорила: — Я безумно счастлива за то, что ты нашел себя и свою семью единомышленников. Наконец появился трамплин на взлет. Анисимов, тронутый до глубины души,аккуратно взял ладошку брюнетки, и поднес ее к губам, оставив поцелуй на тыльной стороне: — Спасибо, что пришла. И что есть. Не пропадай больше, окдок? К ним чуть ли не вразвалку и слегка нетрезво приблизился Терновой. Свобода был бы не Свободой, если бы смолчал: — Что, Олежек, попал в тайфун NastIka? — И, прикинь, еле выбрался живым, к твоему сожалению — та женщина перепьет любого, отвечаю. А потом догонит, и еще раз перепьет. Вы тут распрощались уже? Соф, поехали уже. Пока, принцесса Владивостока. Зачетно сегодня выступил. — И оскорбил, и приласкал — ай да Олежек, обожаю! Терновой за руку потянул брюнетку к выходу, но та, приложив усилия для некоего сопротивления, подошла к Максиму и прошептала на ухо: — Твои взгляды на Кристину — чистая магия. Сделай все правильно в этот раз, Макс, не разбей. Хрупкое. Когда за ребятами закрылась дверь, Свобода обалдевшее прошептал: — Да как вы все, блин, всё понимаете?

***

Празднование уже закончилось, и на часах маячила цифра «03.30». Сергей обновил свой бокал и тихо поставил бутылку на место, будто бы на самом деле таким шумом мог разбудить спящую дочь, и Максима в гостевой, который на сегодняшнюю ночь напросился к Трущевым. Судорожный вздох Сережи прокатился по кухне, а сам он, уперевшись локтями в барную стойку, закрыл лицо руками. Было больно. Казалось, если избавиться от чего-то, что мучает, должно полегчать. Наверное… Только вот, к сожалению, все раны почему-то вновь пооткрывались. Предупреждал же Бабич… Трущев взял телефон, открыл сообщения и выбрал адресата – «S». Он даже не знал, поменяла ли она номер, пальцы просто сами напечатали:

«Я думал, что все зажило, но сегодня разъебал себя об идеальные глубины твоих глаз. Как там Лондонский дождь? Надеюсь, ты хранила себя от всей сырости этого города…»

Пальцы нажали «отправить», и пьяное сообщение улетело в неизвестность. Сережа горестно вздохнул, опустошив очередной бокал чуть ли не залпом. Кристина, стоявшая за выступом сразу возле лестницы, вздрогнула, закрыв рот ладонью. Она стояла тут уже полчаса и, не отрываясь, наблюдала за терзаниями отца. — Иди к нему, Крис, — раздалось над ухом внезапно, но крепкие руки не дали ей встрепенуться и потревожить спокойствие родителя. Максим оказался сзади, его губы сухостью скользили по мочке уха девочки, но сейчас даже это ее не отвлекало. — Что мне сказать? — Какая разница? — согнутые пальцы мужчины проскользили по ее шее, и хриплый вдох осел где-то на глубине ее легких, пока его вырвался наружу и запутался в темном каре. — Будь рядом, малышка. У тебя доброе сердце, и ты вряд ли бросишь старикана своего в таком состоянии. Просто, если спущусь я, то мы нажремся в пожарище. Девчонка внезапно обернулась к Максиму, и тот едва не задохнулся от нежности, узрев так много беспокойства и страха в ее глазах-омутах, в которых тонул даже в ночное время суток. — Я боюсь… — Не бойся, Крисуль. Иди. Ты справишься.

…

— Сонь, надо спать ложиться, — Олег выключил ноутбук и поднялся с дивана, когда телефон девушки неожиданно пиликнул, оповещая о сообщении. — Что, опять МЧС твердит о том, что скоро мы все откинемся? Но Софа молчала, почти немигающим взглядом созерцая телефон. Терновой обошел ее и нагнулся над плечом, пробегаясь глазами по тексту сообщения. — Он ужратый, это ж ясно. Не отвечай . — Олеж, а ты знаешь, что Кристина — его дочь? Мужчина едва не подавился собственным смешком: — Серьезно, Сонь, ты веришь этой пиарухе? Ну хватит, Сереге и 40 нет еще, а девчонка-то восемнадцатилетняя… Стоп. Он что, типа папашей в 17 стал? Это не прикол? — Видимо, не прикол. Девушка осторожно пролистала переписку выше, где спустя мгновение высветилось его последнее сообщение, которым Сережа тогда подвел под их историей черту: «Прости, Сонь. Ты всегда была моим спасательным кругом, но сегодня я окончательно осознал то, о чем мне никак нельзя забывать. Я – тот самый круг для Кристины. Прости. Хотя такое ты вряд ли простишь». Олег молча поставил на стол бутылку виски, потер глаза, и тяжело выдохнул. — Настя мне говорила, что со всеми вашими недодрамами можно только спиться. Начинаю потихоньку ей верить. «Оказывается, самой хранить себя – сложнее всего. Все проходит… И это тоже пройдет».

…

PLC ухмыльнулся, прочитав ответ, и налил очередную порцию алкоголя. Едва только его пальцы устремились к стакану, как тот уплыл от него и взмыл вверх. Сначала затуманенный мозг совсем не догнал прикола, но зрение, сфокусировавшись, поймало световую бомбу в сознание — Крис. — Малыш, ты не спишь… Почему? — Я люблю тебя, папуль, — тихо-тихо прошептала девочка, встав перед родителем и обхватив его лицо ладонями. — Ты можешь пить, ты можешь страдать, ты можешь считать себя плохим или неправильным, неважно… потому что вся эта неправда и напускное — фигня, когда голым остается один-единственный факт – ты лучший. Лучший отец, лучший друг, лучший брат и лучший босс. Если ты считаешь сейчас иначе — это нормально, потому что важно и нужно допускать слабости, но никогда не думай о подобном долго, окей? Ты — потрясающий пример, моя опора и моя вселенная во всем. Какой бы глупой девчонкой я не была, это не от нелюбви или неуважения… Это просто от юности. А ты… Ты пример. Мой спасательный круг... Самый надежный и самый любимый. Кристина сама не заметила, как из ее глаз проскользили слезы. — Обещай, Крис, что ты все рассказывать мне будешь всегда. Я не переживу, если однажды окажусь со стволом у виска от родного человека. («Потому что я сам таким страдал – это паршиво»). Она явно не готовила специальную речь, даже не пыталась фильтровать ее в процессе… Все просто лилось само собой. И, глядя на то, как меняется лицо отца напротив, девочка понимала — все не зря. Но… — Пойдем спать, пап. Почитать тебе сказку? Сережа притянул к себе дочку, заключил ее в объятие, и, накрыв ладонью затылок, прошептал: — Спасибо тебе, моя жизнь. Спасибо.

***

Спустя несколько дней, за время которых все артисты лейбла чуть не затонули в рутине, на календаре, наконец, высветился долгожданный поход на радио совместно с самыми активно-креативными фанами. — Ты точно у всех паспорта проверила? — компас внимания Рубцовой переключился на Илону. — А-то знаю я этот чрезмерно взрослый вид! — Проверила, — излишне спокойно ответила допившая сегодня последнюю порцию «Валерьянки» Соломонова. — Я еще на начальных этапах всем пригрозила, что за обман мадам Настика растерзает всех на маленьких фанатяток… Так что не удивляйся, если от тебя сегодня будут шарахаться, трепетать и падать в обморок. Офис гудел, кипел и готовился. — Макс, больше влюбленных взглядов на Майер, — Назима сновала между артистами, и, как «заслуженный» пиарщик, раздавала последние предстартовые указания. Она ласково, и даже как-то по-матерински приглаживала укладку Свободы, над которой кропотливо трудились половину утра. — Назь, да я на тебя в сто раз острее реагирую, чем на госпожу… — Я все слышу! Почаще называй меня так, мой Кристиан Анисимов! — весело прокричала Женя с другого конца помещения. — Милый, ну подумаешь – пара взглядов! Переживем! Назь, все окей будет, когда я подводила тебя? Джанибекова горестно выдохнула: «Да почти всегда», и уверенно простучала каблуками в сторону босса: — Сергей Викторович… — Я же тысячу раз просил без отчества! — тут же откликнулся Трущев, отворачиваясь от зеркала. — Никогда бы не подумал, что так прокайфую от укладки усов. Итак, фея пиара, я готов к твоему праведному гневу за Крис. — Ой, я Вас умоляю…хм… глупо было бы думать, что отцовская гордость не сыграет в такой момент. Я просто хотела попросить… если вдруг спросят о песне, или кому она посвящена — не давайте слишком много информации. — Легче легкого. Тем более, что я совсем не хочу выходить на первые планы.

…

Настика закончила с рассадкой фанатов, которые, не переставая, штамповали видео, на что Сережа изредка бубнил: — Не, ну что за век такой — не ловят моментов, не наполняются впечатлениями, чисто память телефонов насилуют. Зачем мы именно этих брали, если они весь эфир через экран камер на нас будут смотреть? — Папуль, не бубни, это тебе возраста добавляет, — умилительно прощебетала дочь, погладив родителя по плечику. — Все, мы готовы, маши ручкой в камеру.

...

— Здорово, здорово! — ведущие едва отошли от очередного приступа смеха, но тут кто-то им что-то надиктовал, и все в момент сосредоточились. — Сейчас мы прерываемся на вопросы слушателей, но у нас впереди еще, как минимум, час общения с ребятами, расследования относительно их планов на будущее, и, конечно, вопрос дня... Когда же свадьба Майер и Анисимова? Свобода немедленно подскочил на стуле и заозирался по сторонам, оглядываясь c ужасом поисках выхода... Но Трущев, подгадавший момент, отвесил пятеру ведущему и улыбнулся: — Надо было тебя немного привести в тонус. — Итак, первый вопрос от девушки по имени Аня. Здравствуйте! Вы в прямом эфире! Скажите, кому бы Вы хотели задать вопрос? Последовали вопли и радостные вскрики. — У меня вопрос к Кристине! Ты потрясающая певица, скажи, почему ты так долго молчала, ведь у отца есть свой ахренительный лейбл и сам Бог велел! Настика подумала о том, что отдел фильтрации вопросов тут работает херовато, но все равно заинтересованно уставилась на стушевавшуюся девочку, которая явно не ожидала, что первым же вопросом обратятся к ней. — Я... будем считать, что искала себя. Занималась искусством, путешествовала, посещала курсы в других странах, а вот теперь, по возвращению в Москву поняла, что это идеальное время, о котором когда-то говорил папа, сейчас и здесь. Он ведь с самого начала прочил мне подобного рода деятельность. А я, как максималистка в переходном периоде, готова была заниматься хоть кройкой и шитьем, но не тем, о чем говорил мне отец. Дурочка. Одним словом. Максим улыбнулся, подняв вверх больной палец, Трущева-младшая подмигнула ему, за что тут же словила убивающий взгляд Рубцовой. — Замечательно. Я бы вот хотела, о чем поговорить, — радиоведущая Лиза повернулась в сторону Крис и лукаво прищурила глаза. — Вот скажи мне, откуда вообще вырываются подобные откровения? Смотришь на тебя, вроде, маленькая девочка еще совсем, но судя по видео с вашего концерта, в тебе просто нечто инопланетное, честное слово... — Лиза, обязательно запомни свой вопрос. Линия не закрыта, у нас, все же, очередной звонок. Здравствуйте! Представьтесь, пожалуйста. — Меня Настя зовут... Спасибо, невероятное везение до Вас дозвониться! — голос девушки пролился по студии и все обратились во внимание. — У меня вопрос к Максиму и Кристине — скажите, а Вы были знакомы раньше? Я видела Вас в ночном клубе Праги совсем недавно. Или это лейбл осваивал новые площадки? Кристину как молнией пригвоздило к одному месту. Максим побелел, Настика не учуствовала собственных ног. Одна Майер, отвернувшись, прошептала: — Да в гробу я видала такое хранение секретов... Все. Ухожу в монастырь.