Дорога для двоих

Я стану той самой улиткой, Что когда-то достигнет вершины Фудзи.

– Вчера мы договорились, что вечером ты отдохнёшь, а с утра напишешь отчет, а ты смылся по собственным делам, пока я был в ванной, – Какаши с укоризной посмотрел на ученика. – Всё ещё утро, – с присущей невозмутимостью ответил Саске, показав на часы.       После встречи с Сакурой Саске отправился в резиденцию, где его уже ждал Какаши. Он скинул плащ и сел за свободный стол. И так было понятно, почему он пишет отчет в кабинете у Хокаге: информация, которой мог обладать Учиха предназначалась исключительно для узкого круга лиц. Несмотря на мир между шиноби разных стран и доверие к подчиненным в целом, даже наличие такой информации стоило держать в тайне. – Скоро сюда заявится Наруто, а я хотел, чтобы ты успел закончить отчёт до этого момента, – продолжил Хатаке, внимательно читая что-то, лежащее на столе. – Потому что он засыплет тебя вопросами и собственными рассказами, и будет не до дел, – проворчал он. Саске никак на это не ответил, погрузившись в собственные мысли.       Поиск следов Ооцуцуки требовал немалой бдительности и внимательности к деталям. Он научился отличать слухи от баек: второе часто имело реальную предысторию и порой выводило его на невероятные открытия. Но на это потребовалось время, поначалу он игнорировал россказни жителей разных мелких деревушек, в которых доводилось бывать, но, когда начал прислушиваться, обнаружил в этом неплохой источник информации. Жители захолустья – лишённые притока новых людей – могли передавать местные легенды из уст в уста поколениями. Разумеется, эти истории претерпевали изменения в течение долгих лет, обрастая выдуманными подробностями, но Саске научился вытаскивать из этого главное и использовать как подсказки.       Примерно это, в достаточно сухой форме, Учиха и изложил в докладе. Потребовалось лишь выстроить последовательную структуру и выкинуть ненужные подробности о его постижении ринненгана. Он был единственным, кто обладал этим Доудзюцу, и Саске разумно считал, что не стоит посвящать других в тонкости его использования, а тем более в те безумные риски, на которые он порой шёл, для того чтобы выяснить все возможности своего глаза. Он описывал всё, что ему удалось найти: случайно это было или с чьей-то подачи, в этом мире или в известных ему параллельных мирах, не забывая отмечать своё мнение по поводу важности той или иной находки.       С грохотом распахнулась дверь кабинета. – Теме!       Как и предсказывал Какаши, скоро в кабинет влетел сияющий Наруто. Друг деревни, тот, которого презирали и которого признали, человек, который мог подобрать ключик даже к самым нелюдимым шиноби. Конечно же, патрульные, которых он случайно встретил по пути в резиденцию, рассказали ему о возвращении Учиха.       Наруто радовался искренне и неподдельно, как радуются возвращению близкого и дорогого друга. И с эмоциями Узумаки было намного проще, потому что, в отличие от Сакуры, не требовали какого-либо отклика. В общении с ней Саске шестым чувством ощущал необходимость хоть какой-то реакции со своей стороны, и это его немного напрягало. Наруто же был куда менее чувствительным и ранимым, к тому же понимал истинные чувства друга даже по одной усмешке.       В своей привычной манере Узумаки заваливал Саске вопросами, игнорируя все просьбы учителя оставить того в покое, порой перебивая самого же себя различными забавными историями, которые произошли с ним за прошедшее время. А историй у него накопилось немало – чего стоит то, что он стал чьим-то мужем. Наверное, внешне многие не заметили в нём особых изменений: всё тот же упрямый, непреклонный мальчишка, но Саске с первых минут общения увидел в нём перемену. В его лице, движениях и даже словах, во всём этом чувствовалась некая взрослость, которая шла от внутреннего самоощущения, которое не могло остаться тем же: Наруто стал чьим-то мужем. Создал какую-никакую, но семью, пока их было двое, но он был не один и больше не мог быть безрассудным, как раньше. В какой-то момент Учиха очень точно понял, что метаморфозы эти безвозвратны, – его друг осознал, или Хината смогла внушить ему – что теперь он не принадлежит только себе.       Это делало Наруто другим человеком в восприятии Саске, но, одновременно с тем, бесконечный поток слов и широченная улыбка на всё лицо выдавали в нём того самого добе, которого он знал целую жизнь.       В конечном итоге Какаши сделал ход конём и предложил собраться их команде вечером у него дома, аргументируя это тем, что Учиха все равно остановился у него. Осталось неясным, планировал ли он это с самого начала или же его вынудил Наруто, не дающий спокойно дописать отчёт. Хокаге убедил перевозбуждённого ученика отправиться сперва к Сакуре, чтобы пригласить её, а потом домой, чтобы предупредить Хинату. Договорились, что они встретятся вечером уже дома у Какаши. – Я куплю четыре, нет, пять, нет… Шесть порций рамена! – напоследок обещал Узумаки, уже стоя в дверях. – Не стоит, Наруто, я думаю, лучше купить продуктов и приготовить что-нибудь самим, – осторожно предложил Хатаке. – Только чтобы подогреть аппетит, Какаши-сенсей! – заверил его Наруто и выскочил из кабинетa, окрыленный мыслью о скором командном единстве.       День пролетел быстро. Саске закончил отчет в течение нескольких часов, после чего они с Какаши пообедали в ближайшем кафе, – столовая была на ремонте, а что такое обедать дома Хатаке давно позабыл – вскоре присоединился Шикамару, и они принялись обсуждать события произошедшего путешествия, которыми Учиха соизволил поделиться. Разумеется, обсуждали в основном Шикамару и Какаши, Саске лишь кратко отвечал на их вопросы, будучи изрядно утомленным таким долгим пребыванием в обществе людей. Оставалось надеяться, что ему хватит сил на вечер в кругу команды.       Наруто плохо удалось скрыть разочарование, когда он узнал, что о возвращении Саске Сакуре уже известно. Он очень хотел обрадовать её этой новостью, но при всем желании она не смогла бы изобразить на лице соответствующий восторг и соврать. Да и зачем? Харуно удалось убедить друга отказаться от такого количества порций рамена, заверив его, что она приготовит что-то другое, не менее вкусное. Что именно, Сакура намеренно не стала уточнять, зная, как сильно на Наруто влияют секреты, тайны и все, что от него пытаются скрывать.       Позволив себе освободиться пораньше, она отправилась на продуктовый рынок, по пути размышляя: приготовить всё дома заранее или уже в гостях у Какаши. Когда все ингредиенты были куплены, она решила заглянуть в лавку одной пожилой травницы. Обычно Сакура покупала у нее редкие целебные травы для своих медицинских экспериментов, но сегодня её волновал большой выбор различных специй. Именно там, к своему удивлению, ирьёнин встретила Хинату, которая увлеченно рассматривала образцы, выложенные на прилавок.       Закусив губу Хината сосредоточенно читала названия, пытаясь вспомнить хоть что-то из курса юных куноичи в академии, где им рассказывали о назначении различных растений. Поэтому, когда Сакура окликнула её, она испуганно вздрогнула, быстро вскинув глаза. – Что ты тут делаешь? – улыбнувшись, спросила Харуно. – О, Сакура, – растерянно произнесла Хината. – В последнее время что-то себя плохо чувствую, ну знаешь, голова кружится, то просто ни с того ни с сего настроение пропадает, а иногда… – она осеклась, и бросила косой взгляд на других посетителей. Узумаки выпалила всё, как на духу, будучи застигнутой врасплох и сейчас явно стыдилась собственной опрометчивости. – Поэтому ты вместо того, чтобы обратиться к подруге-врачу или хотя бы купить таблеток в аптеке, решила поставить над собой эксперименты с незнакомыми травами? – по-доброму усмехнувшись, спросила Сакура, отчего Хината смутилась окончательно и принялась извиняться. – Прости, я даже не подумала, – опустив взгляд, сказала она. – В последнее время ты так занята, я даже не помню, когда виделась с тобой. Я не хотела тебя отвлекать, – тихо закончила Хината. – Ты чего, мы же друзья, – ободряюще улыбнулась Харуно. – Ты можешь обратиться ко мне в любой момент, даже ночью. Я серьёзно!       Когда Сакура купила то, что хотела, они покинули лавку и немного прошлись по главной улице вместе. – Ты сейчас заведуешь собственным отделением, работаешь с пострадавшими детьми, отвлекать тебя обычным несварением или отравлением было бы эгоистично, – продолжила разговор Хината, будучи уже менее смущенной. – Перестань, – отмахнулась ирьёнин. – Давай так, приходи завтра в госпиталь, я тебя осмотрю и дам направление на анализы, идет? – На самом деле, я была бы благодарна, – честно призналась Узумаки, выдохнув с облегчением. – Что бы это ни было, оно не проходит, и меня это беспокоит. Сначала я думала, что это просто от усталости, но потом появилась тошнота, а иногда возникает чувство, что я могу съесть кабана. Я подумала, что это могут быть… Паразиты? – робко предположила она. – Знаешь, Шино мне рассказывал… – Так, – прервала её Сакура, – давай договоримся, что ты не разговариваешь с Шино до тех пор, пока мы не увидим результаты анализов, хорошо?       Хината засмеялась и наконец расслабилась, наверное, впервые за все время их встречи. Они договорились о времени приёма и попрощались. Оставшийся путь домой Сакура проделала в одиночестве. Для неё никаких загадок в состоянии Хинаты не было: Харуно поняла все с самых первых слов. «Ну вот, Узумаки первые из нашего поколения», – философски подумала она. Сакура не стала торопиться и оглашать бывшей Хьюга диагноз, в конце концов, это действительно может оказаться просто усталость и несварение, не хотелось бы попасть в глупую ситуацию из-за поспешных выводов. Но врачебная интуиция Сакуры стояла на своём: Хината беременна.       Всю дорогу девушку одолевали странные чувства. Она была первой, кто узнал об этом. Даже будущая мать еще не знала о своем положении, во всём мире, во всей необъятной вселенной о скором появлении новой жизни знала только она, Сакура. У её друга, мальчишки, который всю жизнь был сиротой, наконец-то появится кто-то по-настоящему близкий, кровь от крови, его ребенок. Он наконец-то перестанет быть по-настоящему одиноким. Она вспомнила день, когда они попали в одну команду: могла ли она тогда, двенадцатилетняя, подумать о чём-то подобном?       Она открыла дверь и зашла в дом. Нет, не могла. Ведь что тогда, что сейчас мысли её занимает совсем другой мальчик. «День полон удивительных открытий», – подумала она, доставая продукты на стол.       Всё время, что Сакура готовила блюдо к ужину в доме учителя, она не переставала думать о том, что утром сказал ей Саске. Он снова уйдёт. Рассчитывать на что-то другое было просто глупо, но в его отсутствие было так просто тешить себя наивными иллюзиями. Учиха был предельно честен, и сегодня ничто в его поведении не говорило о том, что он намерен взять её с собой в следующее путешествие. Она закончила мыть продукты.       «Судя по всему, я должна буду поблагодарить его, если он соизволит попрощаться, а не сбежать под покровом ночи». Девушка выдохнула. Нет, нельзя так думать о Саске, в конце концов, он сам пришел к ней с утра. Намеренно. Целенаправленно. А увидев её досаду, даже попытался как-то всё исправить. Что-то же это должно значить? Правда, вопрос с чайной так и остался открытым. Сакура усмехнулась и достала нож, чтобы почистить рыбу. «Интересно, как следует вести себя на встрече у Какаши-сенсея? – подумала она. – Может надеть платье и сделать макияж?» Она представила снисходительно-насмешливый взгляд Саске, когда тот поймёт, – а он поймёт – что вырядилась она так для него. «Нет уж, оденусь как обычно и буду вести себя просто как в компании друзей!» – она решительно отсекла голову уже мертвой рыбе.       Она снова выдохнула и устало опустила плечи. Как же утомляли все эти размышления. Почему у всех все уже давно сложилось, а она до сих пор одна и вынуждена томиться в неведении?! Хината беременна, Ино скоро выходит замуж, Темари вот-вот переедет из Песка. Все они нашли своих мужчин, они любили, их любили, они могли быть нежны.       Не выпуская ножа из рук, Сакура села на стул. Ответ она, конечно же, знала. Потому что это её выбор. Он предупреждал её, что легко не будет никогда, но она все равно согласилась. И самое страшное было в том, что она все еще не готова была отказаться от своего слова, она все ещё надеялась, что они с Саске будут вместе. Заветная мечта, которая еще недавно была на расстоянии вытянутой руки, сейчас казалась несмешной шуткой.       Кого она обманывает?       Когда-то давно скромная девочка Хината была влюблена в Наруто, и все время их знакомства продолжала оставаться в тени своей скромности до тех пор, пока не призналась ему и они не поженились. Хьюга пришлось проделать долгий путь к сердцу человека, которого она любила. И только Сакура всё еще продолжает свой «долгий путь», конец которого теряется в тумане неизвестности. «Когда ты говорил, что будет тяжело, ты имел в виду, что тяжело будет с тобой. А оказалось, тяжело будет от твоих сомнений и неуверенности. Что с тобой случилось за эти два года, Саске?»       Харуно взглянула на часы: нужно было поторапливаться, если она не хотела прийти к концу ужина, когда все уже будут сытые. Она вернулась к готовке, стараясь отбросить от себя мучающие мысли. Сакура чувствовала в себе весы, которые колебались, не зная, на какую сторону склониться: продолжать бороться за сердце человека, в котором все еще хранится неопределенность, или сдаться. Она боялась, что борьба и ожидание просто вошли в привычку.       Без зазрений совести Саске оставил готовку на Какаши, а сам ушёл прогуляться. Перед ужином с бывшими сокомандниками ему требовалась передышка. Он чувствовал, что это диковато так утомляться от присутствия людей, но не собирался себя за это осуждать: быть одному – это часть его работы, неудивительно, что это стало для него нормой.       В Конохе вечерело. Сперва он бесцельно слонялся по улицам, переваривая сегодняшний день, а после решил навестить родовое кладбище, где не был два с половиной года. Он особо не верил ни в богов, ни в потусторонний мир со всеми прилагающимися суевериями о мертвецах, но, одновременно с тем, не мог примириться с мыслью, что его родные ушли полностью, не оставив после себя ничего. Дух их рода был, и он был в нём. И в случае, если вся эта мистика все же реальна, его предки не должны думать, что он, последний представитель клана, о них забыл.       Переваривая прошедший день, он подумал, что сказал все, что должен был. В общем-то, все важное он и так отправлял в письмах с ястребом, так что Какаши не должен был узнать что-то принципиально новое. Саске усмехнулся: забавно, что его мозг любое упоминание «писем» и «ястреба» ассоциировал с Сакурой. Наверное, он все делал неправильно, но как правильно – он не знал, поэтому действовал по случаю. «Да, в тот раз я тоже действовал по случаю», – мрачно подумал он, вспомнив своё незапланированное откровение в парке два года назад. Сложно было сказать, прав он был тогда или сейчас. В голове была путаница.       После войны, будучи семнадцатилетним юношей, он предложил ей быть с ним, и это не казалось чем-то странным. Вообще, быть не одному казалось нормальным. Но сейчас он смотрел на вещи совершенно иначе. Быть вместе? Как? Он странствует, а она здесь? И чем это отличается от того, что есть сейчас? Пресловутой «определенностью»? Для Саске это было ничем иным, как ложью. Взять её с собой – сущая глупость: путешествовать это опасно, долго и некомфортно, что ей там делать?       На самом деле он понимал, что все эти пункты решаемы и не так уж и страшны, кроме одного – ему хорошо одному, он так привык и ему совсем не хотелось что-то менять.       Да, пожалуй, всё дело было в этом: Учиха так правильно было в своём одиночестве, что он не считал нужным вносить в свой сложившийся образ жизни какие-то коррективы. Но что если он все-таки допускает ошибку? Думать о том, что тебе хорошо быть одному, когда ты один, оказалось довольно легко. Но что делать с естественными желаниями и чувствами, которые вспыхивают и жужжат в груди, когда она стоит в шаге от тебя? Никаких сил разорвать эту связь. «Я должен эти силы найти, если не хочу окончательно испортить ей жизнь», – подумал Саске, а потом поморщился. Не хотелось однажды вернуться сюда и узнать, что она замужем. Ужасно эгоистично с его стороны, а он обещал себе так с ней не поступать. Но не звать же её с собой? Эта мысль казалась ему совершенно абсурдной, Учиха был уверен на сто процентов, что Сакуре в путешествии не место и брать её с собой он точно не будет.       С такими размышлениями он дошёл до кладбища клана Учиха, когда уже почти стемнело; солнце отбрасывало последние лучи на просторное поле, медленно скрываясь за долгой линией леса, виднеющейся вдалеке. Саске молча стоял и смотрел, как ветер едва шевелит скошенную траву.