Когда ты вернешься, Всё будет иначе, и нам бы узнать друг друга. Когда ты вернешься, А я не жена и даже не подруга.
Всё подуманное минутами ранее потеряло какое-либо значение, сиюминутно кануло в небытие и тут же забылось, уступая место вселенскому по важности событию. Взгляд скользнул по фигуре гостя быстрее, чем мозг проанализировал какую-либо информацию, и в тело девушки словно ударила молния. Словно все это время она была в коме, и вот какой-то небесный врач пропустил через неё разряд тока, заставивший сердце вновь биться и вернувший её к жизни. Потому что все эти два с лишним года вдруг показались смазанным сном, лишь блеклой калькой настоящей жизни, когда взгляд Сакуры столкнулся с до дрожи знакомым чёрным глазом. В груди застучало с неистовой силой, дыхание перехватило, и мир сузился до точки, в которую вмещался лишь образ перед ней. Это было его лицо. Лицо человека, которого она так сильно любила и ждала. Что-то в нём изменилось, словно бушевавшая в его душе буря затаилась и спряталась в глубине нечитаемого взгляда. Но Сакура уверена, что он смотрит на неё с теплотой. – Саске… – так часто повторяемое про себя имя сорвалось на выдохе. Она собиралась сказать что-то еще, но немедленный порыв броситься к нему на шею прервал любые мысли. Однако лишь дёрнувшаяся нога выдала её намерение, которое Сакура оборвала силой прошлых страхов. А что если нельзя? Что если у неё нет на это права? Вдруг он оттолкнёт? Всё это происходило за считанные секунды, мысли в голове смешались, эмоции внутри творили какой-то потрясающий фейерверк. Но, заметив её неуверенность и сомнение в собственных порывах, Саске слегка отвёл руку в будто бы приглашающем жесте. Сакура не знала наверняка, правильно ли она расценила это движение, но уже в следующую секунду, почти прыжком преодолела несколько ступеней и крепко обняла его за плечи. И она была рада прекратить это неловкое молчаливое приветствие и даже не устыдилась брызнувших слёз и собственных откровений. Всё, что копилось в ней так долго, внезапно вырвалось наружу в нескладных, но пронзительно искренних словах. – Я тебя так ждала, – тихо произнесла она, не в силах унять судорожные вдохи, всё крепче и крепче сжимая дрожащими пальцами походный плащ Учиха. – Я так ждала, Саске, я так ждала. – Сакура особо не выбирает слов от нахлынувших эмоций, но Саске терпеливо их принимает, положив ладонь в перчатке с обрезанными пальцами на её спину. – Я так боялась, что ты никогда не вернёшься… – В конце концов, он знал, что она действительно очень сильно ждала его, и, пожалуй, теперь, когда он наконец вернулся, она имела право сказать ему обо всём, о чём он ей не писал. – Боялась, что с тобой что-то может случиться, и я никогда не узнаю, где ты, никогда не смогу тебе помочь и никогда больше тебя не увижу, – горечь в её словах выдавала все самые потаённые страхи, и Учиха это трогало, хоть он никогда бы в этом и не признался. В голове у Саске промелькнуло воспоминание о снежном плене, но он решил о нём умолчать. Он вообще еще не произнес ни слова, и если учесть его письменное молчание в течение двух лет, то стоило бы хотя бы её поприветствовать. – Здравствуй, Сакура, – произносит он, и его голос такой же потрясающий, как и раньше. Харуно напоследок сжимает его еще крепче и отпускает, пока он сам не отстранил её. Она стоит на ступеньке и лишь поэтому смотрит на него прямо, а не снизу вверх. Сакура слышит шум в ушах и не в силах справиться с головокружением, когда видит напротив его чёрный глаз, смотрящий так спокойно, так уверенно, утягивая её на дно омута. Кажется, с годами она влюбилась в него еще больше, хотя казалось бы – куда еще больше? Должны же быть какие-то пределы? Видимо, нет. Лицо утратило остатки детских черт, становясь более угловатым, более мужским, но и она больше не ребёнок, чтобы любить мальчишку. Он вернулся. Он жив, с ним все в порядке. Он дома. Саске чувствует её горячее дыхание, хотя Сакура держит дистанцию, жадно рассматривая его. – Я рад тебя видеть, – говорит он, понизив голос, будто хочет еще больше свести её с ума, будто уже имеющегося головокружения недостаточно. – Давай я провожу тебя, – зовёт Учиха, делая шаг назад и уступая ей дорогу. – Да, мне нужно идти на работу, ты, наверное, не знаешь, я теперь работаю не в госпитале, кстати, когда ты вернулся? – Сакура буквально засыпает его потоком вопросов. Они идут рядом, и она вновь не может оторвать от него взгляд или хотя бы скрыть свою радость. Опять тянет до безумия, почти до боли во всем теле, – так сильно хочется прижаться к нему, почувствовать знакомый запах и его тепло. Помнит ли он то, что было? – Вчера. Знаю, Какаши рассказал мне, – коротко отвечает Саске на каждый из её вопросов. – Но я всё равно тебя осмотрю! – тут же добавляет Харуно. – Как твоя рука? Не беспокоит? Как ты чувствуешь себя… – она теряется, не зная, как закончить вопрос так, чтобы он понял, что её волнует и физическое и эмоциональное состояния. – Как ты? – в итоге находится Сакура, вкладывая в последний вопрос все свои переживания. – Не беспокоит, я привык. Я в порядке, – юноша продолжает отстреливаться короткими ответами, но в нём не чувствуется ничего, что напоминало бы раздражение. Саске спокоен и всем своим видом показывает, что готов ответить еще на тысячу её вопросов, если это её обрадует или хотя бы успокоит. В этом отношении чувствуется уважение к ней, о котором он уже говорил когда-то. Сакура поджимает губы и хмурит брови. Видимо, он не понял подтекста её вопросов. – М, я имела в виду… – решает уточнить ирьёнин, но Саске поворачивается к ней и, внимательно вглядываясь в зелёные глаза подруги, прерывает её. – Я в порядке, – вновь повторяет он, и Сакура, робко улыбнувшись, отводит взгляд. Зря она в нём усомнилась. – Я рада это слышать, – тихо произносит она, смотря куда-то вниз. Всю дорогу Сакура говорила почти без остановки, ведь за два года столько всего произошло, и он все это пропустил. А Саске слушал, мягко улыбаясь уголками губ и иногда усмехаясь, когда речь заходила о глупостях Наруто. Они неспешно дошли до клиники, где теперь трудилась Харуно, – он не стал отказываться от осмотра. С одной стороны, это будет не лишним, а с другой – успокоит Сакуру, которая лично убедится, что он здоров, цел и невредим. И это было проявлением того самого доверия, о котором он тоже когда-то давно говорил. – Так почему ты вдруг решил вернуться? – спросила она, снимая с культи повязки. – Что-то случилось? – Нет, – он невольно дёрнул плечом. – Просто в один момент я подумал, что это неплохая идея. – Саске не знал, как правильно объяснить свой порыв. Меньше всего хотелось показаться сентиментальным, поэтому он решил отделаться общими фразами. – Выходит, твоё путешествие закончено? – легко улыбаясь, спросила Сакура. – Я многое переосмыслил, – честно признался Саске, рассматривая рисунок кровеносной системы, перемежающейся с потоками чакры, который висел на стене напротив. – Путешествие не может закончиться, визит в Коноху лишь его часть. Скоро оно продолжится, – его голос звучал так же, как и прежде, с легкими нотками равнодушия, которые стали неотъемлемыми. Харуно искоса на него взглянула. Эти слова кое-что проясняли: перед ней был тот же, но всё же другой человек, путешествие изменило его взгляд на жизнь, его восприятие мира. Он сказал так мало и обошёлся без сложных конструкций, но вдруг четко стало понятно: всё происходящее Саске видел множеством дорог, по которым он мог пойти, и не видел смысла останавливаться. Казалось, он забыл, что можно жить иначе. – Так значит, ты снова уйдешь? – спросила она, обматывая остаток руки свежими повязками. Заживление прошло успешно, и в этом была её заслуга. – Да, – с секунду помолчав, ответил Учиха, когда девушка отошла на шаг, чтобы он мог свободно надеть чёрную футболку с длинным рукавом. – Когда? – тут же задала следующий вопрос Сакура. – Не знаю, – Саске поднялся с кушетки, прекрасно понимая, что ни один из его ответов не обрадовал её, но с самого начала было очевидно, что эти вопросы неизбежны. – Я пойду дальше, когда почувствую, что время для этого пришло. Может, через пару недель, может завтра, – задумчиво продолжал он, на самом деле не зная ответа на этот вопрос. – Нет, ты не можешь! – воскликнула она, не справившись с эмоциями и схватив его за руку. – Ты не можешь уйти так скоро. – Ей вдруг стало страшно от мысли, что она потеряет его вновь так скоро, не успев даже обрести. Сакура чувствовала, что готова на что угодно, лишь бы не дать ему покинуть её вновь. Столь равнодушно сказанное Саске «завтра» сжимало что-то в груди и доводило до отчаяния. Её полный негодования и обиды взгляд вновь столкнулся с его – спокойным, уверенным. И Сакура осеклась: она медленно отпустила его запястье. – Можешь, – прошептала она, отводя глаза. – Конечно, можешь. Как он и обещал, доверие и уважение, но вот что насчет любви, на которую она так надеялась? Неужели тот прощальный жест не значил того, о чем они говорили? Неужели она два года тешила себя надеждами из-за простого тычка в лоб? В кабинете повисла тишина. Он ожидал, что она заплачет, но этого не произошло, Харуно всего лишь чуть отвернула лицо в сторону и не то задумчиво, не то печально смотрела вниз. Саске наконец смог разглядеть её, увидеть её за чередой бесконечных вопросов, за невозможно влюблёнными глазами. Коротко постриженные розовые волосы, – когда он уходил, они были длиннее – мягкие манящие губы, не пухлые и не тонкие, правильные черты чуть вытянувшегося лица, в котором все больше проявлялись черты взрослой девушки, а не девчонки. Острый подбородок, который особенно был заметен в профиль. Бледную кожу обнаженного плеча скрывал медицинский халат. Она была красива. Он вдруг чётко услышал этот вывод у себя в голове. Если отбросить все сложности и условности, перед ним стояла красивая женщина, которую он вновь обидел. В душе что-то дрогнуло, что-то, что уже очень давно не беспокоило и не напоминало о себе. Влечение, тяга, заставляли пальцы единственной руки неконтролируемо подрагивать. Он думал, что это чувство покинуло его, стал воспринимать его отсутствие как норму. Для него стало неожиданностью то, что оно вновь дало о себе знать. Он раздраженно поморщился, едва дернув головой. Опять она это делает с ним. Саске снова посмотрел на стоящую перед ним девушку. – Сакура, – позвал он. – Я не уйду завтра, – он произнёс это и сам не поверил, как быстро из него вырвались эти слова. Ирьёнин медленно подняла на него глаза, в которых читалось недоумение. Сакура сперва даже усомнилась в том, что действительно услышала именно то, что он сказал. Саске стоял в нескольких шагах и не мигая тяжело смотрел в упор, и этот взгляд почему-то откликался в ней самым неожиданным образом. На лице девушки вновь появилась мимолётная улыбка. Сколько бы сомнений сейчас не обуревали её, здесь всё было очевидно: он сказал это ради неё. И если сказал, значит, действительно не уйдет, значит, что-то её чувства для него да значат. – Тогда, может всё-таки сходим в ту чайную, о которой я столько тебе писала?Когда ты вернёшься, Вернёшься в наш город Обетованный. Когда ты вернёшься такой невозможный И такой желанный.