…на всей Земле Есть всего одно место, И мы будем сюда возвращаться всегда Здравствуй, город…
Кажется, это было в апреле. Его шаг был быстрее обычного. Вот она – истоптанная, высушенная дорога, которая заметно расширится за виднеющимся впереди поворотом. Сколько долгих дней он шёл сюда? Прошло больше двух лет. Всё это время Саске путешествовал в поисках ответов, покоя, своего предназначения, а также – пути домой. Он с самого начала не знал, сколько продлится его отшельничество, но точно знал, что он почувствует момент, когда настанет пора вернуться в Коноху. И в один промозглый день, где-то на краю мира, кажется, на границе стран Льда и Волка, он явственно это осознал. Неожиданно он увидел себя под крышей обычного дома, с чашкой горячего чая в руке, и души коснулось позабытое чувство тепла и присутствия близких. Он резко остановился, изумленно прислушиваясь к себе, упрямо отгоняя прочь навязчивое ощущение быстро промокающих ног, концентрируясь лишь на внутреннем голосе. Через минуту раздумий Саске, в голове которого намертво запечатлена карта мира, повернулся на девяносто градусов и уверенно направился в сторону страны Огня. И вот по прошествии какого-то времени – в его голове была карта, но не календарь – он, уже под палящим весенним солнцем, стремительно сокращает своими шагами расстояние до Деревни Скрытого Листа. На бедре привычно болтается повязка с перечёркнутым протектором, её присутствие стало неотъемлемым, но Учиха знает, что едва ли когда-то вновь повяжет её себе на лоб. Завидев вдалеке огромный высеченный символ, такой же, как на повязке, Саске сбавляет шаг и вновь прислушивается к ощущениям. Рад ли он вернуться? Достиг ли он того, к чему стремился? Что вызывает в нём Коноха теперь? Но всё, что Учиха испытывал – лишь лёгкое волнение и любопытство; это просто еще один пункт в списке, напротив которого он готов поставить галочку. Но ведь это не так? Он проходит сквозь величественные древесные ворота, которые помнит с детства и думает – заметят ли его постовые? Узнают ли? Или примут за обычного путника из соседних деревушек? Саске бросает на них косой взгляд: двое шиноби равнодушно разгадывают кроссворд и не проявляют к нему никакого интереса. Он усмехается – с равнодушием они явно переиграли. Учиха был уверен, что о его прибытии Какаши доложат раньше, чем он успеет дойти до резиденции. Пусть так, он не собирался делать из своего визита тайну. Его никто не встречает. Конечно, он же никого и не предупредил о своем возвращении. В голубом еще пару часов назад небе стали преобладать багряные краски – он вернулся домой на закате. Надо запомнить этот момент, решает Саске. Вот он и дома. И что теперь? Дом в широком смысле у него был, а вот в узком – нет. Учиха не подумал об этом заранее: всё-таки он не сомневался, что Узумаки по-прежнему не закрывает двери. Без зазрения совести и толики смущения он направился к другу. Идя знакомыми тропами по знакомой деревне, юноша отмечает, как она преобразилась. Он хорошо помнил образ Конохи в момент, когда он покидал её. И то, что Учиха видел сейчас, существенно отличалось от его воспоминаний. Когда он пытался охарактеризовать её изменения, на ум приходило лишь: «Она выросла». В прямом и в переносном смыслах: появились новые незнакомые ранее здания, с совершенно непривычной архитектурой. Дело было даже не в многоэтажности, несвойственной Листу и другим селениям ранее, а в заметном технологическом росте, который демонстрировал новый образ Конохи. «Всё-таки Альянс идёт на пользу миру, – думает Саске. – Вечное соперничество Скрытых Деревень препятствовало прогрессу». Несмотря на все очевидные достоинства нового мира, прощаться со старым, где прошло его детство, – пусть такое уродливое – было немного печально. К тому же, он умудрился заблудиться во всей этой красоте, видимо, свернув где-то не там из-за того, что не узнавал некоторые улицы. Поэтому к дому Наруто он вышел уже в темноте. К Хокаге сегодня идти не хотелось. Наверное, это было неправильно, но Учиха отнесся к этому с привычным пренебрежением. Он придет к Какаши завтра утром, а сегодня он слишком устал. В окнах жилых домов начал зажигаться свет. Саске уверенно приближался к захудалой квартирке Узумаки, в которой жил перед уходом, и с каждым шагом сомнения в его душе разгорались всё сильнее. «Что не так?» – спрашивал он себя. То же крыльцо, та же красная дверь, – «или она была зеленая?» – металлические перила. Все было тем же и там же, но что-то во всём этом неуловимо изменилось, – «там всегда были горшки с цветами?» – что же… Учиха неожиданно замер, не доходя до знакомого дома, хлопнул себя по лбу и тихо выругался, после чего развернулся и пошел в обратную сторону. Видимо, всё же придется идти к Какаши. И как он мог забыть, что усуратонкачи женился? Очевидно, что теперь молодожёны живут в другом месте, да и заявляться к ним на порог без предупреждения было куда более неуместно, нежели в холостяцкую берлогу Наруто. Путь к резиденции Хокаге был более заметен, в этом случае заблудиться было намного сложнее. Новшества коснулись и этого здания – правое крыло было скрыто за строительными лесами, плёнкой и слоем пыли. Надо было полагать, что главное место в Конохе должно соответствовать обновляющемуся образу деревни. «Ничто не будет прежним», – с чем-то, напоминающим тоску, подумал Саске. – А-а-а-а, – ухмыляясь, тянет Какаши, перекладывая стопку бумаг на край стола, когда Саске входит в кабинет. – Добро пожаловать домой, любитель сюрпризов. «Узнали», – Учиха не удивляется, просто мысленно констатирует факт и кивает в ответ на приветствие. – Я писал в письмах обо всем, что касалось моих поисков следов Ооцуцуки, – Учиха переходит сразу к делу. Он опускается на темный диван, стоящий недалеко от столика. – Но, полагаю, мне необходимо написать подробный отчет обо всем, что связано с моей миссией. – Разумеется, – кивает Хатаке. – Но, если ты вернулся, потому что захотел сам, а не потому что у тебя есть срочная информация, мы можем отложить формальности на завтра. – Очевидно, Какаши рад его возвращению. Саске смотрит на него легко, вскинув единственный глаз, не скрытый волосами. – Я был бы благодарен. В ответ Хокаге улыбается под маской и кивает. – Я так понимаю, пойти тебе некуда, Наруто теперь у нас человек семейный, хотя, уверен, он был бы рад тебя принять… – Не стоит, – тут же прерывает его Учиха. – Тогда можешь пожить у Сакуры, – невинно предлагает он. Саске отвечает тяжёлым взглядом из-под нахмуренных бровей. – Я пошутил, – Какаши издаёт смешок: всё-таки чувство такта его не покинуло – «но чувство юмора явно стало хуже». – Побудешь пока у меня, – продолжает он. – Я мог бы подготовить документы и выделить для тебя квартиру из социального жилья, если бы ты предупредил меня заранее, – произносит Хокаге, выразительно смотря на бывшего ученика. – Но, так как это процесс небыстрый, придётся подождать. – Спасибо, – Саске говорит коротко, но искренне. Он не умеет так явно выражать эмоции, как хотели бы окружающие, но это определенно приятно, что ему – пропавшему на два года путешественнику – так быстро предложили крышу над головой. Они покидают резиденцию через полчаса, Хокаге жалуется Учиха на затянувшийся капитальный ремонт. Тот, в свою очередь, говорит, что полная реставрация здания – это не ремонт. А еще через двадцать минут они уже дома у Хатаке. Саске помнит, что был здесь незадолго до его инаугурации. В доме мало что изменилось с тех пор: Какаши не любил менять что-либо в обстановке дома – всё стояло строго на своих местах. Пожалуй, даже если передвинуть пыль, вполне возможно, что на следующий день хозяин дома найдёт способ вернуть все так, как было. В этой строгой рациональности и последовательности был весь он. Они поужинали, немного поговорили – Какаши намеренно не спрашивал Саске о путешествии, зная, что он и так расскажет то, что посчитает нужным, а сейчас наверняка и без того устал. Вместо этого он предпочитал рассказывать сам. – Наруто, как тебе уже известно, женился, остепенился… Ну, насколько он мог остепениться и остаться при этом собой, – добавил учитель, посмотрев куда-то в сторону. – Тренируется, учится, выполняет миссии, в общем, если не получается идти, то он лежит в сторону своей главной мечты. Ну, ты понимаешь, – произнес он как нечто само собой разумеющееся. Саске кивнул, помолчал некоторое время, пережевывая рыбу и рис. – Как Сакура? – спросил он, не отрывая взгляда от тарелки. – Сакура? – задумчиво повторил Какаши. – Продолжила развиваться в медицине, основала детскую психиатрическую клинику – совершенно новое направление, оказавшееся весьма актуальным после войны. Даже несколько раз съездила в Суну и Кири – там её знания оказались наиболее востребованы. К сожалению, на данный момент далеко не все деревни понимают необходимость развития психиатрии, но она работает над этим, и я, в меру своих возможностей, стараюсь ей помогать. – Психиатрическая клиника для детей? – переспросил Саске. – Она сама выбрала это? Хатаке усмехнулся и как-то печально посмотрел на гостя. – Сакура не понаслышке знает, что бывает, когда судьбы искалеченных детей бросают на самотёк. На секунду Саске задумался, закусив изнутри губу, а после приподнял брови и едва заметно кивнул, выражая своё согласие. После ужина Учиха выделили комнату и показали, где душ. Хатаке и сам очень устал, он пообещал, что завтра же займётся поиском квартиры для него, но еще раз предупредил, что на это потребуется время. Юноша кивнул – вопросы недвижимости его мало волновали. Вот он и дома. Так просто оказалось вернуться, Саске испытывал диссонанс: с одной стороны, казалось, что и не было этих двух лет, словно не уходил никуда, а с другой – ощущалась огромная пропасть между тем, что было, и тем, что стало. Видимо, потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что он снова здесь и больше не кочует. Возникал вопрос: как долго он пробудет в Конохе? Саске и сам не знал – он слишком привык жить сегодняшним днём и полагаться на чутьё. Он пробудет столько, сколько захочет или столько, сколько ему позволят – в любой момент может появиться информация, требующая его внимания. Но сейчас он хотел отбросить мысли, расслабиться и уснуть. Однако, когда он вышел из душа, лёг в постель, застеленную свежим бельем и закрыл глаза, в голове сразу же замелькали картинки прошедшего дня, отсеивалось лишнее, проявлялось самое главное. Сакура и Наруто. Всё-таки именно они делают Коноху домом. Ну и Какаши тоже, но с ним встреча уже состоялась. Саске перевернулся на спину. И как заявиться к ним после всего того, что не было? Можно было бы прийти к Сакуре в больницу под предлогом осмотра, но теперь она работает с детьми. Или дать возможность Хокаге самому рассказать им? Дождаться, пока добе сам его найдёт? Он шумно выдохнул. Почему он вообще раздумывает над тем, как ему показаться своим единственным друзьям? Между ним и Сакурой что-то было, и отрицать это было бессмысленно и трусливо. Этот всплеск юношеских эмоций был так давно и так недолго, что, казалось, будто и не было ничего вовсе, что всё это какая-то странная, выходящая за пределы его реального поведения иллюзия. Но Саске же знал, что было, чувствовал это и не мог пойти на попятную. Или не хотел. Учиха снова поворачивается на бок и раздраженно зажмуривает глаза. Он подумает над этим завтра. В конце концов, можно просто взять и прийти к ней домой и сказать… Да в общем-то, можно ничего особенного не говорить. Его примут и так. С этими мыслями Саске быстро погружается в глубокий сон. Сакура проснулась едва задалась полоска рассвета, рассеявшая темноту. Погода за окном соответствовала ранней весне: сейчас нужно одеться потеплее, чтобы не замерзнуть по пути на работу, но так не хотелось вечером нести плащ в руках. Несмотря на неудобства, девушка была довольна: отчего-то это холодное весеннее утро ей нравилось. Может, ей доставляло удовольствие само предвкушение скорого тепла, а может нежный утренний холодок, заставляющий покрываться мурашками кожу, вызывал в ней какие-то давно забытые, но очень приятные воспоминания. Харуно любила весну, потому что ассоциировала её с началом жизни, когда то, что умерло в прошлом году, воскресало на глазах и снова начинало цвести. Ей казалось, что так дышится намного легче и в сердце с новыми силами начинает теплиться надежда. «Интересно, где сейчас Саске?» – привычно подумала она, опуская ноги на холодный пол. Мысли о нём не отзывались болью в груди, может, имела место быть лёгкая грусть, но и она не являлась причиной несчастья. Она единственная из всех её друзей продолжала быть одна, но Сакура давно смирилась со своим выбором. Он предупреждал её, что будет трудно и он никогда не станет другим, и Саске держал своё слово. Но самозабвенное упрямство – характерная черта всей их команды, она прекрасно помнила, как два года назад приняла правила игры и вряд ли что-то заставит её отступить после всего того, что было. Иногда, за чашкой чая, она терялась в своих мыслях, сомневаясь, а было ли всё это на самом деле? Может, её мозг все это придумал и не было этой романтичной истории из её воспоминаний, которая так давала надежду? Что если её разум просто так защищается от болезненной реальности, чтобы Сакура не сошла с ума? Или сам Саске из жалости решил подарить ей единственную сладкую иллюзию перед тем, как навсегда уйти? Ирьёнин допивает чай и поднимается с места. Нет, она не позволит сомнениям и ожиданию сломить себя. Она не сумасшедшая и всегда превосходно умела отличать иллюзию от реальности. Все это было с ними на самом деле, искренность Саске была неподдельной и самое главное – исходила из его личной инициативы. Сакура верит в человека, которого выбрала и ни за что не предаст его и будет ждать столько, сколько потребуется, как бы тяжело это ни было. Ритуал внутренней борьбы с сомнениями был окончен. Сакура вновь победила. Она затянула широкий чёрный пояс поверх малиновой туники, надела сандалии, перекинула через плечо ремень коричневой сумки и вышла из дома. Она задумчиво смотрела на ключи в своих руках, закрывая за собой дверь и поворачиваясь спиной к человеку, стоящему у ступеней её крыльца. Ключ несколько раз поворачивается и щёлкает в замке, после чего хозяйка прячет его в карман сумки, – она и не догадывается, сколь просто и естественно выглядит в этот момент. Харуно разворачивается, нахмуренно смотрит куда-то вниз, пытаясь вспомнить, где она оставила карту одного из своих маленьких пациентов, когда взор натыкается на чьи-то перебинтованные ноги в чёрных сандалиях шиноби, позади которых виднеются полы такого же по цвету плаща. Сакура вскидывает недоумённый взгляд.Для кого-то точка на карте планеты, Кто-то, может, был здесь Тысячу лет назад. Здравствуй, город.