Темный рай

И я тебе друг, а ты мне ну кто мне ты…

Если бы можно в сердце поглубже вклеить портреты. И я на память оставлю свои сигареты.

Ухватившись за Диего, как за свою спасительную соломинку, я развернулась спиной к барной стойке, чтобы стереть из своего подсознания увиденное только что. Музыка из колонок звучала в моей голове как-будто в стереоскопическом режиме, было трудно воспринимать происходящее, как оно было на самом деле. Когда наш танец с Диего подошел к концу, я поспешила вернуться за стол к одноклассникам. — Полегче, красавица, ты пьешь так, словно завтра никогда не наступит! — Гвидо, который на время своего танца упустил меня из виду, а затем опять примкнул к нашей компании, уже был готов перенять мою запрокинутую руку со стопкой текилы в воздухе, но мне все же удалось осуществить задуманное. Я осушила шот до дна и даже не поморщилась. — Гвидо, — я простонала, моля его о помощи, — пожалуйста, давай вернемся в отель? — Это ты типа уже накачалась текилой и меня клеишь? Знаю красавица, Гвидо Лассен настоящий дамский угодник, — произнеся это, он манерно уложил волосы двумя руками и обвел себя, взмахнув воображаемой волшебной палочкой, — но ты девушка моего лучшего друга, а это знаешь ли для меня табуН. — Табу! Гвидооо, — я вновь попыталась призвать его к серьезности, хватая за грудки и притягивая к себе, — я не шучу. То ли в моем пьяном тоне было так много обеспокоенности, то ли меня выдали мои бешеные глаза, но Лассен наконец заткнулся и оценил всю ситуацию с полным понимаем дела. — Хорошо. Вероятно я не должен спрашивать тебя о причинах? — Нет, не должен, — мои глаза сказали ему «прости». Легким жестом руки, я указала бармену налить мне еще, и в ожидании своего заказа быстро пробежалась глазами по клубу. Может мне только показалось? — Хорошо, жди здесь. Я выйду на улицу и вызову нам такси. *** Только по приезду в отель, я смогла спокойно расслабиться. С нами уехали еще несколько ребят, в том числе Лухан, Маркос и Лаура. Несмотря на тяжелый и эмоционально-насыщенный день, мы с друзьями сошлись на том, что для сна еще слишком рано, поэтому мы организовали что-то вроде дружеских посиделок в комнате Пабло и Гвидо. Негромкая музыка, текила и живое общение. Пусть я и пришла в себя, но все же до конца не могла скрыть своего разочарования по поводу того, что телефон Томаса все еще был недоступен. Удостоверившись еще раз, что он не в сети, я безвольно откинула свой телефон в сторону и попыталась влиться в разговоры одноклассников. В двенадцати к нам подтянулись остальные ребята, которые чуть задержались в клубе, решив остаться там до самого закрытия. Всем известно что бывает на отдыхе, когда толпа подростков, раскрепощенная алкогольными напитками, придумывает себе всякого рода развлечения. Наша компания не стала исключением. — Ребят, ребята, — Гвидо сделал музыку чуть потише, отрывая нас от разговоров, — я тут подумал, сыграем в «я никогда»?! Правила же всем известны? Половина девчонок встретила эту новость без особого энтузиазма, и я была с ними солидарна, но парни настаивали, что будет весело, поэтому Пилар, Фернанда и Сол тут же сдались без боя. Тогда как Лаура и Лухан переглянувшись, промолчали, ожидая что каждая из них сделает выбор за другую. На мое удивление, Ареги пожала плечами в жесте, «а почему бы и нет, ради забавы», и мне не оставалось ничего другого как к ним присоединиться. — Я начну первым, — Гвидо гордо ударяет себя в грудь кулаком, громогласно провозглашая, — я никогда не изменял своей девушке! В него тут же летят несогласные возгласы со стороны девчонок, и все что лежит на нашем столе в качестве легкой закуски. — Ладно, ладно, — он хохочет, распространяя свой заливистый смех по всей комнате и прикрывается руками от «помидоров», летящих в его сторону. — Ладно, понял я, понял! — Давайте играть честно! Иначе не интересно! — Сол, решив перенять инициативу на себя, вступает в игру на правах второй участницы. Поправляя свои светлые волосы и укладывая их из-за шеи, она произносит, — я никогда не врала парню о чувствах, в случае парней — девушке, чтобы затащить ее/его к себе в постель. Пабло округляет свои стеклянные глаза в жесте, «а что здесь такого», ища поддержки со стороны парней. Подружки Ривароллы чуть ли не визжат от своего восторга, аплодируя смелости Сол. И каждый в этой комнате понимает, что это утверждение легко накладывается на их запутанные отношения с Бустаманте. Глаза Пабло сужаются в дерзком вызове, направленным в сторону блондинки, после чего он резко запрокидывает голову назад, чтобы выпить. Указывая пальцем на Риваролло, Бустаманте закусывает кусочком лимона, демонстративно высасывая весь сок, даже не поморщившись. Таким образом для окружающих он принимает обличье самого дьявола. Трудно не заметить в такие моменты какими отталкивающими могут быть его поступки и слова, но так же нельзя пройти мимо любых его действий. Пабло ничего не делает наполовину, если это улыбка, то обезоруживающая, если взгляд, то в самое сердце. Наверное в этом и заключается секрет его успеха у женщин. Интересно бывает ли ему стыдно за свои слова или действия? А лучше спросить по другому, возможно ли поставить Пабло Бустаманте в неловкое для него положение? — Без обид, — мило улыбаясь, Пабло разводит руками и хлопает ресницами, словно заигрывает с женской частью номера, — но все парни такое вытворяют. — Фу! — возмущается такой излишней откровенностью женский коллектив, во главе с Фернандой. Я же не нахожу в этом ответе ничего изобличающего или предосудительного. Это правда жизни, все мужики козлы, а о любящих и понимающих прЫнцах, что нередко описывают авторы в своих романах, я встречала только лишь на страницах этих самых книг. Кроме Томаса, разумеется. — Ладно, моя очередь, — Диего задумчиво постукивает пальцем по губам, и всматривается в потолок,  — у меня никогда не было секса втроем. Я пробегаюсь мимолетным взглядом по всем участникам нашей «милой компании», стараясь, открыть для себя этих людей с новой мне стороны. Не удивительно, больше половины свободных парней выпивают свой шот без лишних разговоров. Что и требовалось доказать! — Да ладно, где вы их находите? — Уркола словно не верит свои глазам. — Ты просто не там ищешь! — Я никогда никого не любил, — вопрос Пабло звучит очень честно и неожиданно. Мы только что едва ли пережили новости о разнообразной сексуальной жизни одноклассников, и этот резкий переход, играя на контрасте, действительно привлекает внимание. Но как только Бустаманте добавляет «кроме себя, разумеется», вся серьезность куда-то растворяется, и все вокруг начинают дико смеяться. Боже, мы все слишком пьяные. Только Пабло остается невозмутим. Он словно затаился и ждет моего действия. Только моего действия. Я долго не решаюсь поднять и выпить налитую стопку текилы, но как только делаю это, едва пригубив, он кидает мне свой вопрос: — Чтоб мы понимали, это да или нет? — намекая на то, что я выпила, но не до конца. — Да, — мои брови дергаются, и я складываю губы в жесте, «вот так-то.» В одно мгновение Бустаманте не может сдержать свое разочарование, а уже в другое, все еще не разрывая контакта с моими глазами, боковым зрением перехватывает руку Риворолло, которая уже готова к тому, чтобы осушить свой шот: — Я же ясно выразился, Сол, кроме себя. Все опять начинают хохотать, и не понятно от чего больше. От того, что мы все уже изрядно навеселе, или же потому, что Пабло в открытую указал на сущность своей бывшей подружки. Да, всем известно Сол еще та эгоистка. Со словами, я следующая, Пилар тянет руку как на школьном уроке и вступает в игру с довольно смелым заявлением: — Я никогда не смотрела на парня, будучи в отношениях с другим. Не знаю, что конкретно имела в иду Пилар под своим утверждением, но это было опасно. Опасно близко к правде. Наши взгляды с Пабло снова встречаются где-то по середине стола, но в отличие от Бустаманте, я даже не размышляю о том, чтобы выпить эту стопку текилы, зажатую между моих пальцев. Я отставляю шот на стол, а Пабло, иронично улыбаясь, медленно допивает свою рюмку. Лаааадно… Все чего-то ждут, пока Лаура, которая еще ни разу не попробовала мексиканский напиток, просто пожимает плечами, берет на себя смелость, и без капли стеснения громко произносит: — Хорошо, продолжайте напиваться, мне не жалко. Я никогда не занималась сексом! — Ну кто знает, может сегодня это измениться? — пытается пошутить Гвидо между тем, слизывая соль со своей ладони. Именно так он готовится к ритуалу с текилой. В это самое время Франциско смотрит на него взглядом «этому никогда не бывать». Я молча усмехаюсь, замечая их борьбу. — Мариса, твоя очередь, — Лухан кивает в мою сторону, попутно обсуждая что-то с Маркосом. Мне не приходится долго размышлять. Произношу первое, что приходит на ум. Простую банальность:  — Я… никогда не целовалась с девчонкой! Парни улюлюкают, но пить не собираются, потому что едва ли из них кто-то смел настолько, что может в открытую признаться, что когда-нибудь по пьяни целовался с другим парнем или даже другом. ТрУсы!  — И я уверен, у Марисы сегодня тоже все впереди! — добавляет Гвидо, чтобы развеселить нас еще больше. И надо сказать ему это удается. Ему вообще не составляет никакого труда сделать так, чтобы все рассмеялись, и эта черта в нем мне очень импонирует. Кто-то со стороны скажет, что он несерьезный, но узнав Гвидо получше, я поняла что это только одна из его масок, за которыми он прячет себя настоящего. Юмор что-то вроде его оружия и щита одновременно. — Как знать, может вам с Лаурой помочь осуществить друг другу свои нереализованные фантазии? — Лассен продолжает мусолить эту тему. — Мои или твои фантазии, Гвидо? — лаконично уточняю я. Парни поддаются секундному порыву и начинают в один голос скандировать, «целуй-целуй», но они еще не понимают, что им не удастся склонить меня к «греху», пусть даже ради легкой забавы. Видя, что я не иду у них на поводу, ребята разочарованно вздыхают на своих местах, готовясь к очередной порции горячих откровений. — Я никогда не желал девушку своего лучшего друга. Пока все задумываются над этим вопросом, я медленно прихожу в себя, пытаясь осознать, в действительности ли Пабло произнес все это вслух? И опять я читаю этот дерзкий вызов в его глазах, но Бустаманте не победить в этой войне взглядов. В гордом одиночестве молча выпиваю свою стопку, даже не обращая внимания на оживленные глаза, направленные в мою сторону, с той лишь целью, чтобы скорее узнать подробности этой грязной, по их меркам истории. — Кто следующий? — спрашиваю, чтобы избежать излишней неловкости. Мне не комфортно. Не комфортно настолько, что кажется температура в комнате понизилась сразу на несколько градусов. — Ну? — я ищу глазами того, кто сможет перенять эстафету и продолжить. — Подожди, — останавливает меня Франциско, — мы хотим знать. — Что? Нет, — я несогласно покачиваю головой, — это совсем неинтересно! — Ты шутишь? Да мы за этим и играем в «я никогда», именно ради таких историй. Все тут же начинают поддакивать Франу, не оставляя мне ни единого шанса на выбор. — Что тут рассказывать? Когда-то давно был один парень, — во время всего моего рассказа, Пабло, не отрываясь следит за повествованием, и я не совру, если скажу, что это выбивает меня из колеи и заставляет нервничать еще больше. — Он показался мне особенным, в чем-то похожим на меня саму. Наверное я просто выпила лишнего, но в тот момент все казалось таким… таким, — я никак не могу подобрать подходящего слова, правильным, что ли… Но уже на утро я осознала, какую ошибку допустила. Напридумывала себе невесть что, — равнодушно хмыкаю, пытаясь тем самым еще больше задеть Пабло. — Теперь мне остается лишь сожалеть о сделанном, — на этих словах я улыбаюсь, — но от этого никуда не деться. Прошлого уже не изменить. — Так он что, все рассказал парню, с которым ты встречалась? — попутно любопытствует Лухан, всерьез интересуясь моей личной историей. Я вновь неосознанно пересекаюсь глазами с Бустаманте. Он выглядит совершенно равнодушным. Равнодушным и пустым. Надменный придурок! — Нет, но он не стоил того, чтобы разрушить все что было у меня после. Вот так, — я ставлю окончательную точку в этом совершенно бессмысленном разговоре и поджимаю губы, чтобы больше не сболтнуть ничего лишнего. Пока все ребята обдумывают сказанное мной, я выпиваю еще одну стопку, с единственной лишь целью, чтобы потеряться и забыться еще больше. Наша игра как-то сама собой плавно уходит на задний план, уступая место разговорам и веселым историям из подростковой жизни. — Кажется, пора спать, — я смотрю на свои наручные часы, банально ища причину, чтобы уйти, — Лаура, ты со мной? Ареги поднимается с пола, разглаживая свое платье на коленях, — да, идем! Уже поздно. — Всем спасибо за компанию, до завтра! Мы с Лау коротко со всеми прощаемся и бредем в свою комнату, обсуждая по дороге план действий на завтра. Пока подруга оживленно делится своими впечатлениями об игре, я только делаю вид, что заинтересована, тогда как на самом деле, мыслями я уже далеко-далеко отсюда. *** Вот уже два часа, я ворочаюсь в своей постели, пытаясь уснуть. В голову лезут всякие бредни, да еще это тиканье часов, которое ужасно напрягает и заставляет прислушиваться к тишине. После еще одной такой неудачной попытки закрыть глаза и забыться, я, испуская вздох неудовольствия, осторожно вылезаю из постели. Лаура спит безмятежным сном, а Лухан кажется осталась ночевать в комнате Маркоса. Надеюсь, они завели будильник. Гоню от себя мысли о том, чтобы Блас, делающий утренний обход, их не застукал. Хватаю телефон с тумбочки и проверяю ответил ли мне что-то Томас. Пусто. Я тру лицо, и всматриваюсь в темноту. На первом этаже нашего отеля я видела крытый бассейн. Интересно работает ли он ночью? Прохладная вода, мягко говоря, отрезвляет. Задыхаясь после глубокого нырка, я быстро пытаюсь привести в порядок не только себя, но и свои мысли. Влажные волосы облепляют очертания овала лица, плавно ложась на острые скулы. Всего несколько секунд на поверхности, и я, уже понимаю, мне необходимо еще. Тогда, я набираю полные легкие воздуха, и снова с головой ухожу под воду. Проплываю вдоль кромки туда-обратно и только после того, как даю своим мышцам согреться, выхожу из бассейна. Укутываясь в мягкое полотенце, иду в направлении темного кожаного дивана, расположенного в зоне отдыха. Тело медленно вытягивается на софе и расслабляется. Мои ладони падают на глаза, и я изо всех сил тру лицу, в слепой попытке, что это поможет избавиться от всего того, что съедает меня изнутри. Звук несмазанных петель раскрывающейся двери привлекает мое внимание. Я вглядываюсь в полумрак и вижу темную фигуру в конце бассейна. Присматриваюсь, напрягая зрение. Пабло… Пабло целенаправленно идет к бортику с полупустой бутылкой какого-то алкоголя в руках. Он даже не останавливается, чтобы совершить прыжок и сгруппироваться, словно Бустаманте вообразил себя Богом, способным ходить по воде. Пабло криво ставит бутылку на бортик, и она пошатываясь как неваляшка, уже готовая упасть, все же остается в строго вертикальном положении. Всего одно мгновение, и вот Бустаманте уже безвольно летит в воду, готовый совершить акт «самоубийства». Именно так он выглядит его прыжок со стороны. Его взгляд полон сожаления или даже отчаяния, и я впервые вижу Пабло таким. Звуки от вибрации волн отлетают от стен и разлетаются эхом по округе. Не выныривая на поверхность, он проплывает почти весь бассейн, и только после этого делает затяжной вдох носом, а потом снова ныряет под воду, чтобы совершить обратный путь. И что-то отчаянное есть в каждом движении его рук. Да, его брасс определенно отчаянный. Вероятно Пабло пришел сюда по той же причине, что и я. Он хочет разобраться во всем или забыться. Он не может меня видеть, а я не хочу быть нечестной, той, которая следит за кем-то из укромного уголка, поэтому я делаю над собой усилие и спрашиваю в абсолютную тишину бассейна: — Не спится? Оборачиваясь на голос, Пабло быстро находит меня глазами, и на его лице застывает странное выражение. Как-будто он одновременно счастлив и опечален нашей встрече. — Я смотрю тебе тоже… Он выходит из бассейна и спиной ложится на его край, закладывая руки за голову: — Что-то случилось? — Я не знаю, — отвечаю я, и я ведь действительно в смятении. — Томас, верно? — его вопрос звучит без всякой издевки, и это так странно и непривычно для меня. — Из-за Томаса… из-за отца… из-за жизни в целом… прямо сейчас я думаю обо всем. Ты? — переадресовываю свой вопрос после небольшой паузы. — А я просто пью, — Пабло делает затяжной глоток прямо из горлышка бутылки, а затем совершенно равнодушно отставляет ее в сторону. Мы оба молчим, и я начинаю присматриваться к бликам, пляшущим на потолке от голубой воды бассейна. Глаза Пабло плотно закрыты, и я могу спокойно повернуть голову, наблюдая за тем как напрягаются мышцы его брюшного пресса, когда из его груди вырывается вздох освобождения. Молчание с ним меня не тяготит. Оно не нарушает моего спокойствия, и уж тем более не вторгается в мои личные границы. Ненавижу людей, которые говорят что-то только для того, чтобы поддержать разговор, и я рада, что Пабло не из таких. — Расскажи мне о себе, — зачем-то спрашиваю я, устав размышлять о своей жизни в одиночку, — только на этот раз честно. Глаза Пабло все еще плотно закрыты. Каждый мускул на теле неподвижен. Двигается только его рот. — Не пытайся заглянуть глубже, тебе не понравится то, что ты найдешь. — Это странно, — я не решаюсь сказать ему всю фразу целиком, и затихаю. Его глаза распахиваются, и теперь уже Пабло поворачивает голову в мою сторону: — Что странно? — Кажется ты единственный человек здесь, — говоря «здесь» я имею в виду жизнь в общем, — с кем я могу говорить обо всем. Пабло делает еще один затяжной глоток и замирает. — Так говори… — Я не могу не думать о том, как мы поступаем по отношению к Томасу. Мы оба, — зачем-то добавляю я, и жду реакции от Пабло. — Запомни, Мариса. Чем сильнее ты стараешься быть хорошей и правильной, тем больше в глубине души стремишься к тому, что считаешь порочным. Где-то глубоко в своей голове ты так боишься оказаться запертой в клетке собственных страхов, но принцесса, ты уже в ней, и ты сама же ее создала. Принцесса. Это слово режет мне слух, потому что я не помню, когда Пабло в последний раз так меня называл. Это не воспоминания или ностальгия, просто факт. — Я просто устала быть той, кем не хочу быть. Мой отец все время ждет от меня невозможного! Все эти люди вокруг постоянно чего-то от меня хотят, а я только и делаю, что не оправдываю их ожидания. Я устала… устала чувствовать себя недостойной. — Не позволяй никому и никогда думать, что ты не заслуживаешь того, чего хочешь. — Ты заделался в философа? — не знаю уместен ли сейчас мой сарказм. На самом деле я размышляю о том, что некоторые люди, вроде Бустаманте, которые воздвигают самые высокие барьеры между собой и миром, внутри себя такие же разбитые, и где-то даже еще несчастнее, чем те, кто не боится показаться слабыми. — Во всем виноват мой сегодняшний друг, — выразительные губы Пабло складываются в ироническую улыбку, и указывая в воздухе на начатую бутылку виски, делает еще один глоток. — Так ты не расскажешь мне, почему решил напиться до беспамятства? — Это не интересная история, — Пабло повторяет, которые я произнесла во время нашей игры в «я никогда.» И к тому же, я не напиваюсь, виски-мое лекарство от бессонницы. — Тогда и мне нужно. Я не хотела, чтобы Бустаманте оказался рядом. Боже, я ляпнула это совершенно не подумав о последствиях. Но было уже поздно. — Так уж и быть, принцесса, — он поднимается с бортика, и слегка пошатываясь и периодически опираясь одной рукой на стену, идет в моем направлении. — Прямо с доставкой на дом. Его расслабленное тело падает на тот участок дивана, где заканчиваются мои ноги. Я пытаюсь отодвинуться назад, чтобы между нами было как можно больше пространства, но Пабло пресекает все мои попытки, кладя мои ступни себе на колени. — Если ты напьешься, то я с тобой не справлюсь, — он протягивает мне полупустую бутылку с усмешкой самого дьявола. Неужели он действительно верит в то, что я снова могу дойти до такого состояния, чтобы умолять его заняться со мной сексом? Расслабленность, которая ощущалась между нами всего несколько минут назад, моментально куда-то испаряется. Я осторожно принимаю бутылку Jack Daniel’s, стараясь не соприкоснуться с длинными пальцами Пабло на этикетке, но не выходит. Делаю глоток, пока Бустаманте рассматривает мое лицо. Горечь во рту отдается туманностью в голове, теплом разливаясь во всей груди. Поморщившись, я моргаю, затем опускаю глаза и снова поднимаю их и встречаюсь прямым взглядом с Бустаманте. Его спутанные светлые волосы всё ещё влажные от воды, а идеальный точёный торс поблёскивает в свете подсветки бассейна, но я стараюсь всего это пропустить. — И как, принцесса, мое лекарство на тебя подействовало? — одной рукой Пабло мнет в руках краешек своих пляжных шорт, а другой еле касаясь подушечкой указательного пальца ведет по моей ноге вверх. Когда он задевает мое полотенце, я резко подтаскиваю бедра к себе. Хотелось, чтобы он произнес хоть что-то, что угодно! Это отвлекло бы от паники, уже подступившей к горлу. Я делаю над собой усилие и спрашиваю его напрямую: — Чего ты хочешь, Пабло? — Это ты мне скажи… Скажи мне, что не чувствуешь того, что чувствую сейчас я… Я открываю рот, чтобы выразить свое резкое «нет», но почему-то колеблюсь. В горле ком, связки стягивает тугим узлом, а голос бесследно куда-то пропадает. Мгновения этих сомнений — это все, что нужно Пабло, для того, чтобы почувствовать свое полное превосходство надо мной. Я не знаю, что вынуждает его, но Бустаманте склоняется к моему лицу и тихо произносит, открыто заявляя о своих намерениях: — Я мог бы поцеловать тебя прямо сейчас… и ты даже не станешь сопротивляться… Я прав? От его откровенности мои брови дергаются вверх. — Ты не станешь! — отрицаю я, намекая на то, что эта мысль противоречит всему нормальному в этом мире, и в особенности их дружбе с Томасом. Принципам морали, в конце-то концов! — Я тебе не позволю, — произношу это и прямо вижу картинку в своем подсознании, как рыбка заглатывает крючок. Бустаманте склоняется ко мне и обдает своим теплым дыханием с привкусом алкоголя. — А я не из тех, кто получает поцелуи, я из тех, кто предпочитает целовать сам, — говоря это, Пабло медленно убирает волосы с моего лица, и какое-то время просто смотрит на меня. Это похоже на гипноз. Все мое тело кричит о том, чтобы бежать, бежать без оглядки, но я продолжаю оставаться неподвижной в ожидании… Только вот в ожидании чего? — Так значит, ты считаешь меня своей ошибкой? Сожалеешь, — Пабло как-будто снова насмехается надо мной. Он намеренно растягивает слова, и задевая узел полотенца, ведет пальцем вниз. Я глубоко вздыхаю, пока по моему телу ползут тысячи мурашек. Боже, кто я после всего этого?  — мысль закравшаяся внутри моей головы, посылает импульс, и тогда я вскакиваю с дивана, словно боюсь оказаться целиком и полностью во власти огня, который сожжет меня до тла. — Беги, принцесса, беги, — посмеивается Пабло мне вслед, — но от себя не убежишь… — Замолчи! — я резко разворачиваюсь, и пусть я полна решимости, мои ноги ватные. — Я тебя ненавижу! Ненавижу, слышишь? — из глаз появляются слезы, но это лишь отголоски обиды на саму себя, на мою слабость перед обаянием этого парня. Я пришла в новый колледж с мыслью о том, что стану другой. Изменюсь к лучшему, стану сильной. Настоящей, а не дешевой пародией на саму себя. Ни один мужчина в моей жизни больше не сможет играть со мной или использовать в своих интересах. И что же происходит прямо сейчас? Я так в себе разочарована, что воочию наблюдаю за своей маленькой копией, стоящей на краю обломков своих несбывшихся надежд. Она так слаба, отсюда и все эти слова о лютой ненависти, полные человеческого презрения. — Ненавижу!!! — Нет, — Пабло все еще посмеивается, и качает головой, — не ненавидишь! Все что угодно, только не ненависть. Его самоуверенный тон и излишняя заносчивость на лице, делают свое грязное дело. Меня одолевает целая буря эмоций, и этот взрывоопасный коктейль уже готов вырваться наружу, когда я двигаюсь на него смерчем. — Да, кто ты такой! Что ты вообще обо мне знаешь? — я приближаюсь к нему, чтобы ударить, но он снова играет со мной и моими чувствами, легко отстраняясь от всех моих жалких попыток, — я чувствую легкое покалывания в носу, ожидая что вот-вот заплачу с новой силой. — Ты сама себя не знаешь, Мариса! — Да? И какая же я по твоему? Скажи? Девушка легкого поведения, которая умоляла тебя взять ее на твоем бильярдном столе месяц назад? Девушка с кучей комплексов и сомнений? Может быть алкоголичка?! Шлюха, которую можно использовать, играть на ее чувствах, упиваясь своей властью над ней?! Бустаманте молчит, и больше не выглядит самонадеянным. Наоборот его голубые глаза полны сочувствия и желания помочь мне. Он уже не тот нахальный тип, которого я презираю всеми фибрами своей души. Боже, как же я запуталась в этом лабиринте! Когда же меня перестанет кидать из стороны в сторону? — Так кто же я? — повторяю я свою вопрос уже намного тише и без эмоций. Почти вымученно. — Ты… Пабло осматривает меня с головы до ног, словно сканирует, чтобы в конце дать свое заключение, но даже ему не хватает слов, чтобы сказать мне правду. Он оказывается передо мной прежде, чем я успеваю отреагировать, а потом просто обнимает, как что-то самое ценное в этой жизни. О, так вот какая она, эта страсть. Когда ты осознаешь, что это мгновение — единственное и последнее, и хочешь человека, втаптывая собственные принципы в грязь, невзирая на возможные последствия этого опрометчивого решения. Чистый голод. И мне кажется, что все это уже было с нами однажды, но с Бустаманте у меня всегда как в первый раз, даже если это не так. И я больше не знаю никого, кто стоил бы всего на свете, даже если наша история с Пабло закончится здесь, в этих стенах. И это так грустно осознавать, потому что у меня есть Томас. Мой милый Томас… Но почему я чувствую себя такой слабой, когда он не рядом? Пабло выдыхает и отстраняется, затем берет мое лицо в свои ладони, долго-долго всматриваясь в мои карие глаза. И я знаю, что будет после, и поэтому под тяжестью момента мои веки слипаются. Я мысленно успокаиваю себя тем, что мне не будет так стыдно после. Все мое существо пронизано болью. Болят те места, о которых я раньше даже не подозревала. — У меня есть Томас, — шепчу я из последних сил, потому что сама я не найду других причин, чтобы вырваться из его объятий. — Ты говоришь это мне или себе? Страх перед собственными эмоциями берет надо мной верх. Я не знаю как, но я резко отталкивая от себя Пабло, понимая, что это единственное, чем я завтра смогу гордиться. Это как слабая попытка доказать самой себе, что я еще чего-то стою в этой жизни. Томас не заслужил ничего подобного, я опять все разрушила. Одно мое существование в этих отношениях отравляет нашу любовь. В последний момент Пабло успевает схватить меня за руку, и мы вместе летим в бассейн. По кристально голубой поверхности расползаются дуги со множеством брызг. Я выныриваю из воды, отчаянно пытаясь урвать хоть один глоток свежего воздуха, как вдруг чувствую, как Пабло обрушается на мои губы с яростным поцелуем. Есть что-то в воде, There’s something in the water Из-за чего я не чувствую себя в безопасности. I do not feel safe Это всегда пытка, It always feels like torture Быть с ней так близко. To be this close Я хотел бы стать сильнее I wish that I was stronger Я бы разогнал волны, I’d separate the waves И просто не позволил бы воде Not just let the water Меня забрать Take me away* У меня перехватывает дыхание, и я рефлекторно впиваюсь в его плечи ногтями, чтобы сделать Пабло как можно больнее. Но похоже я единственная в этом бассейне кому больно. И эта боль, хуже любого наказания. Хуже физической боли. Мучительно заливая в груди разочарование к самой себе, я перемещаю свои пальцы на скулы Пабло. Мне одновременно хочет оттолкнуть его и съесть его рот целиком. Как только это безумие заканчивается, я читаю в его взгляде столько неприкрытой страсти, что невольно испускаю вздох освобождения, и убираю мокрые волосы с лица. Все мысли в моей голове спутаны. Все кроме одной, — я должна все исправить! — Так не должно было случиться. — Что именно? — спокойно спрашивает Пабло, как-будто он только что учил меня плавать, а не разрушал меня своим поцелуем. — Поцелуй или то, что он так пришелся тебе по вкусу? Я неровно дышу, убеждая себя не вцепиться в его лицо прямо сейчас, пытаясь собрать воедино остатки своего самообладания. Ведь все то, что собираюсь сказать Пабло — важно, и поэтому мой уверенный взгляд въедается в его лицо: — Я хочу, чтобы ты меня сейчас услышал. Держись от меня как можно дальше, Бустаманте. Надеюсь ты с лихвой потешил свое самолюбие, ведь я больше не собираюсь играть в твои чертовы игры! Томас и только он тот, кто мне нужен! Я выхожу из воды, и отчаянным рывком хватая на бегу полотенце, покидаю бассейн. Униженная, но не сломленная окончательно. *** Пабло вынырнул из воды и направился к дивану, туда, где оставил свой телефон. Набрав короткое сообщение на экране, он откинул мобильный в сторону, а затем, начал по долгу всматриваться в рябь голубого бассейна. Развернувшись, Пабло раскинул руки по обе стороны от себя, и рухнул назад. Как только вода его поглотила, его глаза смиренно закрылись. Ты победил! — мигающим курсором значилось послание на мобильном и прикрепленная к нему аудиозапись в качестве доказательства.