Так бывает, любовь настигает

"Самая хрупкая вещь на Земле - это любовь женщины. Один неверный шаг, слово, взгляд и ничего восстановить уже не удастся!".

(с) Э.Ремарк.

Конеко с непередаваемым ужасом смотрела в строки сценария у себя в комнате, чувствуя, что ей хочется, по меньшей мере, откинуть тетрадь в сторону, залезть под одеяло и сгорать от смущения, не вылезая оттуда до скончания веков. Катарине и Томо уже довелось снимать такую сцену, а теперь это требовалось от нее и Ашу. Но у подруги был опыт в подобном, а она и целоваться не умела толком! Что уж говорить о том, чтобы исполнить полноценную эротическую сцену! Да она там глаза зажмурит на первых секундах, будет краснеть и вообще лежать как бревно! В итоге сценарий улетел на стол, проехал по нему полметра и шлёпнулся на пол, отчего переплет безжалостно смял несколько страниц, сердце стучало в груди как обезумевшее, щеки были пунцовыми и горели так, словно у нее температура, нервно измеряя шагами комнату, девушка в итоге остановилась у стены, несильно стукнувшись лбом о гладкую поверхность, чувствуя, что она скоро завоет от безысходности. «Может, поговорить с Ютой?.. Он наверняка что-нибудь придумает... Хотя ему скорее всего так же неловко и смущающе, как и мне... Мы ведь оба ещё этим не занимались. И вообще это больно...» Решив, что мысли скоро заведут ее в черную депрессию, Куросу поправила волосы, бросила короткий взгляд в зеркало, решив, что ее внешний вид смотрится нормально, направилась в комнату парня, надеясь, что он уже видел изменения текста. И то, что Юта видел сценарий, подтвердилось, когда Конеко зашла в комнату к нему и обнаружила Ашу сидящим в кресле с запрокинутой на его спинку головой, а на лице лежал злосчастный сценарий. Сразу становилось понятно, что парень находится в одной из степеней отчаяния и понять не мог, это над ним судьба так посмеяться решила, подбросив такую сцену? Или ему просто по жизни не везет? Только он начал плавно настраиваться на то, что нужно преодолевать нерешительность и брать все в свои руки, как на него сваливается такая сцена, которую ему без опыта и подготовки просто не сыграть! Облегчало и одновременно усложняло задачу то, что играть ему нужно в паре с Конеко, но Юта прекрасно знал, что будет чувствовать себя неловко, начнет вести себя нелепо и в итоге все испортит, не дай бог, еще Куросу напугает. - К-Конеко? - услышав стук в дверь, а затем шаги, парень убрал с лица сценарий и дернулся на месте, не зная, что и делать сейчас. - Что случилось? Девушка покраснела ещё больше, нервно заламывая пальцы, чувствуя, что от неловкости ей хочется провалиться под пол. Она надеялась, что Юта сможет её немного успокоить, но, кажется, тут ей надо собирать эмоции в кулак и помогать ему. Стараясь затолкать неловкость и стеснение со страхом куда подальше, девушка подошла к парню, делая глубокий вдох. - Я смотрела сценарий, - голос звучал неестественно твердо, с какой-то переигранной уверенностью, - нам завтра придется снимать довольно сложную сцену, и поэтому я подумала... - голос начинал терять свою твердость, становясь тише, ведь Куросу боялась этого. Неправильно это как-то свой первый сексуальный опыт прочувствовать на площадке под десятками пар глаз. Не должно быть так! - Я подумала, что нам стоит отрепетировать. Юта, поставив локоть на подлокотник, чуть согнулся, закрывая ладонью нижнюю половину своего лица, скрывая выступившее смущение и прикрывая глаза, выдыхая, стараясь взять ситуацию под контроль. Было нелегко, но ведь Конеко еще тяжелее, даже Юта понимал, что парням в этом плане проще, нежели девушкам. Особенно таким как Куросу, невинным и стеснительным, которые и поцеловать при ком-то постороннем не смогут. Поэтому ему пора уже найти в себе свою сильную мужскую сторону, принять действительность и стать опорой для Конеко, поддержав ее и успокоив. Хотя мысль о репетиции и была смущающей, она имела место быть, ведь иначе Юта завтра забудет про все доводы, которые только что сам себе привел, и будет трястись на площадке, как заячий хвостик. - Хорошо... - спустя минуту ответил парень, заглянув еще раз в сценарий, затем отложив его, и поднялся, направляясь к двери, закрывая ее на замок. Конеко напряглась всем телом. Девушка пыталась расслабиться, успокоиться, но сердце в груди билось быстро, даже болезненно ударяясь о грудную клетку, дыхание то и дело перехватывало, и вообще вдохи стали медленными, словно бы кто-то не давал дышать полной грудью. На негнущихся ногах девушка подошла к Ашу, чувствуя, что у нее горит теперь не только лицо, а даже волосы и кончики ушей, ладони предательски начали потеть, и вообще с каждой секундой она все быстрее теряла свою уверенность, которая рассыпалась, как фишки домино. Медленно приподняв взгляд, Куросу заглянула в фиолетовые и такие любимые глаза, взгляд прошёлся по веснушкам, ровному носу, чувственному изгибу губ и опять опустился вниз. Юта видел, как девушка волнуется и переживает, как ей неловко, неудобно и вообще стыдно, и прекрасно ее понимал, потому что чувствовал себя так же, и, желая поддержать, положил свои руки ей на плечи, обхватывая, заставляя сделать к нему шаг, поцеловал мягко в лоб и улыбнулся, отпуская. - Не одной тебе все это в новинку. Мы в равных условиях, поэтому не думай, что я буду осуждать тебя за ошибки, - Ашу отошел, на ходу стаскивая с себя футболку, так как по сценарию ведьмочка оказалась под вампиром потому, что неудачно зашла к нему. Лили постучалась, но ответа не получила, а потому вошла, но никого не обнаружила. Правда, через пару минут вампир вышел из ванной, одетый лишь по пояс, и довольно улыбнулся, застав у себя гостью. - М-м? Приятный сюрприз однако, можно ты меня так всегда встречать будешь? - Юта словно бы изменился за секунду, заняв обманчиво спокойную позицию и привалившись плечом к дверному косяку, хитро улыбнувшись. Первые кадры парень еще мог сыграть, не особо волнуясь, но вот дальнейшую чертовщину творить ему будет уже сложнее. Конеко и сама заправила за ухо прядь рыжих волос, скользя взглядом по парню. Широкие плечи, накачанный пресс, крепкая грудь - все это притягивало взгляд, заставляя цепенеть. Она была в восторге от того, как Юта быстро вжился в роль и сейчас полностью соответствует своему сценическому образу. - Я была бы рада избежать участи каждый раз видеть тебя выходящим из душа. Это слишком смущает, Алукард... - Куросу так и осталась стоять посреди комнаты, только руки под грудью скрестила, всем своим видом показывая, что пошлые шуточки вампира ей не по душе. - Я, кстати, более-менее прилично выгляжу, а ведь мог и в полотенце выйти, если вообще не без него, - улыбка стала еще шире, губы приоткрылись, являя два белых и острых кончика клыков. Юта плавным движением оттолкнулся от косяка и уверенно направился к девушке, улыбаясь все шире и шире, замечая деталь, которая его очень даже радовала и которую ведьмочка никак не могла на себе обнаружить. Пусть она и отреагировала вполне в своем слегка вредном характере и показывала мнимое недовольство, вампир смог увидеть то, что она попыталась скрыть. - Говоришь так, а сама взгляда отвести от меня не можешь, - Юта наклонился к самому лицу Куросу, заставив смотреть ему в глаза и вздрогнуть от неожиданности, когда на поясницу вдруг легла рука и резко прижала к телу парня, не давая отстраниться. От вампира исходила какая-то слегка опасная аура, игривая и лукавая, но лицо его изменилось, словно бы он что-то приятное вспомнил. - Точно... Тогда на балу я обещал тебе поцелуй, - пальцы подцепили подбородок Конеко, приподнимая лицо. Девушка чувствовала, что начинает поддаваться Юте, доверяясь его силе и власти, пусть это и было просто игрой, но его уверенность и даже некоторая наглость позволяли ей отпустить переживания и страхи. - Обещал, а сам не исполнил. Какой нехороший вампир, - следуя словам сценария, Куросу наклонила голову на бок таким образом, что волосы с одного плеча соскользнули за спину, открывая вид на тонкую шею, ладошки прошлись по рукам Юты выше и замерли на его плечах, приподнимаясь на носочки, всем своим видом показывая, что она хочет этого. - А ты смелая ведьмочка, раз поцелуя вампира не боишься, - Юта даже завидовал в какой-то степени Алукарду, который вел себя столь расслабленно и уверенно рядом с любимой девушкой, зная, что может причинить ей боль умышленно или нет, но это никак не ограничивало его в действиях, когда сам Ашу нервничал. Немного легче было от того, что они находились одни и лишь репетировали, что здесь он не услышит окрик режиссера и критику в свой адрес, что краснеть придется только перед Куросу, но все равно хотелось выглядеть достойно. Парень подался вперед, до прикосновения оставались считанные миллиметры, и Конеко закрыла глаза, но почувствовала лишь, как сухая подушечка пальца скользнула по губам, очерчивая изгиб верхней и спускаясь к уголку, а от вампира послышалось хмыканье. - Есть идея получше. Верну тебе долг с процентами, - Юта развернул Конеко к себе спиной, положив руки ей на плечи, сделал так несколько шагов к одной из стен, где стояло напольное зеркало и комод, на котором, к удивлению Куросу, валялась всевозможная мелочь, среди которой обретались и резинки для волос. Вторым поводом удивиться стало то, как зашевелились длинные рыжие пряди в руках Юты, который хоть и медленно, но заплетал косу. Пришлось специально научиться у девочек, чтобы он мог исполнить прописанное в сценарии, и пусть косичка вышла немного небрежной, волосы теперь все равно не мешались так сильно. Третий раз Конеко вздрогнула, когда среди копошения своих волос почувствовала, как шеи сзади коснулся кончик языка, проведя короткую дорожку от одного позвонка до другого, затем в конце этого своеобразного пути появились клыки, оставив легкий укол. Нижняя пара клыков в этот раз прочувствовалась сильнее, но ощущение смазали мягкие губы, прихватившие пострадавшее место, пока руки парня надевали на косичку резинку. - Алу... Кард... - тихо прошептала Конеко, но последний слог предательски скатился на тихий не то стон, не то всхлип. Прикосновение было слишком ярким, заставившим вздрогнуть, одной из слабостей и, как считала девушка, не самых лучших черт была ее повышенная чувствительность, отчего все волоски на теле встали дыбом, а кожа покрылась мурашками. Дыхание превратилось в сбитое, неровное, все тело напряглось, словно бы предвкушая, что же он предпримет дальше? - Что ты делаешь?.. Точнее, зачем ты это делаешь?.. - Куросу и сама радовалась, что предложила порепетировать эту сцену, иначе бы она наверняка завтра испортила кучу дублей. - Тш-ш, - вампир не ответил, а только, оторвавшись, шикнул на девушку, улыбаясь и снова повторяя свой недавний поцелуй, только теперь делая это сбоку и повыше, носом задевая мочку уха. Сейчас Юта был солидарен со своим героем, ему самому неожиданно понравилось, как дрогнул голос Куросу и как она отреагировала на его прикосновение, может, это было всего лишь повиновение сценарию, но Ашу хотелось сделать приятно, из-за чего игра продолжилась. Конеко не заметила ни звука открывающегося ящика, ни шороха, ни секундной задержки, ни момента, когда глаз коснулось что-то мягкое. В сцене для этого будут специально заготовленные ленты, Юте же пришлось справляться с помощью подручных средств, благо, у него нашелся платок нужного размера, который он и повязал аккуратно на глаза девушки, следом обнимая ее одной рукой за талию и делая шаг, ведя ее куда-то. - Тебе понравится. Конеко напряглась всем телом, как только плотная ткань скрыла от нее свет и хоть какие-то очертания предметов, казалось, наступила ночь, безлунная и беззвездная, поглотившая в свой неприглядный мрак все вокруг. Она знала, как все должно быть, но не могла сдержать дрожь не то страха, не то предвкушения, казалось, эмоции переплелись в тугой клубок, который невозможно было распутать. Следом Куросу ощутила под собой мягкость постели, матрас немного прогнулся под весом девушки, которая ничего не видела и даже предположить не могла, что сейчас делает вампир. Слух и другие чувства обострились в несколько раз, оставляя только голые эмоции. - Алукард, что ты заду... - договорить Конеко не успела, поскольку на ее губы легла подушечка указательного пальца Ашу. Хоть девушка и не видела, но подсознательно чувствовала, что вампир сейчас улыбался в свойственной ему манере, словно бы получил то, что так долго и страстно желал, и невольно дернулась, когда оголенной кожи на ножке коснулось что-то поначалу непонятное. Ткань казалась слегка прохладной и приятно скользила к лодыжке, словно бы обнимая сустав, пока Юта не затянул платок покрепче, завязав узел, оставляя над ним поцелуй. Конеко даже не заметила, когда он успел захватить этот платок с комода с собой, и хоть по сценарию знала, как Ашу будет действовать, все равно реагировала так, словно находилась в полнейшем неведении, что отчасти обеспечивали завязанные глаза. Вторая лодыжка в то время тоже оказалась связана ещё одним платком, и вот тут поцелуи стали подниматься по ноге, клыки напомнили о себе сначала на коленке, небольно проехавшись нижними по коже, затем немного повыше, на бедре, у самого края юбочки. За этими нехитрыми, но до безумия приятными манипуляциями Куросу и не заметила, как левое запястье оказалось привязано к левой лодыжке, как с правой рукой проделали то же самое, и из-за этого пришлось согнуть ноги, отчего юбка вообще упала с бедер и собралась, уже почти ничего и не прикрывая. - Алукард! - Конеко дернулась, не скрывая страх, который липкими щупальцами прошёлся по спине и ниже, мурашки покрыли всю кожу, отчего девушка ещё раз вздрогнула, плотно сдвинув бедра и вообще едва удерживая себя от накатывающей паники и желания прекратить это все немедленно. Ощущения были странными, непонятными и пугающими, хотелось попросить Юту, чтобы он развязал ее, и прижаться к нему всем телом, прося, чтобы ее успокоили и убедили, что все хорошо и больно или плохо ей не сделают. Но следовало терпеть, буквально стискивая зубы, и делать все возможное, но глушить подступающую истерику, поскольку завтра будет ещё сложнее. Так что сейчас следовало привыкнуть, чтобы не получить потом от режиссера, убеждая, что это не более чем игра, что надо просто немного потерпеть. - Не кричи, я не зайду дальше, если увижу, что ты будешь против. Но в таком положении мне будет проще убедить тебя, что ты этого хочешь, - в голосе проскользнула бы хитреца, если бы вампир не увидел, как девушка испугалась и сжалась, словно бы он сейчас резко войдёт в неё и изнасилует. Пусть взгляд и спускался к сведенным ножкам, пусть и хотелось провести ладонью по девичьему лону, в руках себя парень ещё держал, да и самому Юте хотелось больше успокоить Конеко, хоть он и признавал, что его дыхание начинает меняться, а в теле просыпается напряжение. Однако рука Ашу внезапно прошлась по животу и легла на грудь, но только для того, чтобы, когда ведьмочка в очередной раз хотела возмущенно выкрикнуть имя вампира, резко заткнуть её, накрывая губы своими, сразу проскальзывая внутрь языком, чуть сжимая одновременно ладонь. Да, немного жёстко, особенно для невинной девушки, но такова была истинная природа вампира и одновременно урок нерадивой ведьмочке, которая впредь будет знать, что заходить в комнату к хищнику, особенно такому, опасно не только для жизни. Конеко едва подавила ещё один крик, по сценарию сейчас она должна была прогнуться в спине, показывая, что ей нравится, но только и смогла, что сильнее сжаться в комок, было немного больно от той силы, с которой Юта сжал грудь, сердце заполошно стучало в ушах, а грудная клетка прерывисто поднималась, сдерживая сдавливающий горло всхлип. Темнота тоже подливала масла страху, слишком все ново и непонятно для ее первого раза, и Куросу понимала, что будь это в реальности, она бы подняла крик, вырвалась и в жизни бы больше не подошла к вампиру, несмотря на все свои чувства. Даже на поцелуй в этот раз толком не удавалось ответить, сдерживая эмоции, но Ашу наверняка ощущал дрожь по ее телу, которую вполне завтра можно будет выдать за дрожь возбуждения и нетерпения, надеясь, что ей удастся сыграть как надо. Юта действительно почувствовал, что не от возбуждения Конеко дрожит, и вздохнул, понимая, что будет тяжело, причём обоим. Если продолжит, то рискует и до слез довести, если девушка вообще его не возненавидит снова, ведь с ней нужно было мягко, гладко и постепенно, что шло в разрез со сценарием. Поэтому Ашу решил ненадолго выйти из образа и успокоить Куросу, сжимая руку не так сильно, оглаживая подушечками пальцев полушарие по кругу и выходя на ключицу, затем в ямку и вниз к ложбинке, чуть натягивая вырез футболки, но не заходя дальше. Разорвал поцелуй, носом коснулся щеки девушки, провел к скуле, затем на висок, целуя через ткань платка, подцепляя зубами, натянув и заставив непрочный узел ослабнуть, чтобы можно было приподнять ткань с глаз Конеко. Действия стали мягкими, совсем не по сценарию, с присущей Юте в этом деле робкостью, хоть в нем и была часть той силы, которую минуту назад показывал Алукард. Новый поцелуй был уже нежнее, нижняя губа была прихвачена, чуть сжата и отпущена, затем та же участь постигла верхнюю, по которой вдобавок прошелся язык, проникший затем глубже, но не с тем упорством, как раньше, а ласково оглаживая ряд зубов, находя язычок девушки и задевая, словно зовя за собой. Конеко поначалу удивилась, когда ощутила, что действия парня пошли в разрез со сценарием, но мягкость, даже робость прикосновений смогли успокоить. Девушка зажималась уже не так сильно, хоть и до сих пор чувствовала смущение от прикосновений столь личных и интимных, но теперь смогла ответить на поцелуй, робко переплетая свой язык с Ашу, радуясь, что он снял с ее глаз платок и теперь темнота не пугает ее. Дрожь постепенно утихла, Куросу сама не заметила, как стала отвечать на поцелуй смелее, решив, что Юта просто пока отошёл от сценария, чтобы успокоить ее, и была ему за это очень благодарна. Ведь кто знает, что бы вышло, если бы им завтра пришлось все это играть впервые, скорее всего девушка бы от парня шарахалась, как от огня, боясь остаться с ним наедине и подпустить близко. Почувствовав, что Конеко расслабилась и уже не так сильно дрожит, Юта, оторвавшись от её губ, выдохнул, снова входя в образ, подцепляя указательным и средним пальцами подбородок девушки, заставляя немного приподнять и повернуть в бок голову, припадая губами к шее, целуя сразу сильно, сминая кожу, легко задевая зубами, проходясь напоследок языком. По сценарию, конечно, повязка все ещё должна была находиться на глазах Куросу, но Юта решил её не возвращать на место, чтобы девушка могла видеть, что он делает. Таким образом все-таки неизвестность не так сильно чувствуется и пугает. Но Ашу все равно поторопился продолжить репетицию, пусть Кенто с ним чуть ли не каждый вечер об этом разговаривал, парень все равно мог лишь примерно представить, как себя чувствует Конеко, что испытывает от его действий, хотелось сделать ей приятно, но Юта не до конца ещё понимал как именно. Колено двинулось, шагая вперёд, упираясь в постель и задевая промежность девушки, что была почти неприкрыта юбочкой, слегка надавливая и поднимаясь. Конеко дернулась, уже широко распахивая глаза от ужаса, что охватил ее за считанные доли секунды, из горла вырвался всхлип, который она все это время пыталась подавить, а капли слез сорвались из-под зажмуренных век, стекая вниз в волосы и впитываясь в наволочку подушки. - Нет... Это не... неправильно... - дрожащим от сдерживаемой истерики голосом почти прошептала Куросу, дернувшись, словно бы желая оттолкнуть от себя Юту, окончательно теряя самообладание и терпение. Юта тут же прекратил любые действия и отшатнулся, с таким же испугом и паникой смотря на плачущую Конеко, не зная, что сейчас сделать, чтобы успокоить. Он боялся её обнять и посадить на кровать, думая, что она отпрыгнет от него с криком и будет дрожать, поэтому отошёл, забирая с кресла плед, разворачивая и подходя обратно медленно и плавно, чтобы не напугать ещё больше. - Прости меня... - Ашу освободил конечности Конеко, убрал платки, помог сесть и накрыл ее плечи пледом, заворачивая поплотнее, в последний момент решившись стереть с её щек слезы. Парень чувствовал себя теперь просто отвратительно и подавленно, больно было смотреть на то, как любимая плачет из-за него, из-за того, что он перегнул палку, хоть и сам не хотел этого, а лишь действовал согласно сценарию. - Я тебя больше не трону. Не плачь... - Неправильно это... - Конеко однако, к огромному удивлению Ашу, сама забралась к нему на колени, утыкаясь лбом в плечо, пачкая своими слезами, которые бежали, казалось, нескончаемым потоком. - Ты ведь не такой, Юта... Ты добрый, ты другой... - сбивчиво и запутанно объясняла Куросу, прижимаясь к парню и продолжая говорить сквозь слезы, не замечая, что от всхлипов плед сползает с плеч, ещё немного и упадет совсем. - Я не хочу, чтобы мой первый раз был так, словно я тебе изменяю... Мне нужен только ты, Юта... - девушка подняла полные слез глаза на Ашу, утирая руками соленый поток, что расплескался по ее щекам. Конеко пыталась вытереть бегущие слезы под молчание Ашу, который поправил на её плечах плед, но на этот раз ещё и обнял. Крепко, плотно, но не больно, коснувшись носом и губами макушки, давая понять, что больше он её не обидит, что она может выплакаться ему и довериться, хоть, наверное, это и было тяжело после случившегося. - Я понял, - Юта едва улыбнулся и провел ладонью по косе девушки, что он сам и заплел. Хоть ему самому сложившаяся ситуация и не понравилась, стало неожиданно приятно от слов Конеко, от того, что она не злилась на него, а просто хотела, чтобы все было по-настоящему. От этого на душе даже легче стало, и Юта не успел поставить на себе крест. - Я тоже люблю тебя. Прости, что так вышло, хочешь, я тебе чай сделаю и сладкого принесу? - Нет... Это ты меня прости... - Конеко доверчиво, словно котенок к хозяину, льнула к Ашу, радуясь, что он не злится на нее и что не считает себя виноватым. Она и сама была не против, раньше уж точно, когда он был самим собой, а не следовал характеру героя из фильма. Ее Юта был мягким, теплым, немного робким, но его объятья согревали, а поцелуи успокаивали и в то же время пробуждали желание, и она хотела, чтобы ее первый раз был именно такой, пусть смущённо, пусть им двоим будет немного неловко, но это будет искренне и наполнено чувствами. - Я завтра поговорю с госпожой Вебэль, скажу, чтобы она заменила меня дублером в этой сцене. - Хорошо... - выдохнул Ашу, - хотя мне от этого не легче, - улыбка вышла кривоватой, но Конеко её не видела, поскольку парень все ещё дышал ей в макушку. Если с Куросу он ещё как-то мог проявлять свои чувства на сцене, то с другой девушкой играть придётся от начала и до конца, что осложняется чувством вины, ведь, исполняя такое на ком-то другом, Юта будет думать, что в каком-то плане предает Конеко. Но и заставлять её проходить через это снова, да ещё и под камерами и несколькими десятками пар глаз было жестоко. - Так что насчёт сладостей? - решив уходить от этой щепетильной темы, Ашу выпрямился, глядя на лицо девушки все ещё обеспокоенно и с долей вины, стирая из уголков глаз поблескивающие слезы. - Хочу фруктовых пирожных и зелёный чай с мятой, - Куросу утвердительно кивнула головой, соглашаясь с мыслью о чаепитии, но сначала ей хотелось кое о чем попросить парня. Приподняв голову и тело, девушка сделала так, чтобы быть с Ашу одного роста. - Только поцелуй меня, пожалуйста, как ты обычно это делаешь... Мне это очень нужно сейчас... - под конец фразы девушка прикрыла глаза, чувствуя смущение и то, как яркая краска расползается по ее лицу, окрашивая его в насыщенно-красный. Но следом она почувствовала, как по щеке прошлись пальцы парня, прочертив линии от подбородка к скуле, поймав выбившуюся тонкую прядку волос и проведя по ней. Юта решил исполнить просьбу девушки, только невольно изменил свою обычную тактику, хоть и остался в целом таким же нежным и мягким. Поцелуй начался в уголке губ Конеко простым касанием, перерос в скольжение по нижней губе, которую слегка оттянули, чтобы внутрь смог проникнуть язык. Все это было ненавязчиво, словно бы приглашая вступить с ним в своеобразный танец, медленный и ни на что не похожий, преисполненный любви и извинения за слезы, которые Куросу пролила из-за него. И именно этого Конеко сейчас так не хватало, простого поцелуя, нежного и наполненного чувствами Юты, его любовью к ней, которая чувствовалась в каждом прикосновении, каждом движении. И именно так нравилось девушке, мягко, неторопливо, чтобы действия не были наполнены превосходством и силой, как это было с Алукардом, а теплом и чувствами. Отвечая на манящий призыв, Куросу теперь доверчиво прильнула к Ашу, пройдясь ладонями ему по плечам и переходя на спину, обнимая, одной ладонью зарываясь в розовые волосы, пропуская его язык в свой ротик, подключая свой, скользя в ответ. Такой ответ сложно было не почувствовать, и Юта убедился, что с Конеко действительно нельзя было быть напористым. Она сама готова раскрываться, только при должном отношении к ней, когда мягко, когда трепетно, когда все по любви и без игр. Пусть им обоим будет все равно неловко и тяжело в первый раз, Ашу, зная себя, мог сказать, что в процессе будут запинки или неловкости, что смотреть в глаза друг другу будет стыдно, но это просто нужно было преодолеть, чтобы идти дальше. Все проходят через это, и они пройдут. Напоследок парень коротко поцеловал Конеко в кончик носа, поправил рыжую косу, положив на плечо, а на макушку Куросу накинув капюшон её домашнего платья, поправив на нем полукруглые медвежьи ушки. - Идём за сладким? - Юта улыбался в своей манере, убирая с плеч девушки плед, откладывая его в сторону и накрывая своей ладонью ту руку Куросу, которая теребила его волосы, переплетая с ней пальцы и прислоняя к своей щеке.