Драконы Северного ветра

Лидс. Октябрь 2015 года       Утро начиналось с затянутого хмурыми тучами неба за окном, явно недовольного очередным ранним подъемом отражения в зеркале ванной и обжигающе горячего черного чая. Пустота дома создавала довольно странное ощущение, будто бы всё происходящее нереально — полумрак да тишина, только еле слышно часы на кухне тикают. Если б не эти часы, пожалуй, время перестало бы чувствоваться вовсе, замерло-замёрзло. Может, и лучше, если б это в самом деле было так: не пришлось бы избавляться от накинутого на плечи теплого пледа, одеваться и выходить из дома в объятия сырого октябрьского утра.       Его родителей не было дома уже пару дней, вернуться должны к концу недели — очередная командировка; старший брат поступил в лондонский университет в прошлом году и с тех пор появляется дома раз в полгода: летом и на рождество. Но Джейк уже взрослый мальчик, ему в июле стукнуло пятнадцать, он вполне может справиться один. Если под «справиться» понимать завтрак, состоящий из горбушки хлеба, потому что на большее он в такую рань не способен.       — Надо было ложиться раньше, — тихо сказал сам себе Джейк, поплотнее закутываясь в плед вопреки здравой мысли о том, что надо собираться на учебу, — Но когда я об этом подумал, поздно было раньше ложиться, — усмехнулся, отхлебывая чай, который вроде как должен помочь взбодриться. Хотя тут чаем едва ли поможешь, тут и двойной эспрессо вряд ли справится.       — Я говорю сам с собой, — выдохнул он, потирая переносицу и жмуря глаза. Впрочем, он старался сильно не жмуриться, разумно опасаясь, что, стоит закрыть глаза больше, чем на пару секунд, заснёт прямо здесь, сидя на кухонной табуретке.       По правде говоря, Джейку было одиноко. И это чувство одиночества усиливалось от простого взгляда по сторонам — например, в окно, на пустой дом напротив. На самом деле дом напротив пустым не был, ведь туда заехали новые жильцы. Но теперь он пуст для него лично — больше нельзя прийти без приглашения и просто постучать в эти двери с резным металлическим кольцом. И не с кем больше перемигиваться по ночам из окна фонариком на морзянке. Уже почти полгода прошло, а он всё никак не привыкнет.       Когда Джейку было лет восемь, дом напротив купила семья, которая решила переехать из центра в район потише. Тем летом ему тоже было одиноко — брат уехал в лагерь со своими друзьями; его самого родители оставили дома, аргументируя это тем, что он ещё недостаточно взрослый. Поэтому свои дни Джейк коротал на качелях во дворе или же вовсе в своей комнате, читая приключенческое фентези. Так что новые соседи вызвали у скучающего мальчишки естественный интерес. Это оказалась семейная пара с довольно контрастной внешностью — мужчина был очень высоким, бледнокожим и светловолосым, а женщина — миниатюрная и смуглая, явно не европейского происхождения. И, что самое важное — у новых соседей была дочь на год младше Джейка. Выяснилось это, когда, спустя пару часов после прибытия, видимо, закончив с осмотром нового дома, эта девочка показалась на лужайке у его дома, где Джейк привычно сидел на качелях, задумчиво разглядывая облака. У неё была необычная внешность, яркое сочетание черт родителей: бронзовая кожа и вьющиеся темно-шоколадные волосы, как у матери, но тонкие черты лица и светло-серые глаза, как у отца. Такая обязательно будет выделяться из толпы.       — Привет. Я Мишель, — просто сказала она с улыбкой, протягивая ему руку, — А тебя как зовут?       Джейк чаще общался с мальчишками, причем обычно с друзьями брата, которые были на четыре года старше, и не особо представлял, о чем говорить с девочками, ведь у них обычно были совершенно другие интересы. Но с Мишель с самого начала не чувствовалось этого, так сказать, культурного барьера. Она, конечно, не слышала о его любимых книгах, но, преисполненная энтузиазмом и долей любопытства, быстро вникла в суть, даже переняла его интерес к фентези, и вот они уже вместе играли в волшебников, пока не надоело. А потом перешли на детективы.       Пожалуй, если б Джейк задумался о том, какое время было самым лучшим в его жизни, он выбрал бы именно это лето.       Потом, когда летние каникулы закончились, он каждый день встречал Мишель на лужайке у дома, и они вместе шли в школу. Было досадно, что они учились в разных классах, потому что Мишель была младше на год, зато он мог на правах старшего помогать ей с учебой, если понадобится. Активная и весёлая, Мишель быстро стала популярной и обзавелась множеством друзей. Увидеть её в одиночестве было почти невозможно.       Джейк даже опасался, что, окружённая множеством новых друзей, Мишель о нём попросту забудет, но они точно так же ходили вместе в школу и обратно, сидели подолгу в гостях друг у друга или гуляли во дворе, иногда с другими ребятами, иногда — только вдвоем. Не могло быть сомнений в искренности её слов, когда Мишель с привычной для неё откровенностью заявляла, что считает Джейка своим лучшим другом. Он был уверен в том, что такая, как она, точно бы не обратила внимание на обычного невзрачного мальчишку в очках вроде него, если б они не познакомились тогда, летом, когда других детей поблизости просто не было. И был искренне счастлив, что это всё-таки случилось.       По негласному закону жизни они должны были отдалиться, становясь старше, но Мишель всё так же считала его лучшим другом, они всё так же оставались допоздна друг у друга в гостях и были близки, как родные брат и сестра. У них были шутки, понятные только им двоим, фонарики с морзянкой, которую они вместе выучили в одиннадцать, и бесконечные разговоры на любые темы. А потом у Мишель родился младший брат, и её родители решили купить дом побольше, который, пусть и находился не слишком далеко, но не был домом напротив. И с тех пор Джейк ходил в школу в одиночестве, тоскуя по былым временам.       В класс он по привычке зашёл за пару секунд до звонка. В последнее время зачастую и вовсе опаздывал ввиду недостатка мотивации на то, чтоб оторвать себя от кровати утром, но, когда первым уроком математика, мотивации чуточку больше, чем обычно, ибо ведёт этот предмет жуткая старая ведьма, опаздывать к которой крайне нежелательно и слегка небезопасно.       По плану: отсидеть математику, справиться о свежих новостях у Патрика — одноклассника-приятеля, отношения с которым находятся где-то на границе между друзьями и знакомыми (а послушать было что: какой-то парень из одиннадцатого класса устроил взрыв в школьной лаборатории прошлым вечером, и слухи по этому поводу ходили самые разные), отсидеть историю, что уже поинтереснее, и, наконец, в столовую, где…       — Привет! — звонкий голос, который он вполне мог называть родным, заставляет искренне улыбнуться и обнять в ответ Мишель, привычно повисшию у него на шее, — Выглядишь так, будто не спал всю ночь, — хмыкнула она, отстраняясь.       «Зато ты хорошо выглядишь, как и всегда» — подумал он, но ничего не сказал по этому поводу. У Мишель был весьма неплохой вкус, с которым она, в отличие от многих других подростков, умудрялась не выглядеть оляповато на этапах формирования своего стиля — предпочитала простое изящество без лишних побрякушек и махинаций с макияжем. Только начала выпрямлять свои вьющиеся от природы волосы, и, надо заметить, ей это очень шло.       — Будто?.. — фыркнул Джейк, и Мишель просто закатила глаза, мол, действительно, есть ли смысл удивляться?       В столовой царило небывалое оживление. Ещё бы — вся школа гудела о парне, который устроил взрыв в кабинете химии, и то, что кто-то узнал от очевидцев происшествия, уже успело обрасти массой додумок и поистине фантастических подробностей. Некоторые с упоением рассказывали о том, что взрыв разнёс половину этажа, даже не подумав о том, что, будь это правдой, с улицы было бы заметно чуть больше, чем копоть на стенах у разбитых окон.       Мишель, услышав это ироничное высказывание Джека, только посмеялась, заявив, что народ развлекается как может, и добавила, что парню непоздоровится, ведь его семье придется возмещать ущерб. Джейк, даже не подумав об этой стороне школьной сенсации, посочувствовал незнакомому парню и его семье.       Мишель часто отвлекалась на то, чтобы поздороваться с какими-то своими приятелями, попадающимися на пути к столику у окна, к которому сразу же направился Джейк. Перекидывалась парой слов, лучезарно улыбаясь, и махала рукой, как бы говоря «до скорого». Она в самом деле была очень популярна. Джейк усмехнулся своим мыслям о том, что, если б они все были в типичном американском сериале про подростков, Мишель наверняка была бы капитаном чирлидерш. Хотя у тех обычно крайне противный характер…       — Нам по истории проект задали, — произнес Джейк, усаживаясь за стол, — Написать про выдающихся предков. Сегодня поеду к деду, буду рыться в архивах на чердаке… Пойдешь со мной?       Обычно Мишель участвовала во всех его расследованиях, как он называл поиск информации по внезапно заинтересовавшиему вопросу. Вдвоем было куда проще строить теории, иначе он в потоке вдохновения мог уйти в своих мыслях слишком далеко. Необходим был тот, кто мог бы его приземлить в нужный момент, и подруга отлично справлялась с этой задачей. Это работало и наоборот — он зачастую тормозил активную Мишель, убеждаяя её остановиться и отдохнуть.       — Я бы рада, но… — она замялась, вынуждая его насторожиться, — Один мой друг пригласил меня пойти сегодня в кафе после школы. Я уже согласилась и… Не могу же я теперь просто сказать ему, что не пойду.       — Это свидание? — ухмыльнулся Джейк в ответ на эту новость, приподняв брови. В этом не было ничего удивительного — у Мишель всегда было много поклонников. Когда-то давно Джейк даже ревновал, но быстро понял, что это совершенно бессмысленно. Парни приходят и уходят, друзья остаются. Да и Мишель, кажется, не особо стремилась завязать отношения с кем-либо. Да и какие могут быть отношения в четырнадцать, правда?       — Нет, — слишком быстро ответила она, — Или да. Не знаю. Мы просто гуляем вместе, — то, как она рефлекторно пожала плечами одновременно с этими словами, добавляло Джейку уверенности в своей правоте.       — Он тебе нравится, — сам себе кивнул Джейк, — Кстати, кто он?       — А вот не скажу! — она демонстративно сложила руки на груди и показала ему язык. Впрочем, тут же весело улыбнулась, и добавила: — Но ты должен его знать. Можешь попробовать угадать.       Угадывать Джейк не собирался — тем более, не факт, что он вообще знает этого парня. Слишком большой диапазон, и даже нельзя сказать наверняка, что этот таинственный парень из их школы.       Мишель клятвенно пообщала Джейку рассказать, как всё прошло, хотя он об этом и не просил, за минуту по дого, как её утащили в неизвестном направлении подбежавшие подружки — не менее популярные Ками и Рейчел. Обе мило поздоровались с Джейком, но, сразу же после этого ритуального приветствия, словно бы забыли о его существовании. Мишель, виновато улыбнувшись ему на прощание, ушла с подругами — видимо, у них было что-то срочное. Как обычно.       У Джейка было много знакомых просто потому, что он был другом Мишель, однако им самим мало кто интересовался. Бо́льшую часть времени это его устраивало, однако иногда… А, впрочем, не важно.       По плану: дожить до конца учебного дня и ехать к деду.       Школьный проект о достижениях предков не показался Джейку слишком сложным, тем более, он сразу знал, где искать. Помнил, что дедушка хранит на чердаке массу старья, ценного и не очень, кажется, ещё со времён Георга IV, которое гордо именует семейными реликвиями. Там были и столовые приборы викторианской эпохи, и газеты довоенных времён, и дневники с записями пра-пра-прадедов — словом, всё, что можно использовать в качестве материалов для проекта.       Он быстро добрался до нужного района, что располагался неподалеку от университетского городка Лидса, усыпанного аккуратными старыми домиками, похожими на картинки с открыток. Зимой, когда всё вокруг покрыто снегом, это место выглядит почти как в сказке. Джейк невольно вспомнил, что, когда он был ещё ребенком, и вся семья собиралась в доме дедушки на рождество, мир вокруг казался почти волшебным. Он быстро отогнал эти воспоминания, не желая впадать в ностальгию — это вызывало тоску по ушедшим временам; сказкам, из которых он давно вырос.       Стоило пару раз стукнуть дверным молотком, как внутри послышались шаги, и эта массивная красная дверь распахнулась, а на пороге показалась невысокая пожилая женщина в забавных полукруглых очках на цепочке.       — Привет, бабуль, — поздоровался с искренней улыбкой он.       — Джейк, дорогой, как же ты вырос, — так же улыбнулась женщина, тут же заключая внука в объятия.       — Мы виделись на прошлой неделе, ба, — усмехнулся парень.       Женщина в ответ только добродушно фыркнула, заявив, что в его возрасте дети растут по часам, и уж она-то об этом знает наверняка. Впрочем, в свои пятнадцать Джейк в самом деле был довольно высоким, уж точно выше большинства сверстников.       — Ты проходи, проходи, там как раз пирог скоро будет готов, — захлопотала женщина, — И не говори, что не голоден. Вон, какой худой, всё в рост уходит!       Джейк вошёл в дом, тут же ощущая аромат пирога, наполняющий кухню, что прилегала к прихожей. Наверняка с яблоками. И, может, ещё с орехами. В этом доме всегда витала атмосфера уюта, сотканная из множества таких вот мелочей. Джейк невольно вспомнил, как они с братом ели такой же яблочный пирог, сидя вечером у камина, пока дедушка рассказывал им о средневековых рыцарях. Правда, то были вовсе не сказки-легенды, а вполне настоящие лекции по истории со всеми сопутствующими подробностями, вроде сомнительной гигиены тех времён. Впрочем, так было даже интереснее — другим детям такого точно не рассказывали.       — Том! — громко крикнула женщина, остановившаяся у лестницы в коридоре, пока сам Джейк прошел на кухню, — Спускайся, твой внук пришел! — дождалась, пока сверху последует какой-никакой ответ, и тоже направилась на кухню, чтобы проверить пирог. Джейк сел за овальный кухонный стол, накрытый скатертью в красно-белую клетку.       — Опять закопался в свои документы. Статью очередную пишет, да так увлеченно, что приходится напоминать ему поесть, — пожаловалась она, — А отправить спать — так и вовсе невозможно. Он бы вообще не вылезал из кабинета, если б мог.       — Ну, он ведь профессор, человек науки, — пожал плечами Джейк. Его дед, Томас Эрл, вел лекции по истории в Лидском университете, параллельно занимаясь научно-исследовательской деятельностью в этой области, и был одним из тех счастливых людей, кто искренне любил свою работу. Хотя, пожалуй, тут будет правильнее сказать, что он жил свой работой, — Кстати о науке…       Он не успел закончить, ведь за спиной заскрипела деревянная лестница.       — Посмотрите, кто выполз из своей конуры, — проворчала бабушка Джейка, и тот усмехнулся, прекрасно зная о том, что на самом деле она гордится своим мужем.       — Полно тебе ворчать, Доррис, — протянул пожилой мужчина, заходя на кухню, где поздоровался с внуком крепким рукопожатием. Стоило ему скосить взгляд на плиту, как Доррис вспомнила о том, что стоило бы предложить внуку чай, и поставила на огонь старенький алюминиевый чайник, после чего принялась копаться в ящике, заполненном множеством коробочек с разнообразными чаями, перечисляя все, что находила: от классического чёрного до крайне специфических травяных сборов. Джейк, кажется, забыл половину списка уже к его середине.       — Доррис, пирог, — напомнил женщине её муж. Та тут же всплеснула руками и поспешила к духовке. Она всегда была довольно рассеянной и суетливой, но в сочетании с вечной жизнерадостностью и добродушием эта черта делала Доррис очаровательной. Пожалуй, «милая» — это первое слово, что приходило на ум, при взгляде на эту маленькую пожилую женщину.       Она вытащила из духовки восхитительно пахнущий румяный пирог и поставила его на стол. Дед и внук почти синхронно наклонились, вдыхая аромат. Джейк отпрянул несколько секунд спустя, когда у него запотели очки.       — Деда, тут такое дело, — начал Джейк, пока пирог остывал; бабушка сняла с плиты начавший свистеть чайник, залила кипяток в заварник, сетуя на то, что мужчины из множества травяных сборов выбрали простой черный чай, — Наш школьный историк решил устроить проект о выдающихся предках. Нужно что-то вроде доклада о родственнике, который сделал что-то важное, или, может, генеалогическое дерево с фотографиями и кратким описанием…       — Напиши про своего деда, — посоветовала бабушка, — Профессор исторических наук, автор десятков статей…       Томас, пусть и польщенный похвалой своей жены, решил, что это не самая лучшая идея. Ему казалось куда более интересным погружение в далёкое прошлое, известное лишь по сохранившимся записям очевидцев тех времён.       — У меня есть кое-что интересное. Одна из самых старых вещей, связанных с нашей семьёй, — произнес с несколько патетичным выражением пожилой мужчина, приглаживая густые усы, — Твой предок, живший в девятнадцатом веке, Джон Эрл, был выдающимся учёным. Его внук сохранил его дневники, которые позже передал по наследству своему сыну… А теперь они хранятся в коробке на нашем чердаке, — он усмехнулся, явно довольный тем, что ему достались столь ценные исторические документы.       — Покажешь? — воодушевленно воскликнул Джейк. Это было именно то, что ему нужно. Надо же, учёный! Живший в девятнадцатом веке!       — Конечно! — столь же воодушевленно воскликнул Томас, радуясь искреннему интересу своего внука к семейной истории, пусть и вызванному необходимостью готовить школьный проект, — Идём, — он поднялся со своего места за столом, намереваясь сию же минуту направиться в свою личную святую святых — чердак.       — Сначала пирог! — сурово осадила мужа Доррис, — Теплый-то вкуснее.       Пришлось повременить с вопросами семейной истории и посвятить время яблочному пирогу. Не то чтобы это кого-то сильно расстраивало.       Покончив со своей частью пирога и ощущая приятную тяжесть в желудке, Джейк последовал за дедушкой на второй этаж, где в углу верхней гостиной находилась узкая лестница без перил, ведущая на чердак.       Это было довольно просторное помещение с треугольным потолком, отделанным досками из темного дерева и поддерживаемый деревянными балками, обвитыми толстой бечёвкой, служащей креплением для всякой мелочи. Здесь был своего рода миниатюрный лабиринт из книжных шкафов со стеклянными дверцами, защищающими старые книги от пыли, и множества сундуков и коробок, где могли храниться самые невообразимые вещи. Сквозь небольшое окно просачивались солнечные случи, подсвечиваюшие золотом пляшущие в воздухе пылинки.       Джейк остановился у лестницы, с интересом оглядывая окружающее пространство. Здесь всё казалось почти волшебным, и он снова почувствовал себя маленьким ребенком, мечтавшим попасть в сказочный мир. Казалось, будто, стоит ему сейчас открыть дверь массивного шкафа напротив, и он окажется в Нарнии.       Наваждение пропало, когда дедушка окликнул его, поинтересовавшись, почему он стоит там в углу, как неприкаянный. Джейк тут же поспешил за дедом, который скрылся где-то в глубине лабиринта из шкафов.       Он нашел деда в самом конце помещения, у крупного дубового стола, где тот уже доставал из большого деревянного сундука более маленький. У сундучка были металлические уголки, он был покрыт потёртой коричневой кожей и в целом выглядел так, будто был как минимум в два раза старше самого деда. Внутри оказалось несколько альбомов в кожаных обложках, перевязанных поверх потрёпанной тесьмой.       Джейк аккуратно взял в руки лежаший сверху альбом, развязал тесьму и приоткрыл столь бережно, будто бы опасался, что тот рассыпется. Страницы оказались желтыми, шершавыми на ощупь. Они пахли пылью, и Джейк сморщил нос, готовясь чихнуть. Не чихнул.       Буквы были выведены перьевой ручкой довольно аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Перелистнул пару страниц — на них оказались какие-то малопонятные схемы поверх текста, где речь то о неком ордене, то о каких-то печатях. Когда Джейк спросил об этом у дедушки, тот махнул рукой, заявив, что это не особо важно, и просто вручил ему другой альбом. Второй альбом содержал многочисленные исследования в области естественных наук, разбавленных — внезапно — пометками о финансах. На первой странице стояла дата — тысяча восемьсот тридцать третий год. Джейк с восхищением подумал, что держит в руках вещь, которой без малого две сотни лет. Это ощущалось поистине удивительным, словно прикосновение к другой эпохе. Он совершенно точно понял, даже почувствовал, почему его дедушка относится к этой старине с таким благоговением.       — Джон Эрл происходил из семьи мелких торговцев, которые жили в небольшой деревне во владениях графа Конфлан, и торговали на ярморках в городе неподалеку, — тем временем рассказывал ему дедушка об авторе старых дневников, — Потом Джон помог им открыть лавку и перебраться в город, вёл дела. Он был очень грамотен финансово, удивительно грамотен для ребёнка, выросшего в деревне. И как смог раскрыть свой талант! Вот, — он протянул Джейку ещё один альбом, — Здесь про ведение дел. Джон помог своим родителям развернуть крупный бизнес, чтобы они никогда ни в чем не нуждались, а потом погрузился в науку. У тебя там как раз альбом с исследованиями по химии, — дед скосил взгляд на альбом в руках Джейка, видимо, не до конца уверенный, что вручил нужный альбом, и кивнул сам себе, подтверждая сказанное; тихо кашлянул и продолжил: — Джона приняли в британском научном сообществе, несмотря на его низкое происхождение…       — Действительно, выдающийся предок, — выдохнул Джейк, аккуратно поглаживая страницы альбома в своих руках, — И всё же, что за орден и печати? — вспомнил он.       — Исследования по оккультным наукам. Хотя тут, скорее, исследования исследований, — дед покачал головой с заметным скептицизмом во взгляде, — Девятнадцатый век же. Тогда это было популярно. Те же Розенкрейцеры и Герметический орден Золотой зори…       Джейк кивнул, продолжая листать страницы. Он не особо знал о культурных течениях девятнадцатого века, но про популярность оккультных организаций в тех времена когда-то точно читал. Возможно, ему стило бы уточнить у дедушки некоторые моменты, дабы точнее понимать контекст, но сейчас это не казалось принципиально важным.       Джейк горячо поблагодарил деда, заверив, что эта информация идеально подходит для его проекта. Пожилой мужчина решил вернуться в свой кабинет к работе над статьей, оставив внука наедине с сундуком, полным старых дневников выдающегося предка.       Джейк пролистал весь альбом с исследованиями по химии, сфотографировав на телефон наиболее интересные страницы, взял другой. Надеялся найти что-то похожее на автобиографию, но её не оказалось, и он задумался о том, откуда тогда дедушка знал о родителях Джона и его деревенском происхождении. Вполне возможно, это было информацией, передающейся по наследству из уст в уста в качестве дополнения к самим альбомам. Однако в следующем альбоме, четвертом по счету и наиболее простом, но при том самом старом на вид, что подтвердилось датировкой двадцать восьмого года, обнаружились содержимое, которое больше походило на личные записи. Почти как в дневнике, в самом деле.       «Интересно, сколько ему было лет тогда? В каком году он родился?..»       Джон писал о некоторых событиях в своей жизни, почти бытовых вещах.       «...вскоре мы сможем обосноваться в городе, оставляя позади деревню. Пусть эти несколько лет были наполнены размеренным спокойствием, я не могу позволить себе игнорировать случившуюся в доме моих предков трагедию…» — читал Джейк, и по ходу прочтения в его голове возникло множество вопросов: «Несколько лет — это сколько? Он ведь родился в этой деревне, но пишет так, словно провел там всего пару лет. О какой трагедии он говорит? Что случилось в их доме? Ведь его родители были в добром здравии. Может, умер кто-то из родни? Но тогда трагедия — это сильное преувеличение, учитывая, что в те времена смерть от какой-нибудь болезни не была чем-то особенным…»       Он читал записи с ясным ощущением того, будто бы что-то упускает. Что-то значимое. Повествование во многом было обрывочным, а кое-где и вовсе походило на заметки в ежедневнике: имена, даты, места. Ощущение подозрения укрепилось, когда на одной из страниц он встретил упоминание мистера и миссис Эрл. Именно так, не иначе.       «Какие-то родственники? Не называет же он своих родителей мистером и миссис? Нет, это точно было бы странно…»       Джейк задумчиво почесал затылок, ещё больше взъерошивая и без того торчащие волосы, и продолжил читать.       Далее шло нечто похожее на выписки из газет, какие-то события и даты, выстроенные в хронологический порядок. «апрель 1825, пожар в поместье Конфлан — начало мая 1825, убийство барона Уорфорта в его имении — май 1825, убийство герцога Эгернота (Магистр?) в его поместье — май 1825, убийство барона Пэррока, —…» — список продолжался на следующей странице и оказался довольно длинным.       «Интересно, зачем учёному даты смерти лордов?» — задумался Джейк. На его взгляд, это точно не могло относиться к научным исследованиям. Да и, судя по всему, эти записи появились задолго до начала исследований. Единственная здравая мысль, пришедшая в его голову — на момент этой записи Джон Эрл, вероятно, был не сильно старше его самого. А может, и младше. Он был подростком, и ему, вероятно, просто захотелось провести расследование, поиграть в детектива. Ведь мальчишки и в девятнадцатом веке были мальчишками. «Вот только что за Магистр?..»       Ответ нашелся пару страниц спустя под заголовком «Орден». Здесь была небрежно, явно на скорую руку, изображена схема иехархичной структуры, во главе которой стоял Магистр, упомянутый ранее как герцог Эгернот, от которого вниз шла стрелка к «наставникам» и «старшим адептам», далее — «младшим адептам», под которыми значились «неофиты». Джейк знал, что неофитами называют недавно посвященных в какой-нибудь религиозный культ людей, из чего сделал вывод, что этот Орден был чем-то вроде секты. «Состоял ли Джон в этой секте? Хотя, если Магистр был убит в двадцать пятом году, когда сам Джон, вероятно, был ещё ребенком… Минуточку!»       Он вернулся к странице, где был список убийств, произошедших в весьма короткий срок — чуть меньше полугода, почти тридцать человек знатного происхождения. «И, если главным в этом Ордене был герцог, то могли ли остальные лорды быть старшими адептами? Тогда, получается, кто-то уничтожил всю верхушку Ордена. Но кто? Опозиционная религиозная организация?.. И почему это было интересно моему предку?..»

***

      После урока Джейк минут двадцать беседовал с учителем истории о том, чего не сказал в своем докладе, но что хотел бы обсудить с кем-то сведущим, кто не был бы его дедушкой, дабы получить взгляд со стороны. Из-за этой задержки из школы он выходил в полном одиночестве — приятели давно разбрелись по домам, а друзья…       В тот вечер Мишель позвонила ему, и, стоило нажать на зелёную кнопку ответа на вызов, тут же звонко завопила в трубку:       — Сейчас та-акое расскажу! — бодро начала повествование о том, что теперь у неё официально есть парень, причем не кто-то там, а Мэтт Найт, одногодка Джейка, с которым, впрочем, он был едва ли знаком — помнил его как слегка ехидного светловолосого мальчишку, да и только. Но Мишель была счастлива, и он был искренне за неё рад. Вот только теперь она пропадала с новым парнем после школы, и видеться они стали заметно реже.       У Джейка не было никого, кто ждал бы его под школой. Не то чтоб он завидовал Мэй Эванс, своей однокласснице, за которой вечно следовала хвостиком Кристал Уайтрэйн, её странноватая кузина, перешедшая в их школу в начале этого учебного года.       Стоило вспомнить о новенькой, как её темная макушка тут же попалась ему на глаза. Почти мистическим образом. Эта худенькая девушка сидела на широкой ветви старого дуба неподалеку от школьных ворот, задумчиво вертя в руках пожелтевший дубовый лист, и выглядела так, будто мыслями была где-то очень далеко. В широком сером свитере, который явно был ей слишком большим, она казалась ещё миниатюрнее, чем была на самом деле.       Они были знакомы, но никогда не говорили друг другу больше пары дежурных фраз. Кристал вообще была довольно молчаливой, и, кажется, стеснялась заводить разговор с кем-либо, кроме Мэй, а Джейк не особо стремился общаться с ними обеими. Но сейчас у него было настроение побеседовать хоть с кем-нибудь, поэтому он неспешно направился в сторону старого дуба, на ветви которого сидела девушка.       — Привет, — она встрепенулась, стоило ему подать голос, и чуть было не выронила листик. Джейк улыбнулся, позабавленный её реакцией, — Ждёшь Мэй, да?       — У неё дополнительные занятия по физике, — тихо ответила Кристал, возвращаясь к разглядыванию листа в своих руках, не проявляя совершенно никакого интереса к подошедшему парню.       Джейк в свою очередь разглядывал Кристал, думая о том, как бы завязать разговор. Он был всецело уверен в том, что у самых тихих людей в голове самые интересные мысли. Но не мог же он просто взять и спросить, о чем она думает? Хотя вообще-то… мог.       Кристал повернулась к нему лицом и удивлённо приподняла брови, не спеша отвечать на вопрос. Моргнула.       — О скоротечности времени, — ответила она, когда Джейк уже начал думать, что девушка просто проигнорирует его вопрос, — Смотри, — она показала ему пожухший дубовый лист, который всё ещё сжимала между большим и указательным пальцем, — Совсем недавно он был зелёным, наполненным жизнью. А теперь… сухой, бледный. Мертвый.       В её словах была ярко выраженная тоска. Что-то странное, кажется, никак не связанное с этим несчастным листочком. Завести диалог с ней оказалось несколько труднее, чем он думал.       — Это природный цикл, — поразмыслив, ответил Джейк, опираясь спиной на широкий ствол дерева, — Всё, что когда-либо появилось на свет, рано или поздно обратится в прах, — получалось как-то депрессивно, поэтому он добавил: — Но ничего не мешает наслаждаться моментами, пока мы живы.       Выдохнув, Джейк окинул взглядом школьный двор, покрытый золотисто-красным ковром из опавших листьев. Это было красиво, и он в самом деле наслаждался картиной. Перевёл взгляд на девушку. Та выглядела задумчивой.       — Возможно, — туманно произнесла она мгновение спустя. И вдруг спросила: — А о чем думаешь ты?       Джейк думал о многом в последние дни. О покрытых тайнами записях в дневниках своего предка, например. О том, существовали ли на самом деле описанные в них мистические печати, что они из себя представляли, к чему там упоминались драконы…       — О драконах, — ответил он с улыбкой. Кристал снова приподняла брови. На её лице было странное выражение: не то удивление, не то намёк на какое-то озорство. Это было заметной переменой в её скупых до этого эмоциях, — Ты знаешь что-нибудь о драконах? — спросил Джейк, цепляясь за какое-никакое эмоциональное проявление, надеясь, что вызвал у собеседницы хоть толику интереса. Всё же он стремился к диалогу, а не к монологу.       — О таких огромных огнедышащих ящерах с крыльями? — спросила Кристал, усмехаясь уголком губ, — Совер-ршенно ничего.       У Кристал оказалась довольно забавная манера речи, когда в её голосе переставало сквозить почти могильное выражение. Джейк тихо рассмеялся. После чего вдруг почувствовал урчание желудка, некстати напоминающее, что он не ел с самого утра. Подул прохладный ветер — осень как-никак. Серое небо всё сильнее хмурилось, намекая на возможный дождь. Джейк подумал о том, что неплохо было бы сесть в какое-нибудь теплое кафе, да заказать перекусить. Напротив, через улицу, приветливо помигивала вывеской небольшая кофейня. Он глянул на Кристал, сидящую на ветке дерева, вновь погруженную в свои мысли, и, кажется, не замечающую подступающей вечерней прохлады. Они не были друзьями или даже приятелями, но Джейку не хотелось оставлять её здесь в одиночестве.       — Кристал, — окликнул он девушку, — Как насчёт того, чтобы сходить в ту кофейню через улицу? Кажется, дождь собирается.       Девушка с недоумением посмотрела на него, чуть склонив голову. Джейк запоздало понял, что она могла расценить это предложение как приглашение на свидание. Пойти вдвоем в кафе после школы — это ведь звучит как свидание. Стало неловко.       — Просто тебе, должно быть, скучно сидеть тут одной, а мне будет скучно сидеть одному в кофейне, — поспешил оправдаться он, — Поэтому мы могли бы, ну… пойти вместе. По-приятельски, — должно быть, он выглядел нелепо, но ему правда не хотелось быть понятым неправильно.       Кристал глянула в сторону школы, размышляя о том, может ли она уйти, не заставив Мэй волноваться. Подумав, кивнула в ответ на предложение.       — Помочь тебе спуститься? — спросил Джейк, протягивая ей руку. Ветка, на которой сидела девушка, находилась примерно на уровне его плеч, то есть довольно высоко, учитывая его рост в семьдесят с лишним дюймов.       Кристал не ответила и, проигнорировав протянутую ей руку помощи, легко спрыгнула с ветки, почти грациозно приземляясь на пожухшую траву.       Теперь, когда Кристал стояла на земле, эта ветка оказалась ровненько на уровне её глаз. Джейк подумал о том, как она вообще на неё влезла, учитывая абсолютно гладкий ствол, где не за что зацепиться. Она не выглядела достаточно сильной, чтобы подтянуться на этой ветке. По правде говоря, с её телосложением, наверно, ей вообще будет сложно поднять что-то тяжелее крупного кота.       «И что за нелепое сравнение?..»       — Идём? — спросила она. Джейк, зависший на пару секунд, встрепенулся и тут же двинулся в сторону кофейни. Кристал молча шла рядом с ним. Тишина показалась Джейку неловкой, поэтому он поспешил разбавить её первым, что пришло ему на ум.       — Знаешь, у тебя забавная фамилия, — сказал он. Кристал вопросительно наклонила голову, чуть нахмурив брови, — Почему поезд?       Лучше б уж молчал.       Это была максимально нелепая шутка. Одна из тех шуток, за которые становится стыдно буквально через пару секунд после того момента, как они были произнесены.       «И я ещё считаю Кристал странной… Не удивлюсь, если она думает обо мне точно так же»       — Почему поезд?.. — повторила вдруг Кристал; глухой голос отвелек Джейка от стыдливых мыслей, но не надолго, учитывая, что девушка повторила его глупый каламбур. Джейк только было подумал, что она попросту не поняла смысла его слов, как Кристал, тем же глухим и до ужаса спокойным голосом добавила: — Зачем тренироваться?..       Джейк не стал сдерживать смех. «Надо же, она продолжила этот тупой каламбур!» — думал он. Пожалуй, Кристал начинала ему нравиться. Пусть он предпочитал открытых и общительных людей, к коим эта девушка точно не относилась, было в ней что-то несомненно притягательное для него. Возможно, дело в единстве тупого юмора.       Это немного напоминало ему Мишель, с лёгкостью продолжающую и поддерживающую даже самый бессмысленный разговор; однако с Мишель они тесно общались уже, если задуматься, аж семь лет, половину жизни, и за это время успели почти синхронизировать приходящие в голову шутки. Он подумал о том, что, возможно, вполне мог бы дружить с Кристал, если б знал её получше, но пока что не особо понимал, о чем с ней говорить и как именно.       Проблема была и в том, что Кристал произносила почти всё максимально нейтральным голосом, не утруждая себя сменой тональности, и это сбивало с толку. Говорить с ней было одновременно и просто, и сложно. Просто — потому, что, как он понял, можно ляпнуть любую глупость, не боясь насмешки или осуждения — нет, Кристал скорее поддержит эту глупость, как что-то само собой разумеющееся. А сложно — из-за почти полного отсутвия выражения девушки отношения к тому, что она слышит. В самом деле, единственной её эмоциональной реакцией была та усмешка в ответ на вопрос о драконах.       Джейк почти чувствовал, будто бы что-то в ней сломано. Какая-то важная деталь, отвечающая за возможность просто испытывать однозначно положительные эмоции, просто наслаждаться происходящим. Хотелось разобрать её по частям и собрать заново, починив этот механизм, но Джейк старательно отбрасывал эту мысль, почти осуждая себя за присущее его натуре стремление покопаться в чужой душе, которое он настойчиво подавлял всю сознательную жизнь, уверенный в том, что не должен самовольно лезть в чужие проблемы. По крайней мере, пока об этом не просят.       Помещение маленькой кофейни встретило их теплом и дурманящим запахом свежей выпечки. Джейк краем глаза приметил свободный столик в углу у окна, ведь там были мягкие диваны, и двинулся к прилавку, где на стойке прямо-таки светились своими румяными боками до ужаса привлекательные булочки и круассаны.       Он заказал себе карамельный латте и пару круассанов с ягодной начинкой, после чего обернулся к Кристал, безразлично разглядывающей кофейню.       — Будешь что-нибудь? — спросил он её. Это было скорее ненавязчивым предложением оплатить её заказ; всё же, он её пригласил. Однако постановка вопроса подразумевала возможность девушки отказаться, коей не было бы, если бы вопрос был построен в форме «что ты будешь?». Правда, Джейку не хотелось бы, чтобы она отказывалась от еды вовсе, ибо было неловко думать о том, что она просто будет наблюдать за тем, как он ест.       — У меня нет денег, — пожала плечами Кристал. По голосу нельзя было сказать, что она расстроена этим фактом.       — Я оплачу, — уверенно сказал он, — Выбирай.       Кристал спокойно кивнула, поблагодарив, подошла к стойке и заказала шесть пончиков с разной начинкой и черный чай. Джейк чуть было не поперхнулся воздухом. Не то, чтобы у него не хватило денег… Нет, пончики не были дорогими, просто были очень даже немаленькими. Он сам точно не смог бы съесть разом шесть штук. Девушка-бариста, кажется, подумала о том же, учитывая, как приподнялись в удивлении её брови, но сказала только сумму заказа, и, после того, как Джейк оплатил, поставила перед ними поднос, пожелав приятного аппетита.       Они уселись за тот самый столик, что приметил Джейк, друг напротив друга. Кристал тут же принялась жевать один из пончиков, Джейк же неторопливо снял крышку со стаканчика с латте, чтобы тот быстрее остыл до состояния, в котором его можно будет пить, не обжегая при этом язык. Надкусил круассан, наслаждаясь вкусом свежей слоёной выпечки, и перевёл взгляд на Кристал, которая уминала уже второй пончик.       — Мэй что, совсем тебя не кормит? — усмехнулся он. Знал, что Мэй и Кристал живут в одном доме и, значит, едят тоже вместе.       — Я уже забыла, насколько это вкусно, — ответила Кристал, проглотив очередную порцию.       — Не торопись так, икоту заработаешь, — посоветовал Джейк, — Пончики никуда не денутся.       Вдруг Кристал всполошились, вспомнив, видимо, что забыла предупредить свою кузину о том, что ушла со школьного двора, и выудила из кармана телефон, принимаясь строчить сообщение. Хотя слово «строчить» было бы не особо уместно — она нажимала на экран медленно, довольно неловко и как-то неумело, будто б не привыкла это делать. Джейк подумал, что ей явно было бы удобнее просто позвонить, но она не могла отвлекать Мэй от занятия. Подобная неловкость в пользовании смартфоном была довольно странной для их поколения. Это больше походило на то, как обращалась с новым телефоном его бабушка, так что Джейк мысленно записал технофобию в список странностей Кристал Уайтрэйн, который стремительно пополнялся в течение получаса близкого общения с ней.       — Что? — спросила Кристал, явно заметив его взгляд. Джейк, погрузившийся в свои мысли, кажется, просто завис в случайной точке, которая по совпадению была где-то на тонких пальцах девушки, всё ещё сжимающих смартфон. Ему стало неловко (в который раз за это время? этот день обещает побить все рекорды), и он хотел было ответить «ничего», как в голову пришла мысль получше.       — И долго ей ещё сидеть на дополнительных? — спросил он.       — Ещё около часа, — ответила Кристал, кинув взгляд на круглые настенные часы, что висели на противоположной стене. Джейк их до этого момента и не замечал. Ещё одна пометка: Кристал внимательная.       А вот он, видимо, не особо внимателен, потому что только сейчас, присмотревшись, понял, что у Кристал довольно необычный цвет глаз — вроде бы ореховые, но слишком светлые и с янтарным оттенком, почти медовые. Джейк ещё не встречал никого с таким цветом глаз.       — И прошло уже примерно столько же, — задумчиво произнес он, продолжая мысль, — Ты всегда ждёшь её по два часа под школой? — девушка кивнула в ответ, добавив, что, в случае дождя, сидит в вестибюле, — Почему бы просто не пойти домой?       — Не знаю, — прозвучало почти потерянно, — Как-то неправильно… Быть в доме Мэй, когда её там нет. И мне не трудно подождать, — она дернула плечами и, вспомнив про оставшиеся пончики, принялась наверстывать упущенное. Джейк же вспомнил о своём латте, который как раз уже остыл.       Нет, всё же было в этой девушке что-то вызывающее беспокойство. Она точно была не от мира сего, в том смысле, что казалась будто бы чужеродным элементом в картине привычной повседневности. Джейк не мог объяснить это ничем, кроме пресловутого ощущения, банальной интуиции.       Будучи подростком, любящим истории о всяких сверхъестественных существах, он не мог избежать шальной мысли о том, что девушка перед ним вполне может относиться к оным. Бледная кожа, необычный цвет глаз — вполне вписывается. Не то чтобы он всерьёз верил в это… Просто было бы забавно, если бы эта её неловкость в пользовании смартфоном была из-за того, что на самом деле она древний вампир.       «Хотя вряд ли вампиры так любят пончики» — мысленно усмехнулся он.       — Ты снова странно на меня смотришь, — сказала Кристал, чуть приподняв брови.       — Я думал о том, что ты похожа на вампира, но пончики рушат мою теорию, — произнёс Джейк, старательно удерживая серьезное выражение лица, пытаясь изобразить манеру разговора Кристал.       Девушка моргнула. И ещё раз. Джейк уже подумал, что шутка, которая на самом деле вовсе не шутка, была лишней, как Кристал вдруг рассмеялась. Её смех был негромким и хриплым, чем-то походящим на кашель, но, судя по всему, искренним.       — Откуда тебе знать, что вампиры не любят пончики? — спросила она, всё ещё посмеиваясь, — Ты хоть одного видел?       — Кроме тебя? — усмехнулся он с некоторым облегчением. Всё в порядке. «Не так уж и сложно»       — Следуя твоей логике, была б я вампиром, вместо пончиков пообедала бы твоей кровушкой, — протянула в ответ Кристал.       — У меня первая отрицательная. Она, говорят, невкусная.       — Кто говорит? — насмешливо прищурила глаза.       — Я говорю, — развел руками он, — Так что оставь мою кровушку мне.       — Придется довольствоваться пончиками, — фыркнула с улыбкой Кристал, салютуя последним пончиком и тут же откусывая от него внушительный кусок.       Эта улыбка с ноткой ехидства делала образ девушки лёгким и живым, разительно контрастирующим с тем, что Джейк помнил в момент встречи у дуба. Она словно бы отогрелась, избавилась от оков какой-то застарелой печали. А ведь с того момента прошло всего-то около часа.       «Может, дело в том, что её покормили?..»       Такая Кристал, с искренней улыбкой и крошками от пончика на лице, нравилась Джейку куда больше мрачной тени, рассуждающий о неизбежности смерти всего сущего. Он вдруг вспомнил нелепую, но очаровательную фразу, которую наверняка вычитал в какой-то книге, название которой, как, впрочем, и содержание, совершенно забыл.       — Улыбайся почаще, — сказал он Кристал, — Кто-нибудь обязательно влюбится в твою улыбку.       Девушка широко распахнула глаза, будто обожглась, начаянно пролив кипяток мимо чашки на свою руку. Словно вспомнила что-то, потерянное давным-давно в бесконечном омуте памяти. Это длилось буквально секунду, не заметить было легко — она тут же собралась и кивнула, не забыв растянуть тонкие губы в мягкой улыбке.       Джейку вдруг показалось, что его слова приобрели значение чуть бо́льшее, чем он вкладывал в них изначально.

***

      — Мне тут одна птичка нашептала, что ты гуляешь с Кристал Уайтрэйн после школы, — заговорческим тоном произнесла Мишель, по-хозяйски развалившаяся на кровати Джейка.       Это были первые их сомнестные посиделки за две недели. Ровно столько времени прошло с тех пор, как Мишель начала встречаться со своим парнем, о котором, к слову, Джейк теперь знал куда больше. Не то чтоб он специально пытался разнюхать что-то о человеке, с которым встречается его лучшая подруга. Нет, он даже не спрашивал. Просто Мишель слишком активно делилась впечатлениями. Настолько, что упоминания Мэтта начинали раздражать. И, когда он сообщил об этом Мишель, та в ответ завела разговор о Кристал.       — То есть это тебя увивляет, а говорящие птички — нет? — парировал Джейк. После чего в него прилетела подушка.       — Я ведь всё равно первая узнаю, если вы начнёте встречаться, — хмыкнула Мишель.       — Вообще-то — третья, — опять не удержался он.       Встречаться с Кристал у него и в мыслях не было, хотя Джейк не стал бы отрицать, что она ему вполне нравится; нравится просто как человек, разумеется. Но, в любом случае, поддержать перепалку с Мишель — это святое.       — Прекращай, — она привычно закатила глаза в ответ на ехидство друга, которое с возрастом росло в геометрической прогрессии, — И рассказывай.       Джейк в задумчивости поднял глаза к потолку, вспоминая тот день, когда он впервые заговорил с Кристал. Они просидели в кофейне почти два часа, прежде чем появилась Мэй, вместе с которой Кристал ушла спустя ещё минут десять. А через пару дней всё повторилось почти по тому же сценарию, вот только Кристал словно подменили — она много говорила обо всём, что видит, при этом активно жестикулируя, и казалась полной противоположностью прежней себя. Словно бы ожила. Поломанная до этого — вдруг починилась сама собой. Что, конечно, не могло не вызвать вопросов. «Ты был прав, когда говорил, что стоит наслаждаться моментами, пока мы живы» — сказала она с улыбкой на тонких губах. «Слишком уж быстрые перемены» — озадачился тогда Джейк. Ведь не могло же это случиться только из-за того, что он тогда сказал?       — Да нечего особо рассказывать, — ответил он, — Кристал часто ждёт Мэй с дополнительных, ну и мы как-то разговорились, с тех пор я иногда сижу с ней. У меня недостаток общения, ты-то вечно пропадаешь с Мэттом.       — Это ты так пытаешься меня пристыдить? — возмутилась Мишель. Правда, без капли искреннего возмущения. По правде говоря, ей самой было стыдно, что она так мало времени проводит с лучшим другом. Она ведь сама когда-то говорила, что друзья важнее каких-то там мальчишек. С другой стороны, Мэтт не был «каким-то там»… И когда Мишель узнала об общении Джейка и Кристал, она сочла это идеальным способом решения своей моральной дилеммы, — Может, тебе стоит тоже начать с кем-то встречаться? — протянула она, и оба понимали, кто именно здесь подразумевается.       — А смысл? — обречённо вздохнул Джейк, откидываясь на спинку кресла.       Он не был влюблен в кого-либо, а заводить отношения просто для галочки не считал необходимым. Джейку просто хотелось, чтобы всё было, как раньше: они и Мишель против сотен случайно всплывающих в голове теорий.       — Сможем ходить на двойные свидания, — пожала плечами Мишель. Джейку захотелось завыть в голос. Говорил же брат, что четырнадцатилетние девчонки невыносимы. А он ещё не верил…       Джейк помнил, как, наверно, года четыре назад, когда его старшему брату, Сэму, было пятнадцать, прямо как Джейку сейчас, тот пытался втолковать своему младшему что-то касаемо трудностей отношений с девушками. Джейку тогда было одиннадцать, они с Мишель изучали легенды о леприконах, и никаких трудностей наблюдалось. Джейк помнил первую любовь брата, Салли, симпатичную, но, на его взгляд, крайне высокомерную девушку. Не удивительно, что проблем с ней был целый вагон. Нет, в сравнении с ней Мишель — чудо. Джейк был абсолютно уверен, что через пару месяцев это её увлечение Мэттом пройдёт, и всё будет как раньше. Ну, может, до следующего раза.       — У меня есть идея получше, — сказал он вместо очередного очевидно бесполезного протеста, и тут же полез в ящик стола за дневниками, которые забрал у деда для подготовки своего доклада; уговорить старика отдать своё сокровище оказалось проще, чем можно было подумать — тот всецело доверял внуку и его ответственности, — Как насчёт драконьих печатей из дневника моего пра-пра… много раз пра-прадеда? Ты знаешь что-нибудь о Тартарии?…       Мишель фыркнула, совершенно не возражая насчёт перспективы становления очередной гипотизы своего лучшего друга. Она без всяких сомнений могла признаться, что скучала по этому.       — Ты ведь говоришь не о соусе тартар? — с улыбкой спросила она, предвосхищая очередную долгую тираду в духе лекции. Мишель каждый раз подмечала, что Джейк становится очень похож на своего деда-историка, когда речь заходит о каких-либо исследованиях.       — А о соусе я не подумал… — вдруг ошарашенно произнес он, хватая телефон и одновременно вручая Мишель толстенную тетрадь с записями; повезло, что за долгие годы знакомства подруга научилась разбирать его косой почерк, — Так, держи заметки, почитай, а я пока погуглю, связан ли соус с топонимами…

***

11 мая 2018 года       Ему хотелось уйти прочь с этой вечеринки, сбежать подальше от шума пьяной толпы, однако возвращаться домой не хотелось — там было слишком тоскливо. Поэтому он отправился искать винный погреб, о котором совершенно случайно узнал от лучшего друга того парня, которому, собственно, и принадлежал огромный дом, где сейчас веселилась чуть ли не половина школы.       Погреб оказался темным и просторным помещением с низкими потолками и каменными стенами, своим оформлением напоминающий подвал средневекового замка. Сюда бы цепи и кандалы на стены, предварительно убрав кучу стеллажей под вино, и можно будет снимать исторические фильмы.       Шум в углу и свет фонарика на телефоне ясно говорил о том, что Джейк здесь не один, и он уже решил убраться подальше, предположив (вполне разумно, с учётом происходящего в этом доме), что в этом погребе решила уединиться какая-нибудь парочка, предпочитающая холодные каменные полы удобным кроватям в комнатах наверху. Но в этот момент из-за стеллажа неподалеку показалось до боли знакомое лицо.       — Джейк? — спросила Мишель, совершенно не ожидавшая видеть своего друга детства в винном погребе дома своего богатого знакомого в разгар вечеринки. Джейк никогда не был тем, кого можно встретить на подобных мероприятиях; его часто приглашали из вежливости, ведь знали как друга очень популярной девушки, но случаи, когда он действительно приходил на тусовки, можно было пересчитать по пальцам одной руки, — Что ты тут делаешь?       — Я могу задать тот же вопрос, — только и ответил он, не собираясь вываливать на старую подругу гору мыслей, с которыми решил в одиночестве посидеть в холодном погребе. По правде говоря, Джейк даже не мог вспомнить, когда они с Мишель в последний раз говорили по душам. Теперь ему казалось, будто бы они находятся в абсолютно разных мирах, разделенных видимой одному ему завесой.       — Мэтт попросил найти ещё одну бутылку вина, а в холодильнике на кухне всё смели подчистую, — сказала она, — Теперь твоя очередь.       Джейк не видел смысла врать, будто он пришел сюда по той же причине, что и Мишель, ведь она прекрасно знала о его отношении к вину.       — Я… гуляю, вроде как. Я пришел сюда с Элли и Кристал, но они обе… куда-то пропали.       — Ну, пойдем со мной, посидишь с нами, ребята будут не против, — с привычной лёгкостью предложила Мишель, — Я как раз нашла вино. Думаю, это сойдёт. По крайней мере, этикетка мне нравится, — она продемонстрировала бутылку, которую держала в руке.       Ребята, о которых она говорила, были членами редакции школьной газеты, которую возглавлял Мэтт. Тогда, два с половиной года назад, утверждая, что Мишель потеряет к этому парню интерес буквально через пару месяцев, Джейк феерически ошибся, ведь эти двое всё ещё были вместе, и со стороны их отношения казались идеальными.       Джейку совершенно не хотелось возвращаться сейчас наверх, в окружение пьяной толпы, и неловко сидеть среди людей, с которыми его совершенно ничего не связывает, с которыми он практически не знаком. Не то настроение.       — Да нет, я… — он не хотел расстраивать Мишель своим отказом, поэтому постарался придумать максимально убедительную причину не идти наверх, — У меня немного разболелась голова, а там шумно. Думаю, посижу где-нибудь в тишине, пока не пройдет.       — Может, домой пойдешь? — обеспокоилась Мишель, — Или я могу попросить у кого-нибудь таблетки от головной боли, — она задумалась, —Точно! Ками носит в своей сумочке целую аптеку, у неё, скорее всего, есть.       — Не нужно, спасибо, — покачал головой он, чувствуя вину за то, что заставляет её волноваться. Мишель была одной из тех людей, кого до боли не хотелось обманывать, даже по мелочам.       — Уверен? — спросила с искренней заботой в голосе. Её телефон завибрировал, оповещая о пришедшем сообщении, на которое Мишель мельком глянула, прежде чем сказать: — Мне пора, Мэтт меня потерял. Если передумаешь, то я буду в большой гостиной, знаешь, там у стены такой большой красный диван…       Джейк был уверен, что не передумает.       — Конечно, — кивнул он, — Спасибо.       Мишель вышла из погреба, послышался стук каблуков по деревянной лестнице, а затем — тишина, только глухие отголоски музыки и разговоров наверху.       Джейк шумно выдохнул и побрел вглубь помещения, уселся на пол в угол у дальней стены. Снял очки, потёр переносицу. Погреб перед глазами перестал быть четким, смешался в безграничную темную масляную палитру.       По левую руку от Джейка оказался стеллаж с сухим вином. Он ещё раз вздохнул и потянулся рукой в сторону бутылки.