***
18 апреля 2018 года «Скучно. Крайне ску-учно» Коридоры казались до ужаса пустыми и однообразными, настолько привычными и надоевшими до зубовного скрежета, что вызывали только раздражение. Хотя, наверно, просто слишком рано. Она глянула на большие часы в холле. До начала занятий оставалось ещё около часа. И положительных эмоций это совершенно не вызывало. Однако в большом пустом доме было отнюдь не лучше. Там в душу, так долго запертую где-то далеко-далеко, прокрадывалась липкая тоска, от которой хотелось буквально выть волком. По этой простой причине тёмными ночами она гуляла по крышам ставшего родным за столь небольшой срок города. Когда круглосуточно наблюдаешь за происходящим вокруг, безучастно, лишь оттого, что заняться больше нечем, это тоже становится своеобразной рутиной. Такой же осточертевшей, как и всё остальное. И именно поэтому что-то новое, невиданное ранее, словно бы вызвало прилив новых сил, пропавшую на несколько месяцев тягу к жизни. Забытую теплоту, разливающуюся по остывшим венам. И неподдельный интерес. Она могла бы бросить всё, уйти в отрыв, топя свою тоску в наркотиках и алкоголе, но однажды обнаружила, что просто не может почувствовать их действия. Оставалось лишь бродить бледным духом в попытках найти, наконец, то, что вызовет интерес и вернёт потерянное желание жить. Такой интерес возникал время от времени, но обычно вскоре пропадал. Так когда-то болтовня с бестелесными мертвецами казалась ей забавным времяпрепровождением, дающим возможность узнать что-то такое, чего не знают живые. Но эти мертвецы лишь сожалели об утраченной жизни, чем вызывали если не злобу, то раздражение. «Что та жизнь, если она не имеет абсолютно никакого смысла?..» В учебное заведение она по-привычке приходила заранее. Ей в какой-то мере нравилось наблюдать за несколько медлительным, хаотичным потоком учеников, стремящихся к дверям школы. Это не было бо́льшим, чем простой ежедневный ритуал, что немногим приятнее, чем всё остальное. Но не сегодня. Сегодня он имел смысл, заключённый в ожидании, в предвкушении. И это… Это было невероятно прекрасное чувство.***
Удлиненное четырёхэтажное строение, отделанное грязновато-бежевой штукатуркой, не показалось Элли особо привлекательным. Впрочем, она знала, что муниципальные школы несколько отличаются от частных, даже не особо престижных, дешевых, в какой училась она. Выбирать особо не приходилось. Это просто была ближайшая к дому школа. Она делилась на младшую, среднюю и старшую, занимающие отдельные здания, причём средняя и старшая были расположены неподалёку, а младшая — через улицу. Начало учебной недели говорило само за себя: поток учеников старшей школы по большей мере напоминал восставших мертвецов, и Элли с неизменно безучастным выражением лица из общей массы практически не выделялась. По крайней мере для того, кто не искал новых лиц в этой толпе. «Построено довольно давно. Предположительно в пятидесятых годах, однако капитальный ремонт проводился не более десяти лет назад. В правом крыле, судя по следам копоти над окном, был небольшой пожар. Около трёх лет назад. Осмелюсь предположить, именно там находится кабинет химии. Столовая находится на первом этаже. Число свободных мест больше числа учеников…» Войдя в здание, Элли, поразмыслив около трёх секунд, свернула влево, в сторону кабинета директора, месторасположение которого она предположила, основываясь том, где находилась столовая, которую было видно сквозь новые, не особо вписывающиеся в общий вид строения, панорамные окна пристройки на первом этаже, поставленной, видимо, исключительно для увеличения пространства этой самой столовой. Муниципальные школы не нуждались в индивидуальном дизайне, поэтому возводились по определённому стандарту. Следовательно, план их внутреннего строения не сильно отличался, и, изучив одну из них, можно было без особых проблем ориентироваться в другой. Директором оказался тучный мужчина средних лет, являющий собой образец полнейшей незаинтересованности в своей работе. «След от обручального кольца на пальце. Снято недавно. Заметные тени под глазами, нервное подёргивание указательного пальца. Видимо, развод по инициативе жены. А услуги адвоката сейчас недешевые...» Мужчина задал несколько дежурных вопросов, и, вполуха выслушав ответ на них, не заостряя внимания на бесцветном тоне новой ученицы, попрощался с девушкой, пожелав той удачи в учёбе. Нужную аудиторию Элли нашла быстро, и, войдя в неё, уселась за последнюю парту у окна. Пожалуй, с этой партой связано великое множество романтических историй об одиноком человеке, попадающим в исключительные обстоятельства, несущемся навстречу приключениям… Элли на исключительные обстоятельства и приключения не рассчитывала. Нет, ей просто совершенно не импонировали уроки английской литературы. Художественная литература представляет собой выражение мыслей и чувств автора путём перенесения их на бумагу в виде образов, составляющих лингвистические конструкции разной степени сложности. С полётом мысли у Элли проблем никогда не возникало, а вот с чувствами… Автор произведения, испытывая сильные эмоциональные переживания, описывает ворона, подразумевая символ одиночества и связи с потусторонним миром. Элли же видит крупнейшего представителя воробьинообразных птиц типового вида рода Corvus. Собственно, поэтому не особо длительные попытки понять многочисленные метафоры и скрытый смысл не принесли совершенно никаких результатов, в следствие чего были признаны бесполезной тратой времени. Ровно как и попытки понять переживания окружающих людей. В ожидании конца урока Элли думала о том, что необходимо докупить в новый дом. Вещей привезли не так уж и много, только самое необходимое. Элли пришла к выводу, что ей нужен комод, ковёр и занавески, помимо уже имеющихся кровати, шкафа и письменного стола. Потом она почувствовала урчание в животе, свидетельствующее о том, что было бы неплохо что-нибудь съесть. За попытками вспомнить меню школьного кафетерия, за которое девушка на пару секунд уцепилась взглядом по пути к кабинету директора, прошло оставшееся от урока время. Вспомнить, правда, удалось всего пару пунктов, поэтому было решено наведаться туда лично. Кафетерий начинал свою работу только после второго урока, следовательно, был ещё закрыт. Живот Элли отозвался протестом на эти правила. Есть хотелось довольно сильно. Элли уселась на широкий подоконник, вытащила из кармана свой старенький смартфон, собираясь проверить социальную сеть. Человек, общение с которым она поддерживала уже более семи лет, попросил отвечать на его сообщения. Элли решила, что, раз она пред ним виновата, значит, обязана выполнить его просьбу, казавшуюся на самом деле сущей мелочью, поэтому и печатала лаконичный, но ёмкий ответ на стандартный вопрос «Как дела?». Дописав, она убрала телефон в карман, и уставилась в окно. Как ни странно, школьников во дворе было предостаточно. Под ветвистой ивой ребята из театрального кружка репетировали какую-то сценку. Один из них пригласил новенькую вступить, и был крайне расстроен, услышав отказ. Ну, или проявил свои актёрские способности. Чуть дальше, за воротами, курили популярные старшеклассники. А момент спустя с их одежды вдруг капает вода, а сигареты размокли и потухли. Кто-то запустил в них пару шариков с водой. И ещё раз. Мимо, весело хихикая, пробежали двое ребятишек лет одиннадцати на вид, девочка и мальчик, очень похожие друг на друга. Очевидно, брат и сестра. Скорее всего — двойняшки. Когда старшеклассники поняли, что произошло, ребятишек в поле зрения не оказалось. Элли хмыкнула и отвернулась от окна, тут же уперевшись взглядом в фигуру на другом конце подоконника. Это был худощавый, и, видимо, высокий молодой человек с растрёпанными тёмно-русыми волосами. В стёклах прямоугольных очков отражался экран смартфона. Коридор был довольно тёмным, так что этот смартфон был здесь практически единственным источником света. Элли, не став особо рассматривать паренька, поспешила соскользнуть с подоконника. — Можешь сидеть, — вдруг сказал паренёк, — Просто я привык к именно этому месту. — Прошу прощения, — ответила Элли в своей привычной манере, и уже собралась уйти, когда её окликнули: — Постой. Ты ведь новенькая, да? — Очевидно. Элли вновь скользнула взглядом по молодому человеку, внимание которого теперь не было сосредоточено на смартфоне. Это не казалось девушке удивительным, ведь люди всегда интересуются чем-то новым. Но, надо полагать, уже к концу недели про неё все забудут. Она ещё раз отметила растрёпанные волосы, высокие скулы и длинные тонкие пальцы, какие обычно бывают у музыкантов. Впрочем, Элли не имела тяги к новым знакомствам, если только это не несло ей практическую пользу. — Меня Джейк зовут, — произнёс паренёк, тоже спрыгивая с подоконника. — А ты..? — Элли Джесси, — словно отчеканила девушка будто бы заученное имя. — Приятно познакомиться. Улыбка. Судя по всему, искренняя. Она вновь собиралась уйти, но молодой человек вновь окликнул её: — Подожди, слушай… Что ты думаешь об этом? Девушка чуть сдвинула брови к переносице, когда новый знакомый протянул ей свой смартфон, где была открыта какая-то статья. Пропустив мимо своего внимания то, что этот телефон был намного лучше её собственного, Элли сосредоточилась на тексте. Закончив чтение, неопределённо хмыкнула. В данной статье повествовалось о призраке, появляющемся каждый месяц в одно и тоже число вот уже шесть лет в здании заброшенного супермаркета на окраине. Приподняв бровь в знак выражения собственного скептицизма, девушка осведомилась, верит ли её собеседник в сверхъестественное, на что получила объемную воодушевлённую тираду, суть которой сводилось к тому, что верой доказать что-либо невозможно, нужен опыт и исследование. И паренёк хочет именно найти, исследовать и доказать. Элли заинтересовалась. Пожалуй, если чем её и можно оживить, так это возможностью исследования. Изучения чего-то, выходящего за рамки обыденности. Загадкой без очевидного ответа, какие заставляли её мозг работать, почти что страстно желая найти этот ответ. Стоит заметить, что в призраков Элли не верила. И к самому слову «верить» относилась с неприязнью. Однако, стоит признать, что, если конкретный человек никогда не сталкивался с чем-либо, то это совершенно не значит, что этого не существует вообще. Так, например, в древности для народов, живущих в центральной части материка, море — огромное пространство, заполненное солёной водой, — было чем-то сродни сказки. Именно поэтому Элли допускала вероятность того, что может открыть для себя существование призраков так же, как и эти народы открыли для себя море. — Собираешься это расследовать? — прямо спросила она. Паренек коротко кивнул ей в ответ. Сейчас его, казалось, насторожил лишенный эмоций голос новой знакомой и её похожее на маску лицо. — Я хочу принять в этом участие.***
На основе прочитанной статьи попросту невозможно составить полное представление о том, что именно произошло в здании супермаркета на окраине города около шести лет назад. Элли решила считать отправной точкой именно время и привязанное к этому времени событие. Согласно общепринятыми представлениям, призрак — душа, которая не была упокоена. То есть появлению призрака априори предшествует чья-то смерть. И, если верить всё тем же общепринятым представлениям, призракам свойственно привязываться к месту, с которым они имели связь при жизни. Исходя из этого, нетрудно прийти к выводу, что призрак — это тот, кто погиб в этом самом супермаркете или был с ним как-то связан. Тут можно было бы решить, что призрак — работник магазина. Но в статье ясно говорится о том, что это приведение — маленькая девочка с золотыми волосами. «…с одной стороны, человек, напуганный чем-то, определённо, не являющимся нормальным, может увидеть абсолютно что угодно или же неправильно трактовать то, что увидел на самом деле. С другой стороны, неразумно игнорировать имеющийся в открытом доступе факт, даже если он не был подтверждён лично. Для более точного вывода необходима третья сторона…» — Эй! Поток мыслей в голове Элли прервался окликом со спины. Девушка чуть стиснула зубы. Она умела абстрагироваться от внешних раздражителей, если ей это было нужно. Подобные же помехи своей внезапностью вызывали у неё довольно сильное раздражение, ведь из-за них она могла потерять нить рассуждения, и тогда приходилось выстраивать заново всю логическую цепочку, а иногда это могло занять достаточно много времени, которое можно бы было потратить на что-нибудь ещё. Однако вежливость, вбитая в самый центр сознания, словно программа в компьютер, не позволяла ей огрызнуться в ответ на этот оклик. Вместо этого она остановилась и обернулась. — Прошу прощения, чем я могу помочь? Элли никогда не думала, что начинать фразу с извинения, даже если извиняться не за что, — это странно. Она, кажется, даже не помнила, откуда у неё эта привычка, въевшаяся едва ли не в кору головного мозга. Пока эта привычка не мешала ей жить, Элли её не замечала вовсе. А потом появился человек, заявивший, что её речь больше похожа на речь старой дамы из детективного романа конца девятнадцатого века. Элли от свой вежливости тогда не отказалась, но заменила «прошу Вас меня простить» на более нейтральное «прошу прощения» или «извините». Впрочем, персону, представшую перед ней в этот момент, странные выражения волновали в последнюю очередь. Это была худощавая девушка, примерно одного с Элли роста, всем своим видом выделяющаяся из общей толпы: кожа её была болезненно-бледной, длинные чёрные волосы несколько спутаны и собраны в два низких хвоста, за исключением отросшей челки и нескольких прядей по бокам, небрежно обрамляющих треугольное лицо. Девушка смотрела выжидающе, протягивая ей… шоколадный маффин. Элли была несколько удивлена, что можно было понять по заметно приподнявшимся бровям и векам, ведь обычно её большие, на самом деле, глаза были практически полуприкрыты. Она несколько секунд переводила взгляд то на лицо незнакомой девушки, то на протянутый её тонкой рукой маффин. Незнакомка, видимо, решила попытаться прояснить ситуацию: — У тебя весь урок урчал живот! — энергично сказала девушка, растягивая тонкие бескровные губы в несколько кривоватой улыбке, — Поэтому я решила, что ты очень голодная. Я не знала, что ты ешь, но подумала, что это подойдёт. Все ведь любят маффины, — закончила она, практически впихивая выпечку Элли в руки. Элли противиться не стала, маффин взяла. Она не считала нормальным просто так брать еду у незнакомцев, однако физиологические потребности были сильнее — есть действительно хотелось. Поэтому, поблагодарив незнакомку и решив подумать о мотивах такого её поступка после того, как утолит голод, Элли принялась за маффин, предварительно его понюхав, будто бы пытаясь выявить по запаху, не отравлен ли он. Пока Элли жевала выпечку, незнакомка молчала, но в открытую разглядывала её, чуть наклонив голову вбок. С её лица всё не сходила странная кривоватая улыбка, отнють не придававшая общему виду её обладательницы особой доброжелательности. Элли это по какой-то причине невероятно раздражало, и она решила, что, будь улыбка ещё шире, можно было бы задуматься о психическом здоровье стоящей перед ней девушки. Внимание также привлекли глаза незнакомки, точнее их необычный цвет: возможно, дело было в освещении, но её радужки казались насыщенно-медовыми. «Может быть, цветные линзы? Не имеет значения» Покончив с едой, Элли спросила: — Почему? Попытки понять окружающих людей и то, что они чувствуют, Элли бросила ещё в детстве. Многие человеческие реакции попросту не поддавались никаким логическим объяснениям, а потому выходили за грань её понимания. Элли решила не тратить на это время и заняться чем-то более полезным. Но появившееся в неопределённый момент желание хоть как-то вписаться, побуждало её к анализу некоторых действий находящихся рядом людей. Поэтому она и задала свой вопрос. Он был лаконичным и без лишних оборотов, но незнакомка поняла. — Потому что мне так захотелось, — пожала плечами она. Никакой логики, никакого рационализма. В основу действий были заложены желания, вызванные, вероятнее всего, совокупностью эмоций или чего-то ещё, столь же плохо поддающегося объяснению. Элли не сочла нужным что-либо отвечать, поэтому просто кивнула, показывая, что информации дошла до адресата. Улыбающаяся девушка продолжала на неё смотреть. Элли смотрела в ответ, подмечая по обыкновению мелкие детали весьма эксцентричного внешнего вида. Свободный серый свитер с закатанными по локоть рукавами, заправленный в джинсовые шорты, глуповато смотрящиеся плотные чёрные колготки и высокие, до середины голени, кеды на шнуровке. Эта одежда, казалось, была не по размеру, вероятно, по причине худобы девушки. А ещё под её глазами были довольно четко выраженные тени, то ли от недосыпа, то ли за-за уже не раз упомянутой худобы. Элли поймала себя на мысли, что чувствует что-то помимо начинающего отступать голода. Это её удивило. Это показалось ей до крайности странным, неестественным в её понимании. Однако определение-таки нашлось. Эта девушка ей не нравилась. Раздражение плавно перетекло в неприязнь. Казалось бы, такое случается, но для Элли это было чем-то сродни открытию. Как внезапно вспыхнувший ровном месте огонь. И Элли не могла найти этому причины, судорожно метаясь в своих мыслях и фактах, которые она успела узнать о незнакомке в столь короткий срок. Откуда взяться неприязни по отношению к человеку, которого знаешь всего-то несколько минут, за которые, к тому же, тот без какой-либо причины помог тебе? А незнакомка тем временем решила, что пора бы представиться: — Зови меня Крис, — произнесла она. Элли по привычке представилась в ответ. Крис хихикнула и сообщила, что у Элли забавная манера речи. А Элли увидела то, что вызвало её раздражение. Улыбка. Та самая кривоватая улыбка, растянувшаяся на бледных губах уже-не-незнакомки совершенно не была настоящей. Настолько неестественная, что даже Элли могла это заметить. Она была приклеена к лицу словно бы силой, так, что и не отлепить. Девушку выдавали глаза. В них не было ни капли этого выставляемого напоказ веселья. Только любопытство и что-то ещё, чего Элли понять не могла по причине своей неосведомлённости в вопросах человеческих чувств. Основываясь на этом, она решила, что ей не хотелось бы поддерживать общение с этим человеком, поэтому, несмотря на её странный, между прочим, но, тем не менее, благой поступок… — Спасибо за маффин, — сказала она. — Мне пора идти. Прошу прощения. Она обошла свою новую знакомую и направилась в конец коридора, где свернула на лестницу. Ход мысли совершенно потерялся. Точнее, размышления о расследовании непроизвольно сменились на размышление о странной девушке, которую Элли окрестила как девушку-с-маффином, не называя её по имени в своих мыслях. Почему? Видимо, потому, что вещи, не имеющие имён, быстрее выветриваются из сознания. А Элли хотела именно выкинуть девушку-с-маффином из своей головы. Но не получалось. Впервые в жизни Элли не могла совладать со своими собственными мыслями, не могла разложить их по полочкам и систематизировать. И её это, пожалуй, пугало. Отвлечься, как ни странно, помогли математические вычисления, вытеснившие из головы навязавшийся образ. В точных и естественных науках Элли была весьма хороша, ведь они строились на фундаментальных законах, исключавших возможность домыслов и бессмысленную, на её взгляд, художественность и метафоричность. Однако образ, вернее, его материальное проявление, кажется, совершенно не намеревался быть забытым эпизодом из прошлого, потому что едва ли Элли вышла из кабинета по окончании урока, она наткнулась на девушку-с-маффином, подпиравшую стенку в паре метров от двери, и явно оказавшуюся именно в этом месте не по причине случайного совпадения. Около минуты двое просто стояли, сверля друг друга взглядами: Крис — испытывающим и заинтересованным, Элли — безразличным с примесью лёгкой неприязни. — Прошу прощения… — начала было Элли, но была прервана: — Слу-ушай… — девушка-с-маффином растянула слово посередине. «… и тянет вступление, чтобы заинтересовать собеседника. Понятно» — Нет, — сказала, как отрезала. — Что?.. Медовые глаза чуть округлились, тонкие брови приподнялись. Девушка-с-маффином была в некотором замешательстве. Она произнесла всего одно слово, и уже получила довольно резкое «нет». И это, признаться, разжигало ещё больший интерес к новому лицу. Первоначально этот интерес был едва заметен. Всего-то зацепившийся за новое пятно взгляд. Лишь пятно, которое, вероятно, в скором времени бы смешалось с общей массой безвкусных серых тонов, окрасивших в одночасье полотно жизни, когда тепло и ощущение собственной нужности сменилось пустотой. Однако это пятно… «Она… — заскользила мысль в её голове. — Мне показалось, что она необщительна и жутко вежлива, потому что стеснительная и застенчивая. Но какая там застенчивость! Нет! Ни застенчивости, ни социальных рамок, ни… Да ей же попросту всё равно! Ей не интересно, что происходит вокруг, прямо как…» — Нет, — повторила Элли. — Не могу понять причину, но я испытываю неприязнь по отношению к тебе. Извини. — Поразительная прямота! — воскликнула в ответ Крис. Видимо, замешательство полагалось испытывать по очереди. Элли была удивлена реакцией на произнесённые ей слова. В знаниях о людях и их реакциях она основывалась на собственных наблюдениях, и знала, что сказанное ей было грубо, даже несмотря на извинение. Она попросту заявила едва знакомому человеку, что тот ей не нравится. Так не принято. Обычный человек тут же попытался бы прекратить взаимодействие или же сказал бы что-нибудь столь же грубое в ответ, однако девушка-с-маффином, кажется, ещё больше заинтересовалась в общении с ней. «Ненормальная» Пожалуй, характеризовать людей с точки зрения «нормальности» и «ненормальности» неправильно, глупо, ненаучно, по-детски?.. Тогда почему же Элли использовала именно это слово? Несмотря на нелюбовь к художественной литературе, читала Элли много. По большей мере статьи, научные сборники и трактаты. То есть то, для понимания чего не нужна была тонкая чувственная организация, и что казалось ей полезным и интересным. Ввиду этого у Элли был хороший словарный запас, правда, в её лексиконе присутствовало значительное количество сложных для восприятия среднестатистическим человеком терминов. Однако в данный момент это совершенно не важно. Важно то, что Элли могла бы с лёгкостью подобрать немалое количество синонимов к слову «ненормальный», но для характеристики своей новой знакомой выбрала именно его. Почему же? Вероятно, потому, что она заметила некоторую схожесть, или же бессознательно ассоциировала с этой девушкой себя. Именно себя она когда-то давным-давно, ещё до того, как обзавелась обширным словарным запасом, так охарактеризовала. — Ты, верно, хочешь спросить, почему я всё ещё говорю с тобой? — осведомилась девушка-с-маффином, глядя куда-то в сторону от своей собеседницы. Казалось, её даже не особо волновало, слушает та или нет, — Ответ всё тот же. Мне просто так захотелось. Под конец реплики энергичность, присутствующая в речи девушки изначально (как показалось Элли, это было наигранно), угасла. В какой-то момент тон речи девушки-с-мафином поразительно напомнил Элли её собственный. Может, конечно, ей просто показалось, однако… Привычный рационализм оказался сильнее, поэтому, вновь извинившись, Элли молча обогнула свою новую знакомую по кривой дуге и, не оборачиваясь, ушла. Она договорилась встретиться с Джейком в кафетерии во время ланча. Тогда у них было недостаточно времени на разговор, так как перерыв между уроками был коротким. Сейчас же у них было достаточно времени, чтобы всё обсудить. Элли не ошиблась, когда утверждала, что свободных мест здесь больше, чем учеников. Их не было мало, на самом деле, просто помещение было огромным. И очередь в буфет была огромной. Спасибо девушке-с-маффином, есть уже не хотелось, поэтому Элли, пропустив мимо внимания запах свежих сэндвичей, принялась высматривать в толпе знакомую растрёпанную макушку. Джейк нашелся довольно быстро. Он пристроился за небольшим прямоугольным столиком рядом с окном и сидел, уткнувшись в смартфон, изредка отхлёбывая кофе из пластикового стаканчика. Когда Элли отодвинула стул напротив, и тот издал неприятный скрежет по кафелю, Джейк оторвался от своего гаджета, сначала не без легкого раздражения, но затем, увидев, кто его потревожил, искренне улыбнулся и поприветствовал девушку. Элли коротко кивнула и присела, без особого интереса ещё раз оглянулась по сторонам и обратила, наконец, своё внимания на паренька, который уже начал своё увлечённое повествование. — Двадцать четвёртое? — уточнила она, выслушав всю историю. — Да, верно. Это меньше, чем через неделю, — ответил Джейк. На несколько секунд глаза девушки становятся стеклянными, на внешний мир она перестаёт реагировать. А в голове в этот момент строятся многочисленные теории, некоторые из которых в тот же момент рушатся, другие же искажаются или отодвигаются в стопку вероятно возможных. — Не имеет значения, — спустя время, говорит она. Джейк, до этого с некоторой опаской глядящий на неё, встрепенулся, выпрямляя спину, — Не имеет значения, как скоро, — говорит она. — Дата. Важна дата. — Хочешь сказать… Призрак привязан к конкретной дате? — уточняет паренёк, чуть приподнимая густые брови. — Я об этом думал, но… — Дата — это не просто число. Две цифры. Это событие. Событие, которое произошло двадцать четвёртого апреля. Это очевидно. — Ну, это было бы вполне логично, но как-то слишком просто, тебе не кажется? Может, двадцать четвертое число является каким-то символом, открывающим проход в мир духов, а? Как тебе такая версия? Кое-что в этом было. Например, если сложить двойку с четверкой, то получится шесть, а если шестерки три, то это число дьявола… Такие теории можно строить очень долго, но их главный недостаток в том, что практически все они вытянуты из пальца. Паренёк говорит воодушевлённо, улыбаясь, довольный собственной идеей. А серые глаза за стёклами прямоугольных очков так и блестят, выдавая нетерпение. Элли покачала головой в ответ. — Усложняешь, — покачала головой Элли, — Бритва Оккама. Зачастую наиболее очевидные и простые выводы оказываются самыми верными. Джейк призадумывается, упираясь кулаком в подбородок, и глядит в потолок. Элли тоже переводит взгляд на потолок. Он белый, с вытянутыми лампами дневного света. Никакого интереса не представляет. Видимо, паренёк посчитал так же, потому что переключил свой взгляд с потолка на девушку напротив. — Слушай, а почему ты… — начал было он, но замолчал. «Нет, дурень, спрашивать о таком точно неприлично! «Почему ты говоришь как робот?» или «Эй, где твои эмоции?». Серьёзно?! Нельзя спрашивать такое у малознакомых людей! У неё ведь могут быть на то причины. Может, даже что-то очень плохое. Не может же человек просто так…» Элли, меж тем, только чуть склонила голову набок, ожидая продолжения вопроса. — А, нет-нет! Извини, — паренёк дружелюбно улыбнулся, неловко потирая затылок, — Забудь. Элли с заметным скептицизмом чуть приподняла одну бровь, но говорить ничего не стала. — Значит, мы должны узнать, что случилось в том здании двадцать четвёртого числа? — спросил он. Ответ не был нужен, но Джейк стремился перевести тему, сгладив неловкую, по его мнению, ситуацию. — Семь лет назад, — кивнула Элли. В сети информации было негусто. Только то, что супермаркет «Солнечный» был закрыт в конце мая одиннадцатого года в связи с разорением владельца. Не считая множественных статей о призраках и упоминаний на форумах о паранормальном, разумеется. Причем на многих из них встречались сообщения, примерное содержание которых сводилось к тому, что, мол, проверяли, ерунда всё это, заброшка заброшкой. О чём, собственно, Джейк и сообщил своей новой знакомой. На Элли эта информация не произвела никакого впечатления. Она лишь ответила, что нужно найти информацию о конкретном событии. С упоминанием убийства, потому что без него появление призрака попросту невозможно (если, конечно, появление призрака возможно в принципе). О событии в сети по сути было лишь пару строк. Мелкое дело, обвиняемый покончил жизнь самоубийством вскоре после ареста. И пару ссылок на локальные газетки. Немудрено, ведь гораздо больше дел куда интереснее. Тогда было решено обратиться к тем самым газетам. Однако где искать выпуски шестилетней давности? Вряд ли они у кого-то на чердаке завалялись. — Городской архив! — воскликнул Джейк. Элли энтузиазма совершенно не разделяла. — Сомневаюсь, что городской архив допустит до просмотра документов обычных школьников, — произнесла она. Паренёк поник. Действительно, не допустят. Даже если это всего лишь газеты, обычным детям вряд ли дадут на них взглянуть. Но ведь газеты хранятся не только в архиве… — Библиотека! — вновь оживился он. В этот раз девушка не осадила его сходу, что прибавило молодому человеку ещё большей уверенности в своих словах. — Крупные городские библиотеки хранят экземпляры газет, наряду с архивами, — кивнула она, — Когда отправимся? — Завтра короткий учебный день … — протянул он. — Поняла. Ребята, обсуждающие план расследования в шумной школьной столовой абсолютно не думали о том, что кто-либо может подслушать этот разговор. По сути, Джейка такая возможность совершенно не волновала, ведь он не считал, что это вообще может кого-либо заинтересовать. А ещё он был рад, что у него появилась компания в лице довольно странной, но, как он успел отметить, умной девушки, уцепившейся за возможность вырваться из обыденности. Он видел, что новая знакомая не проявляет интереса к нему лично. И такое положение дел его полностью устраивало. Есть человек, с которым можно поделиться своей теорией, и который может дать этой теории неплохую критику, — что, спрашивается, ещё нужно? Элли же впервые за долгое время сосредоточила свои мысли на конкретной цели, перестав подмечать детали окружающей обстановки. Она не думала о том, почему Джейк обсуждает это с ней, едва знакомым человеком, а не с компанией старых друзей, например. Ей было всё равно. Кажется, сопутствующий ей туман скуки плавно начал рассеиваться. Элли этого не заметила. Но, возможно, заметит кто-то другой.***
За окном щебетали птицы. Этим, пожалуй, окраина и отличалась от центра мегаполиса. Звуками. Там, просыпаясь, слышишь гудки машин, голоса и топот спешащих куда-то людей, если твоя квартира не слишком высоко, разумеется. Город жил по определённому ритму, он никогда не стоял на месте, уволакивая в поток всех, кто попадался в паутину будней. В этом месте же было спокойно. По-другому. Непривычно. Элли около шести минут лежала на кровати, пустым взглядом уставившись в потолок. Как и потолок школьной столовой, он был белым. Только более приятный на вид, а вместо вытянутых ламп дневного света — простенькая люстра на пять плафонов. До звонка будильника оставалось чуть меньше получаса. Обычно Элли не просыпалась самостоятельно. У неё был крепкий сон, и разбудить её мог только какой-нибудь громкий звук или физическое воздействие. То, что она проснулась раньше него, было непривычно ровно настолько же, насколько непривычно было щебетание птиц за окном. Но спать уже совершенно не хотелось. И что-то странное… «Кажется, так описывали предвкушение. Интересно.» Это ощущение, опять же, выбивалось из рамок обыденного. Хотя его полностью сглаживало другое, привычное и естественное. Поэтому, выдохнув и зажмурив на секунду глаза, девушка поднялась с кровати и лениво поплелась в сторону уборной. Вернувшись в комнату, Элли решила не терять время, поэтому принялась искать подходящую одежду. Такой оказались простые синие джинсы, футболка в оранжево-розовую тонкую полоску и привычная желтая толстовка. Вообще, глядя на Элли, многие бы решили, что ей под стать нейтральная одежда. С её безразличным выражением лица весьма неплохо бы смотрелось простого фасона серое пальто и строгая одежда делового стиля. Но Элли почему-то выбирала нечто совершенно иное. Сама она не задумывалась об этом, но, вероятно, всё было объяснимо эстетическими предпочтениями. Ровно та же история была и с волосами. Они были густыми и довольно длинными, кажется, уже даже длиннее лопаток, и частенько мешали, то застревая в молнии куртки, то падая в тарелку с едой. И Элли бы отрезала их под каре, какое было у неё в дошкольном возрасте (ребёнку длинные волосы мешали куда сильнее), однако… Она считала длинные волосы красивыми. Заплетала их в плотную косу из соображения удобства, но не стригла. Элли считала красивыми и яркие цвета. Они выделялись на общем фоне, цепляли внимание. Для девушки, непонимающей сущность внутренней красоты, описываемой в книгах, внешняя, явная красота, была единственной возможной. Она делала окружающую обстановку приятнее, поэтому, в меру возможностей, Элли ей не пренебрегала. Её комната являла собой образец отсутствия каких-либо излишеств. Пустые пастельно-синие стены, кровать с красным клетчатым покрывалом, шкаф с зеркальной дверью, письменный стол, на котором в хаотичном порядке покоились три ручки, два карандаша, потрёпанный ластик, точилка и две тетради. И удобное кресло-груша медово-желтого цвета. Элли этот желтый цвет раньше всегда нравился. Но теперь с ним связалась одна не самая приятная ассоциация. Похожий цвет имели глаза девушки-с-маффином, кривая улыбка которой тут же всплыла в памяти, стоило лишь посмотреть на несчастный предмет мебели. «Нужно сменить чехол» Учёба Элли практически не интересовала. Предметов, которые казались ей более-менее приятными, в этот день в расписании не было, а мировая история и вовсе вгоняла в сон. Вообще-то история — предмет крайне интересный и емкий. Хотя бы потому, что в него можно включить без малого все остальные. Понять суть культуры, политики, искусства, философии… да той же математики было бы попросту невозможно, если бы исследователи не опирались на конкретные исторические факты, повлиявшие на развитие людского сознания. Разумеется, нельзя утверждать, что всё, что написано в учебниках, является достоверным. Историю-то, как известно, пишут победители. Однако если копнуть глубже, окунаясь в слова очевидцев — авторов книг, произведений классической литературы, начиная с эпохи Возрождения, — можно сложить более-менее целостную картину происходившего в те времена… Впрочем, Элли это никогда не волновало. Она историю знала крайне фрагментарно и никогда не интересовалась ей, считая попросту ненужной для успешного функционирования современного человека. И это можно назвать вполне разумным, ведь знание причин Великой французской революции вряд ли поможет выбрать в магазине наиболее качественный сыр или овладеть навыком вождения машины. Память, по мнению Элли, ресурс ограниченный, и забивать её не применимой практически информацией — бессмысленно и нерационально. Предвкушение… Она думала над общепринятым определением данного понятия и пришла к выводу, что это оно и есть. Испытывала ли она подобное раньше? Вероятно, нет. Конечно, её старый друг, оставшийся в Лондоне, регулярно подкидывал ей различные загадки, зная о тяге Элли к расследованиям. Но то были лишь размышления. Лезть куда-то дальше интернета за информацией раньше не приходилось. И от осознания этого ещё больше хотелось, чтобы урок наконец закончился. Когда Элли подошла к главным воротам, Джейк уже ждал её, провожая взглядом мимо проходящих учеников, которые шумно что-то обсуждали, то и дело взрываясь смехом. Они поприветствовали друг друга кивком, и вышли с территории школы, направляясь в сторону остановки, где ходит автобус, на котором можно добраться до районной библиотеки. Было пасмурно и довольно прохладно, так что Элли в толстовке немного знобило. В Лондоне в это время года было на порядок теплее. Заметив, что паренёк рядом идёт в лёгком пуховике, она почувствовала себя как-то глупо. Заболеть было бы неприятно. — Ты был в этой библиотеке раньше? — спросила она. Джейк шел, более-менее уверенно петляя по узким улочкам, и, даже несмотря на то, что иногда он оглядывался и тормозил, создавалось впечатление, что он хорошо знает дорогу. — Пару раз, — подтвердил тот, — Я больше люблю электронные книги. Да и вообще, читаю я в основном всякие статьи и малоизвестных авторов, а подобное в библиотеках типа этой не держат. — Понятно. — А ты? Часто бываешь в библиотеках? — спросил паренёк. Судя по всему, молчание показалось ему неловким. — Нет, — ответила, — Не часто. Я не воспринимаю художественную литературу, — подумав, что простое отрицание прозвучит невежливо, добавила девушка. — Ну, на самом деле есть очень много интересных произведений. Просто то, что изучают в школе, частенько вправду скучно, поэтому, может быть, ты решила, что… — Нет. Причина не в этом. Я не вижу в художественной литерате смысла. Не понимаю. — Не понимаешь?.. — Да. Не понимаю. В автобусе они ехали молча. Джейку молчание казалось ещё более неловким, чем до этого. Будто бы он спросил о том, о чём спрашивать не стоило, и новая знакомая теперь, определённо, на него злится. Не может не злиться! Он мельком глянул на сидящую рядом девушку. Она смотрела прямо перед собой, в направлении движения, и её выражение лица ничуть не изменилось. Впрочем, тон её голоса во время разговора тоже оставался совершенно неизменным. Так что, вероятно, это не имеет никакого значения, и она просто не показывает то, что чувствует на самом деле. Или же, действительно, совершенно ничего не чувствует?.. Когда они вышли из автобуса, проехав четыре остановки, задумавшись, парень не заметил, как замедлил шаг, и новая знакомая ушла вперёд, пропустив нужный поворот. Пришлось молчание нарушить и окликнуть её. Девушка отреагировала самым что ни на есть спокойным образом: обернулась, кивнула и свернула куда надо. «И совершенно не злится. Невероятно!» Библиотека — старое трёхэтажное здание — выглядела серой и пустующей. Виной тому засохшие цветы в клумбе и облупившаяся штукатурка или же полное отсутствие прохожих — неизвестно. Внутри же было довольно уютно. Лампы светили мягким желтым светом, пахло бумагой, чаем, и — едва уловимо — парфюмом, каким обычно пользуются интеллигентные дамы в возрасте. А ещё было тихо. Слышались лишь редкие разговоры полушепотом, да перелистывание страниц. Вошедшие направились по указателю к стойке регистратуры, через стройные ряды стеллажей с пыльноватыми кое-где книгами. Некоторые из них, как отметила Элли, судя по слою пыли, стояли нетронутыми уже не один год, другие же трогали совсем недавно, может, даже несколько часов назад. Библиотекарем оказалась маленькая пожилая женщина с начинающими седеть русыми волосами, стриженными под каре, и забавными очками в бордовой оправе. Сидя на потёртом кресле, она перелистывала страницы какой-то малоизвестной книги, с выражением полнейшей безмятежности на лице. Посетителей она заметила только тогда, когда Джейк слабо кашлянул, чтобы привлечь внимание. Женщина оторвалась от книги, подняла голову и разулыбалась, тут же вставая с кресла. — Добрый день, молодые люди, — поздоровалась она, — Чем я могу вам помочь? Женщина говорила негромко, с мягкой интонацией, что у кого угодно может тут же вызвать самое хорошее расположение. Эта женщина напоминала Джейку его бабушку, и дело даже не в очках и невысоком росте. Улыбалась она искренне и мягко, и эта улыбка выражалась и в глазах, от которых расходились тонкие лучики морщинок. И Джейк совершенно точно почувствовал эту лучезарную ауру, потому что улыбался библиотекарю в ответ с той же искренностью. А вот у Элли выражение лица оставалось прежним. Она не обратила внимания на женщину, увлекшись разглядыванием корешков книг на стеллаже слева от неё. — Мы ищем старые газеты, — сказал Джейк. — За две тысячи одиннадцатый год, если точнее. В период… э… — С конца марта по конец мая, — произнесла Элли, когда услышала, что Джейк замялся. Но от изучения корешков она всё же не оторвалась. — Конец мая… — протянула женщина, задумываясь. — А не расследуете ли вы случайно тот случай с закрытием супермаркета за городом? Джейк, услышав о деле, заметно оживился. — Вы что-то об этом знаете? — вопросил он. — Нет-нет. Просто пару лет назад сюда приходили ребята примерно вашего возраста с точно таким же вопросом. Они говорили что-то о супермаркете и призраках, искали газеты и соответствующую литературу, вот только… — …только — что? — аккуратно произнёс паренёк, побуждая женщину продолжить свой рассказ. — Они забрали газеты, но так и не вернули. Обычно в таких случаях мы связываемся, предупреждаем о задержке, а тут на связь никто не выходил. Искать кого-то по такой причине, сами понимаете, вряд ли будут. Да и кому ещё могли понадобиться старые газеты… Джейк выглядел крайне раздосадованным. Немудрено, ведь от него только что ускользнула возможность получить хоть малейшую зацепку. А вот у Элли, насколько это вообще в её случае возможно, настроение поднялось. На самом деле у неё на пару миллиметров приподнялись веки, но это уже можно было считать существенным изменением. — Кто? — спросила она. Джейк и библиотекарь — миссис Браун, как гласил бейджик, — уставились на неё. По не особо осмысленным выражениям их лиц, девушка поняла, что не помешало бы конкретизировать. — В библиотеке всегда ведется учёт. Записываются имена и контактные данные, подтверждаемые документом, удостоверяющим личность, — пояснила Элли, — Следовательно, у вас в архиве имеется информация о людях, берущих книги. В том числе и о тех, кто не вернул газеты. Джейк, кажется, вновь вернул надежду. Получив утвердительный кивок от Элли на вопрос, подразумевает ли она под этим то, что через имя можно выйти на адрес, парень спросил у миссис Браун, может ли она назвать имена тех, кто взял эти газеты. Информация конфиденциальной не была. В конце концов, вряд ли тут вообще что-то может быть конфиденциально… Так, дождавшись, пока старенький библиотечный компьютер прогрузит базу данных двухгодичной давности (Элли успела мельком осмотреть около половины первого этажа библиотеки, а Джейк — прогуглить ещё пару своих теорий), они выяснили имя, на которое были зарегистрированы газеты. Тайлер Коннер. Адрес зарегистрирован в пригороде. Если верить гугл-картам, в двадцати минутах на автобусе от библиотеки. Найти нужный адрес представлялось возможным только при помощи тех же гугл-карт, так что это могло занять немало времени. Побродив по узковатым улочкам, Джейк и Элли вышли-таки к дому, оказавшемуся небольшим желтоватым зданием. Облупившаяся штукатурка, грязная бетонная лестница с пыльными железными перилами, обшарпанные оконные рамы вызывали ощущение неприязни и попросту отталкивали. Полосатая кошка с порванным ухом, сидевшая на потрёпанном коврике у двери, зашипела, выгнув спину, и убежала, стоило ступить на крыльцо. Джейк нерешительно вздохнул и надавил на кнопку звонка. Тот лишь противно заскрежетал — поломан. Тогда, вновь вздохнув, он слабо постучал. Послышались торопливые шаги. Деревянная дверь с жалобным скрипом распахнулась, и перед ребятами предстала недовольная женщина средних лет. Её короткие каштановые волосы были грязными и спутанными, а серый сарафан был ужасно мятым. Она бегло взглянула на непрошеных гостей и чуть скривила лицо. — Чего надо? — раздражённо бросила она хриплым голосом. Элли уловила характерные запахи. «Курит. Вчера пила. Вероятно, виски низкого качества» — Вы миссис Коннер? — спросил паренёк. Он старался выглядеть приятно и вести себя как можно вежливее. Получалось у него весьма неплохо, но на женщину, как видно, впечатления это не произвело. — Чего надо? — повторила она, ещё более недовольно. Тут уж и Джейк чуть скривился, как от чего-то кислого. Голос у дамы был крайне неприятный. «Понятно, нормального разговора тут не выйдет…» — Нам нужен Тайлер Коннер. Он старался сохранять спокойный тон, но даже Элли было видно, что такой контакт его отнюдь не радует. Элли тем временем заглядывала за спину женщины, изучая квартиру. Света нет — лампочка явно перегорела. Причём довольно давно. Пыльно, грязно, беспорядочно настолько, что наряду с предметами гардероба на полу и мебели лежали коробки из-под пиццы, чипсов и множественные бутылки, в некоторых из которых даже оставалось содержимое. «…а вот и виски. Я не ошиблась» — Помер он, — рявкнула женщина, захлопывая дверь перед его носом.***
Потихоньку темнело. В небольшом парке, что странно, не было людно. За последние десять минут мимо прошла лишь женщина с коляской. Обратного автобуса пришлось ждать ещё полчаса. Конечно, можно бы было и пешком пройтись, но оба чувствовали себя довольно уставшими. Удивительно, что они успели вернуться до заката. — Ну, вот и всё, — вздохнул Джейк, откидываясь на спинку лавочки. Неподалёку шумел небольшой фонтан, по другую сторону от которого какой-то пожилой мужчина кормил голубей. Элли, сидевшая до этого ровно, наклонилась, подперев голову кулаком. — А что, если этот парень умер, потому что потревожил приведение? — произнёс парень скорее в шутку. Девушка ничего не ответила, продолжая пялиться на брызги фонтана. По её телу скакали мурашки. Было довольно прохладно. Подул лёгкий ветер, мимо пронеслось несколько пожелтевших листьев. Кроны деревьев приятно зашелестели, голуби сильнее забили крыльями, видимо, борясь за кусок хлеба. Ветер стих, напоследок потрепав ребят во волосам, будто желая подбодрить. — Тогда, может, лучше поищем что-нибудь о владельце того супермаркета? Он ведь вроде разорился… — продолжал парень, поправляя съехавшие очки. И вновь как со стеной говоришь. Никакой реакции от Элли не последовало. Джейк, посмотрев на неё повнимательнее, понял, что взгляд девушки совершенно расфокусирован. Такое уже случалось… «Думает» Да, Джейк за время их, так сказать, путешествия несколько раз ловил такие моменты задумчивости Элли, когда весь остальной мир для неё, казалось бы, не существует. Обычно она спустя время выдавала что-то очень здравое, лежащее, вроде бы, на поверхности, но почему-то незаметное до. Так что он решил не отвлекать, а последовать её примеру и подумать самому. И тогда в голову пришла, как он считал, гениальная мысль… — А что, если заночевать там в ночь на двадцать четвертое? — воскликнул он. Элли отмерла, наконец, и посмотрела на него. С приоткрытыми глазами, приподняв одну бровь.***
23 апреля 2018 года Как выяснилось, дом Джейка находится недалеко от школы. Выглядел он почти так же, как дом Элли, только раза в полтора больше размером и вместо дуба росло несколько клёнов, листья которых наверняка играли яркими красками в осенню пору. В тот день, после того, как идея с газетами обернулась провалом, было решено, что самая достоверная информация — это информация из первых рук, и, если призрак действительно есть, нужно побеседовать именно с ним, а не искать какие-то газеты, статьи которых наполовину состоят из догадок журналистов. Разумеется, решение это было принято Джейком. А Элли… Она согласилась. И не просто кивнув, как это делала каждый раз, нет. Она сказала «хорошо». Наверно, это был самый странный поступок в её жизни, которая отнюдь не отличалась разнообразием. Краски в неё, разве что, пытался внести человек, говоривший, что её манера речи зачастую выглядит смешно. Кажется, он просил отвечать на сообщения и рассказывать обо всех своих, как он выразился, приключениях?.. Приключениях… Лезть ночью в заброшенный супермаркет — чем не приключение? Элли уставилась в глубину тихого океана на небольшом глобусе, стоящем на тумбочке из тёмного дерева, пока Джейк собирал по комнате всё, что может пригодиться. Комната у парня оказалась просторной, оформленной в серо-синих тонах и обставленной тёмной мебелью. На стене напротив окна висела чуть выцветшая карта мира, на которой некоторые города отмечены красным маркером. Джейк сказал, что его семья много путешествует, и он отмечает города, в которых побывал. Элли же, никогда не выезжавшая за пределы родной Великобритании, могла бы позавидовать количеству красных точек на карте. Но не завидовала, ввиду особенностей своего мировосприятия. Солнце за окном потихоньку садилось, начинало холодать. Выйдя из дома, девушка посильнее закуталась в большую жёлтую толстовку, пряча замёрзшие пальцы в рукава. С собой они взяли, в общих чертах, не много: три фонаря, две полулитровых бутылки воды, складной нож, упаковку соли, которой, говорят, можно отпугнуть призрака, на случай если тот будет недружелюбным, и спортивную сумку, куда запихнули два одеяла, которые пригодятся, если вдруг станет холодно. А ещё большую упаковку чипсов, которые Элли, к слову, никогда в жизни не пробовала. До остановки, где ходят автобусы из города, ребята добрались за десять минут, оттуда всего пять минут — и на месте. Супермаркет «Солнечный» оказался широким одноэтажным зданием, перед которым находилась просторная пустая парковка. За самим зданием не было ничего кроме высоких хвойных деревьев. Белые линии разметки под парковочные места на асфальте немного затёрлись, стёкла некоторых окон были разбиты, а на стенах, казалось, не оставалось пустых мест, где не было бы граффити. Когда-то яркая вывеска сейчас была лишена нескольких букв, синяя металлическая крыша покрылась ржавчиной. Вокруг было безжизненно и пустынно, и в голове Джейка промелькнула мысль, что пролетающий мимо перекати-поле прекрасно вписался бы в этот весьма стереотипный пейзаж. Тем не менее, магазин казался самой обычной заброшкой. Дом с приведениями обычно представляется совсем не так. Стеклянные двери главного входа были разбиты, поэтому ребята, недолго думая, направились к ним. Первым шагнул Джейк. Осколки стекла тихо хрустнули под подошвой его ботинка. Яркий свет фонаря осветил помещение. Элли, никогда не бывавшая в таких местах, отчего-то почувствовала себя неуютно. Пока что ничего подозрительного заметно не было: стеллажей около двух десятков рядов, точно не считала, высокий потолок, светлый кафельный пол, усыпанный стёклами рядом со входом и окнами, и непроглядная тьма впереди. Ребята медленно двинулись между рядов, разглядывая всё вокруг в свете фонаря: вверху давно неработающие лампы, на одной из полок серебристая паутина, на полу бутылка из-под дешёвого пива… Послышался какой-то шорох в стороне. Элли почувствовала, как по телу пробежали мурашки, и всё как-то на секунду замкнуло. Однако в сторону шума сразу же был направлен свет фонаря Джейка. Большая серая крыса, привстав на задние лапы, недовольно сощурилась и убежала прочь. Девушка облегчённо выдохнула, расслабившись. Осознание того, что испытываемое было ничем иным, как страхом, пришло спустя минуту. И это забытое когда-то ощущение, как ни странно, разожгло интерес. Времени было около десяти вечера, может, чуть позже. Девушка бегло осматривала прилавок, где когда-то был хлеб, когда услышала знакомый голос, окликающий её по имени. В пяти метрах стоял Джейк, освещая фонарём какое-то пространство на полу. Подойдя ближе, можно разглядеть несколько потрёпанную газету. Элли, приподняв бровь, перевела взгляд на парня, как бы спрашивая «И что?». Тот лишь попросил посмотреть на дату выпуска. Тогда девушка присела на корточки и стала рассматривать чуть расплывшиеся от влаги цифры. Двадцать девятое апреля две тысячи одиннадцатого года. «Супермаркет закрыли в конце мая, она не могла лежать тут с момента выпуска. Значит, её сюда кто-то принёс. Судя по внешнему виду газеты, давно, но значительно позже закрытия супермаркета. Одна из тех газет, которые не вернули в библиотеку два года назад? Но почему она здесь?» Когда Элли перевела взгляд на товарища, в её глазах читалась явное недоумение. Джейк выглядел ещё более растерянным. Он был практически уверен, что девушка найдёт объяснение тому, почему эта газета здесь. Или же она нашла ответ, но ей самой сложно поверить, что это действительно так? Количество вопросов в разы вырастает. «Газету сюда кто-то принёс, так? Конечно, дурень, не сама ж она пришла! Это был тот парень, Тайлер Коннер? Почему он оставил газету здесь, на полу? Не мог же он специально бросить её здесь? Или мог?» Элли с опаской протянула руку к сырой пожелтевшей бумаге, когда заметила на сгибе небольшую графу «пропавшие». Чуть отодвинула страницу, и теперь можно было разглядеть небольшой список из двух человек. На чёрно-белой фотографии был представлен мужчина среднего возраста, Томас Сагген, и пара размытых строчек информации о нём над снимком. На второй фотографии страница обрывалась. Было лишь имя и возраст — Мари Хоферман, семь лет. Как известно, призрака не существует без трупа. Элли с самого начала предполагала, что если есть призрак маленькой девочки, значит, есть и труп маленькой девочки. Вот только о нём нигде не говорилось. А теперь… «Как я и думала» Расфокусированный взгляд уткнулся в красновато-бурое пятно рядом с газетой, очень похожее на… засохшую кровь? Свет фонаря перешёл чуть дальше, являя ещё одно такое же пятно, только чуть больше. Принюхавшись, Элли попыталась уловить едва заметный металлический запах, выветрившийся со временем. Она медленно и плавно направила свет фонаря дальше — пятен становилось всё больше, пока луч не нашёл неровную, чуть блеклую, размазанную кляксу около полутора метров в диаметре. Привычный рационализм отступал, а тело сковывал страх. Элли знала, что она труслива, когда речь касается её собственной жизни. Ярко выраженное чувство самосохранения, если угодно, но не совсем в привычном понимании оного. В этот момент ей хотелось развернуться и убежать как можно дальше. Почему же она так боялась за себя, что мысли в голове начали путаться? Человек, взявший газеты, если верить его матери, той неприятной женщине, мёртв. Газеты, если это именно те газеты, что почему-то сомнения не вызывало, — здесь. Ровно как и пятно крови, судя по размерам, как раз с одного человека. Какие из этого можно сделать выводы? — Элли… Сквозь пелену мыслей до неё дошел голос Джейка. Он что-то говорил о том, что бояться нечего, что это просто засохшее пятно. Она и сама прекрасно понимала, что случившееся с этим парнем пару лет назад вряд ли грозит ей сейчас, ведь вряд ли спустя столько времени убийца всё ещё здесь. Или вернулся на место преступления. Спустя два года. Но то было резонно, если б не… призрак. От которого неизвестно, что ждать. Но Элли была слишком напугана теоретически возможной для её жизни опасностью, так что просто не слушала. — Я ухожу. Она встала и быстрым шагом направилась к окну, через которое они вошли, петляя между стеллажами, дабы сократить себе путь, который, к слову, был неблизкий. Паренёк так и остался стоять в замешательстве с немым вопросом «Что это сейчас было?». Элли шла, чуть ли не срываясь на бег. Единственным её желанием было поскорее убраться из этого места, и пусть страх не слабо распалял интерес, сохранение жизни оставалось в приоритете. Однако в следующий момент она застыла на месте, не в силах пошевелиться. Потому что тихий хруст стекла сзади сообщил о чьём-то медленном появлении из-за угла. Это не мог быть Джейк, он остался слишком далеко, а если бы последовал за ней, то двигался бы по абсолютно другой траектории и с совершенно другой скоростью. Нет, это был кто-то другой. Кто-то другой в пустом заброшенном супермаркете. Ночью. И девушке захотелось закричать, когда этот кто-то другой произнёс звонким голосом: — Ну привет!