***
Чха никогда не чувствовал себя таким разбитым и сбитым с протоптанной жизненной стези. Одномоментно все, что он знал стало каким-то неполноценным, несмотря на то, что он всегда верил в некие мистические силы. А виной тому послужило явление, снизошедшее на него, когда он прогуливался вдоль стены. Огромное нечто, чем-то отдаленно напоминающее дракона, явилось к нему в полупрозрачном облике. И Сын Вон мог бы поверить в то, что это какой-то новый вид декораций, оптическая иллюзия, голограмма, да что угодно, если бы существо не сообщила сведения, известные только самому Чха. Имуги не стал распространяться о причине, по которой на голову популярному актеру свалилась эта кара, но выдал емкое: «ты заслужил». В своей психологической состоятельности Сын Вон был уверен на все сто процентов, поэтому отлично понимал, что свалить на галлюцинации нет никаких шансов. Заслужил? И чем же? А главное, что? Неужели он навсегда заперт в этом странном месте в компании малознакомых людей. И чем они сами заслужили подобное?***
Чха в доме не наблюдалось, зато нашлись богатые съестные припасы, какие-то разноразмерные вещи и даже несколько пар галош, что порадовало женщин. Джин Ук предложил позавтракать и взять чего-нибудь в дорогу, проблема была лишь в том, что практически вся еда требовала термической обработки, а с учетом отсутствия плиты это было делом не из простых, к счастью, хотя бы спичек было полно. — Такое ощущения, что все здесь подготовлено для долгого пребывания, — задумчиво пробормотал Чан Ук, осматривая жестяные коробки, заполненные чаем и специями. — Как думаешь, что происходит? — Лия отвела Арину в сторонку и смогла наконец дать себе возможность приоткрыть дверь томящимся в душе страхам. — Думаю, точнее уверена, что с нами наконец случилось чудо, — у Ари вырвался истеричный смешок, готовый перерасти в настоящую истерику, лишь усилием воли она смогла остановить рвущиеся наружу слезы. — Но ведь этого не может быть… — Не знаю, как ты, а я, зная, что магии не бывает, все-таки верила, где-то в глубине души. Но, кто ж знал, что все случится так глупо… — на последнем слове Арина прикусила внутреннюю сторону губы, чтобы унять болью дрожь во всем теле и не наговорить лишнего заодно. — Хочешь сказать, что мы в ограниченном пространстве на неопределенное время зависли с этими двумя… Точнее в данный момент с одним, — сначала Лия похолодела, а потом резко вспотела из-за жара паники, распаляющего тело. И почему-то свело желудок и дико захотелось есть. — Думаю именно так дела и обстоят. И это катастрофа, — Арина покачала головой. Ли кратко, но емко, выругалась и прислонилась к прохладной стене, а потом и ее пробрал истеричный смех. — Вот и: «Чашку тебе под одеяло», — выдавила Лия сквозь отрывистые смешки. — Только не вздумай шутить на эту тему. Делай вид, что ничего такого не было. Мы не можем претворяться, что не знаем о них совсем, но и от звания фанаток будут только проблемы. Сейчас во что бы то ни стало необходимо относиться к ним как к обычным людям. — Ты права. Но Чха куда-то слился, может все-таки нашел выход. — Главное, что б не свой финал. Тут могут водиться хищники или еще кто. — Я обнаружил еще одну пару обуви, — Чан Ук вышел из хозяйственной комнаты, держа в руках резиновые сланцы. Он с подозрением глянул на замерших друг около друга подруг. — Хорошо, — кивнула Ари, не особо волнуясь об обуви в данный момент. Лия же впервые за все это время позволила себе как следует рассмотреть азиата, привыкшего блистать на сцене. Он был красив, но в данный момент далеко не так блистателен, как в кино, сказывалось состояние нервного стресса, отсутствие грима и модного прикида. Однако любование было прервано появлением Чха Сын Вона. Он был зол и раздражителен, такое состояние выдавала походка, резкость движений и то, как сильно он саданул по стене, зайдя в дом. — Чха-сонбэним, — обратился к нему Джи, не выпуская обуви из рук. — Вы что-нибудь нашли. — Нет, — рявкнул высокий мужчина. — А вы? — Да, наткнулись на какую-то стену в клубах тумана, такое ощущение, что она окружает всю территорию. Но мы собираемся поискать выход. — Прекрасная идея. Вперед, — саркастично кивнул в сторону двери старший актер. — Думаете его нет? — Скорее всего. — Вы что-то узнали. — Слушай, Джи Чан Ук, не действуй мне на нервы. Хочешь ответов иди и поищи, — больше всего Чха хотел остаться один, но не на улице, а хотя бы в минимальном комфорте дома. Сесть, вытянуть ноги, выпит чего-нибудь крепкого и забыться. — Э-э-э, ну… — протянул Чан Ук. — Мы нашли продукты и подумали, что стоит немного перекусить и продолжить разведку. — Так действуйте. Или вы ждете, что я готовить побегу? Рыбацкой деревни пересмотрели? Я не собираюсь подыгрывать ситуации, — сообщил Чха, сложив руки на груди. Он привык прикрываться дерзостью, юмором и самоуверенностью, но сейчас у него не выходило при этом оставаться очаровательным. — Хм… Ладно, думаю мы сможем развести огонь, но нужно как-то установить на него кастрюлю с водой. — Я видел за домом костровище, — неохотно сообщил Сын Вон, усевшийся на край расстеленного матраса. Чан Ук кивнул и вооружившись кастрюлей и спичками направился на улицу. Бросив быстрый взгляд на Чха, Арина схватила мешочек риса и рванула следом, зацепив по дороге Лию за рукав пижамы, чтобы уволочь с собой. Женщина очень боялась того, что мог узнать Сын Вон, чтобы так просто сдаться и отказаться от поиска выхода из этого странного места. У костровища валялись поленья, которые были перемешены в «каменную чашу». С третьей попытки огонь разгорелся и Ари установила на камни решетку, отлично удерживающую большую кастрюлю с водой, набранной в колодце с надеждой на ее безвредность. Когда вода закипела, Лия наполнила ей четыре кружки, в которые предварительно добавила по щепотке заварки, куда лучше было бы найти заварник, но пока его обнаружено не было. Чан Ук не привык к подобным экспериментам, но все еще подозревал, что находится под прицелом камер, поэтому старался вести себя как можно спокойнее, пусть в душе все кипело покруче, чем в кастрюле с рисом, томящейся на огне. Готовка тоже проходила в молчании, вообще варить на таком сильном огне было не просто, поэтому Арине приходилось не терять бдительности и постоянно помешивать содержимое кастрюли. Решено было не вываривать воду полностью, а оставить не особо привлекательной клейкой массой, зато не подгоревшей. Для терпимости вкуса к вареву был добавлен соевый соус и свежий зеленый лук, произраставший на одной из грядок. — Отнесу сонбэниму его порцию, — Чан Ук быстренько слинял из поля зрения женщин. — Небось побежал обсуждать с Чха план дальнейших действий. Мне кажется твой усач знает гораздо больше нашего, — недовольно пробормотала Лия. — Что-то он точно знает — согласилась Ари. — Но нам тоже стоит обсудить ситуацию. Если предположить, что здесь замешана мистика… — А с чего ты взяла, что это так. Ну, кроме того, что тут ЭТИ двое и непреодолимая стена, конечно, — Ли понимала, что сама дала ответ на свой же вопрос. — Я не уверенна, что правильно помню, но, кажется, та змея, что ты мне подарила, обещала исполнить какое-то желание, а потом я очнулась здесь. — Змея? Ты что-то пожелала? — Ну, не то что бы… — как ни прискорбно, но Арина собиралась умолчать о той ошибке, которую сотворила. — Я вообще не поняла, что произошло. Но опять же, ЭТИМ об этом знать не надо. — В любом случае, они наверняка подозревают нас. Еще бы — две звезды оказались изолированы от всемирной славы в компании двух придурочных баб. На это у Ари нечего было возразить. Ей подумалось, что любая фанатка отдала бы многое, чтобы оказаться на их месте, а они желают избавиться от такого внезапного подарка судьбы и вернуться к привычной жизни. И сердце не замирало в сладкой истоме от того, что самый сексуальный, по ее мнению, мужчина Кореи сейчас злобствовал где-то в недрах старого дома.***
А Чха Сын Вон в этот момент сидел на полу с плошкой клейкой рисовой похлебки и пытался сосредоточится на беседе с Чан Уком. — И кто они такие? — Я спросил только имена. Но они точно хорошо знакомы друг с другом и о нас, похоже, знают. Я искал камеры, но нигде не нашел, — сообщил Джи. Сын Вон только покачал головой, сообщать молодому коллеге о том, что они могли здесь оказаться из-за него или разглагольствовать про мистицизм он не собирался. А вот попытаться разобраться, почему Джи Чан Ук и эти две особы тоже попали в ловушку было необходимо, но для этого придется познакомиться и, возможно, разыграть очередную роль. — После еды мы продолжим поиск выхода. Вы с нами? — Да, но необходимо взять какое-нибудь оружие, — после непродолжительных раздумий заявил Сын Вон. — Оружие? Полагаете нам может угрожать реальная опасность? — напряженно выдохнул Чжи. — Просто ради подстраховки, хотя бы нож, — мужчина убежденно кивнул сам себе. — Может быть мы сможем перелезть через стену, сделать подкоп или просто как-то сломать? — Может быть… — без энтузиазма согласился Чха, доедая рисовое месиво. *** — По идее, можно же как-то перелезть через стену, или подкоп сделать. Но, что если там какая-нибудь стременная хрень? Хотя и здесь она может быть, по ночам, например, — сыпала предположениями Лия. — Желания в кино постоянно исполняются как-то не так. — У нас и так все не так. Неужели ты думаешь, что я действительно больше всего мечтала оказаться хрен знает где с женатой телезвездой, явно отличающейся отвратительным характером, который еще и старше меня на без малого двадцать лет. Уж поверь, предпочла бы это моему желанию оказаться в Хогвартсе, где перед моим взором мог бы маячить не менее вредный, гораздо более страшный, но зато свободный Снейп. — Так-то ты тоже не сильно свободна, — напомнила Лия. — То да. Но при учете мистических обстоятельств все может меняться. Я люблю своего мужа, но, как лучшие друзья, мы условились, что в случае появления в моей жизни Снейпа, Элиса Купера и чертового Чха, он отступится. Глупо, но в итоге я ненавижу себя за этот уговор. Может именно из-за него я здесь. Хочу домой, Лия. Просто хочу домой… Но очередная волна истерики была загнана обратно в океан трусливой тоски, потому что из восточной обители показались азиатские красавчики, герои фантазий, наяву оказавшихся кошмаром. — Мы готовы, — сообщил Чжи Чан Ук. — Мы вроде бы тоже. Но лучше взять какое-нибудь подобие оружия, нож, напри… — но на последнем слове Ари прервалась, потому что Чха Сын Вон поднял руку в которой был замотанный в какую-то тряпку нож.