***
Первым желанием Чан Ука, впрочем, как и Рины, было бежать за уверенным в своих действиях Чха Сын Воном. При этом со стороны Арины причина была не романтическая, а скорее стадная, из всех здесь собравшихся именно Чха больше всего походил на вожака, и можно было бы не думать, не утопать в предательски опасной истине происходящего. Но ее остановили босые ноги, точнее одна нога, на другой все это время красовался ярко-голубой резиновый тапок. Джи из-за своей нерешительности несколько запоздал и решил, что догонять разгневанного коллегу себе дороже, наверняка можно засветиться в скандальной хронике. Поэтому он выбрал выжидательную позицию. Но стоять, играя в молчанку, было не комильфо. К тому же нервные дамочки, постоянно переглядывающиеся, явно не собирались заводить беседу первыми. — Довольно странно представляться в подобных обстоятельствах, однако не вижу иного выхода. Мое имя Джи Чан Ук. Могу ли я узнать ваши? — А-ри-на Миц-ке-вич, — по слогам произнесла Рина, не особо надеясь, что кореец сможет ее повторить, а тем более запомнить. — Лия Норберт, — не особо старясь разделять имя по слогам, представилась вторая женщина. Фамилии были для мужчины непосильным препятствием, но с именами он справился, однако надеялся, что эта информация ему не пригодится.Часть 3
21 августа 2018 г. в 21:06
— Итак, требую объяснений, — Чха Сын Вон смотрел на незнакомок с таким выражением лица, словно бы они были ему обязаны как минимум до гробовой доски. Голос его сквозил недовольством, однако у Рины почему-то не было сомнений, что искреннее негодование выпячивалось специально для прикрытия царящего в душе хаоса эмоций, вызванных непониманием происходящего.
И она была недалека от истины. В данный момент Сын Вон судорожно перебирал в голове события, поспособствовавшие его появлению в этом неприветливом доме. Он совершенно точно знал, что никаких контрактов для участия в подобном балагане в подписанных им не значилось. Могло ли агентство без его согласия устроить розыгрыш или что-то в этом роде, к примеру, заручившись подписью жены? Мало вероятно, но не стоит откидывать этот вариант. И что же от него требуется? Изобразить удивление? Ярость? Выдать контрольную шутку? В любом случае, когда он разберется в происходящем и оценит обстановку, можно будет потребовать вырезать неприемлемые сцены или вообще отказаться от участия в проекте. А мероприятие явно крупномасштабное, а не местечкового характера, раз организатором удалось привлечь еще и Джи Чан Ука. Парень неплохой актер может и притворяться, но, судя по всему, его тоже не ввели в курс дела. Но две европейки, находящиеся в данный момент напротив него, вызывали еще больший диссонанс в мыслях высокого мужчины. Женщины не сильно походили на лощеных западных кинозвезд, разве что актрис комедийного жанра. Бледная, сонная, растрепанная дамочка, сидящая на матрасе щурилась на него с удивлением в больших карих глазах. Другая внушала большее беспокойство своей излишне боевой позицией. Глаза этой, несколько далекой от худобы женщины, также были карими, нотемнее и чуть уже, но азиатской крови в ней без сомнения не было ни капли. Но от внимания Чха не укрылась бравадность женской уверенности. В данный момент Сын Вон не мог решить с кем ему строить диалог: с предположительно более податливой и сонной или с напористой и самоуверенной.
Джи Чан Ук переводил взгляд с европеек на старшего коллегу и обратно. Еще несколько минут назад он был на пороге собственной ванны, как вдруг очнулся в незнакомой комнате все так же сжимая в руках полотенце. Почему-то именно полотенце его беспокоило больше всего. Не было бы этого бессмысленного аксессуара, и он вполне мог предположить, что все происходящее было розыгрышем, постановкой, реалити-шоу. Полотенце попросту не могло остаться в его руках в случае транспортировки его бессознательного тела, а подкладывать его никто бы не додумался. Возможность задавать вопросы Чан Ук молчаливо предоставил более зрелому и опытному мужчине, к тому же лезть поперек него в спор было бы не вежливо, а скандал мог отразиться на его годами создаваемой репутации.
— На счет чего? — голос Арины чуть дрогнул, лицо предательски покраснело, но она старалась не отводить взгляд от лица старшего мужчины, силясь понять, знает ли он что-нибудь.
Смущение собеседницы было очевидным, и Чха решил, что, возможно орешек не очень-то и крепкий, соответственно нечего и церемониться.
— Всего этого. Или для вас похищение людей в порядке вещей?
— Похищение? — порыв возмущения был искренним, но задним числом Рина на секунду задумалась, если предположить невозможное, а именно змеиную магию, будут ли последствия ее необдуманного желания похищением. — Я понятия не имею, что здесь происходит.
— А, вы? — грозно обратился Чха к Лие, та покачала головой и для пущей демонстративности развела руками.
— Как вы тут оказались? — продолжил допрос с пристрастием человек в темно-синем спортивном костюме, окидывая презрительным взглядом женщин, облаченных в совершенно неприемлемые пижамы, хотя его младший коллега тоже прибывал в сомнительном наряде, состоящим из бардовых клетчатых хлопковых штанов и такой же рубашки на пуговицах.
— Так же, как и вы, по-видимому, — дерзко предположила Ари.
От такого хамства со стороны незнакомки Сын Вон на секунду оторопел, подобное поведение в его адрес было не привычным, да и вообще в их культуре не принято было такое отношение к старшим. Однако сбить с толку мужчину, имевшему опыт общения с европейцами, не чтящими возраст и статус собеседника, было не так-то просто.
— Я настоятельно вам рекомендую прекратить это представление и прояснить ситуацию. Если же вы, так же, как и я, попали на это шоу против своей воли, так и скажите. Иначе создается впечатление, что вы являетесь частью съемочной группы, так сказать подставным лицом, — вместо пустых препирательств Чха обозначил свою претензию в четкой формулировке, чтобы не быть неверно понятым.
Эта манера подачи материала Рине понравилась еще меньше. Скандалить было куда проще, чем в столь абсурдной ситуации вести продуктивный диалог.
— Мы не в теме, — подала голос Лия, тут же ставшая объектом повышенного внимания прочих персон, присутствующих в комнате
— Что? — переспросил Чха.
Арина еле подавила истеричный смешок, потому что Ли была в своем репертуаре. За долгие годы дружбы привыкнуть к нетривиальности и внезапности в высказываниях с первого взгляда необщительной и несколько апатичной Лии, Ари так и не сумела и каждый раз выпадала в осадок от приколов и фраз подружки.
— Ну… — теперь Лия смутилась, в душе проклиная себя за несдержанность, косясь на Чан Ука, выглядывающего из-за плеча Сын Вона. Конечно сейчас было не до бабских переживаний, которые Ли и так по большей части презирала и иногда старалась в себе изжить. Борьба велась без особого успеха, потому что, несмотря на всю свою любовь к активным геройским увлечениям вроде стрельбы из лука, приключенческим фильмам с хорошими боевыми сценами и прочему, в душе она была, что называется «девочкой, девочкой», пусть сама и могла бы с этим поспорить. Именно поэтому она подумала о том, что скорее всего выглядит просто ужасно, а он не должен видеть ее такой, пусть даже их знакомство носит удивительный, необъяснимый, но лишь эпизодический характер. — Мы тут ни при чем.
— А, кто тогда… — начал было Сын Вон, но Лия совершенно нетактично его перебила, покинув насиженное место и шёпотом обращаясь к Арине.
— Как мы их понимаем? Ты ведь тоже понимаешь, что они говорят. Черт возьми, может в гребаном чае была наркота? Или я сошла с ума? Ари, что происходит? — она вцепилась в руку Рины, чтобы убедиться в ее реальности.
— В смысле понимаете? — шепот был тихим, вот только комната слишком маленькой, а почему Чха отлично слышал все вопросы обращенные к нахальной девице.
Арина не успела помешать Ли, чтобы дать себе шанс на построение мало мальского плана дельнейших действий.
— Мы не знаем корейский. Значит все это полная ерунда, — скорее для себя Лия озвучила очевидное.
Чан Ук навострил уши, будучи не столь поглощённым необходимостью строить из себя хозяина положения, он внимательно наблюдал за участниками диалога и подмечал множество деталей. Во-первых, женщины явно были хорошо знакомы друг с другом. Во-вторых, скорее всего знали, кто они такие, иначе бы этот вопрос возник сразу же вместе с обвинениями и страхом к незнакомцам. Пока он предполагал тотальный розыгрыш, особенно с учетом заявления на тему языка. С учетом полного отсутствия акцента в произношении они наверняка всю жизнь провели в Сеуле. Или нет… Произношение произношением, но вот сами фразы звучали как-то ново. Нечто неуловимое и ускользающее от разума…
— Все, мне это надоело, — Чха бодрой походкой поспешил к выходу из традиционного восточного дома, потрепанного временем, и оказался на небольшом, огражденном невысоким деревянным забором участке. Повертевшись в поисках камер, обойдя засаженную овощами территорию он поспешил прочь, в надежде выйти к соседним жилищам. Но ему суждено было потерпеть грандиозную, можно сказать крышесноснуюнеудачу. Спустя полчаса усиленной прогулки по явно необжитой человеческими существами природной зоне мужчина остановился как вкопанный перед стеной непроглядного тумана. Предположив, что это работа какой-нибудь дым машины или чего-то подобного, он протянул руку и коснулся чего-то плотного, не позволяющего ступить дальше. Поначалу кроме раздражения Чха Сын Вон ничего не испытал, столкнувшись со странным препятствием. Но постепенно его захватывала паника, потому что он шел вдоль этой преграды не в состоянии разглядеть происходящего по ту сторону, кроме того, было в ней что-то не от мира сего, но об этом Чха старался не думать.