Дрифт 2. За поворотом

… ты, главное, сам в себе не разочаруйся…

Эта картина не меняется с каждым днём. Всё те же огненно-яркие рекламные щиты и билборды на высоких, устремлённых к небу зданиях, сделанных из стекла. Всё то же московское небо, кажущееся ярко-голубым, но на самом деле затянутое пеленой выхлопных газов. Всё тот же длинный, медленно катящийся поток урчащих и окающих машин на третьем кольце МКАДа. Сильный удар по рулю дорогой, отливающей серебром в ярких лучах августовского солнца машины, и громкий гудок, который разносится едва ли не на всё шоссе, утопает в бесконечном гуле тысячи машин и громких криков недовольных людей. — Почему всегда как пробка, так сразу я, а? — устало спрашивает у самого себя рыжеволосый парень в солнцезащитных очках с зелёной оправой. Лицо парня безмятежно спокойно, хотя внутри он готов снести половину московской пробки собственными руками. Белоснежная кожа игриво ласкается в заходящих лучах летнего солнца. Зелёные глаза зорко следят за малейшими сдвигами автомобильного потока на магистрали. Как только подобный сдвиг наблюдается, парень, ловко лавируя между машинами, встраивается в самый быстро тянущийся поток. Компактная серебристая BMW не вызывает встречных восторгов у раздражённых дачников, которые мечтали вернуться домой хотя бы к полудню, а стрелка часов уже кланяется далеко за шесть часов вечера. Солнце медленно крадётся на запад, а Саша как всегда опаздывает. По губам парня скользит тень улыбки, когда он под громогласный вопль старого мужчины грубо обгоняет прохудившуюся малиновую «девятку». — Ты где купил права, безмозглый сопляк? — орёт мужчина с красноречивой надписью на кепке «мне пох*й». Малиновая «девятка» отлично вписывается в тандем с данной надписью, отчего Саша заливается звоним смехом. Рингтон мобильного телефона оглушает белоснежный салон машины. Саша, не сводя глаз с дороги и держа руль свободной левой рукой, тянется к смартфону, мирно пристроившемуся на пассажирском сиденье. Даже не смотря на дисплей телефона, Саша моментально угадывает, кто находится на другом конце телефонного провода. — Вышнеградская, это провал. Я уже три часа торчу в этой пробке. Только что я совершил грубый обгон на МКАДе. Таких финтов даже вы с Арчи не умеете на тачках выделывать, — резво говорит Саша без лишних «алло» и «привет». — Александр, мать твою, Громов, где ты есть??? Мы договаривались встретиться в пять! А уже половина седьмого. Я конечно знала, что ты пунктуальностью не отличаешься, но чтоб настолько, — разъярённо отвечает Рита, не обращая внимания на шутки своего друга. — Вечеринка начнётся через час, а ты обещал мне помочь. Лицо Саши скрючивается так, словно он за один раз съел целую корзину лимонов. Парень осторожно перестраивается влево прямо перед захудалой «нивой». — Ритка, прости. Но я не мог убедить пилота вести самолёт быстрее. — Громов, — угрожающе начинает Рита. В голове у Саши сразу рождается образ подруги, которая сейчас стоит перед окном в квартире и сжимает телефон до белых костяшек, взбесившаяся из-за его опоздания. — Если ты не успеешь к началу вечеринки, я собственноручно тебя прибью. Саша мило улыбается в ответ на реплику подруги и, бросив пару шуток в её адрес, сбрасывает трубку. Парень смотрит на себя в зеркало заднего вида и убеждается, что его внешний вид как всегда неотразим за исключением дурацких мешков под глазами. Да, и футболку не мешало бы сменить. Чёрный не совсем его цвет. Громкий гудок автомобиля оглушает салон машины. Саша успевает лишь на секунду заглянуть в зеркало заднего вида и заметить там стремительно приближающуюся к нему чёрную «ауди». — Твою мать! — шепчет Саша, выворачивая руль автомобиля, но напрасно. Гудок столкнувшихся машин оглушает трассу, привлекая внимание всех людей, спешащих домой. Парень на чёрной «ауди» не пострадал вовсе. Из-за своей неопытности он не смог совладать с управлением новой машиной, чей капот находится в плачевном состоянии. А вот владельцу серебристой BMW пришлось похуже. Парень приложился головой к рулю. Алая кровь виднеется в белоснежном салоне автомобиля. — Не будет обгонять, сопляк, — недовольно бурчит старичок, уезжая с места ДТП на своей малиновой «девятке». Голубизна неба сменяется яркими, броскими, розовыми и жёлтыми красками заката. Солнце, скрывая последние лучи света в тени, постепенно заходит за горизонт. Есть определённая прелесть в том, чтобы наблюдать за тем, как последние лучи августовского солнца покрывают здания, окутывая их в яркое солнечное одеяло и придавая какое-то волшебное свечение. Сад, скрытый за высоким каменным забором с электрическими массивными воротами, оснащёнными камерами видеонаблюдения, идёт в абсолютный разрез с автоматикой, которой напичканы современные дома. Кажется, что сад — это та часть того самого мира старины, который хранит в себе куда больше прелести, волшебства и искр счастья, нежели современные клубы, пабы, рестораны и тому подобные увлечения, к которым люди прибегают в случае очередных неудач или радостей. И это если не брать во внимание стремительное порабощение людей гаджетами, компьютерами и прочей ненужной ерундой, которая действует на человечество словно наркотик. Мало тех, кто предпочёл бы отдых в саду очередной переписке в Инстаграм или ВКонтакте, Твиттере или Телеграмме. Да, и подобная возможность предоставляется не всем. Но я склонна верить, что каждый человек внутри желает хоть на день избавиться от маниакального притяжения к своему смартфону или другому электронному устройству. Опустим рассуждения и вернёмся к саду. Дорожка шириной около двух метров, выложенная из бледно-жёлтого базальта, ведущая от самых ворот, разветвляется на ещё две дороги. Одна из них ведёт к большой деревянной беседке, сделанной из белого дуба с ажурной резьбой на купольной крыше. Под крышей подвешены несколько небольших корзиночек с посаженными в них лилового цвета петуньями. По сплетённым из дерева стенам струится, словно змея, благородно-зелёного цвета плющ с декоративными цветами, напоминающими едва распустившиеся бутоны орхидей. Рядом с беседкой, словно очередной абсолютно не вписывающийся в идиллию нежного садика объект, располагается бассейн длиной метров в пятнадцать, в котором, как след жизни в этом царстве уюта, плавают надувные дракон, матрас и круг, больше напоминающий гигантский розовый пончик. Вторая дорожка ведёт к маленькой белоснежной скамейке, спрятанной под сенью высоких кипарисов, чьё величие делает скамейку совершенно огороженным и спрятанным от окружающего мира местом. Здесь маленькая Алина коротала вечера вместе со своим старшим братом Никитой, когда родители в очередной раз затевали скандал. Дети играли в прятки, строили картонные города, лепили из пластилина различные фигуры (Алина всегда делала принцесс и лошадей, а Никита строил рыцарские замки, а после высоченные небоскрёбы, которые видел в проектах отца), прятались от бабушек и дедушек, желающих потискать маленьких светловолосых ангелов. Сейчас скамейка пустует, словно брошенная детьми в юности игрушка, которая сопровождала их всё детство и была главным объектом внимания. Её яркий белый свет поник, а краска в нескольких местах облупилась. Но отчетливо выцарапанная на спинке скамейки надпись «Никита и Алина — новые рыцари королевства» остаётся на том же самом месте, на котором дети её выцарапали, когда Алине было шесть, а Никите восемь. Огромный особняк, выстроенный в стиле модерн, искрится в лучах заходящего солнца. Множество окон, выразительный и изящный фасад белоснежного строения, балконы и рамы окон украшены различными архитектурными элементами, белоснежные колонны стремятся вверх, словно чьи-то распростёртые к небу руки, — всё это отчетливо даёт понять, что человек, владеющий этим домом, не скупится на роскошь и богатый вид своей обители. Несмотря на всё величие и красоту дома, в общем виде создаётся впечатление, что всё в этом месте «слишком»: слишком массивные ворота, слишком большое количество деревьев в саду, словно кто-то захотел превратить небольшой двор в настоящий лес, слишком огромный бассейн и слишком приукрашенный дом, в котором не слишком уютно было бы жить нормальному человеку. Такие дома могут приглядеться разве что девушкам, социальный статус которых резко возрос от крестьянки до богатой барышни. Ворота медленно, с противным треском, будто кто-то скребёт металлической палкой по железу, открываются. Чёрный «гелендваген», быстро заезжая по подъездной дорожке, паркуется рядом с небольшой чёрной «маздой», чьи окна затемнены, словно кто-то занавесил их изнутри. Мотор машины глохнет, и на участке покоя и излишнего изящества вновь воцаряется тишина. Лишь шелест деревьев и пение птиц нарушают гробовую тишину, режущую слух. Из машины гордо выходит длинноногая красавица, одетая весьма скромно (на девушке лёгкое платье простого кроя из белого атласа и белые балетки), но данная особа относится к тому типу девушек, которых как не одень, а они всё равно будут выделяться и бросаться в глаза всем прохожим. Кожа девушки кажется золотой в лучах заходящего солнца. Лёгкое дуновение ветерка развевает водопад её золотистых волос. Зоркий взгляд карих глаз смотрит на всё вокруг с лёгким испугом, волнением. По подобным взглядам может показаться, что человек ностальгирует. Но у девушки во взгляде сквозит ещё кое-что. Та самая неприязнь и отвращение, словно бы она возвращалась туда, куда меньше всего хотела бы попасть сейчас. Поджав губы, Алина делает глубокий вдох, вбирая в лёгкие тот самый запах уходящего лета: тепло ветра, запах травы и свежей листвы, солнца и одуванчиков. Спутник Алины выглядит не менее вызывающе. Именно таких парней делают главными злодеями во всех телесериалах. Они этакие антигерои с идеальной внешностью, бунтарским характером, в которых влюбляются все телезрительницы без исключения. Иссиня-чёрные волосы, пронзительный взгляд ярко-голубых глаз, изящные и мягкие черты белоснежного лица, словно талантливый мастер высекал лицо парня из камня. Тонкие ниточки вен вьются по мускулистому телу, скрытому лишь под джинсами и белой футболкой, из-под которой выступают кубики пресса. Артур беглым взглядом окидывает место, где выросла его возлюбленная. Он никогда не любил подобные излишки в интерьере домов, словно какой-то король из пятнадцатого века проник в современность и диктует условия своего роскошного существования простым смертным. — Хочу обратно в Испанию, — в один голос произносят молодые люди. Артур мило улыбается, а Алина остаётся такой же серьёзной, какой была. У девушки на лице застывает выражение мученика. Артур моментально читает изменения на её лице, ведь всю дорогу из аэропорта Алина щебетала о том, как счастлива вернуться из долгого путешествия по Европе и вновь встретиться с друзьями. Парень быстро преодолевает расстояние между ним и Алиной. Артур касается лица девушки крепкой шершавой ладонью, которая стала для девушки чем-то совершенно неотъемлемым за последние пять месяцев. Хоть она и поджимает губы, словно ребёнок, но взгляд её выдаёт в ней приличный багаж знаний и опыта, приобретённого на пути взросления, ведь девушке уже девятнадцать. — Я веду себя, как полная идиотка. Он мой отец. Я должна радоваться встрече с ним, но… снова увидеть здесь эту… эту… Ингу… Я точно взорвусь, — устало вздыхает Алина, сжимая руки в кулаки. Имя новой пассии отца девушка произносит настолько ядовито, что сама удивляется тому, сколько ненависти хранит её сердце. Артур прижимает голову девушки к своей груди и медленно гладит её по волосам. — Просто поговори с ним и всё. Я не хочу, чтобы он думал, будто ты сбежала из дома в компании ловеласа, сосущего из тебя деньги. Вы, в конце концов, родные друг другу люди. Он не может просто вычеркнуть тебя из своей жизни, — противится Артур, щекоча своим дыханием макушку девушки. Алина быстро отстраняется от парня, заглядывая ему в глаза своим глубоким томным взглядом. — Ты не знаешь, как я росла. Он всю жизнь указывал мне, что делать, лишь бы только я его имя не опозорила. На всё остальное ему было плевать, ведь династию Александровых должна прославить мужская линия, а не женская. Я была лишь его игрушкой, и то, когда была маленькой. А в дальнейшем он и внимания на меня не обращал, словно я какая-то тень в этом доме. Поэтому я была рада уехать с матерью, но теперь я снова вынуждена жить с ним. — Девушка сглатывает слёзы, не желая снова выглядеть жалкой. Она отводит взгляд в сторону, снова изучая знакомые очертания сада, в котором она проводила всё своё время в детстве в компании старшего брата. Она бы никогда не стала жаловаться на свою жизнь, ведь её детство было потрясающим, даже несмотря на то, что в её жизни едва ли присутствовали мать и отец. Родители Алины развелись, когда девочке исполнилось пятнадцать. С тех пор она жила с матерью в её пентхаусе в центре Москвы. Но весной этого года мать Алины, богатая и успешная бизнесвумен, совладелица крупного предприятия, Каминская Софья Андреевна (после развода женщина вернула себе свою девичью фамилию) улетела в Лондон по предложению одной крупной английской компании и своего посредника-любовника Захара. Свою московскую квартиру она продала близкому другу, тем самым оставив дочь на попечительство отца. Алина долго сопротивлялась, просила выдать ей денег на собственное жильё, но всё бесполезно. Отец и мать яростно настояли на том, чтобы во время своей учёбы в университете Алина находилась под четким контролем своего отца, ведь по словам матери «Наша дочь совершенно отбилась от рук. Всё время проводит с этим своим новым ухажёром и его безбашенными друзьями, которые ничему полезному её не научат. Разве что научат употреблять «спиды» и прочее.». Девушка вздрагивает от громкого хлопка входной двери. На крыльце особняка показывается немолодой мужчина, небольшого роста, лет пятидесяти с копной смешных чёрных волос. На лице мужчины читается выражение такое светлое и заботливое, что в первые секунды могло бы показаться, что это будто бы её отец, но на самом деле данный представитель мужского пола никто иной, как дворецкий особняка Варламов Алексей, который прожил здесь столько же лет, сколько Артур и Алина на Земле в принципе. Мужчина одет в строгую униформу, состоящую из классических коричневых брюк и белой рубашки с жилеткой под цвет чёрным лакированным туфлям. «Ещё одно сходство с эпохой королей», — мелькает мысль в голове Артура. Он, не отходя от Алины, приветливо машет рукой дворецкому, который в два прыжка одолевает небольшую крылечную лестницу. — Алина, девочка, сколько лет, — улыбается мужчина, протягивая руки к девушке. Алина смущённо усмехается, заключая мужичка, который ниже её ростом, в некрепкие объятия, словно дедушку. — Всего два месяца, Алексей, — улыбается Алина. — Знакомься, это Артур. Артур, это Алексей, смотритель и управляющий домом отца и… моим домом, — запинается девушка. Она никогда не любила слово «дворецкий», потому что оно резко предписывает человека к определённому сословному рангу, а для девушки Алексей был такой же частью семьи, как и она сама. Артур крепко пожимает руку Алексею, который ростом на две головы ниже его самого. — Твой отец ждёт тебя. — Алексей старательно пытается улыбнуться, но он, как никто другой, знает об отношениях в этой семье, и ему не хочется делать вид, что встреча отца и дочери знаменательное и прекрасное событие для обоих. Данная встреча — чистая формальность, которую Алина должна соблюсти. К тому же она готовится объявить о важном решении, которое она приняла, когда они с Артуром проводили каникулы в её загородной резиденции в Испании, и о котором даже сам Артур пока не знает. Возможно, что именно с этим решением и связан лёгкий трепет и холодный страх, который бродит по телу девушки раз за разом, как только она поднимает глаза на своего возлюбленного. Глаза Алексея неловко опускаются, из-за чего отчётливо начинают виднеться синяки и отёчность в области его глаз, морщины, которыми покрыто его лицо и уже поблёкшая кожа старика, который всё ещё пытается казаться бодрым и полным сил. У Алексея нет своей семьи. Жена скончалась во время родов около десяти лет назад, а ребёнок, его единственный ребёнок, погиб на второй день после рождения из-за иммунодефицита организма. Родители Алексея были немолоды и отошли в мир иной около двадцати лет назад. Этот мужчина — одиночка, и он нашёл приют в доме Александрова Владимира Петровича (отца Алины), своего верного покровителя и хорошего друга, с которым они любят пропустить партию в бильярд или субботним вечером прикончить очередную бутылку дорогого виски. — Она здесь? — спрашивает Алина, изо всех сил стараясь смягчить тон в своём голосе. Но по орлиному заискрившиеся злобой глаза выдают её. — Да, — тихо отвечает Алексей и, делая вымышленный и совершеннейшим образом нелепый реверанс, приглашает Артура и Алину проследовать в особняк. Алина чувствует, как коленки у неё начинают неприятно подрагивать, а уверенная походка становится шаткой и неустойчивой. Артур берёт её за руку, переплетая свои пальцы с пальцами девушки. Это немного облегчает участь Алины, которая сейчас была словно прибита к земле каким-то тяжелейшим грузом. Белоснежная входная дверь, оснащённая всяческими видами охраны и новейших сигнализаций, распахивается и открывает глазам прелестный вид на дом изнутри. Как и снаружи, так и внутри особняка всё насквозь пропитано роскошью и изобилием, словно кусок сочного мяса смачно окунули в тару с соусом. Белоснежные стены и лакированные полы, дорогостоящие полотна и зеркала в золотых рамах, маленькие столики с разнообразными статуэтками времён Ренессанса, витиеватые рисунки на каменных потолках, люстры с кристаллами, лакированная мебель, блестящая так, словно кто-то выплеснул на неё целое ведро блёсток. Узкий коридор первого этажа ведёт гостей к огромной гостиной, в которой находится лестница на второй этаж. Алина знает каждый уголок в этом доме, знает, что в противоположной стороне находится кухня и ванная, игровая комната с бильярдом и настольным теннисом, кабинеты отца и матери. Кабинет матери сейчас переделан под спальную комнату для Инги, новой пассии отца. Алине также известно, что на втором этаже в коридоре стоят огромные напольные часы, ростом с неё саму, сделанные на заказ каким-то известным мастером, которые бьют каждый час, да ещё с таким звуком, словно кого-то собирают на фронт; на втором этаже ровно восемь комнат, две из них принадлежат Алине и Никите, другая является апартаментами отца, комната бабушки и дедушки, которые частенько гостили в этом доме до развода родителей, игровая комната специально для детей, которая сейчас была переделана под какое-то нелепое подобие библиотеки, комнаты для гостей и ещё одна ванная. Алексей по-отечески хлопает Артура и Алину по плечу и, поклонившись спине своего хозяина, удаляется, звонко цокая каблуками туфлей по лакированному плиточному полу. Гостиная представляет собой помещение, полностью подчинённое стилю эпохи Возрождения. Повсюду развешаны картины живописцев тех времён, белый лакированный пол и обои, украшенные мелкими рисунками витиеватых узоров, белоснежный рояль, на котором когда-то учились играть Алина и её брат, виолончель, которая стоит здесь лишь бы глаз подёргать, белоснежный кожаный диван и кресла с бесчисленным количеством подушек. Телевизор отец Алины не держит в гостиной из принципа, что успешные люди телевизор никогда не смотрят, хотя в игровой комнате он держит целых две плазмы, одну для фильмов, другую для приставки. Гостиная также вмещает в себя некое подобие столовой комнаты, то есть в этой же огромной комнате находится стеклянный позолоченный стол для целых тринадцати персон. Смысла в этом никакого нет, ведь за этим столом редко собираются по большей мере хотя бы семь человек. Величественная фигура стоит прямо у окна, поражая глаза своей королевской осанкой и гордым видом. Ореол светлых волос делает человека, похожим на ангела, из-за того, как солнечные лучи переплетаются с золотыми локонами мужчины, точь-в-точь, как у Алины. Ярко-синий костюм подчёркивает идеально-отточенную фигуру мужчины, который регулярно посещает спортзал и считает, что всё в этом мире подчинено его закону. Девушка инстинктивно сжимает ладонь Артура совершенно не девичьей хваткой, впиваясь в кожу парня ногтями, отчего Артур едва не вскрикивает. Он заботливо смотрит на девушку, чьё лицо выражает какой-то птичий страх. — Успокойся, — шепчет Артур на ухо Алине и чмокает девушку в висок. Алина нелепо улыбается, пытаясь вернуть себе самообладание. Наконец, фигура в синем быстро переворачивается к молодым людям на каблуках чёрных ботинок. Лицо мужчины по праву можно назвать красивым: резкие и даже в некоторых местах угловатые черты пропорционально-сложенного лица, зоркий, ястребиный взгляд больших карих глаз, линия изящных пухлых губ, лёгкая щетина на лице придаёт облику не небрежности, а наоборот некой мужественной презентабельности. Алина чувствует, что едва не задыхается от взгляда отца на неё. Дело не в том, что девушка безумно скучала по нему или боится его, дело в том, что взгляд карих глаз отца хоть и был выразительным и эффектным, но он был насквозь холодным и отчуждённым, словно перед Алиной не родной человек, а палач с лицом папы. — Рад, что сегодня на тебе минимум косметики и открытых тряпок, — небрежно бросает Владимир Петрович, делая глоток из бокала с красным вином и оглядывая дочь с ног до головы. Голос этого мужчины напоминает перезвон колоколов, прекрасный и в то же время жуткий. В этот момент Алина проклинает себя за ту пустую надежду, которая таилась в её сердце всё это время. Где-то в глубине своего подсознания она надеялась на то, что отец изменится, но ничего подобного не произошло. Этот человек такой же, каким девушка его помнила последние десять лет. Алина гордо распрямляет плечи и, отпуская руку Артура, с вызовом скрещивает руки на груди. Артур в это время смотрит на отца Алины с такой дерзостью и презрением, словно гладиатор в Колизее на зрителей, находящихся на трибунах и ждущих грандиозное шоу. Владимир Петрович сразу подмечает, что юноша не так прост, как кажется, и что за смазливой внешностью таится нечто более опасное и дерзкое, чем просто красивый мальчик. Артур убирает руки в карманы, делая лёгкий кивок головой, приветствуя таким образом старого знакомого. До этого они виделись лишь один раз, когда Артур забрал Алину в аэропорт. В тот день Артур видел Владимира лишь в окне особняка, поэтому познакомиться по нормальному возможности не представилось. — Да, папа, специально для тебя я решила выглядеть сегодня чуть скромнее, — ангельски улыбается Алина, делая шаг вперёд и сокращая расстояние между ней и отцом. — Ты уже знаком с Артуром, но всё же хочу, чтобы вы узнали друг друга… поближе. Владимир бросает многозначительный взгляд на дочь и улыбается, словно хищник, готовящийся к прыжку на жертву. Он медленно ставит бокал на тумбочку, стоящую возле дивана. Мужчина быстро подходит к дочери и резко целует её в макушку. Алина чувствует, как её сердце ухает в пятки, а кожа становится гусиной от тысячи мурашек, побежавших по её телу. Этот жест отца всегда означал, что большего Алина не достойна. Поцелуй отца не таким должен быть. Это поцелуй судьи, учителя, но никак ни отца. Владимир проходит мимо дочери, оставляя после себя флёр резкого мужского одеколона. Алина едва не дрожит, стоя спиной к отцу. Владимир гордой и величественной походкой царя или императора подходит к Артуру и, холодно улыбаясь, протягивает ему большую ладонь с длинными пальцами и коротко стриженными ногтями. Артур моментально замечает глубокие шрамы на ладони Владимира. Парень приветливо улыбается и пожимает руку своего названного тестя. Владимир крепко сжимает руку парня, так, что у него белеют костяшки. Мужчина знает, что парню больно, но Артур никоим образом не выдаёт себя, ни один мускул на его лице не дрожит. — Рад познакомиться с вами, Владимир Петрович, — улыбается Артур, сквозя своим пронзительным взглядом голубых глаз человека напротив насквозь. Это удивительно, но в глазах отца Алины Артур видит бегущий по жилам яд. У Алины и её отца много схожего в чертах лица, особенно похожи у них глаза, но поразительно, как же их взгляды отличаются друг от друга. Алина смотрит с теплотой, заботой и любовью в глазах, а этот человек смотрит, как хищник, зверь. Он выглядит лет на сорок с небольшим, но на самом деле ему уже за пятьдесят. Громкий цокот каблуков прерывает напряжение, воцарившееся между тремя собравшимися. Взгляд Алины начинает блестеть, когда она поднимает глаза на белоснежную лестницу второго этажа. Держась за перила, идя как по подиуму, со второго этажа спускается роскошного вида женщина в строгом аристократичном шёлковом чёрном костюме и с водружённой на голову большой чёрной шляпой, украшенной красной розой. Тёмные волосы струятся по худым плечам женщины, которой на вид лет тридцать с небольшим. Губы, накрашенные яркой алой помадой, изгибаются в широкой улыбке, которая отнюдь не кажется приветливой. Острые черты лица и высокие скулы, взгляд зеленоглазой пантеры или волчицы, — всё это выдаёт в женщине некое подобие божественной владычицы с каменным сердцем. Владимир смотрит на Артура, не отрываясь. Он знает, кто за его спиной. Выход его новой женщины эффектен, как он и планировал. Но вот реакция Артура не совсем такая, которую ждал отец Алины. Он-то думал, что мальчишка расплывётся, как тюфяк, при виде роскошного тела и лица, а на самом деле Артур остаётся непоколебим, словно греческая статуя. Он бросает на женщину лишь беглый взгляд, в котором нет ничего кроме лёгкой неожиданности. Владимир отпускает руку Артура и надменно усмехается, подумав о том, что по-видимому мальчишка действительно влюблён в его дочь и знает себе цену. — Моя девочка, наконец, вернулась, — улыбается женщина, оголяя ряд ровных белоснежных зубов. Она буквально подлетает к Алине и заключает девушку в объятия. До тошноты приторный цветочный запах окутывает девушку, словно облако тумана. Ногти женщины, выкрашенные в яркий красный цвет, до боли впиваются в хрупкое плечо Алины, отчего девушка едва не вскрикивает. Алина морщится и оголяет ряд нижних зубов в подобие звериного оскала. Злоба в её нежном сердце наполняет и туманит взгляд ясных глаз. — Не делай вид, что рада меня видеть, Инга, — шепчет Алина прямо в волосы женщине. Та лишь усмехается, продолжая улыбаться через плечо девушки своему избраннику и Артуру. — Ну что ты? Как ты можешь такое говорить? Я безумно рада видеть мою будущую падчерицу, — щебечет Инга. Её голос пронзительно тонок, притворно высок, отчего ненависть Алины становится только сильнее. Она отстраняется от женщины и яростно смотрит в её лживые глаза. Инга сжимает подбородок девушки и, дыша ей в губы, шепчет. — Только попробуй вякнуть что-нибудь плохое в мой адрес, и я не ручаюсь, что твоё ангельское личико останется таким же прекрасным, как сейчас. Острый ноготь Инги чиркает по щеке Алины, оставляя на ней неглубокую царапину. Девушка охает и хватается за щёку. — Стерва, — шипит Алина, видя кровь на своих пальцах. Инга лишь надменно ухмыляется, протягивая девушке шёлковый платок. Алина прикладывает ткань к своей щеке. Удивительное явление. Алина и Инга: одна в белом, другая в чёрном, словно свет и тьма, день и ночь, стоят друг против друга, пронзая друг друга взглядами и испепеляя, сжигая друг друга, будто лазерами. Владимир обходит дочь стороной и прижимается к Инге, обнимая её за талию. К горлу Алины подступает тошнота. Инга строит щенячью, страдающую мордочку, словно прибитая собака. — Где она поранилась, Володя? — пищит она, поднимая голову, чтобы взглянуть на своего суженного. Владимир мельком смотрит на дочь. Он прекрасно знает об отношениях дочери и своей невесты, поэтому царапина Алины его нисколько не волнует. Артур хмурится и быстро подходит к Алине, разворачивая её к себе. Девушка пытается скрыть царапину, но Артур настойчиво убирает руки девушки от щеки. Внутри парня начинает зарождаться странное, знакомое чувство злобы. Он бросает испепеляющий взгляд на Ингу. — У неё не было царапины, — жёстко выдаёт он. — Не надо, — громко говорит Алина, но Артур слегка оттесняет её за свою спину. Инга театрально поднимает идеальные брови и высокомерно смотрит на Артура. Женщина протягивает свою длинную бледную ладонь парню, мило улыбаясь. — Здравствуйте, молодой человек. Меня зовут Инга, но вы можете обращаться ко мне Инга Андреевна. Эта особа сквозит тщеславием и надменностью. С подобными женщинами у Артура разговор всегда был быстрый и короткий. И в этом случае он не изменит своим принципам. Бросив многозначительный взгляд на ладонь Инги и жёстко усмехнувшись, Артур пожимает её ладонь, отчего женщина едва не отшатывается. Владимир испепеляюще смотрит на парня. Артур бы ни за что не сделал женщине больно, но и унижаться перед этой высокомерной сучкой он не намерен. — Безумно рад с вами познакомиться, — широко улыбается Артур своей фирменной голливудской улыбкой, которую так обожает Алина. Он подходит к девушке и берёт её за руку, целуя в щёку. Он знает, что это взбесит её отца. Атмосфера напряжения накаляется до предела. Две пары смотрят друг на друга так, словно в этот же момент готовы поубивать друг друга. — Алина, иди в свою комнату, — резко выдаёт Владимир Петрович, отстраняясь от своей невесты. Инга удивлённо отходит от возлюбленного, надувая пухлые алые губы и скрещивая на груди длинные запястья. — Я провожу юношу на выход. Алина отшатывается от отца так, словно в первый раз его видит. Девушка отнимает от лица платок и бросает его на диван. — Я никуда не пойду, отец, — с вызовом говорит Алина, выходя вперёд и становясь к лицу отца вплотную. Коленки девушки подгибаются. Страх окутывает её всю с головы до пят, заключая в свою железную ледяную хватку. Она так долго готовилась объявить о своём решении и не думала, что оно будет озвучено таким образом. — Я не намерена больше оставаться в этом доме. От слов Алины Артур хмурится и удивлённо смотрит на девушку. Он удивлён потому как Алина ничего ему не говорила о возможном переезде, хотя он не раз предлагал ей уехать к нему. Владимир Петрович усмехается, поправляя свой идеально выглаженный пиджак. — Не неси чепуху, дочка. Иди в комнату, да побыстрей. Владимир берёт дочь за локоть, сжимая его так сильно, что оставляет на коже дочери красные следы. Алина резко выдирает свою руку из хватки отца. Царапина на щеке начинает неприятно нарывать и кровоточить. — Отец, я ухожу. Я переезжаю к Артуру, потому что люблю его. Мы давно вместе, и я думаю, что так будет лучше для меня, — говорит Алина, не веря собственным ушам. Чтобы она, Алина Александрова, главная заводила всех столичных тусовок, вот так призналась в любви кому-нибудь, да никогда. Артур непроизвольно заливается краской и чувствует какой-то трепет у себя внутри, ведь до сегодняшнего дня Алина ни разу не говорила о любви к нему. Владимир смотрит на дочь таким холодным взглядом, что по коже у девушки бегут мурашки. — Ты решила? — тихим голосом спрашивает Владимир, скрещивая руки у себя за спиной. Инга за его спиной тихо кашляет в свою ладонь, что больше напоминает какой-то сигнал к действию, чем искренний кашель. В следующую секунду раздаётся громкий шлепок, и слышится негромкий вскрик Алины. От неожиданности и силы удара Алина летит на диван, чувствуя дикую боль в щеке. На нежной коже её лица виднеются красные отпечатки ладони её отца. Владимир трясёт рукой так, словно всё, о чём он мечтал, это дать своей дочери пощёчину. — Никуда ты не пойдёшь. Моя дочь не будет подстилкой у какого-то юродивого сопляка, — рычит Владимир, готовясь нанести дочери очередной удар. Алина, всё ещё находясь в каком-то далёком измерении собственного разума, сидит на диване, прижимая ладонь к горящей от боли щеке и смотря в одну точку. Взгляд девушки совершенно потерян и беззащитен. Артур кидается на Владимира прежде, чем тот нанесёт дочери ещё один удар. Парень ловко заламывает руки мужчины, делает перехват и грубо отбрасывает отца Алины на пол. Тот с громким звуком падает на каменную плитку, хорошо прикладываясь к полу головой. — Ах, ты, сучонок, — шипит Владимир. Его глаза наливаются кровью, как у разъярённого от бешенства дикого пса. Инга с криками и проклятьями в сторону Артура бросается к отцу Алины. Артур, тяжело дыша, не медлит ни секунды, бережно берёт Алину за плечи и прижимает к себе. Девушка постепенно отходит от состояния «невменяемости» и ясным взглядом, полным отчаяния и боли, смотрит на своего отца, отнимая ладонь от щеки, на которой ярким следом виднеются отпечатки пальцев. — Больше вы никогда к ней не прикоснётесь, потому что теперь я буду и её отцом, и её братом, и её защитником, вам ясно, Владимир Петрович и Инга Андреевна? — спокойно говорит Артур, едва сдерживая рвущийся наружу гнев. — Счастливо оставаться. Инга и Владимир смотрят на парня так, словно он только что продемонстрировал им лекарство от рака. У отца Алины внутри что-то щёлкает, будто какая-то часть пазла в его голове не сходится. Артур быстро выводит Алину из дома, минуя белоснежные коридоры. Воздух на улице кажется таким свежим и оживляющим, словно последние двадцать минут молодые люди находились в камере заключения без окон и дверей. Ветви деревьев медленно качаются на лёгком августовском ветру. Солнце почти садится, окрашивая небо в кроваво-алый цвет. Небо становится похожим на холст какого-то художника, повсюду яркие пятна и блики. Вдалеке слышится детский смех и шелест деревьев. Запах травы становится ещё более резким. Алина растерянно смотрит по сторонам, оглядывая знакомую обстановку, но словно больше не узнавая её. Артур осторожно сажает Алину в машину и пристёгивает её. Парень не медлит и не может успокоиться, пока не покидает территорию этого особняка, в котором выросла его возлюбленная, но который, кажется, рушит жизни всех, кто когда-либо в нём находился. Сердце Артура звонко стучит в его груди, намереваясь вырваться из неё. Парень выводит тачку на небольшую парковку около одинокого супермаркета и глушит мотор. Пару минут молодые люди сидят в тишине, смотря в невидимые точки перед собственными глазами. Но Артур чувствует, слышит, как сердце Алины кричит от боли. Он бросает лишь беглый взгляд на девушку и сразу прижимает её голову к своей груди. Слёзы медленно ползут по щеке Алины, когда она впервые за пять лет начинает сотрясаться от рыданий. Разочарование приходит на пользу лишь тогда, когда оно избавляет от лишних людей, но никак не от родных тебе людей.