Жизнь

И вот Лина жила в армии. Вот однажды настал день присяги. Полковник Бородин собрал всех бойцов (конечно, Лину тоже, он о ней знал) на плацу. Приехали так же их родители. Даже папа Миши и Гели приехал на присягу сына и дочери. И вот полковник Бородин стал читать речь. Во время этой самой речи Лина стояла на плацу и тихо-тихо, незаметно, зевала. Спустя пару минут она подёргала за рубашку одного из старослужащих, Данила Евсеева: — Эй, Дань, долго ещё? Он всегда так долго читает? — Когда присяга — да. А так полковник малословен. Потерпи. И вообще, это только начало. Потом ещё Колобков читать будет. — А это ещё кто? — Видишь того майора — пухляша рядом с Бородиным? Кстати, полковника зовут Павел Терентьевич. — А-А-А. Ну, вижу. И? — Так вот, он наш замполит. Виктор Романович Колобков. Стерва та ещё. При нем только так не ляпни. А то попадет и тебе, и мне. — Поняла, — кивнула тихо девушка. — И этот колобок читать будет речь? — Да, но недолго. — Эх, скорей бы отсюда уйти… — Потерпи. — Слушай, Дань, а можно я потом к Иришке пойду? Они с Линой там чай пить собрались, меня звали. Можно? — Да, конечно. Я Фому и Рыло предупрежу, чтоб тебя не теряли. — Хорошо. Но вот полковник Бородин прочитал речь, которая состояла в «съесть пуд соли и пролить ведро крови, отставить крови, шутка, пота». Он передал слово своему заместителю по воспитательной работе. И вот Виктор Романович начал читать. А Бородин тихо поинтересовался: — Послушай, Романыч, почему эта девушка, Ангелина Медведева, решила пойти в армию? Колобков на секунду оторвался от листков и тихо-тихо ответил: — Вас это так волнует, Пал Терентьич? Пусть служит себе. Полковник Бородин вздохнул и не стал отвлекать от чтения своего заместителя. Потом, после присяги, все солдаты пошли в роту. Там их неожиданно заметил прапорщик Шматко. Он служил в этой же второй роте старшиной. Он представился им: — Здорово, бойцы. Я Ваш командир, прапорщик Шматко. Олег Николаевич. Можно просто товарищ прапорщик. — Ещё один командир, — тихо вздохнула Лина. — Девушка в армии? — удивился Шматко. — Тебя что, сюда затащили? — Никак нет, я сама пришла. Я Ангелина Медведева. Это моего брата, Михаила, папа отправил в армию. Шматко вздохнул и ушёл в каптёрку — распугивать пьющих там днём чай старослужащих. А Лина тоже вздохнула и собралась было уйти, как ее обступили её сопризывники (кроме брата и Кузьмы) и начали ей представляться. — Меня зовут Георгий Константинович Гунько, — промолвил один паренёк и поцеловал ей руку. — А вас, прекрасная леди? — Ангелина Медведева, — процедила девушка и отдернула руку. — Я Сергей Ходоков, — попытался было приобнять её парень с ухмылкой на лице. Но Лина не далась: — Отойди от меня, а то получишь. Я каратэ занималась в детстве, приёмы знаю. И Лина не врала. Пару месяцев она действительно занималась каратэ вместе с братом, но потом и он, и она по разным причинам бросили секцию. Лина занялась языками, а Мише просто это было все скучно. — Пётр Кабанов, — полноватый парень пожал ей руку. Ангел улыбнулась: — Ангелина Медведева. А парень нерусской национальности промолвил: — Иван Вакутагин. — Ангелина Медведева, — улыбнулась Геля. Она сказала: — Ладно, мальчишки, я пошла. Бывайте. Если что, я в санчасти. А то мало ли, Миша меня потеряет. Так что, если он или Кузя Соколов будут спрашивать, где я, я в санчасти. У меня там подруга, медсестра Ирина. — Хорошо, — кивнули Кабанов и Вакутагин, а Гунько вознамерился спорить с Ходоковым, что он покорит сердце девушки. И, пока они спорили, Лина тихо выскользнула за дверь и ушла к Иришке. И да, она знала о том, что Миша поспорил с Кузей на компот и масло за Иришино сердце. Он сразу же начал действовать. Но Ириша не принимала его действий. А Гелька вообще не знала, что же затеял брат. И вот, когда она шла к санчасти, её перехватила Лина-первая и таинственно сказала: — Не ходи пока в санчасть. Побудь у меня. — Почему? — удивилась Лина. Другая Лина же ничего не сказала, а только показала глазами в сторону санчасти. — Ну, Мишка! Ну, молодец! Выиграл — таки! — ахнула Лина, и было отчего. Возле санчасти её брат и подруга самозабвенно целовались, не обращая внимания на то, что их видят. И видели их не только Лины, но и так же майор Колобков с противоположной стороны от санчасти. Он как раз шел к себе через санчасть и увидел это. Майор опешил, но потом разозлился. Да, он был женат, но находился на грани развода, а, когда Ирина впервые пришла в часть, влюбился, как мальчишка. Но теперь он видел, что неприступная девушка встречается с каким-то рядовым, и был готов уничтожить Мишу. Лина же хотела предупредить брата, но было поздно, ведь майор приближался к парочке. И Лина решилась на отчаянный шаг. Она побежала к Виктору Романовичу, отвлекая его расспросами, тем самым давая шанс Ире с Мишей оторваться друг от друга и разбежаться по углам. Когда двое влюбленных разошлись, Лина отстала от майора и незаметно улыбнулась. Она поняла, что всё хорошо. Но майор понял, что она отвлекла его специально. Он ни слова Лине не сказал, только лишь задумал убрать Мишу с дороги, чтоб не мешал ему покорять Иришу. И вот Лина пошла в санчасть к Ире, когда майор ушёл: — Ирочка, вы с Мишкой встречаетесь? — Да, — покраснела от счастья девушка. — Осторожнее, — предостерегла Лина. — Майор Колобков задумал погубить ваше счастье и убрать Мишу подальше. — Спасибо за совет, — кивнула Ирочка. — Будешь чай? — Да, пожалуй. Лину позвать? — Сама придёт, — ответила Ира. И тут же в дверь раздался стук. Сперва показались конфеты, а потом — и женщина. — А вот и я. — Легка на помине, — фыркнула незло Иришка. — Будешь чай? — Да. Так значит, вы с Медведевым? — Ну да, а что такого? — Ничего, — ответила Лина-первая. — Совершенно ничего. Встречайтесь на здоровье. Просто майор… — Знаю. Лина сказала. Она отвлекла Колобкова от нас. Спасибо, Лина. Лина-вторая покраснела: — Да не за что. Я хотела вам помочь И вот они пили чай. Но наступила ночь. Офицеры давно разошлись по домам. Полковник Бородин ушел домой к своей жене. Майор Колобков тоже ушёл, пока к жене, с которой собирался разводиться. Ушёл и прапорщик Шматко, к своему одиночеству. Он жил один, ведь у него не было ни жены, ни девушки. Ушёл так же капитан, Николай Николаевич Зубов, к своей жене, Вере Александровне. Остались лишь старослужащие, молодые да Лина со своей компанией. — Ой, — подскочила Ира. — Темно ведь уже. Лин, тебе домой пора. Эвелина встала: — Да. До завтра. — Пока, — попрощалась Ириша. — Я тоже пойду. — И тебе не страшно идти по темноте одной? — Страшно, а что поделаешь? — Подожди пару минут, я сейчас. Лина вмиг смоталась в роту, разбудила Мишу и попросила проводить Иру. Она привела его к санчасти, а сама уселась на диван после их ухода, да там и заснула. Она не заметила, да что там, даже не почувствовала сквозь сон, как её подняли мужские руки и аккуратно понесли в сторону казармы. Там Евсеев (а это был, конечно, он) принёс её в каптёрку и уложил на диван. Сопризывники спросили шёпотом: — Ну что? — Видите — спит. Я в санчасти её нашел. Пылеева ушла, Медведев, видимо, с ней. Ангелина, наверно, попросила. — Медведев, что, с ней? — хмыкнул Рыло уж слишком громко. — Тише, тише. Разбудишь. Ангел утром проснётся, у неё и спросишь, встречается её брат с медсестрой или нет. — Ангел? Но… — Что? — Ангелина просила звать её «Линой» — Ангел — тоже сокращение. И ей подходит. Она такая милая во сне, как ангел. Да и вообще милая, когда не сильно борзеет. Хотя бывает это редко. Все трое «дедов» умилились, смотря на спящую молодую девушку — «духа». — Кстати, слыхали, — тихо сказал Фома. — Наши «духи», Гунько и Ходоков, поспорили, кто её завоюет. — Обломаются, — фыркнул Евсеев. — Её сердце никому из них и из нас не принадлежит. Она неприступная, как была когда-то Пылеева. — Но ту покорил Медведев, — возразил Рыло. — И Медведеву, может, кто-то завоюет. — Сомневаюсь, — сказал Евсей и зевнул, предвосхищая все вопросы. — Давайте лучше спать. Утро вечера мудренее — Согласен, — сказал Фома, и они ушли в роту, перетащив Лину на её кровать. И вот все уснули — и «деды», и «духи».