Жизнь

И вот Лина пребывала во второй мотострелковой роте. Дни шли. Проходило время. У Рыла был ещё день рождения. Старослужащие ходили в лес за самогоном, чтоб его поздравить. А ещё они приказали молодым написать поздравление и поздравить сослуживца. Поздравление было: «От Карпат для Пиринеев круче всех сержант Рылеев. С днём рождения поздравляем, дни до дембеля считаем» А Линка ещё подошла и повисла на шее друга, обняв его и поздравляя. А потом их чуть было не запалили капитан Зубов с прапорщиком Шматко. Да ещё Колобкову кто-то донёс. Но «деды» выкрутились. Они налили в бочку мыльную воду, тряпкой, смоченной в которой, перед этим заставили протирать Ходокова окна в каптёрке. А Колобков и вообще строил пакости Ире с Мишей, хотел убрать Мишу с дороги. Так вот, однажды Константина Рылеева потихоньку досрочно убрали из армии. Но непонятно, то ли в дисбат он исчез, то ли на дембель раньше нужного. И пришёл к ним в роту новый сержант, Константин Прохоров. Лина, как обычно, в ту пору уже встала и собиралась, как всегда, пойти пить чай к Иришке. Но тут старослужащие её позвали и сказали, что Рыло ушёл, а вместо него теперь новый сержант. Брат Линки, Миша, фыркнул: — Поменяли рыло на мыло! Прохор же, заметив Ангела, удивился: — Девка в армии? Каким ветром ее сюда занесло? Она что, с ума совсем сошла? — Эй, полегче на поворотах, — отозвался Евсеев. — Я хотела в армию. И буду служить, — отчеканила Ангелина, глядя прямо в глаза Прохорову. — Меня зовут Ангелина Медведева, товарищ сержант. Причём обращение «товарищ сержант» она выговорила сквозь зубы. Затем Лина обратилась к Фоме и Евсею: — Вить, Дань, вы же не против, что я к Ире в санчасть пойду с ней чай пить? Не теряйте, если что. — Хорошо, — кивнули сержант и рядовой. — Заходи потом в каптёрку. — Постараюсь, — улыбнулась Лина. Когда Лина ушла, Прохор обратился к сопризывникам: — Почему вы разрешаете ей звать себя по имени? — И ты, Прохор, заходи в каптёрку. Не против такого прозвища, кстати? — Нет. Ну так почему? — Придёшь в каптёрку, узнаешь. Кстати, тебя же Константин зовут? — Ну да. Откуда знаете? — Это неважно. — Ну ладно. И все разошлись по своим делам. Миша, узнав, что Лина у Иры, решил тоже пойти к Иришке. Но Колобков всё это знал и ведал. Он думал, какой же вред ему нанести Медведеву. И вот, когда он сидел к себя в кабинете, его осенило. Майор выкрикнул вслух, глядя на кобуру с пистолетом: — Эврика! Конечно! Пистолет! Я его дам в кобуре подержать Медведеву, а сам куда-нибудь отойду, потом попрошу полотенце, его рядом не окажется, я заставлю Медведева бежать за ним, а сам припрячу пистолет и обвиню Медведева в краже. Его под суд, я ликую. Пылеева прибежит просить, а я — бац! — и ей скажу, что, мол, вы, Ирина Дмитриевна, выходите за меня замуж, а я отпускаю Медведева на волю. Если не хотите, то так тому и быть Но штабной писарь Звягин, который помогал Колобкову в бумагах, нечаянно подслушал его разговор и побежал в санчасть. Он знал, что Лина всегда там. Это знала вся часть (ну, только солдаты, офицеры не знали). Вот Звягин вломился в санчасть и сказал: — Ангелина Петровна, мне нужно с Вами поговорить. — Звягин? — Лина не знала его имени, но знала, кто он. — Что случилось? Он отвёл Лину в сторону: — Ангелина Петровна, Вашему брату угрожает опасность. И Вам, Ирина Дмитриевна. Майор Колобков задумал погубить Михаила Петровича. Я подслушал его план. И Звягин раскрыл Лине и Ире план майора Колобкова. Иришка ахнула: — Ах! Что же делать! Лина поняла вперёд: — Я побегу к Мишке, его надо предупредить, чтобы ни в коем случае не отходил никуда. А ещё лучше сразу притащить в роту и спрятать в тумбочку это идиотское полотенце. Тогда план Виктора Романовича обломится. А вы, Ириш, будьте осторожнее, а то Миша и правда не доживёт до дембеля. И вот Лина убежала искать полотенце и предупреждать брата. Звягин тоже ушёл. А Иришка мелко-мелко задрожала от страха. Но вот все было в порядке. По крайней мере, пока. Потом настал вечер, и Лина попросила Мишу проводить Иру, а сама зашла в каптёрку. — Привет, парни, — поздоровалась она со старослужащими. — Чай пьете? А вы знаете, что Колобков задумал погубить моего брата? Фомин и Евсеев покачали головами. Прохоров же вообще сидел в шоке. Лина подошла к нему и помахала руками перед его носом: — Эй, очнись. Она протянула руку: — Я Ангелина Медведева. Прохор от растерянности пожал руку: — Я Константин Прохоров. — О, забавно. Был тут в роте один сержант, тоже Константин. Но теперь он на дембеле. — Понятно. — Кстати, можешь звать меня Линой. Фома и Евсей посадили Лину, заметив, что она начинает дрожать от холода, между собой и налили ей горячий чай. — Спасибо, — выдохнула девушка. А парни сказали: — Ну, рассказывай. Что там с Колобковым? — Да он Мишку подставить хочет. Лина пила чай и рассказывала план, но в конце добавила: — А ничего у него не выйдет. Я Мишке всё рассказала и добыла то самое полотенце на всякий случай. Парни улыбнулись и повели Лину в кроватку. Потом и сами пошли спать.

***

Однажды майор Колобков решил претворить свой план в жизнь. Он увидел, как в роте дерутся Евсей с Прохором. Они объяснили ему, что тренируются. Тогда он предложил посоревноваться с ним. Он повалил Евсеева на пол. И на тумбочке как раз в тот день стоял Миша. Вот до этого майор отдал Мише подержать свой пистолет в кобуре. После всего этого Колобков подошёл к Мише с просьбой дать ему полотенце, чтоб вытереться после умывания лица. Виктор Романович думал, что Медведев убежит, а план осуществится, но не тут-то было. Ведь Лина сделала всё по-своему. И вот Миша достал из тумбочки полотенце и протянул майору. Тот взял полотенце, а сам разозлился. Он внутренне бушевал, ведь план летел ко всем чертям. Потом Миша отдал майору пистолет и тот, разозленный, ушёл. А Лина ликовала, ведь все были спасены. Ещё, до этого, был «день золотого духа», когда «духи» становились на день «дедами», а «деды» исполняли приказы «духов». Ну, в общем, пока все были счастливы, а майор Колобков очень злился. Он строил новые планы по уничтожению Медведева. Но Лина думала иначе. Она однажды пошла к полковнику Бородину и рассказала, что майор хочет посадить её брата в дисбат ни за что. И вообще, майор к ней приставал. И к её лучшей подружке, медсестре Ирине Пылеевой. — Пользуется, — говорила Лина. — Что Ириша незамужняя. Но Ирочка встречается с моим братом. И, товарищ полковник, он меня лапал. Пытался даже обслюнявить. Конечно, Лина слегка привирала, потому что к ней майор Колобков не лез, но ложь во благо — это не ложь. Бородин её послушал да и призадумался. Он-то хотел дать Колобкову звание подполковника, а тут… Лезть к девушке, у которой есть парень, хотеть погубить рядового, лезть к девушке-рядовому. Это уже на дисбат тянет. Но Павел Терентьевич пощадил замполита (уже почти бывшего) и всего лишь уволил его. Причем, за что, так и не объяснил майору. Дал лишь на прощание звание подполковника, чтоб вспоминал не с грустью. И всё. Потом он задумался — кого же взять в новые замполиты? А Лина посоветовала: — Сделайте товарища капитана Вашим заместителем по воспитательной работе. — А командиром второй роты кто будет? — Прапорщик Шматко. — Идеальная мысль! И вот все избавились от Колобкова. Ира вздохнула спокойно. Миша тоже. Зубов Николай Николаевич стал замполитом, а Шматко Олег Николаевич стал ротным. И жили они хорошо (потом появился Смальков и новые «духи», но про это в дальнейшем). И вот в части снова настала ночь. И старослужащие, и молодые спали.