Жизнь

И вот наступило утро. Старослужащие спали в своих кроватях, как спали и молодые. Спала и Лина. Но вот их сон прервался командой дневального: — Рота, подъём! Старослужащие отмахнулись и продолжили спать, а молодым, как и Лине, спать было некогда. Они подскочили и принялись одеваться за сорок пять секунд (кроме Лины, та специально тянула время). Затем потихоньку начали просыпаться и «деды». Они встали с кроватей и заметили Ангелину, медленно натягивавшую брюки (футболку та, конечно, надела). Старослужащие удивлённо переглянулись: — Не поняли? Сержант Евсеев (его звали Данил) подошёл к девушке: — Медведева, а ты не обнаглела ли? — А? Что? — сделала вид, что не поняла, Лина. Евсеев хотел было ударить её, но Ангел так умильно посмотрела, что он вздохнул и сказал: — Одевайся живее. На завтрак опаздываем. Завтрак же готовил повар, тоже из старослужащих, Василий Сухачев. Они уселись и стали есть. Тут в столовую вошла медсестра, красивая черноволосая девушка, и гордо прошествовала на кухню. Константин Рылеев, «дед», сказал: — О-о-о, пошла, цаца. Брат Ангелинки обернулся ко входу и увидел её, эту медсестру. Он сразу же запал на нее, но не решался признаться себе. Чуть позже он поспорил с Соколовым на масло и компот, что девушка будет его. А пока же все, позавтракав, пошли в казарму. Лина же, посмотрев на старослужащих так, что те не сказали ни слова, пошла в сторону медсанчасти. Там же та девушка, бывшая в столовой, перебирала таблетки. Лина постучала: — Можно? Здравствуй. — Здравствуйте, Вы ко мне, — подняла голову медсестра. — Ой… — Ну, почти, — улыбнулась Ангелок. — Давай знакомиться. Ангелина Петровна Медведева. Да, я здесь по собственной воле. Это брата моего папа запихнул в армию, а я сама решила. Можно Лина. — Ирина Дмитриевна Пылеева, — улыбнулась и девушка. — Можно просто Ира. Так ты пришла познакомиться? — Ну да. — А что же старослужащие? — А я им глазками поморгала, они дар речи потеряли, и до сих пор в шоке. — Ну ладно, — улыбнулась Ира. — Чай будешь? — Давай. — Сейчас. Ирина ушла в изолятор. Там у неё хранилась коробка чая, и стоял чайник. Но конфет не было. И вообще все сладости закончились. Иришка же была сладкоежкой и подъедала все сладости за день. Но Геля была не меньшей сладкоежкой. И вот Ира вышла, неся в руках две кружки с чаем: — Только, прости, ничего к чаю нет. Может, в чепок сбегаешь? — Давай, а где это? — Сейчас объясню. И Ириша объяснила Лине, как найти чепок. Лина пошла за сладостями.

***

В чепке же за кассой стояла женщина в синем халате. Как ни странно, тоже черноволосая. Лина подошла ближе к кассе: — Здравствуйте. — Добрый день, — кивнула женщина, но тут же смягчилась: Вы — новенькая? — Да. Ангелина Петровна Медведева, приятно познакомиться. Можно Линой звать, — Ангел протянула руку. — А я Эвелина Георгиевна, — пожала руку женщина. — Тоже Лина, как ни странно. — Слушай, Лин, — сказала Лина-вторая (которая Медведева) — продай мне, пожалуйста, вон те конфеты «Кокос» — А тебе зачем? — Да с медсестрой познакомилась. Чай хотим попить. — О, ты узнала Иришку. Подожди минутку, я с тобой пойду. — Хорошо. Лина-первая быстро переоделась, взяла конфеты, повесила табличку «Ушла на обед», и они пошли в санчасть.

***

Там Лину уже ждала Ириша. — Ой, Эвелина Георгиевна, — подскочила она. Лина-первая протянула конфеты: — Вот, Ириша, теперь ты можешь пить чай. Угостишь? — Да, сейчас, — засуетилась девушка. Она достала третью кружку и налила Эвелине чай. Они стали пить чай и сплетничать обо всём. Лина-младшая даже забыла про казарму и «дедов», а ещё про брата. Но Миша помнил о сестре. Как раз в тот момент, когда Лина пила чай со второй Линой и Ирой, Миша захотел обратиться к сестре, но ни в казарме, ни возле расположения, её не нашел. Он запаниковал. Обратился к Соколову, но Кузьма не знал, где Лина. Тогда Медведев запаниковал ещё больше и сказал «дедам», что Лина пропала. Парни не стали поднимать тревогу. Они просто пошли искать девушку. Данил Евсеев сказал: — Так, братцы. Все вместе и в одном месте мы её не найдём. Ты, Медведев, остаёшься в роте, на случай, если девушка объявится. Ты, Рыло, идёшь в чепок. Константин Рылеев кивнул, соглашаясь со словами сопризывника. — Фома, ты, пожалуйста, поищи её в каптёрке, бытовке и других помещениях. Виталий Фомин кивнул. — А я пошел в санчасть. Мало ли. И с этими словами Данил Евсеев удалился в сторону санчасти. Конечно, он был прав. Лина-младшая сидела там и пила чай, болтая с Ириной и Линой-первой. Но тут её веселое пребывание вдруг бесцеремонно прервалось. Её ухватили за рукав блузки, потянули и строго сказали: — Так, Медведева, ты борзеешь. Твой брат себе такого не позволяет. А ещё девушка. — Ой, — Лина обернулась на говорившего. — Товарищ рядовой? Простите, я просто заговорилась. Наверно, пора идти. Лина, Ира, прощайте, я ещё приду. — Прощай, — отозвались растерянным эхом девушка и женщина. И вот Евсеев повел Лину к казарме. По дороге он отчитывал её, как ребёнка. Лина слушала-слушала, а потом неожиданно разревелась. Она знала, как можно действовать на мужчин. Мама в детстве обучила её секретному приёму и сказала применять в нужном случае. Конечно, Данил тут же растерялся и принялся, как мог, утешать девушку. Он довел её до каптёрки, где сидели остальные двое старослужащих. Медведев, конечно, в отчаянии бродил по двору. Его пока звать не стали и уведомлять о находке тоже. Парни наперебой в два голоса принялись укорять Лину, а та как возьми и расплачься снова. Те растерялись: — Лина! Лина! Ну ты чего? А девушка плакала: — Я же не знала-а-а… Прости-и-ите… Данил вздохнул и погладил Лину по волосам: — Успокойся. Лина прижалась доверчиво лбом к его плечу и незаметно улыбнулась. А старослужащие сказали: — Слушай, Ангелина, давай познакомимся. — Так мы же знакомы, — от шока она распахнула очень широко огромные голубые глаза. — Нет, по-нормальному. Ты же не знаешь наших имён. — Это да. — Только чур, при офицерах мы рядовой Евсеев и сержанты Фомин и Рылеев, а ты рядовой Медведева. Договорились? — Хорошо, — сказала Лина. Фома первый протянул ей руку: — Виталий Фомин. — Ангелина Медведева, — пожала сильную руку девушка. Она улыбнулась: — Сильное у тебя рукопожатие. С девушкой, когда появится, будь осторожен. Фома фыркнул, а Евсей протянул руку: — Данил Евсеев. Ангел пожала руку: — Ангелина Медведева. Потом и Рыло: — Константин Рылеев. Ангелина представилась и ему, и сказала: — Мишку позовите. Он, небось, за меня переживает. Так и сделали. Позвали Медведева. Он стал укорять Лину, а та, зная, что на брата плач не действует, опустила глаза в пол, будто извиняясь. Миша смягчился и, обняв сестру, повёл в роту. Старослужащие улыбнулись. Потом настала ночь. Прозвучала команда дневального: — Рота, отбой. И все улеглись спать — и старослужащие, и молодые.