Фаза первая. Выход есть всегда.

Сильный ветер, который был слишком редким явлением в Глэйде, развивал ее волосы. Теплый, всегда несущий в себе запах травы, всегда имеющий металлический привкус, который напоминает о том, что все они находятся в ловушке. Первое время было сложно говорить, ходить, даже стоять на месте. Каждый шаг отдавал странной болью, как напоминание о том, что она три дня провела в одном положении. Темнота стала неотъемлемой ассоциацией с тем местом, и как можно меньше хотелось погружаться в нее вновь. Прошло всего несколько часов, но солнце уже подходило к зениту, а вдалеке слышалось стучание молотков, звуки животных с Живодёрни животных, которым уже вечером суждено стать ужином, и голоса. Десятки разных голосов, весело галдящих о прелестях беззаботной жизни. Грейс никогда не принимала во внимание столь повседневные звуки, которые раньше даже не замечала. Даже тихий Лабиринт имел собственный звук. Завывание. Протяжное, и совершенно неестественное завывание. Он привлекал ее. Привлекал каждым поворотом, которые она могла видеть. Загадочностью, которая постоянно крутилась вокруг него. Одиночеством, которое бегуны вынуждены ощущать там каждый день. Да, странное чувство пустоты, которого она боялась всего несколько часов назад, теперь притягивало ее, совершенно не имея на то причин. С каждой минутой желание попасть туда росло, а стремление разгадать его загадку затмевало страх, который она испытывала каждое утро, когда в стенах пропадали друзья. — Разве Алби разрешал тебе спускаться? — спросил Фрайпан, с грохотом поставив несколько огромных кастрюль на столешницу. — Или ты снова не слушаешь его? Она продолжала неподвижно сидеть на своем месте, облокотившись спиной к стене. Кухня Фрая была единственным спасением от тоски, которую она испытывала в четырех стенах. — Не слушаю, — Грейс продолжала неотрывно смотреть на жизнь, которая кипела вокруг, прижав еще сильнее ноги к груди. — Он не знает, что мне пришлось пережить за эти три дня. — Разве ты не спала? — Повар замолчал, но Грейс чувствовала, как он неотрывно смотрит ей в спину, в ожидании ответа. — Скорее просто лежала все то время без возможности поговорить, попросить или просто моргнуть. Она врала. Врала, даже не заикнувшись о правде. Какой смысл говорить правду, если она ничем не поможет? Вот именно. Его нет. — Даже снов не видела? — - Тихо спросил Фрайпан. Грейс медленно замотала головой. — Только темноту. Его детская натура, скрывающаяся под маской сильного работяги притягивала. Он был все еще ребенком, как и все они, которых просто заставили выживать, не дав даже выбора. Звук шагов парня становился все отдалённее. Он уходил. Снова не желая продолжать диалог. В глубине души ей хотелось поговорить об этом с кем-то, но вто же времяя она понимала, что совершенно этого не хочет. Грейс облокотилась головой о стену, и медленно закрыла глаза, сознательно погружаясь в темноту, которая сейчас почему-то казалась единственным другом. Выходом, который нужен именно ей. Размазанные пятна постепенно складывались в картинки. Лесной воздух, пропитанный запахом хвои, треск костра, ночное небо, на котором рассыпались звезды. Минхо хлопнул в ладоши, подскочив с бревна, которое находилось возле костра. — Что насчет страшных историй на ночь? Минхо, Бен, Ньют… Здесь были все друзья, которыми она так дорожила. Билли сидел у костра, и вместе с Фрайпаном поджаривал на нем что-то съедобное, что стало всего-лишь пятном в ее сознании. Луи тыкал пустой палкой в догорающие угли, наблюдая за Минхо, который вел бурные дискуссии с Алекс. Тимми сидел у одной из палаток, уже явно клюя носом. Здесь же был и Марк. Забойщик, кто был последним прибывшим до Грейс, но с которым им никак не удавалось поговорить хоть о чем-либо. — Может нам стоит хотя бы дождаться, когда Грейс уйдет спать? — Алекс кивнул на девушку, прервав ее от наблюдений упоминанием имени. — Что думаешь, Грейс? — Минхо победоносно скрестил руки на груди, ожидая ответа, в котором был уверен. Она не могла открыть рот, будто тело совершенно не слушалось ее. — Я не против. — Мысли стали словами, что было совершенно не странно, учитывая что это всего лишь игры сознания. Чья-то рука упала ей на плечо, но обернувшись, она увидела лишь пустоту. Тьму, которую видела в первые секунды, когда только закрыла глаза. — Кажется, я не давал тебе разрешение выходить из комнаты. — Басистый голос, который раздражал ее с каждым словом все больше, спутать было сложно. Алби. Картинка пропала, и уже вряд ли когда-либо вернется. Вряд ли когда-либо станет явью. Но она не спешила открывать глаза, на которые сейчас наверняка смотрит вожак, прибывающий в далеко не радужном настроении. — Там душно. Снова ложь. Ложь, которую спустя секунду она сама посчитала глупой. Вздох, переполненный яростью и негодованием, донесся до ее ушей. Грейс казалось, что с каждым днем он испытывает все большую злобу к каждому, с кем удается поговорить за эти сутки. Впрочем, даже это со временем она перестала замечать, чем порой еще больше выводила вожака. — Бросить бы тебя в кутузку на денек. Шаги начали отдаляться, а воздух постепенно перестал носить в себе все его пренебрежение как Глэйдом, так и теми, кто здесь живет. Легкий порыв ветра снова разнес ее волосы, а с закрытыми глазами стало проще замечать незначительные звуки. Тихий шелест листьев, вой, сопровождающий каждый порыв, словно где-то в этом месте появился сквозняк. Восторженные вопли глэйдеров, которые слишком устали от жары нещадно палящего солнца. Перед глазами вновь появились пятна. Белые, совершенно нереальные пейзажи, которые она никак не могла представить в реальности. Пронзающее чувство холода, доводящее до дрожи в коленях. Снег. Это снег. Это зима. Белые комки слетают прямо с неба, плавно опускаясь на землю, которая светиться и искриться, стоит жаркому солнцу попасть своими лучами на него. Хотя кажется, зимой оно совершенно не греет. — Ты видел когда-нибудь снег? Грейс была уверена, что Фрай находиться где-то неподалеку, поскольку все еще слышала его шаги, которые в один момент прекратились. Ему пора привыкнуть, что она умеет задавать вопросы, на которые не было никакой наводки. — Я думаю, видел, только не помню этого. Его слова не вывели ее из той сказки, в отличие от Алби, нагло нарушившего покой. Его ответ можно было предугадать, но до последнего хотелось верить, что и тут когда-нибудь наступит зима, и все станет белым. Совершенно неестественным. Сказочным и волшебным… Во рту почувствовался вкус мороженого, от холода которого сводило зубы. Она помнила его. Вид, вкус. Помнила, как держала его в руках. Но не помнила с кем его ела, покупала. Не помнила где находиться, и где нашла деньги для его покупки. Не видела лиц людей, тени которых проходили мимо. Не видела ничего, кроме мороженого. Так было совсем. Совершенно с каждым предметом, которого она не видела здесь, но откуда-то знала, что знает о нем.

***

Время уже близилось к вечеру, и Грейс нехотя перебралась к себе в комнату, дабы не мешать повару делать свое дело. На небе начали появляться первые закатные краски, напоминая о тех вечерах, когда им с Ньютом удавалось побыть наедине друг с другом. Она молча наблюдала за работающими глэйдеры, некоторые из которых компаниями уходили с рабочего места. На плантации, где сейчас работали ее друзья, некоторые из которых до сих пор думают, что она все еще спит. На стены Лабиринта, которые притягивали ее все больше с каждой секундой. Невероятно высокие сооружения, построенные человеком. Просто невозможно. Грейс уложила голову на руки, которые лежали на раме, и с интересом начала рассматривать южные стены.Такие же, какк и все остальные. Несколько проходов, ведущих в разные стороны, потрескавшиеся стены, с которых до самой земли свисали заросли плюща. Загадка, которая так и не была разгадана. Две фигуры выбежали из Лабиринта, одна из них спустя несколько секунд начала размахивать руками, направляя указательным пальцем в сторону окна, из которого сейчас торчала ее голова. Крис. Алекс. Грейс оттолкнулась от окна, и спустя пару больших шагов преодолела расстояние до двери, сильно распахнув ее. Комната была крайней, и лестница находилась практически под дверью, что сейчас было кстати. Ступенька за ступенькой. Большой прыжок с последних нескольких, и взгляд Фрайпана, который не совсем понимал причину этой гиперактивности. Снова дверь, которая также была распахнута со всей силы, без оглядки на последствия. Шуршание травы. Несколько метров, которые оставались до парней. Грейс вытянула руки, буквально впечатавшись в грудь Алекса, стараясь сохранить равновесие, и иногда покачиваясь, переступая с ноги на ногу. Мысль о том, что они могли сегодня не успеть, или быть укушенными сводила с ума, а от непривычных нагрузок тряслись колени. Снова несколько эмоций, и радость, что она вновь может испытывать их. — А как же я? Наигранный тон всегда выдавал Криса, который кажется стал приемником Минхо в этом непростом деле. Ноги немели, но она успела схватиться за него. Чувство свободы, которые она каждый раз испытывала при порывах ветра вернулось. Весь день преследовали мысли о том, как хорошо было здесь. В месте, которое стало домом. С людьми, которые стали семьей. Хотеть остаться тут и разгадать загадку, которая вытащит нас отсюда. Это самое сумасшедшее, что могло прийти мне в голову… Она отпустила Криса, стараясь изо всех сил не упасть на землю. Коленки дрожали, а ноги практически не чувствовались. Неплохо. Они молчали, молча переглядываясь друг с другом, даже не пытаясь начать разговор. Все темы в один момент исчезли, оставляя вместо себя только нелепые жесты.

***

Место, которое нашлось абсолютно случайно, и стало любимым. Место, где она встречала те самые значимые закаты, дающие надежду хоть на что-то. Место, где она раз за разом представляла себе не только бедующее всего Глэйда, а их с Ньютом. Грейс закрыла глаза, в который раз погружаясь в поток мечтаний. Огромные здания, возвышающиеся к самому небу.Толпый, проходящих мимо, и даже не замечая никого вокруг. Люди, погруженные в свои проблемы. Уволили с работы, бросила жена, отвергла девушка, которую любили много лет. И девушка. Одна единственная, на чьем лице сияет улыбка, казавшаяся чем-то неземным в этом обществе. Здесь не бывает хорошей погоды, но даже в туманах и дождях она находит что-то сказочное. Что-то хорошее. Тут нет того заката, который она видит каждый вечер в Глэйде. Серое небо, мокрый асфальт, в небольших лужах которого то и дело сияют загорающиеся со временем вывески, предназначенные для заманивания посетителей поздним вечером. Капля дождя падает прямо на кончик носа. Снова дождь, но у нее нет зонтика. Он усиливается, и хмурые люди вынуждены прятаться от ненавистного всеми дождя под зонтами, даже не осознавая всю прелесть такой погоды. Холодные капли дождя стекают по лицу, которое продолжает улыбаться, несмотря ни на что. Волосы мгновенно намокают, и становятся похожими на червяков, но ей это не важно. Ей ничего не важно. Красный свет светофора, предназначенного для людей, сменяется зеленым, и толпа мгновенно пытается снести всех вокруг, чтобы поскорее оказаться дома. Дома, где кого-то ждет семья, горячий ужин, чашка чая, которая так кстати пришлась бы в дождливую погоду. Любимый пес, который всеми силами постарается утешить хозяина, потерявшего очередную премию, но сделает только хуже, раздражая радостью и заботой хозяина. Она не спешит идти вперед, но встречается взглядом с парнем, которого знает кажется всю свою жизнь. Блондинистые волосы, карие глаза, напоминающие о домашнем уюте, который не ценят эти хмурые люди. Он улыбается, так же промокая под дождем, засунув руки в карманы длинного синего дождевика. Иногда кажется, что он светиться на фоне остальных. Кажется, что ему тоже не важно все то плохое, что случилось за день. Светофор вновь изливает красный свет, но они продолжают смотреть друг на друга. Им некуда идти. У них нет дома в этом мире. Но у них есть то, чего нет у всех этих людей. Есть способность видеть хорошее во всем и даже в самом плохом. Они так и стоят друг напротив друга, думая обо всем хорошем, что произошло с ними за день. О том хорошем, которое ждет их завтра. Грейс открывает глаза, и в который раз видит синее небо, только-только покрывающееся звездами. Он не пришел. Много работы, много забот, сейчас это не важно. Нет той обиды, которую она должна испытывать. Нет той злобы, которая должна появиться. Есть только чувство защищенности. Ведь где бы он сейчас не был, он всегда будет рядом, как только это понадобиться.

***

Она проходит мимо бушующих глэйдеров, поспевающих на ужин. Они не те люди из воспоминаний. Они видят только хорошее, совершенно не зацикливаясь на плохом, которое ежедневно происходит с ними. Кухня Фрайпана, на которой всегда царит уют, гармонично смотрящийся с постоянной занятостью и работой. Комната, которая практически заросла пылью за те три дня, что она провела без сознания. Свеча, стоящая прямо на тумбочке у кровати, которая каждый вечер освещает эту комнату. Здесь есть свет, но вот только он не проведен в комнат, что, впрочем, не так уж плохо. Она несколько раз чиркает по коробку со спичками, чтобы в который раз зажечь свечу. Теплый свет, который мгновенно заливает большую часть небольшой комнатки. Грейс в который раз рассматривает ее при таком свете. Пламя огонька беспорядочно рвется, словно пытаясь вырваться из места, в котором рано или поздно погибнет. Цветы. Синие — голубые, прямо как в том самом воспоминании. Небольшой букетик, который кажется вырвали прямо из головы. Записка, на которую чуть не упала капля воска.

Я рад, что ты вернулась к нам. Твой друг Алекс.

Слабая улыбка. Непривычная усталость покидала ее весь день, не давала даже выдать всю ту радость от заботы, которую проявил по ее отношению Алекс. Но не Ньют… Улыбка сменилась грустью, а записка осталась лежать на старом месте. В каком-то смысле она надеялась, что ее сожжёт горячий воск, дабы хоть как-то скрыть тот факт, что цветы не от того, от кого хотелось бы их видеть. Букет уже был старательно упакован в продолговатую стеклянную колбу, которая несмотря на форму уверенно стояла на тумбе. Она сама превратилась в подобие тех хмурых людей, которые только и делали, что зацикливались на плохом. — Только хорошее!.. Сопротивляться усталости было все сложнее, и она практически сразу провалилась в сон, который, как она думала, не настигнет ее больше никогда. Снова темнота. Но теперь она вновь является спасением.