Сердце Защитника (Heart of the Guardian)

Следующим утром, выйдя из своей спальни, Северус обнаружил, что Поттер уже поднялся и теперь сидел на диване с книгой на коленях. — Немного рановато для тебя, не так ли? — спросил он мягко. Голова юноши взметнулась вверх, и он быстро захлопнул книгу. Снейп дёрнулся, нахмурившись. «Что это было?»  — Я не хотел пугать тебя, Поттер. — Гарри, профессор, — поправил его мальчишка более настойчиво, чем обычно. Мужчина разглядывал его какое-то мгновение.  — О чём-то задумался, Поттер? Парень уже открыл было рот, чтобы сказать что-то, изучая лицо профессора, но слегка покачал головой и сказал:  — Эм… нет, профессор. Снейп с сомнением уставился на него.  — Точно? Гарри сделал глубокий вздох и ответил: «… Да…», что прозвучало для зельевара как «нет». Однако он решил не заострять на этом внимание. Если и когда мальчишка захочет довериться ему, он выслушает. Северус провёл рукой по волосам, убирая их с глаз только для того, чтобы они снова упали вперёд, отказываясь подчиняться.  — Завтрак? — предложил он. Гарри положил книгу на диван, и они отправились в Большой Зал. К счастью, Минерва не сказала штату, что Снейп снова был в лазарете, так что он был избавлен от их навязчивого внимания. После завтрака, они по традиции посетили кладбище. Зельевар ожидал, что гриффиндорец после этого направится к Хагриду, призовёт метлу или, в конце концов, навестит Фиренца, но тот вернулся в замок вместе с ним. — Каковы твои планы на сегодня? — спросил он. — О… Я думал, что ещё немного почитаю, — ответил Поттер. Северус лишь повёл бровью.  — Планируете посоревноваться с мисс Грейнджер, мистер Поттер? Мальчишка фыркнул. — Никто не может соревноваться с Гермионой! — Пожалуй. В свете намерений гриффиндорца, Снейп также решил направиться в свои комнаты. Он мог заняться зельями в своей лаборатории, равно как (и это было даже предпочтительнее) в классной комнате по зельям. Министерство прислало запрос на Веритасерум, им теперь требовалось гораздо больше этого зелья из-за предстоящих масштабных допросов Пожирателей Смерти и Егерей. Артур признался, что Кингсли доверяет Снейпу в варке зелий действительно больше, чем министерским мастерам, и очень просил полный котёл сыворотки правды из рук Северуса для наиболее важных допросов и расследований. Сейчас это было особенно актуально, по причине недавней атаки на Поттера. Тот же вернулся к своей книге на диване, а зельевар отправился в лабораторию. В середине утра, когда профессор отмерял цветы липы, чтобы добавить их в уже кипящий котёл с валерианой, пустырником и другими компонентами для Веритасерума, парень заглянул в лабораторию и уселся на стул, лениво раскачивая его и наблюдая. Он выглядел… озабоченным. — Что-то беспокоит тебя, Поттер? — спросил он, отрывая взгляд от мерного стаканчика, который до этого рассматривал. — Не-е-е-т… — протянул Гарри. Снейп ещё какое-то мгновение наблюдал за юношей. Очевидно, тот размышлял о чём-то. Он продолжил свои взвешивания, наметив точку разумной остановки в общем этапе варки, и продолжил работать, зная, что мальчишка чем-то озабочен, но сконцентрировавшись на зелье. У Веритасерума был достаточно сложный состав, и небольшое отклонение от него могло сделать из сыворотки правды смертельный яд. Дойдя до нужного момента, Северус отложил инструменты с ингредиентами, вытер руки и вытащил стул, чтобы сесть на свободное место напротив Поттера. — О чём ты думаешь? — тихо спросил он. Гриффиндорец посмотрел на свои пальцы вялым, расфокусированным взглядом, а затем поднял глаза на Снейпа. Гарри сделал глубокий вздох. — Усыновите меня, — сказал он. Северус моргнул.  — Что? — его мысли замерли, споткнувшись, а затем снова понеслись вскачь.  — Усыновите меня, — настойчиво повторил Поттер, не отрывая взгляда от профессора. Снейп облокотился на стол, сложив домиком кончики пальцев и приложив их к губам, наблюдая за гриффиндорцем, разглядывая его. Чёрные растрепанные волосы Джеймса… зелёные глаза Лили… шрам под чёлкой мальчишки… сложенные руки, покрытые небольшими шрамами, что красноречиво свидетельствовали об опасности, с которой этот парень столкнулся в прошлом году… «Что, во имя Гекаты, Цирцеи и Мерлина?.. » Он провёл пальцем по губам.  — Почему? — и прежде чем юноша успел ответить, Северус продолжил: — Если ты хочешь семью, Поттер, и я могу тебя заверить, что очень понимаю твоё желание, то, безусловно, Уизли… Гарри покачал головой.  — Почему нет? Губы мальчишки дёрнулись.  — Ну, с одной стороны у них уже достаточно детей… — он покраснел и опустил голову, неловко почесав шею. — … Я думаю… Я просто бы стал ещё одним ребёнком… Вы понимаете? Снейп какое-то мгновение смотрел на парня, а затем кивнул. «Это была правда». Хотя, если смотреть на ситуацию реально, Поттер никогда не будет… никогда не смог бы быть… просто ещё одним… Зельевар вздохнул. Этому ребёнку действительно требовалось больше, чем Молли и Артур, при всём великодушии их сердец, могли бы дать. — И… — тут румянец мальчишки стал ещё более сильным, — я точно не смогу жениться, я имею в виду — после этого, на своей сестре, так ведь? Губы зельевара дёрнулись.  — В самом деле. Это было бы… затруднительно. Глаза Северуса весело блеснули, прежде чем он сказал: — Аберфорт?.. — Ну, м… Аберфорт… он классный. Но… он… он мог бы быть моим дедушкой… даже, моим прадедушкой. — Верно, — кивнул Снейп.  — Так что… Профессор удивлялся, почему, во имя Карны и Асклепия, его грудь и живот не болят. Возможно, дело было в спокойствии и прозаичности беседы, что они вели.  — Не уверен, что я… — мужчина замолк. — Что? — с вызовом спросил Поттер.  — Я не совсем подходящий выбор, Поттер, — сказал Северус, повторяя слова, что говорил Артуру и Молли.  — Почему нет? — Почему нет? — он нахмурился. Ответ на это должен быть очевидным. — Из-за моих проблем со здоровьем, — начал он, парень нетерпеливо передёрнул плечами, и Северус начал заново. — Твои родители…  — Мои родители не здесь, профессор. — Точно. Именно потому, что… Так как… я убил твоих родителей, мальчишка! — Нет, вы не делали этого, — казалось, гриффиндорец был готов к этому, повышая голос, чтобы привлечь внимание. — Волдеморт сделал это. И вы не предавали их, так как это сделал Петтигрю. — Да, но… — начал зельевар раздражённо.  — Посмотрите, профессор, — прервал его Поттер. — Я знаю всё это, но… — Это важно, юноша! Твой отец бы…  — Моего отца здесь нет, профессор, — откликнулся Гарри, и его голос становился громче, а лицо вспыхнуло. — Его никогда здесь не было! Его не было здесь, чтобы помочь пройти через всё это, защитить меня! Мой отец никогда не был здесь ради меня! — его глаза наполнились слезами. Грудь Снейпа и его желудок всё же начало жечь.  — Почему не вы мой отец? Почему не вы?  — Что? — Он никогда ничего не делал для меня, а вы… вы… — Поттер всхлипнул. — Он должен был жить. Должен был защищать меня, как это делали вы, — слезы всё же потекли по его лицу. Снейп же был ошеломлён. Боль охватила его шею, а желчь застряла где-то в горле. Он подавил её усилием воли. — Твой отец умер ради тебя! — Северус обнаружил, что также повысил голос. — Что ты ещё хотел, чтобы он сделал, чёрт побери? Он стиснул зубы, и его лицо побледнело от волнения и чего-то похожего на страх. «Как, в итоге, оказалось, что я, из всех людей, защищаю Джеймса. Как до этого дошло?» «Что ты делаешь, Поттер?» Он тяжело дышал, мрачное предчувствие заставляло его сердце безумно колотиться. Чего он боялся? Он не мог понять. «О чём ты думаешь, Поттер?» — Я никогда не защищал тебя, Поттер, — прохрипел он. — Неужели ты не понимаешь? Я никогда не защищал тебя! Поттер смотрел на него потрясённый, растерянный… полный боли. Снейп опустил голову на руки, качая ею, в замешательстве сжимая волосы. В груди болело, и его тошнило. «Не здесь», — сказал он сам себе. — «Не в лаборатории… не перед мальчишкой». «О, Мерлин, меня тошнит». Мужчина вскочил на ноги и бросился за дверь, попав в свою ванную комнату как раз вовремя, чтобы его завтрак отправился в раковину. Его рвало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось, и лишь пустые спазмы сотрясали его тело, из-за чего грудь болела, а сам он ослаб и покрылся испариной. Но ему нужно было оставаться в вертикальном положении. Когда Северус, наконец, повернулся, Поттер стоял в дверях белый, как пергамент, и так же покрытый испариной. Снейп закрыл глаза и покачал головой, что вызвало новый позыв к рвоте. Открыв глаза, он взял полотенце, что протянул ему парень, и вытер лицо, избегая смотреть юноше в глаза… желая, чтобы он сам знал, что надо сказать, сделать… желая, чтобы Гарри не выглядел таким опустошённым и испуганным… чтобы просто было что-то… Он поднял взгляд. — Мне жаль, Поттер.  — Мне жаль, профессор. Слова прозвучали одновременно. Снейп почти засмеялся, если бы не было так больно. Он отмахнулся от извинений гриффиндорца.  — Я думаю, мне надо немного отдохнуть. Северус позволил мальчишке обхватить его за талию и помочь добрести до кровати.  — Хотите, чтобы я позвал… — Нет. Просто… Нужно немного отдохнуть. Поттер молча кивнул с несчастным выражением лица, и развернулся, чтобы выйти из комнаты.  — Поттер… Юноша повернулся обратно. — Всё хорошо, Поттер. Я в порядке. Здесь не за что извиняться. Мальчишка сглотнул, слёзы появились у него в глазах.  — Я прошу… Я хочу сказать… Снейп устало кивнул.  — Всё в порядке. Разбуди меня через час, хорошо? Он не спал, размышляя, пытаясь успокоить свой разум и своё сердце, прежде чем Гарри неуверенно постучал в его дверь. Он махнул рукой в сторону двери и кивнул, когда юноша вошёл, после чего направился в ванную, чтобы умыть лицо. Поттер заварил немного имбирного чая. Молча поблагодарив мальчишку и, походя, отметив, что тот действительно развивает тонкое чутьё на зелья, он взял чай в лабораторию. Гриффиндорец ничего не сказал, просто смотрел на него, затем развернулся и покинул их комнаты. Какое-то время Северус даже не задумывался о том, куда ушёл парень. Он предположил, что тот направился снова к Хагриду или гулял на улице, успокаивая себя, а может, встречался с МакГонагалл. Он закончил с приготовлением Веритасерума, мысленно радуясь тому, что остановил себя раньше, хотя зелью предстояло выдерживаться целый лунный цикл, чтобы дозреть, и занялся сортировкой ингредиентов для первогодок, позволяя знакомой работе успокоить его. Левитировав готовые пакетики в шкаф в классе зельеварения, мужчина решил передохнуть. Выйдя из своей ванной комнаты, Северус замер в замешательстве. Что-то было немного не так в его спальне, но он не мог понять что. После минутного осмотра помещения, он решил, что это, должно быть, результаты деятельности домашних эльфов. Возможно, они немного двинули его кровать, чтобы убрать под ней. В любом случае, никакого непрошенного вторжения не замечалось. Его собственное охранное заклинание почувствовало бы это. Поддавшись порыву, он открыл дверь в комнату Поттера, просто, чтобы проверить. Охранные чары исчезли при его прикосновении. Казалось, здесь царил обычный беспорядок. Снейп понял, что мальчишка достал вещи из своего одолженного сундука, новый теперь стоял в ногах у кровати. Парень уже начал обустраивать свою комнату, школьные книги и подарки на день рождения заняли свои места на полках, фотографии Лили и Джеймса стояли на его ночном столике вместе с фотографиями его друзей, которые махали профессору через всю комнату. «Поттер…» Почему это вызывало боль в груди? Что-то сверкнуло на полке, и зельевар обернулся. Дыхание перехватило. Его собственный Орден Мерлина стоял на полке, рядом с книгой по зельям и дневником, которые он подарил мальчишке на день рождения. Гарри, должно быть, нашёл его, пока искал ингредиенты для зелья. Северус поднял руку и потёр лоб. «Поттер…» — мысленно зарычал он, отгоняя абсурдные слёзы. Снейп уже повернулся было, чтобы уйти, но раскрытая на кровати карта привлекла его внимание. Мужчина предположил, что мальчишка проверял у себя ли Хагрид, прежде чем нанести ему визит. Зельевар фыркнул и собрался сложить карту, отметив большее число движущихся точек, чем ранее. Число жителей замка увеличилось с наступлением августа. Он взглянул на хижину Хагрида на карте, ожидая увидеть там мальчишку в виде точки, но хоть Рубеус Хагрид и был отмечен красивым почерком Ремуса, Гарри Поттера там не было. В удивлении он посмотрел на теплицы. Спраут и Минерва МакГонагалл неподвижно замерли в конце Теплицы номер Один, где был кабинет Помоны. Наконец, он нашёл точку, изображавшую гриффиндорца в кабинете директора. Северус задался вопросом, что же парень делал там один. Он мысленно вернулся в свою комнату и непонятным ощущениям. Опять же мысленно он прошёлся по комнате… а потом… Снейп опустился на кровать Поттера, уставившись на карту. Он снова поднял руку ко лбу, задумчиво потирая его. «Что делал мальчишка? Нет, не «что», это то совершенно ясно, но — «почему»?» Профессор покачал головой. Он посидел ещё какое-то время, задумавшись, пытаясь понять своё отношение. Наконец, он встал, оставил карту на кровати мальчишки и пробормотал:  — Хорошо, Поттер… — мужчина поколебался лишь мгновение, качая головой в сдержанном принятии. — Хорошо. После чего зельевар повернулся и вышел из комнаты, направляясь к винтовой лестнице Минервы. Он обнаружил Поттера в самом начале, и задумался, ждал ли тот его? Ждал ли звука вращающейся лестницы, прежде чем вылить из флакона воспоминания Снейпа в Омут Памяти и окунуть в них голову ещё раз. Знал ли Гарри, что он придёт? Ему казалось, что тот каким-то образом знал, именно поэтому мальчишка оставил открытой карту, чтобы профессор нашёл его и пришёл. Или это было просто совпадение? Хотя… жизнь научила его, что совпадений не бывает. В любом случае, они были здесь. Он встал рядом с Поттером. Парень знал, что он рядом даже не глядя, хотя Снейп не издал ни звука. Они стояли бок о бок, наблюдая за Лили: девятилетняя рыжеволосая девочка и её одиннадцатилетняя сестра спорили о её проявляющихся магических способностях. Снейп прикрыл глаза, когда увидел себя в этом же возрасте, не желая смотреть на свою одежду, нелепо висевшую на нём, обноски его родителей, на неловкость с девочкой, за которой он шпионил из-за кустов. Но мужчина вынудил себя открыть их, заставляя смотреть, чтобы видеть то, что видел Поттер, попытаться взглянуть на это с точки зрения мальчишки. Они должны были сделать это, вместе. Он знал это. С точки зрения мальчишки… — Не убивайте меня! — Всегда… — Не говорите… никогда не говорите… особенно мальчишке… — Он посредственный, высокомерный… Но… — Он забрал Бродягу… Он держит Бродягу в том месте, где оно спрятано… Бег под Гремучую Иву… Бормотание отражающего заговора рядом с Квиреллом на квиддичном стадионе… Наблюдение из-за деревьев за парнишкой, ныряющем в покрытое льдом озеро. Его сердце бешено колотилось, когда поверхность взволновалась, а мальчишка так и не показался… он собирался уже было действовать, когда появился его друг… — Я думал, мы защищали его… — Всегда… Снейп первым вынырнул из Омута памяти, повернувшись к Поттеру мгновением спустя. Он чувствовал себя… разбитым. Не воспоминаниями как таковыми… просто тем… что увидел их все вместе таким образом, быстрое резкое путешествие по осколкам стекла и металла… Он был поражён тем, чем он поделился, тем, что знал сейчас о нём этот гриффиндорец. «Он должен меня ненавидеть». Северус не мог заставить себя взглянуть на мальчишку. — Вы знали, — сказал Гарри, поворачиваясь к нему, как только пришёл в себя.  — Что?  — Вы знали, что умрёте. Вы знали это в течение… — мужчина заметил, что парень производит быстрые расчёты у себя в голове, увидел у него на лице, что тот понял, — … девятнадцати лет… Вы знали, что умрёте. Северус помедлил.  — … Да. Всегда была такая вероятность, — он прикрыл глаза. «Я должен был умереть… Как бы мне хотелось умереть до того, как всё это началось…» — И эти последние два года, вы знали, что уже мертвы. Но вы всё равно делали это, так ведь? Что вы ещё делали тогда, если не защищали меня? Снейп взглянул на парня, снова и снова качая головой едва заметно.  — … Поттер… Он поднёс руку ко лбу, заставил себя опустить её обратно, вздохнул и выпрямился, одёрнул свитер резким движением, каким одергивал свой сюртук. — Иди сюда, — сказал Северус, и подтолкнул Поттера к стульям напротив стола Минервы. — Садись. Он усадил мальчишку и придвинул второй стул так, чтобы усесться рядом с ним. Мужчина наклонился вперёд, оперевшись локтями на колени и сжав ладони между ними. Он задумался на какое-то время, прежде чем уверенно кивнуть один раз. — Возможно, я пытался, — начал он, сосредоточившись на выражении лица гриффиндорца. — Я пытался защитить тебя. Я пытался защитить их, — сказал, махнув в сторону воспоминаний о Лили и Джеймсе, которые серебром мерцали в Омуте памяти. Снейп провёл рукой по волосам. — Я думал, что защищал тебя, но… Я просто… не обращал внимания… — зельевар тяжело вздохнул. — Я просто не видел… — Он покачал головой и на мгновение отвернулся. — Я не знал. Поттер открыл было рот, чтобы возразить, но Снейп движением руки заставил его замолчать.  — Нет, это правда. Я не задавал нужных вопросов, — он горько рассмеялся. — Я вообще не задавал никаких вопросов. Его взгляд метнулся к портрету Дамблдора, где сейчас спал старый директор, или притворялся спящим. Тряхнув головой, он повернулся к юноше. — Я несу ответственность за смерть твоих родителей, Поттер. Никогда не забывай этого, — произнёс он тихо. — Они умерли, чтобы спасти тебя, оба. Они умерли, защищая тебя. Он не сводил взгляда с Гарри. «Разве ты не видишь?» Воцарилось долгое молчание.  — Но они не сделали это, профессор, — сказал Поттер. — Они не защитили меня… они также не спасли меня. Они лишь попытались… — закончил он, вглядываясь в лицо профессора, в его глаза. — Как и вы. Они лишь попытались… Как и вы. Северус никогда не думал об этом с такой стороны. Это заставило его безмолвно застыть, ошеломлённым и неподвижным, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить картинку прежде чем он сможет понять её, изучить… найти изъян. «Здесь должна быть ошибка… разве нет? Потому что… потому что…» Он действительно пытался. Защитить Поттера… защитить их всех — Минерву… Дамблдора… Ремуса… Артура и Молли… Джорджа. «… Фреда…» Его сердце болело, и он прикрыл глаза от боли и стараясь справиться со слезами, что готовы были взять над ним верх. А почему? Для начала, чтобы удержать Волдеморта от убийства Лили. А затем, чтобы искупить… будто бы он мог это сделать хоть когда-нибудь… Потом… потому что не мог больше вынести мысли, что кто-то другой будет чувствовать то же, что и он, когда думал о Лили, думал о Джеймсе. Потому что он знал, что значит любить и потерять, чувствовать внутри пустоту, которая отдавалась гулким эхом в его груди… чтобы нести это бремя… всегда. Чтобы жить с полным пониманием того, что могло бы быть, но не будет уже никогда. Он не мог смириться с мыслью о ещё какой-либо боли в этом мире, хотел защитить тех людей, которые были ему дороги, которых он уважал… И понимание этого заставило его дыхание сбиться снова. Как он любил их всех… Минерву… Дамблдора… Артура и Молли… студентов… даже Люпина… Как он даже не позволял себе задумываться об этом, говорить… даже предполагать… Как он отмахивался от всего этого, потому что это было слишком больно… как он хотел, чтобы они все были в безопасности… безопасности… безопасности… Снейп понял, что Поттер всё ещё смотрит на него, и попытался заставить себя вернуться обратно мыслями в комнату, в кабинет Дамблдора… Минервы. Он озадаченно посмотрел на юношу… пожалуй, даже в недоумении. Гарри смотрел на него ещё какое-то мгновение, затем отодвинул стул, встал и подошёл обратно к подставке, на которой стоял Омут. Не двигаясь, Северус продолжал глядеть на место, где недавно сидел мальчишка, едва осознавая, что тот делал. Через некоторое время, Поттер снова подошёл к нему и остановился напротив. Зельевар взглянул на парня, всё ещё пытаясь осознать. Тот смотрел на него сверху вниз, и в его тёмно-зелёных глазах светилось странное сочетание боли, страха и мольбы. Разум Снейпа был всё ещё в застывшем состоянии. «Должна быть какая-то ошибка… разве нет?» Парень сунул что-то ему в руки, видимо, флакон, и отодвинулся. Северус сидел совершенно неподвижно, какая-то небольшая его часть, которая могла наблюдать и думать, размышляла над тем, что Поттер собирается делать. Юноша положил руку на плечо мужчины и постоял немного, глядя на него сверху вниз.  — Вы пытались всю мою жизнь, профессор, — сказал он, его глаза сверкнули… чем-то непонятным… на Снейпа. После чего, гриффиндорец развернулся… и вышел. Зельевар сидел ещё долгое время, его мысли то пускались вскачь, то снова замирали, запнувшись. Ошибка… Единственная ошибка, что он смог найти, была в том… что родители Поттера были мертвы… они умерли, пытаясь защитить его… а он, Снейп, до сих пор был жив. «В этом должна быть ошибка». Но он не мог найти её. Что это было, думал он, что напугало его так? — Трус! Нет. Он не сделает этого. Он не примет это… даже если и не по какой другой причине, как та, что мальчишка нуждается… заслужил… кого-то лучше него. Так… что это было? Выбор… Eligere… Выбор… В чём был его выбор? Он был в руке Поттера, под его ладонью на двери… в имени мальчишки в его завещании. Он был в сложенной чёрной пижаме в ногах кровати Гарри, и в надписи «Гарри Джеймс Поттер», сделанной им самим в книге зелий. Он был в том, как юноша продирался через кошмары Снейпа, и когда он держал слабого, опустошённого парнишку в своих руках, ведя его по коридорам школы. Он был в его руках, которые обнимали Гарри, утешая его, пока тот всхлипывал: «Я думал, что умер…» В его принятии поттеровского заклинания доступа и в том факте, что он, Снейп, дал доступ гриффиндорцу. Manu mea est tuum… Выбор был в Визжащей хижине… в его бегстве под крик МакГонагалл: «Трус!», когда он даже не пытался дать отпор или защитить себя. Был, когда он не проклял Поттера, преследующего его, а лишь сбил того с ног после: «Дерись! Дерись, трус!» В хранении тайны не только от врагов, но и от друзей… чтобы защитить их, спасти их… В его Sectumsempra, когда он пытался спасти Джорджа и Люпина, даже если оно могло раскрыть его, привести его к смерти скорее раньше, чем позже… его радости от того, что Crucio ударило его, а не мальчишку… Но в основном, выбор был в Поттере… цепляющемся за Северуса, пока он шёл через это всё — жизнь и смерть, моменты остановок и время пути… Его сердце сжалось вокруг того, что напоминало Поттера по сути и форме, и он думал, что может умереть от этого. Он ведь уже выбрал, не так ли? Его сердце приняв это… уже не отпустит его. «Нет смысла скрываться, Северус». Я так выбрал. Но сердце восстало. Как он смеет? Как, во имя Мерлина, он смеет? Сын Джеймса… сын Лили… Его сердце упало. Он не заслужил этого, ни в малейшей степени. Как мальчишка мог когда-нибудь простить его? Как он мог когда-нибудь простить самого себя? Нет, это было невозможно. Но… если Поттер хотел этого… как смеет он отказываться? Нет, это он всегда лишь выдавал желаемое за действительное, вот и всё. Чтобы защитить Гарри он должен сказать нет, так ведь? Это могло привести только к боли. Или, это была его собственная боль, от которой он пытался защититься? Рискнуть этим? Позволить себе выбрать… пустить Поттера внутрь?.. Но, разве он уже не впустил парня? Разве он уже не впустил внутрь всё это? Взгляни этому в глаза, Северус. Как это случилось… любовь? Ну… Трелони была почти права, на самом деле. Manu mea est tuum… Manu tua meum est. Eligere. Sic eligere. Sic sumo. Я так выбираю. Они с Поттером сидели в тишине в кабинете, тщательно избегая друг друга, никто из них не хотел сдаваться и уходить в свою комнату. Глаза Гарри были покрасневшими, и хотя Снейп не видел, что тот плачет, парень постоянно вытирал нос рукавом. Северусу хотелось бы, чтобы тот перестал, это заставляло его грудь болеть. Зельевар только делал вид, что читает, сидя за своим столом, зная, что гриффиндорец практически прожигает его взглядом. Каждый раз, когда он чувствовал на себе его взгляд, Снейп закрывал глаза. Несколько раз, подняв голову, он видел мальчишку, уставившегося на него, его взгляд резал словно нож, и рука профессора начинала дрожать, когда он переворачивал страницу книги. Он с трудом сглотнул комок в горле. Наконец, профессор закрыл книгу со вздохом, не помня ни одной мысли из прочитанного за этот час. Посмотрев на Поттера какое-то мгновение, сидя за столом, и наколдовал две чашки чая. Он взял их, прошёл несколько шагов к камину и тихо произнёс:  — Поттер… иди сюда. Парень посмотрел на него, и Северус взял его чашку.  — Чай, — сказал он. — Просто чай, я обещаю. Юноша отодвинул свой стул обратно к стене и встал. Снейп подождал, пока Гарри займёт своё место на диване, и подал ему чай, усевшись рядом с ним. Он не знал, что сказать, поэтому просто молчал, позволяя горячей кружке согреть его руки. Зельевар сидел, облокотившись на колени, так близко к Поттеру, что мог почувствовать его тепло. Поза мальчишки была копией его собственной. Никто из них так и не сделал глоток. Снейп вздохнул. Он протянул руку и неловко погладил спину гриффиндорца. Плечи парня дрогнули, и он начал всхлипывать, слегка повернувшись, чтобы уткнуться в Северуса. Зельевар поставил свою чашку на пол, спас чай мальчишки прежде, чем тот разлил его, и обнял его, шепча:  — Тише… тише… Прости… Всё будет хорошо… Прости… Сердце болело. Гарри плакал до тех пор, пока так и не заснул, прислонившись головой к плечу мужчины. Только после этого, Северус позволил своим слезам вырваться из-под контроля, сломленного, возможно, теплом Поттера, опиравшегося на него. Немного после полуночи, он достаточно разбудил юношу, чтобы отвести того в кровать и снять его ботинки. Он натянул на него одеяло и присел на край его кровати, наблюдая за тем, как Гарри засыпает. «Поттер…» Через некоторое время Северус вздохнул, встал и прошёл в свою комнату.