Сказка про мальчика Ваню и его чудовище из-под кровати

Велосипед Ване достался по наследству от брата. Он был больше, чем нужно, и Ване приходилось двойные усилия прилагать, чтобы привести его в движение. Мама, увидев Ваню на этом велосипеде, сказала, что он слишком большой и надо немного подождать, прежде чем на нем ездить. Ваня послушно кивнул, но ждать не стал. Ну, немножко неудобно ехать, но как от него отказаться-то, если на нем можно доехать куда угодно? Ваня всю округу на нем за прошлое лето исколесил. Думал, этим летом наконец до него дорастет, будет удобнее. Только всё равно сейчас педали получалось крутить с трудом. Ваня запоздало подумал, что надо было велосипедную цепь проверить, подтянуть, смазать. Как-никак, велосипед всю зиму в гараже простоял. Но это означало лишних полдня потратить, а Ване так жалко было времени! Подумать только, Охра всю свою жизнь — он правда, так и не сказал, сколько это — просидел в Ваниной квартире. И так бы и сидел, если бы не вчерашний разговор. Ваня ему фотографии со школьного похода перед сном показывал. Охра с интересом рассматривал, а потом ткнул пальцем в фотографию на фоне реки. — А почему тут так много воды? — Это же речка! — засмеялся Ваня и неожиданно осекся, поняв. — Ты что, не видел никогда? — Никогда, — Охра растерянно улыбнулся. — Ну, на картинках в твоих книжках и в кино. А так… Я же не выхожу никуда отсюда. — Ни разу не выходил?! — потрясенно уточнил Ваня. — Вообще ни разу?! — Нет, — Охра заметно смутился и погрустнел. — Я же чудовище из-под кровати… Ваня головой потряс. У него это не укладывалось: как так?! Всю жизнь провести в четырех стенах? Бр-р-р. Ужасно. Даже для чудовища! — Значит, так, завтра мы с тобой поедем на велике на речку. Сам посмотришь! — А разве… А можно? Охра неверяще улыбался. Ваня фыркнул. — Ну, ты же мое чудовище, так? — Так. — А значит, я тебя могу брать с собой куда угодно! Охре ехать на багажнике было удобно. Ну, по крайней мере, он это утверждал, когда Ваня у него спрашивал, всё ли нормально. А так Охра молчал — почти всю дорогу молчал. И на берегу речки тоже молчал — только оглядывался вокруг огромными удивленными глазами. Ваня фыркнул, вспомнив соседскую кошку Муську, избалованную неженку с бантом на шее, которую соседи вывозили летом на дачу. Та вот тоже громадными глазюками вокруг смотрела, лапкой осторожно землю трогала, перед тем как ступить, и вообще первые несколько дней полуползком передвигалась вокруг дачи. — Ну как? — спросил он у Охры, который, присев на корточки, боязливо трогал кончиками пальцев воду в реке. — Холодная. И мокро. И вокруг так всего много, во мне сразу поместиться не может. — Охра, подумав, тряхнул вечно лохматой головой и широко заулыбался. — Но мне нравится! Они почти до вечера пробыли на берегу. В войнушку играли, закидывая друг друга шишками, по лесу бродили. Охра битый час торчал у муравейника, чуть ли не носом туда лез. Потом на берегу валялись, греясь на солнце. Охра сидел, обхватив исцарапанные, как у Вани, коленки и улыбался, глядя на речку. — Вот так и сиди, — Ваня полез в рюкзак и бережно достал оттуда недавно подаренный родителями полароид. Охра с любопытством уставился на фотоаппарат. — Ты что хочешь сделать? — Тебя щас сфотографирую. Прямо тут и посмотрим. Мне кажется, клево получится. Фотография и правда хорошей получилась. Охра прямо в камеру улыбался, склонив голову набок, лицо в тени оказалось, но улыбку его во все акульи зубы было видно отлично. И сам себе на фотографии он очень нравился, едва не мурлыкал, когда снимок разглядывал. И тут небо прошило молнией, огромной такой. Охра изумленно уставился на небо, а потом, когда громыхнуло, вскрикнул и спрятал лицо в ладони. Ваня едва фотографию успел поймать, хорошо, ветер ему ее в лицо швырнул. — Домой надо, гроза сейчас начнется. Охра, вставай. Громыхнуло еще раз, Охра заскулил, сжимаясь в комок. — Что это?! — Это гроза просто, ну ты чего? Ваня присел на корточки и приобнял Охру за плечи, хотя ему самому страшновато было. — Я тоже грозы и молний боюсь, немножко, — признался он. — Вот как темноты раньше. Но сейчас ведь не боюсь, потому что ты есть. Поехали, а? Охра шмыгнул носом. Кивнул. До начала грозы они домой не успели, дождь на полдороге полил. Да какой дождь — ливень, Ваня в считанные минуты промок, отфыркивался, вглядывался в дорогу до рези в глазах. На резком повороте, где дорога под уклон шла, руль из рук выворачивать начало: скользко, Ваня едва под ехавший мимо внедорожник не попал, он даже скрип резкий услышал, когда руль велика стукнулся о бок машины. В последнюю секунду только Ваня успел на обочину резко вывернуть и остановиться. Сердце колотилось как бешеное. Внедорожник резко свернул в нескольких метрах впереди на обочину и остановился. Хлопнула дверь, из машины выскочил огромный мужик. — Ты, блядь, что делаешь? — он еще из машины орать начал и продолжал орать, пока к Ване бежал. — Я тебя, пиздюк, сейчас вместе с твоей колымагой, бля, в кювет скину! Ты, бля, мне машину поцарапал! Ваня попятился, только бежать некуда было. Ничего сказать не успел, зажмурился только, когда его за плечо схватили. И тут сзади послышалось рычание. Низкое такое, продирающее с макушки до головы, которое даже очередной раскат грома заглушило. Ванино плечо тут же отпустили. Он глаза открыл. Водитель, побледнев и тыкая пальцами во что-то, стоящее рядом с Ваней, пятился обратно к своей машине. Охра зарычал еще раз, громче, шагая за ним, оскалившись, заслоняя Ваню. Лохматый мальчишка, чуть ниже Вани, со смешными исцарапанными худыми коленками и широкой светящейся улыбкой. Только, кажется, мужик видел на его месте кого-то другого.