Событие, изменившее жизнь

      Когда видение оборвалось, Кларк наконец провалился в спасительную темноту. Парень не осознавал, что эта темнота только начало, и что она — не тот крепкий сон без всякого сюжета и картинок, в который он так желал попасть. Кларк вновь стал пленником своего же разума. Сон с Корнелией был явно не то, что парень хотел увидеть. Кларк пытался не думать о Конни, ведь она там, где её должны сделать нормальной, то есть такой, какой она была раньше. Шатен понимал, что-то, что он сделал — предательство, и Корнелия больше не его сестра-близнец, а что-то древнее, жуткое, что жаждет мести. Кларк надееялся, что те люди её вылечат или что-то вроде того, но его внутренний голос кричал, что всё потеряно. Парень винил во всём себя. Даже понимая, что тогда он и Конни были глупы и по-детски наивны, он всё равно чувствовал себя виноватым.       Из темноты вышла Аделаида. В её взгляде читались боль и страх. Сделав пару шагов, она остановилась, а её зелёные глаза широко распахнулись, тело девушки упало, и тьма под ногами поглотила его. Кларк заметил окровавленный топор в собственных руках. Он отбросил его без особого удивления и каких-либо эмоций.       — Ох… Какой же ты скучный, — промолвила Корнелия за спиной брата, нарочитым жестом прикрывая рот, будто зевает от скуки.       Кларк обернулся и невольно содрогнулся от увиденного. Корнелия стояла и улыбалась. Её голубые глаза отсутствовали, но вместо них зияли пустые глазницы, в которых копошились черви. Они иногда выпадали из глазных отверстий, отставляя за собой кровавые следы на лице. На Корнелии было платье нежно-персикового цвета, подол которого был испачкан кровавыми полосами от падающих червей.       — Что, не нравится мой облик? А я думала, что любят не за внешность… — проговорила она с явными паузами, словно с её языком было что-то не так, или её мыслительная деятельность была заторможенной. — Зачем ты это делал, а? Зачем ты лишил жизни эту милую девушку, которая тебе ничего не сделала?       — Что тебе нужно? Я её не убивал. Это всё ты! — Кларк будто очнулся, к нему вернулись речь и эмоциональность.        — Что мне нужно? Мне нужно лишь то время, которое вы у меня забрали. Но этого не вернуть! Всё, что мне нужно… Хм… А я даже и не знаю! — она начала медленно подходить к Кларку, на сломанных ногах, которые сгибались так, как не могут ноги человека. В пустых глазницах начали медленно появляться голубые глаза, будто больная фантазия существа в облике Корнелии медленно прорисовывало эти глаза. — Что мне нужно?! — с каждой секундой оно было всё ближе и ближе, с каждым новым мгновением лицо некогда любимой сестры Кларка становилась более безобразным и безумным, голос сорвался на крик. — Что мне нужно?! — провизжало оно, брызжа слюной, его глаза смотрели уже в разные стороны. — Что мне нужно… — прошептало оно у самого уха Кларка, голова безумного существа медленно раздувалась.       При виде этого ужасного лица перед собой в нескольких сантиметрах Кларка ударило в дрожь. К горлу подступал ком. Пальцы окоченели, хотя во тьме было тепло. Было такое ощущение, будто в его теле есть ещё кто-то, и это не давало возможности показывать свои чувства и двигаться. Было сильное желание бежать в эту всепоглощающую пустоту, зная что ему не скрыться, но хотя бы немного отдалиться. Голова существа раздулась до невообразимых размеров и грозилась вот-вот лопнуть, но Кларк был не в силах пошевелить даже онемевшими пальцами. Глаза начали выпадать из глазниц, за ними падали черви, которые почти вновь съели эти странные глаза. Они казались Кларку знакомыми, но одновременно чужими.       Голова лопнула со звуком лопающегося воздушного шарика. Обезглавленное тело упало и с мерзким бульканьем скрылось в чёрной пучине. Кровь фонтанчиками всё ещё извергалась из пустоты, словно конфетти, и вновь пропадала во тьме. Кларка уже даже не пытался сдержать отчаянную дрожь, поджимая губы и изо всех сил зажмурившись.

***

      Кларк открыл глаза и сел, обняв колени. Он поднял голову и увидел бирюзовое небо с нежно-розовыми облаками, которые медленно расплывались по небосводу, словно капельки акварели на мокрой бумаге. Сочетание цветов на небе напомнило Кларку мороженое, которое он ел, когда его родители были живы и гуляли с ним и Конни. От этого ему стало ещё хуже. Ему хотелось рыдать, оставшись одному, но даже этой привилегии у него сейчас нет. Не сейчас и не здесь. Выплескивать свои чувства нужно в одиночестве, чтобы никто не видел. Но раз он покинул «лечебницу» с Аделаидой, то ещё долго у него не будет времени на это. В это мгновение его плеча коснулась рука Адель. Он невольно вздрогнул и резко обернулся. От резкого движение, по его щеке всё-таки скатилась так отчаянно сдерживаемая слеза.       — Ты что плачешь? — спросила Адель, удивлённо смотря на парня, сидящего на серой траве.       — Нет! — отмахнулся он от рыжеволосой, вытерев кулаком слезу. — Конечно, нет!       — Тебе станет легче, если ты мне расскажешь. Я не стану смеяться над тем, как ты плачешь. Это нормально…       — Ещё чего! Не буду я рыдать. Всё нормально. У меня ничего не случилось! — воскликнул он громче, чем хотел, отряхиваясь от земли и клочков травы.       — Не упрямься. Я же знаю, какого это хранить боль и обиду в себе. Тебе же хуже. Но я не буду настаивать, — он посмотрел на неё и, сморгнув слезы, выступившие на глазах, начал свой рассказ.       Он сидел, поджав ноги, спиной к Аделаиде. Она больше ничего не сказала парню, ведь по его виду можно было понять, что дела у него идут не совсем хорошо. За всего одну ночь его лицо так осунулось, будто он ничего не ел месяц и не спал столько же. Аделаида не думала, что он настолько чувствителен. Иногда во время рассказа Кларк вытирал слезы. Он ненадолго замолкал, давая себе перевести себе дыхание. В некоторые моменты шатен говорил слишком быстро, слова мешались, и его голос дрожал. Адель даже не пыталась узнать, что он лепетал. Ведь она понимала, что это больная тема для него. И если она начнет задавать вопросы, это может вывести парня из себя. Кларку было необходимо выплеснуть всё, что он так долго держал в себе. С Аделаидой такое бывало, и она понимала, что сейчас чувствует Кларк. Парень рассказывал всё от того злополучного вечера до этого сна.       — Я могу воплощать во сне всё, что пожелаю, в свои сны, — Кларк обернулся, что бы посмотреть, что с Аделаидой, так как последняя не подавала каких-либо признаков присутствия. — Я скучаю по ней… Скучаю по той Конни. Она была такой весёлой и лучезарной. Чем-то вы похожи… — он грустно улыбнулся, глядя на веснушчатое лицо рядом сидящей девушки. — Но после того вечера она стала угрюмой, закрытой. Она много времени проводила в своей комнате и никому ничего не говорила, что там делает. Корнелия перестала общаться с подругами. Её легко было вывести из себя или заставить рыдать. Сестра стала одеваться в тёмные тона. Родители списывали всё на гормоны и тому подобное, но я всё знал. Я… Я виноват!       — Нет. Ты не виноват. Ты же не знал, что так всё повернётся. Вы были детьми…       Он ничего не ответил, только встал и посмотрел на неё, поджав губы. Кларк пробормотал, что-то про то, что им надо идти и ещё что-то, но смысл Аделаида не уловила. Собирать им было нечего, ведь они все приобретённые за время скитаний вещи потеряли.       Они пересекали поляну, которая оказалась больше, чем представлял Кларк. Он шёл чуть впереди, чтобы показывать Аделаиде дорогу. Двое подростков шли молча, каждый мыслями дрейфовал где-то в глубине своего разума. Небо посерело, солнце скрылось в угрюмо-серых облаках. Лес был не таким уродливым и жутким, каким казался Аделаиде вчера. В чём-то он был даже красивым. На чёрной коре высоких деревьев росли кристаллы разных цветов и размеров. Иногда они были и на корягах. Из-за солнца, которое время от времени выглядывало из своего серого убежища, кристаллы отсвечивали разными оттенками. Под ногами стелился мягкий мох, но он был не зелёный, а нежно-голубой. Если поднять голову наверх, то можно было увидеть красно-фиолетовую крону деревьев. Она находилась настолько высоко, что листья сливались в одно большое пятно.       Аделаида рассматривала необычный лес, из-за чего шла очень медленно, а то и вовсе останавливалась. Она вновь посмотрела себе под ноги, снова увидела мох и тот час сняла подобие туфлей, в которое те превратились за всё время её путешествий. Девушка даже немного привыкла к размякшей обуви, но ей все равно было неудобно.       Кларк, заметив, что девушку не слышно, обернулся. И снова увидел её, рассматривающую кристаллы и мох на коре деревьев. Это всё, конечно, безумно интересно, но… Интересно для Адель, но не для него. Парень подошёл к девушке и ощутимо дёрнул за прядь рыжих волос.       — Ай! Что ты делаешь? — спросила Аделаида необычно тонким, писклявым голосом.       — Такой же вопрос я готов задать и тебе, — ответил он равнодушным, ничего не выражающим голосом.       — Ну, если ты не видишь, то рассматриваю природу этого измерения, — её голос продолжал быть тонким, на что Кларк не обращал внимания, думая, что такие голоса у людей в другом измерении.       — Это всё интересно, но разве тебе не хватило осмотра по пути? — он фирменно изогнул левую бровь.       — Нет! — прохрипела девушка и зашлась кашлем.       — Ты опять что-то попробовала или съела? — Кларк скривил губы в недоброй ухмылке.       — Нет… Я же не глупая… — таким тихим шёпотом сказала она, что Кларк уловил смысл только прочитав по губам.       — И что же с тобой в этот раз? — просил парень с ноткой сарказма.       — Ничего… — голос девушки стал понемногу возвращаться.       — Я же вижу, что с тобой что-то не так.       — Больно говорить… — у рыжеволосой вновь случился приступ кашля.       — Ладно, — Кларк задумался и запрокинул голову назад.— Тогда я буду задавать тебе вопросы, на которые надо отвечать только «да», «нет» и «возможно». Если ты соглашаешься, то есть ответ на вопрос «да» — киваешь, а если «нет», то… Ну, ты поняла, — Адель кивнула. — Если «возможно», то поднимаешь брови. Хорошо?       Аделаида снова кивнула. Она и сама не понимала, почему ей больно говорить. Ничего же она такого не ела, хотя нет, ела. Из банки консервов она ела грязными руками. Может, в маленькую царапинку на руке попала зараза?       Девушка молча шла за Кларком. Она смотрела по сторонам, удивляясь природе этих мест. Здесь всё такое странное, удивительное, необычное и в то же время знакомое. Будто эти места она видела. Она ощущала что-то, напоминающее болезненно-приятную ностальгию. Адель сосредоточилась на своих ощущениях. Ей было просто интересно: а вдруг она родилась здесь? А если это так, то кто её биологический отец? И кем ей приходится тот отец, что остался на Земле? Столько разных мыслей переполняло голову девушки.       Через некоторое время блуждания по свои воспоминаниям девушка вспомнила тот самый момент из раннего детства, который ей напомнил этот лес.

***

      Она идёт по лесу, то есть учится ходить, среди травы и коряг. Маленькие детские ножки заплетаются, и Аделаида идёт неумелой детской походкой. Большие папоротники высятся по обе стороны от неё, нависая над самой головой. Серая трава такая высокая, что доходит до плеч малышки. К ней подходит Марта, тянет руки, готовые в любой момент подхватить дочь. Аделаиде, стоящей за деревом и смотрящей на эту картину извне, кажется, что это её мать. Но была ли Марта когда-нибудь с ней настолько заботлива?

***

      Адель вернулась в реальность. Такое впервые случилось с рыжеволосой девушкой. Возле неё стоял Кларк, который всячески пытался вывести девушку из транса. Аделаида провела глазами по кругу и перевела взгляд на Кларка. Она сделала вопросительный жест, сопровождаемый поджатыми губами.       — Ну… Ты остановилась и не отвечала на мои вопросы. И ты вообще никак не двигалась.       — Такое впервые… — с трудом проговорила Адель.       Кларк ничего не понял, но сделал весьма понимающий вид. Он жестом показал Аделаиде, что надо идти. Она молча развернулась и пошла дальше по лесу. Подростки шли по широкой тропе. Она была буро-коричневая, словно пропитанная кровью, но девушка старалась не думать об этом.       Аделаида старалась не думать ни о чём. Ведь её мысли сопровождались фантазиями, которые рисовало её подсознание. И в отдельные моменты ей начинали мерещиться странные вещи, о которых Аделаида и знать ничего не хотела. Это в очередной раз пугало её, а от тихих вскриков травмировались голосовые связки.       Идя по лесу, зеленоглазая девушка смотрела только под ноги и изредка на идущего впереди Кларка. Она заметила покраснение на своей ноге. И подумав, что это красный листок, хотя их на земле не было, смахнула его. Вот только это был не листочек. Адель почувствовала боль, схожую с той, что возникает в месте соприкосновения с синяком или ушибом. Её охватило любопытство. Аделаида тут же уселась на близстоящее бревно.       Осмотрев всю ногу, она увидела чуть красную, кожу вокруг ранки. У неё возникло чувство, будто она что-то упустила или забыла, что-то, влияющее на дальнейший путь. От этого чувства становилось не по себе. Как бы девушка не хотела избавиться от него, страх, расползающийся внутри чернильным пятном, стал слишком осязаемым.

***

      Чем дальше вела бурая тропа, тем отчетливее становилась видна линия горизонта. Вдалеке виднелись тёмные и высокие домики, которые, казалось, слегка покачивались. Чувство тревоги не унималось, а даже наоборот, возрастало с каждым шагом.       Кларк чувствовал себя пустым, морально истощённым, да и физически тоже. Ни боли, ни разочарования, ни облегчения — ничего. Ему было всё равно, куда он идёт. Парень даже немного не понимал, зачем всё это. Кларк только машинально шёл вперед. Он знал, что дальше будет только хуже. Вдали странные домики, которые не сулили ничего хорошего. Но он верил, что хоть в этом блуждании есть какой-то смысл и что обязательно произойдёт что-то не такое мрачное и жуткое. Однако, если его самочувствие и улучшалось от этих позитивных мыслей, то в глубине разума всё ещё звенела мысль, что это были всего лишь самообман и иллюзия.        Мир вокруг него стал совсем серым. Ощущения перестали быть яркими, сделались неважными и приглушёнными, да и вообще, они как будто исчезли. Пустота. Не хотелось ничего делать, даже не было желания думать. Хотелось уснуть на длительное время, впасть в кому и не выйти. Становилось тошно от того, что всё так получилось. Но если подумать, во всём есть тот, кто виноват. Но чугунная голова отказывалась сей час же определять виноватого. Может, так должно быть? Может, сейчас началась длинная чёрная полоса, по которой они должны были идти вдвоём? Но как скоро она закончится? Кларк потерялся в вопросах. Их было так много, а ответов — ни одного…