Отражение

Летние каникулы начались более чем прекрасно. Родители, вероятно, забыв об угрозе серьезного разговора и наказания, спокойно отпускали ребёнка к любимому крестному, что, по мнению самого Сириуса, было очень легкомысленно. Но сам мальчик был доволен. Тем более, что в первый же день каникул он достаточно сильно поссорился с Клайдом, и теперь не горел желанием с ним разговаривать. На следующий день после приезда Гарри вместе с Бродягой сидел на лавочке, в парке, наслаждаясь теплой солнечной погодой и достаточно интересным для мальчика разговором. — И Клайд сказал, что во всем виноват Снейп, представляешь? — сказал Гарри, обращаясь к Сириусу, отламывая кусочек от ещё тёплой булочки с корицей и медом, купленной крёстным в близлежащей пекарне. Пальцы Поттера были липкими, но с неприятными ощущениями мальчик готов был смириться, слишком уж вкусной была выпечка. — Глупо, — произнес Блэк, отпивая из банки со стыдливо прикрытой салфеткой этикеткой. Подавать плохой пример крестнику было как минимум неудобно, но холодного пива хотелось просто зверски. — Снейп, конечно, говнюк, но не идиот. Сам-Знаешь-Кто скормит его на завтрак своей ручной змейке, если Нюнчик появится на горизонте. Хотя, может и вывернулся бы. Скользкий он тип. — Что он сделал? — спросил Гарри, закидывая в рот последний кусочек булочки. — Думаю, для Пожирателей будет достаточно того, что все это время Снейп сидит под крылышком Ордена Феникса, — хмуро ответил Сириус, точно сомневаясь, стоит ли говорить это ребёнку. — Дамблдор лично за него поручился. — Но почему? — удивился Гарри, тщетно пытаясь вытереть липкие пальцы бумажной салфеткой. — Откуда Дамблдору знать, что Снейп не вернётся к Сам-Знаешь-Кому? — Ребёнок, мне тоже никто не отчитывался, — чуть виновато пожал плечами Блэк. — Вроде как незадолго до падения Темного Лорда Снейп стал нашим информатором. Но подробностей я не знаю. Сначала это все держали в строжайшем секрете, все же, тайну проще сохранить, если ее знает как можно меньше людей. А потом произошло исчезновение Сам-Знаешь-Кого и куча судебных разбирательств. Загребли всех, у кого была метка. Снейп и сам чуть не умчался прямым рейсом в Азкабан. Гарри немного помолчал, комкая в руках липкую и порванную салфетку, а потом неожиданно спросил: — Вы с отцом его недолюбливаете, но все равно терпите, когда он приходит к нам домой, — мальчик перевел свой удивленный взгляд на крестного. — Но почему? Сириус отхлебнул из банки еще один глоток горького напитка и начал задумчиво рассматривать проходящих мимо людей. — Предупреждаю, ребёнок, гордиться мне нечем, — быстро произнес Сириус. — В школе Снейп был странным малым, в то время как Джеймс являлся всеобщим любимцем. Они дико друг друга ненавидели, и у них постоянно случались какие-то стычки. И так как на нашей стороне было численное превосходство, и мы были полнейшими болванами… Гарри с нарастающим изумлением слушал рассказ своего крестного. Он, конечно, знал, что профессор с его отцом никогда не были друзьями, но такого даже представить себе не мог. Да и Мародеры по рассказам отца и Сириуса были, скорее, безобидными шутниками, нежели членовредителями и хулиганами. Мальчику даже стало как-то жаль профессора, чего он точно от себя не ожидал. — Незадолго до того, как Сам-Знаешь-Кто объявился у вас дома, — Сириус замялся — для всей семьи эта тема была действительно тяжелой, — Снейп приходил к Джеймсу, рассказывал о готовящемся нападении, но твой отец даже слушать его не стал. Поверить школьному неприятелю, переметнувшемуся на сторону врага, или другу, с которым вы прошли огонь и воду? Разумеется, Джеймс выбрал второе. И чуть с ума не сошел, когда вернулся домой в тот вечер. — Значит, отец считает себя… обязанным? — задумчиво пробормотал Гарри, пытаясь связать в единое целое все то, что он знал до этого, и то, что сейчас рассказал ему Сириус. — Нет, — отрицательно покачал головой крестный. — Просто… Снейп мог ненавидеть Джеймса, но он никогда не желал ничего плохого для Лили. И твой отец это понял. Сириус замолчал, провожая задумчивым взглядом симпатичную девушку в летнем платье, а Гарри думал о том, что, пожалуй, услышанное только что никак не повлияло на его мнение об отце или крестном. Зато несколько изменило отношение к профессору.

***

Уже пролетела неделя лета, когда Гарри впервые удалось отпроситься на ночёвку к Сириусу. Блэк в отношении ребёнка был ответственным раздолбаем, который, конечно, мог отпустить мальчика шататься по улицам, но навесив перед этим охранные чары, а ещё разрешал поздно ложиться и не заставлял есть на завтрак овсянку. Гарри с интересом исследовал улицы, затхлые дворы, запущенные детские площадки и напротив весьма пристойные районы, просто кричаще-благополучные. Двор, в который попал Гарри на этот раз, был где-то посередине — не совсем образцовый, но и далёкий от трущоб. Мальчик сел на скрипящие качели, размотал наушники и включил кассету, которую взял с собой. Приди таким, какой ты есть и каким ты был, Таким, каким я хочу, чтоб ты стал. Как друг, как друг, как старый враг. Не торопись, поспеши, Это твой выбор, не опаздывай. Хриплый голос Курта Кобейна наравне с четким ритмом ударных и гитарным боем на удивление приятно ласкали слух, и Гарри полностью растворился в музыке. Качели едва покачивались, а мальчик попросту наслаждался одной из любимых песен. На этой же площадке появилось несколько ребят, расположившихся немного поодаль от качелей, на которых сидел Поттер. Двое мальчишек оживлённо что-то обсуждали, пока третий задумчиво курил рядом, не обращая внимания ни на что, пока один из них не заметил одиноко сидящего Гарри. Мальчики продолжили свой разговор, но теперь то и дело поглядывали на когтевранца. Наконец один из них встал и подошёл к качелям. Гарри вытащил один из наушников. — Привет, — поздоровался мальчик. — Что ты слушаешь? Он был, пожалуй, несколько выше Гарри, крупный, с каштановыми волосами и бледными веснушками, перемежающимися с прыщами. Мальчик широко улыбнулся, и Поттер заметил кривоватый правый клык незнакомца. Гарри протянул мальчику один из наушников. — О, Кобейн, — с уважением произнес мальчик. — Мне тоже нравится Nirvana. Он вернул Гарри наушник и протянул раскрытую ладонь для рукопожатия. — Я Джек, — представился мальчик. — Гарри, — пожал протянутую руку Поттер. — Пойдем к нам, — предложил Джек. — А то сидишь здесь один… Отказываться Гарри не стал. Двое незнакомых ещё мальчишек были с пшеничного цвета волосами и одинаковыми серыми глазами. Все в них выдавало братьев. Один из них, молчун с дешевой сигаретой, явно был несколько старше, его волосы были длиной до подбородка, но росли как-то неровно, парню словно было абсолютно плевать на то, что происходит у него на голове. Второй мальчик, улыбающийся, болтливый, с короткой стрижкой был более живым и подвижным, но в целом Гарри почему-то показалось, что братья очень дружны. — А это Себастьян и Рихард, — представил Джек своих друзей. — Родители их ненавидят. Младший негромко рассмеялся, его, судя по всему, шутка ничуть не задела, а старший закатил глаза. Гарри выдавил из себя несколько неуверенных смешков, продолжая крутить в руках небольшой плеер. — Родители сходят с ума по классической музыке, — скучающе бросил старший и моментально переключился на другую тему. — Все называют меня Бас. — Я Гарри, — ещё раз представился мальчик, с интересом глядя на дымящуюся сигарету с неприятным запахом. — Маленький ещё, — перехватив взгляд Поттера, фыркнул Бас. — Тебе хоть одиннадцать есть? — В июле исполнится двенадцать, — почему-то гордо заявил Гарри. — Круто, — улыбнулся Рихард. — А мне в сентябре. — Поговорим об этом, когда вам стукнет четырнадцать, — сухо отрезал Бас, затушив сигарету о бордюр. — Он всегда так говорит, — чуть обиженно протянул Рихард, поглядывая на старшего брата с обожанием. — А у тебя есть братья? За вечер ребята успели обсудить братьев, родителей, странных знакомых Баса и ещё много разнообразных тем. Вернее, в разговоре участвовали Гарри, Рихард и Джек, а Бас только дымил и изредка вставлял какие-то отдельные реплики. Например, Поттер узнал, что Джеку уже тринадцать, а Басу, самому старшему из них, зимой стукнет пятнадцать, что братья, щеголяющие с такими красивыми необычными именами имеют самую посредственную фамилию — Смит, что в знакомых у Баса ходит едва ли не половина населения Лондона, что сам подросток ведёт весьма развязный образ жизни, как настоящий музыкант. Что родители Смитов из композиторов больше других уважают Рихарда Вагнера и Иоганна Себастьяна Баха, в честь которых и назвали своих детей, а сам Бас слушает только тяжёлую музыку, например Iron Maiden, Metallica или Guns N’ Roses (в этом Гарри полностью поддерживал этого малознакомого парня), и всей душой ненавидит Бетховена и Моцарта. Расстались ребята достаточно поздно. Бас рассказал о месте, где они обычно собираются, и предложил Гарри присоединяться к ним. Поттер как-то достаточно легко влился в разномастную компанию, и, если быть до конца честным, ему это невероятно нравилось, мальчик чувствовал себя комфортно с этими людьми. А когда он вернулся на площадь Гриммо, его ждал ещё один сюрприз. — Ребёнок, тебе письмо пришло, — крикнул Сириус, спускаясь по лестнице. — Все в порядке? — Я познакомился с ребятами, они, вроде, крутые, — пробормотал Гарри, взяв в руки письмо. — Это от Чжоу! — О, у тебя появилась подружка, — с чуть заметной насмешкой протянул Блэк, подмигнув крестнику. — Вовсе нет, — пробормотал Гарри, покраснев. — Мы просто дружим. — Конечно, — кивнул Сириус, расплываясь в довольной улыбке. — Развлекайся. Мальчик поспешил наверх, прижимая к себе конверт. Ему необходимо было прочитать письмо. И, разумеется, написать ответ.

***

Жизнь пошла своим чередом. Гарри все чаще начал пропадать в Лондоне, а точнее, шататься по улицам со своими новыми друзьями. Рихард нисколько не преувеличил, когда говорил, что Бас знаком с половиной Лондона — действительно, молчун с вечной сигаретой во рту обладал поистине невероятным даром притягивать к себе множество интересных (или просто странных) людей. За несколько дней у Гарри появилось столько новых знакомых, что их лица уже практически слились в памяти. Правда, нельзя сказать, что Поттер общался с кем-то из них — чаще всего эти ребята стремились вырвать абсолютно равнодушного ко всему Баса. Как правило, Смит соглашался после первой же заговорщической ухмылки одного из таких друзей и тайком продемонстрированной банки пива. Иногда Бас брал с собой Рихарда, Джека и Гарри, но только в том случае, если конечной целью сбора было прослушивание какой-нибудь крутой музыки или, например, абсолютно бесцельные прогулки. Однако такое случалось достаточно редко, так что в основном Гарри сблизился именно с Джеком и Рихардом. Иногда, если они были на какой-то многолюдной тусовке, к ним присоединялась еще одна девчонка примерно их возраста, то ли Эмма, то ли Эмили, Поттер, признаться не запомнил ее имени. Разумеется, подобные прогулки совершались исключительно с попустительства крестного, который, конечно, не был в курсе всех тонкостей времяпровождения Гарри, но был вполне удовлетворен тем фактом, что у младшего из Поттеров появились друзья и вне школы. Что касается родителей — то они просто понятия не имели, что их сын, вместо того, чтобы прилежно заниматься в библиотеке на площади Гриммо (задание на лето, к сожалению, никто не отменял) шляется по сомнительным местам с сомнительными людьми. Впрочем, подобные прогулки нисколько не мешали Гарри строчить ответные письма для Чжоу или Терри. А вот летнее задание делалось медленно и со скрипом — на него почти не оставалось времени. А когда время все же было, Гарри предпочитал скучным эссе по истории магии заслушанные до дыр кассеты.

***

— Ну, мои родители любят моего брата больше, чем меня, — осторожно прощупывая почву, выложил свой козырь Гарри. — Наши родители нас вообще не любят, — фыркнул Рихард. — Ты только вслушайся в наши имена. Бас согласно промолчал, отхлебывая дешевое кислое пиво из банки и делая очередную затяжку. Формально говоря, Смит не мог покупать ни то ни другое, потому что он был несовершеннолетним, но все же у него всегда были при себе алкоголь и сигареты, возможно, ему одалживали это его многочисленные знакомые. Гарри так и не понял, было ли это протестом Баса обществу, или же он просто не мог больше слушать проходящую в сотый раз игру «кому меньше повезло с родителями» на трезвую голову.

***

Гарри выбежал из дома на площади Гриммо под жизнерадостное пожелание от Сириуса «хорошенько повеселиться». Он всеми правдами и неправдами уговорил родителей, чтобы те разрешили ему остаться на ночевку у Сириуса, но разумеется не раскрыл им главной причины. А дело было в том, что именно в этот вечер Бас собирался попасть на концерт одной рок-группы, проходящий в одном из баров Лондона. Разумеется, Смита не могли туда пустить по вполне законным причинам, но волею случая в этот день в баре работал какой-то приятель Баса, так что его вполне могли пропустить. Рихард, Джек и Гарри, узнав об этом, начали упрашивать старшего Смита взять их с собой, и Бас, который в начале долго отнекивался (Гарри был уверен, что в тот вечер услышал от Баса куда больше слов, чем за все время их знакомства), в итоге согласился, видимо, просто чтобы от него отстали. Родители об этом не знали, но Гарри был просто вынужден сказать о своих планах Сириусу, и крестный, навесив на мальчика какие-то чары, со спокойным сердцем отпустил Гарри, попросив только быть осмотрительнее. При этом лицо Блэка скривилось, точно от зубной боли — видимо, ему самому было очень странно произносить эти слова. Бар, в котором проходил концерт, был довольно тесным и душным. На стене висела наполовину потухшая неоновая вывеска, вдоль одной из стен стояли сложенные друг на друга столы, убранные, вероятно, для удобства. В глубине помещения располагалась барная стойка и несколько высоких стульев, а напротив находилась сцена с заранее подключенными музыкальными инструментами. В центре помещения собралась огромная толпа людей, казалось, они просто не могли поместиться в таком маленьком помещении, но все же они находились там, с нетерпением ожидая выступления. Еще несколько человек потягивали алкогольные напитки возле барной стойки. Гарри, Джек и Рихард с восторгом озирались, для них скудно меблированное полутемное душное помещение с этаким налетом декаданса казалось невероятным. Бас же со скучающим видом стоял у стойки, перекидываясь репликами с барменом. Наконец на сцену вышли участники группы, подбадриваемые громкими выкриками. Вокалист группы, человек с длинными запутанными темными волосами, поприветствовал толпу, на что та отозвалась восторженным рёвом. — Как они называются? — успел спросить Гарри у Рихарда. — «Колыбель мерзости», — ответил тот. Больше никто не успел произнести ни слова, потому что помещение наполнилось громкими звуками музыкальных инструментов. Гарри знал, что студийные записи звучат намного лучше, чище, чем живые выступления, но не был готов к тому, что услышал. То ли из-за плохо настроенных инструментов, то ли из-за паршивой акустики, то ли из-за самого жанра музыки, игра музыкантов превращалась в дикую какофонию звуков, переплетающуюся с безумными криками слушателей, поверх которого звучал скрим вокалиста. Но Гарри не смущали ни эти звуки, ни тот факт, что он не мог разобрать ни слова из песни. У группы была безумная энергетика, которая заряжала толпу, в том числе и самого Поттера. Когтевранец кричал вместе со всеми, прыгал и качал головой в такт музыке, размахивал руками, чувствуя себя частью этой огромной толпы, частью чего-то большего, чем он сам. Затем мальчика подхватил человеческих водоворот, из которого его бесцеремонно выхватил Бас, прокричав на ухо что-то вроде «даже не думай». А человеческий водоворот продолжал закручиваться, люди врезались друг в друга, толкались плечами, продвигаясь все ближе к сцене, но музыканты не высказывали по этому поводу никакого беспокойства. Позже Бас объяснит Гарри, что это называется слэм, это распространенная практика на концертах, и что самому Поттеру туда лучше не соваться, мелкий еще. Из бара мальчишки уходили с растрепанными волосами, покрасневшие, взмокревшие и невероятно восторженные. Гарри смеялся вместе со своими друзьями, обменивался впечатлениями и чувствовал себя абсолютно счастливым.

***

Время летело стремительно, и Гарри не поспевал за его ходом. Ему казалось, что лето только началось, и он лишь вчера познакомился со своей новой компанией, но вот уже пролетело два месяца, наполненных новыми впечатлениями, и наступил конец июля, а вместе с ним и день рождения близнецов. Для когтевранца этот праздник, в отличие от многих предыдущих, прошел очень хорошо. С утра Гарри отпросился к Сириусу, игнорируя недовольное выражение лица матери, которая явно не одобряла столь частое общение сына с его крестным. Возможно, именно поэтому когтевранец и не рассказывал о своей новой компании. Собственно, именно новые друзья и стали причиной утренней отлучки Гарри. Они встретились около двенадцати в одном из дворов, после чего Джек, заговорщически улыбаясь, потащил Гарри в одно заброшенное помещение, где их уже дожидались Бас и Рихард. Ребята определенно постарались, украшая голые серые стены какими-то глупыми самодельными гирляндами. На импровизированном столе стояли три пакета с соками и куча разных сладостей и пирожных. Бас честно признался, что он к данному пиршеству руку не прикладывал, но пообещал устроить «чумовую вечеринку» на четырнадцатилетие Гарри. Впрочем, Поттер и без того был благодарен друзьям за сюрприз. И даже то, что в качестве подарка на день рождения друзья преподнесли «Сумасшедший мир» — кассету, которая уже была у Гарри, нисколько не омрачили его настроение. Поттеру, скорее, польстило то, что друзья искренне пытались ему угодить. К сожалению, сам Гарри не мог попасть на дни рождения друзей, ведь Рихард праздновал свой в середине сентября, а Джек — в марте, но Поттер уже обдумывал возможность передать подарки через Сириуса, например. По крайней мере, день рождения Баса приходился на рождественские каникулы. Разошлись ребята ближе к трем. Гарри отправился обратно на площадь Гриммо, где они с Сириусом сыграли несколько партий в шахматы — Поттер оценил старания крестного, ведь знал, как сильно Сириус ненавидит эту игру. Также Блэк подарил Гарри кожаные мотоциклетные перчатки («Это на вырост, ребёнок», — подмигнул крестный, ухмыляясь). А ближе к шести Гарри и Сириус отправились в Годрикову впадину, чтобы отпраздновать «знаменательную» дату в семейном кругу. И Гарри не знал, что послужило тому — посиделки ли с друзьями или время, проведенное в компании Сириуса, но даже Клайд в этот вечер не был таким уж раздражающим. А может, все дело было в подаренных метлах Нимбус-2000, кто знает?

***

Гарри спускался вниз к завтраку, когда услышал неуверенный голос матери, и предвкушающий — отца. Гарри прислушался. — Не знаю, будет ли это уместным, — говорила Лили, и Гарри живо представил, как мама теребит край скатерти, лишь бы чем-нибудь занять руки. — Все же у Молли и Артура не так много свободного места… — Брось, Лили, — перебил ее отец. — Это же мальчишки, они все равно не будут целый день сидеть дома. Клайду нужно общение со сверстниками. — Да, наверное, но все же… — проговорила Лили, и Гарри решил, что это идеальный момент для того, чтобы зайти в столовую. — Доброе утро, — произнес он, быстро оглядывая помещение. Как Гарри и предполагал, мать сидела за столом одной рукой сжимая край скатерти, отец мерил шагами комнату, а Клайд стоял, прислонившись к стене, и сжимал в руках конверт. — Доброе утро, — ответил Джеймс. — Как спалось? — поинтересовалась Лили, наконец выпуская из рук злосчастную скатерть. — Хорошо, — ответил Гарри. — Что-то случилось? — Рон пригласил меня погостить у него, — широко улыбаясь, похвастался Клайд. — На пару недель. — Здорово, — рассеянно пробормотал мальчик. — Гарри, а чем сейчас занимаются твои школьные друзья? — поинтересовался Джеймс нетерпеливо. — Терри с семьей собирался в поход, а Чжоу гостит у своей бабушки, — с готовностью отрапортовал Гарри, машинально отметив, что это едва ли не первый раз, когда отец вообще спросил что-то о его школьных приятелях. — Понятно, — произнес отец уже без прежнего энтузиазма. — Но если Клайд отправляется в гости к семье Уизли, я могу немного побыть у Сириуса, — поспешно добавил когтевранец, и Джеймс вновь оживился. — Вот и отлично, — хлопнул ладонями отец, улыбаясь так, точно выиграл в лотерею. — А ты уверен, что это хорошая идея? — поинтересовалась Лили, но по ее голосу было слышно, что она не против. Так Гарри выкроил еще немного времени для того, чтобы гулять с друзьями и общаться с крестным. И даже почти не удивился, когда родители отправились в небольшой отпуск. Разве что не совсем понимал причину. Когда когтевранец задал этот вопрос крестному, тот только отмахнулся. — Но ведь они были не очень рады приглашению Рона, — произнес Гарри. — Но все равно отправили нас по разным местам, а сами рванули отдыхать. — Поверь, они и сами мечтали об отпуске только для двоих, — рассеянно откликнулся Сириус. — Просто не хотели, чтобы это выглядело так, будто они пытаются вас сплавить. Гарри не был уверен, что подобные разговоры являлись нормой, но, признаться, был немного польщен, что их отношения с Сириусом становились, скорее, дружескими, нежели родственными. Это было здорово и немного льстило — Гарри бы не отказался от такого друга, как Сириус. А еще Гарри думал о том, что взрослые, зачастую, сами все усложняют. Ну с чего они взяли, что их желание провести немного времени только вдвоём — это что-то ужасное? Так что родителям, кажется, очень повезло, что близнецы и сами были не прочь провести часть каникул вне дома.

***

А конец августа уже традиционно ознаменовался походом в Косой Переулок. Когда братьям пришли письма со списками учебной литературы, оба брата скептично фыркнули и переглянулись. Большую часть списка составляли книги авторства Златопуста Локонса — голубоглазого волшебника с золотыми кудрями, который вроде как совершал какие-то подвиги. — Спорим, что новым преподавателем по ЗоТИ будет чокнутая фанатка Локонса, — шепотом предложил Клайд, так, чтобы мама не услышала. — Спорим, что это будет сам Локонс, — в шутку предложил Гарри и братья прыснули со смеху, точно не было между ними почти месяца молчания и последовавших за ним словесных пикировок. Кажется, обоим братьям надоела эта глупая ссора. — Прекратите, — строго произнесла Лили, но по ней было видно, что она совсем не злилась. Мать сидела, за столом и составляла список покупок, бормоча себе под нос: — Нужно будет еще купить новые мантии, из старых вы выросли. Перья, чернила, пергамент… — И почему в Хогвартсе нельзя пользоваться шариковыми ручками? — задал вопрос Гарри, вспоминая, как он намучился с перьями и чернилами во время написания многочисленных эссе. — Сама в школе задавалась этим вопросом, — рассеянно бросила Лили. — Даже думала протащить парочку сувенирных ручек в виде перьев, но они, как оказалось, не очень любят пергамент. Мать наконец подняла взгляд от списка, увидела ошарашенные лица сыновей и негромко засмеялась. В Косом Переулке всегда было достаточно многолюдно, особенно в конце августа, перед началом учебного года. Но этот день явно побил все рекорды, в чем семейство Поттеров успело убедиться, когда подходило к книжному магазину «Флориш и Блоттс». Близнецы вместе с Лили уже успели купить мантии и письменные принадлежности, оставалось только взять учебник по волшебству за второй курс и треклятый комплект книг Локонса, но стоило им поближе подойти к дверям магазина, как они огромную толпу, рвущуюся внутрь. Гарри пригляделся и увидел огромную вывеску на витрине магазина (на самом деле, её очень сложно было не заметить): Златопуст Локонс подписывает автобиографию «Я — ВОЛШЕБНИК» сегодня с 12.30 до 16.30. — Увидим Локонса, вот счастье-то, — без особого энтузиазма пробормотал Клайд, и Гарри был с ним абсолютно солидарен. — Клайд! — воскликнул кто-то, и к братьям подлетел маленький ураган с копной каштановых волос. — Здравствуйте, миссис Поттер, привет, Гарри. — Гермиона, — радостно улыбнулся Клайд и обнял подругу. — Рад тебя видеть! Как ты? — Просто отлично, — в восторге пролепетала Гермиона. — Поверить не могу, что мы сейчас увидим самого Локонса! Он же написал почти все учебники из нашего списка! Улыбка Клайда в секунду стала натянутой, а Гарри непроизвольно закатил глаза, но Грейнджер этого не заметила, продолжая говорить что-то о подвигах Локонса вперемешку с новостями о Роне. Близнецы и Гермиона вслед за Лили протиснулись в магазин, где наконец-то увидели самого Локонса, сидящего за столом в окружении собственных портретов. Вокруг него носился шустрый мужчина с колдокамерой в руках. Клайд, неосторожно протискиваясь к одной из книжных полок, неудачно столкнулся с этим мужчиной, чем и привлек внимание Златопуста.  — Не может быть! Неужели это сам Клайд Поттер! — возликовал Локонс, во мгновение ока подлетая к мальчику и хватая его за руку. Волшебник, не переставая что-то говорить, потащил Клайда к столу. Толпа людей разразилась бурными аплодисментами, а мужчина с колдокамерой, казалось, забегал еще быстрее, ежесекундно делая все новые и новые снимки позирующего Локонса. Судя по лицу Клайда, он сейчас больше всего на свете хотел провалиться сквозь землю, и Гарри даже не смог позлорадствовать на этот счет. Мать тоже не выглядела довольной, она неприязненно смотрела на светловолосого волшебника, который в этот момент уговаривал Клайда широко улыбнуться для снимка. А вот Гермиона, кажется, была в восторге от происходящего.  — Леди и джентльмены! Какие незабываемые минуты! Позвольте обратиться к вам с одним маленьким заявлением. Юный Клайд пришел сегодня во «Флориш и Блоттс» купить мою книгу с автографом, но ему не придется тратить деньги. Я дарю ему все мои книги. Зрители, большую часть из которых составляли полноватые дамы лет пятидесяти, снова зааплодировали. — Это еще не все, — Локонс слегка тряхнул Клайда, от чего очки у мальчика сползли на кончик носа. Лили сжала губы в тоненькую ниточку и, кажется, уже прикидывала, каким заклинанием можно воспользоваться против кудрявого волшебника. — Знай, ты получишь гораздо больше, нежели просто мою книгу «Я — волшебник». Отныне ты и твои друзья получат в свое распоряжение живого меня — волшебника. Да, леди и джентльмены. Я с превеликим удовольствием и гордостью сообщаю вам, что с первого сентября я приглашен занять пост профессора защиты от темных искусств в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Толпа взорвалась овациями. Клайд, руку которого наконец-то выпустили, метнулся обратно к Лили и Гарри. — Хотя бы на книгах сэкономили, — без особой радости произнесла мать. — Мерлин, и этот человек — ваш новый преподаватель! — Это ведь попадет в газеты, — пробормотал Клайд почти с ужасом. — О, не переживай, — решил подбодрить брата Гарри. — Никто тебе и слова не скажет. Все прекрасно знают, что издеваться над тобой имею право только я. — Ну, спасибо, — фыркнул Клайд. — Ты меня просто успокоил. Гермиона только закатила глаза на все это, но Гарри про себя решил, что она просто не в силах понять саму суть братских отношений. В этот день не было произнесено ни одного извинения, но все же мир был восстановлен. Оставалось только надеяться, что продлится дольше недели.