Отражение

Родители отреагировали на письмо Гарри оперативнее некуда: отец сорвался с работы для того, чтобы попасть в больничное крыло к сыну. Впрочем, мадам Помфри все равно не впустила ни Лили, ни Джеймса, и чета Поттеров провела все утро в кабинете Дамблдора. Гарри не знал, о чем они разговаривали, когда сам мальчик караулил родителей возле статуи горгульи. Вот только когда мама с папой вышли, Джеймс был непривычно бледен, а у Лили покраснели глаза. — Надо поговорить, — сухо произнес отец, шагая по направлению к учебным классам. Выбрав один из них, Джеймс наложил заглушающие чары и повернулся к сыну. — Как ты понимаешь, никто… — начал отец, но Лили, у которой, видимо, окончательно сдали нервы, перебила мужа, сходу накинувшись на сына. — Почему ты бросил его одного? — закричала женщина, еле сдерживаясь, чтобы не схватить мальчика за плечи. — Ты знал, что он пойдет туда, почему ты его не остановил?! Признаться, Гарри так растерялся, что даже не смог ответить. Джеймс молчал, переживая истерику жены, и только потом, когда Лили немного выдохлась, объяснил Гарри, что вообще происходит. Как оказалось, Дамблдор не знал, что в эту роковую ночь юный Поттер на той магической полосе препятствий был в двойном экземпляре. Директор, едва появившись в Лондоне, понял, что должен вернуться в школу и успел, как выразился сам Дамблдор, «как раз вовремя», чтобы стащить обессиленного Клайда с того самого приспешника Темного Лорда — профессора Квиррелла. На этом месте Гарри чуть не завопил: «Я же говорил, что это не Снейп», но сдержался. В целом, гриффиндорцы провели отличное расследование, выяснив все, что было необходимо, угадав мотивы и допустив ошибку только в одном — в личности самого преступника. Но вот в чем вышло недопонимание: Гарри каким-то образом умудрился разминуться с Дамблдором, и директор, который столкнулся с Роном и Гермионой, попросту не знал (или не захотел проверять, или не посчитал нужным упомянуть), что помимо гриффиндорцев в люк на третьем этаже прыгнул ещё и один из когтевранцев. Посему Гарри действительно выходил каким-то трусом, который, зная о том, что Клайд идёт сражаться с Пожирателем Смерти, ничего не сделал для того, чтобы помочь брату. — Все было совсем не так, — пробормотал мальчик, сверля взглядом дыру в полу. — Я пытался помочь… — Мне не нужны твои оправдания, — перебила его Лили, глядя с таким осуждением, что Гарри действительно стало стыдно за то, что он не сделал ничего для того, чтобы остановить Клайда, не дать ему пойти на встречу с Темным Лордом. Когда ты маленький, смерть кажется чем-то нереальным. Им с Клайдом было всего лишь по одиннадцать лет, впереди была целая жизнь, и все происходящее казалось в большей степени игрой, нежели действительно смертельной опасностью. Конечно, Гарри, как и Гермиона, переживал за брата, но при этом у него даже не мелькнуло мысли, что с Клайдом правда может случиться что-то плохое. Поэтому вполне обоснованные переживания родителей казались мальчику беспочвенными и несправедливыми обвинениями в его сторону, все же он действительно вынужден был уйти, хоть и не совсем по своей воле. Но как рассказать родителям всю правду, не сделав все ещё хуже, чем было сейчас, Гарри не знал. Поэтому и промолчал.

***

Человеком, который все в итоге разъяснил, оказалась гриффиндорская всезнайка Грейнджер. По правде говоря, девочка только и делала, что бормотала что-то неразборчиво себе под нос, но ее виноватый вид говорил сам за себя. — Вы ничего обо мне не рассказали, — медленно произнес Гарри, глядя сквозь Грейнджер. Гермиона кивнула. — Мы переживали за Клайда, — пробормотала девочка. — И не подумали… — Зато красиво расписали собственные подвиги, — огрызнулся Гарри. — Слышала, что о вас говорят? Что вы чуть ли не герои. — Это Клайд герой, — с вызовом в голосе ответила Гермиона. От ее смущения и неуверенности не осталось и следа. — А не мы с Роном, и тем более не ты. У тебя замечательный брат, почему ты к нему так относишься? У Гарри перехватило дыхание. Он мог бы рассказать, что Клайд вовсе не такой безгрешный, как о нем думает девочка, что ему не чуждо тщеславие, что он немного хвастлив и не считает, что пользоваться своим положением — плохо. Но, как ни крути, в этой ситуации прав был именно Клайд: все же несмотря ни на что, это он защитил философский камень от Квиррелла. — Лично я считаю, что ты просто завидуешь, — заявила гриффиндорская всезнайка, не дождавшись ответа. Гарри медленно покачал головой. Он ведь просто хочет, чтобы все перестали носиться с его близнецом, все же он не был каким-то идеалом, у Клайда, как и у всех, были недостатки, которые окружающие предпочитали не замечать. Это абсолютно точно не зависть. Верно?

***

Остаться в Хогвартсе родителям не разрешили, все же Джеймсу нужно было вернуться к работе. Перед самым отъездом из школы родители вновь вызвали Гарри на «серьезный разговор», чего Гарри ждал с содроганием. Однако все оказалось несколько хуже, чем ожидалось. — Профессор Дамблдор нам все объяснил, — Лили улыбалась и делала вид, что ничего страшного не произошло. — Ты очень сильно помог Клайду. — Извини нас за это небольшое недоразумение, — произнес Джеймс, взъерошивая темные волосы сына. — У тебя все хорошо? Гарри просто трясло от злости, ему казалось, что если он не выпустит наружу все негативные чувства, его просто разорвет на куски. — Это теперь так называется? — сквозь зубы выдавил из себя мальчик, враждебно глядя на самых близких людей. — Почему бы вам просто не сказать, что вы были не правы? — Что за тон, молодой человек? — строго спросила Лили. — Нормальный, — огрызнулся Гарри, еле сдерживаясь, чтобы не швырнуть что-нибудь в стену. — На свой посмотри. — Не смей так разговаривать с матерью! — прикрикнул Джеймс. — Случилось небольшое недопонимание, не нужно делать из этого трагедию. Гарри промолчал, сверля взглядом пол. Собственное достижение — решение логической загадки профессора Снейпа, стало казаться чем-то неважным и бесполезным. Родители все еще были на чьей угодно стороне, только не его, Гарри. Почему-то казалось, что родители его действительно любят куда меньше, чем Клайда. Меньше, чем кого-либо, раз просто не могут признать свою ошибку. И не хотят понимать собственного сына. — Когда приедешь домой, тебя будет ждать серьезный разговор, — пообещал Джеймс. Гарри промолчал. Собственная неистраченная злость требовала выхода. А досталось ни в чем не повинной старой мебели в неиспользуемом классе.

***

Гарри сидел вместе со своими друзьями за столом Когтеврана, переговариваясь с Чжоу о планах на лето и игнорируя пристальный взгляд Терри, направленный на Клайда, а так же общее изумрудное убранство Большого Зала. Поскольку соревнование между факультетами выиграл Слизерин, то помещение были оформлен в зелено-серебряной цветовой гамме, а стене за преподавательским столом висело огромное знамя факультета с изображённом на нем змеей. Когда профессор Дамблдор вошёл в зал, гул стих, и все с преувеличенным вниманием слушали жизнерадостную речь директора, посвященную концу учебного года. — А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами, — Дамблдор обвел взглядом учеников всех факультетов. — Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Гриффиндор — триста двенадцать очков. Третье — Пуффендуй, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Когтевран — четыреста двадцать шесть очков. А на первом Слизерин — четыреста семьдесят два очка. Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и аплодисментами. — Да, да, вы прекрасно потрудились, — произнес Дамблдор, обращаясь к сидевшим за столом Слизерина. — Однако мы не учли последних событий. Итак, в связи с тем, что в свете последних событий некоторые ученики заработали некоторое количество очков… Майкл и Энтони недоуменно переглянулись. А вот Гарри отлично понял, о чем говорил директор. Вероятно, он хотел наградить баллами Клайда за спасение философского камня… — Начнем с мистера Рональда Уизли, — задумчиво произнес Дамблдор, переводя взгляд на рыжего парня, чье лицо по цвету начало напоминать спелый помидор. — За лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. Стол «львов» взорвался криками и аплодисментами. Гарри со своего места видел, как Рона кто-то хлопает по плечу, как Перси Уизли, староста Гриффиндора, что-то громко рассказывает окружающим. Аплодисменты же других факультетов были скорее вежливыми, чем радостными, разве что Пенелопа Кристал почему-то искренне радовалась за рыжего гриффиндорца. — Далее… мисс Гермиона Грейнджер, — произнес Дамблдор. — За умение не терять самообладание перед лицом опасности я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. За столом Гриффиндора творилось что-то невообразимое: все кричали, аплодировали, топали ногами. Ребята из понимали, все же впервые факультет получал такое огромное количество баллов за какую-то минуту. — Теперь, мистер Гарри Поттер, — когтевранцу показалось, что он ослышался. Его друзья смерили мальчика пристальными взглядами, но не решились ничего говорить. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Когтевран пятьдесят очков. Теперь настала очередь «воронов» кричать и аплодировать — все, кто умел быстро складывать числа уже поняли, что теперь факультет Когтеврана обгонял Слизерин на четыре очка. Ученики «зелёного» факультета уже не выглядели столь радостными, например, Маркус Флинт, капитан команды по квиддичу, переводил неприязненный взгляд с когтевранцев на гриффиндорцев. — И наконец, мистер Клайд Поттер, — объявил Дамблдор, и в зале воцарилась абсолютная тишина. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят очков. — Теперь они сравняли счёт со Слизерином, — шепнула Чжоу, которая и была одной из тех самых быстро складывающих числа людей, на ухо Гарри. — Но мы все равно выигрываем. Дамблдор поднял руку. Зал начал затихать. — Храбрость бывает разной, — Дамблдор по-прежнему улыбался. — Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям. И за это я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Долгопупсу. Гарри показалось, что в зале прогремел взрыв. К ликованию гриффиндорцев присоединился и Пуффендуй, и даже Когтевран, многие ученики которого не успели порадоваться выигрышу своего факультета, и, как следствие, не сильно расстроились из-за второго места. Да и сам Гарри, чего уж там, был весьма доволен из-за проигрыша Слизерина, но разочарование все равно было достаточно сильным. Впрочем, это длилось недолго. — Ты молодец, — Чжоу ободряюще улыбнулась и обняла Гарри, и у мальчика точно гора с плеч свалилась. Поттеру вдруг стало очень легко, и он обнял девочку в ответ. Пожалуй, год закончился хорошо. За всеми переживаниями Гарри даже как-то забыл о результатах экзаменов, но ему не о чем было волноваться: мальчик получил оценку Превосходно по четырем предметам из семи, а по всем остальным — Выше ожидаемого. Даже по ненавистной мальчику трансфигурации стояло целых семьдесят шесть баллов — нижняя граница оценки, но тем не менее. Чжоу не хватило одного предмета для того, чтобы стать отличницей, Майкл Корнер был вынужден довольствоваться одной оценкой Удовлетворительно по истории магии, Терри сиял как новенький пятак, сжимая в руках табель с семью оценками П. Гермиона Грейнджер стала лучшей ученицей, а Клайд то и дело с гордостью поглядывал на свой «Превосходный» табель. Буквально через несколько минут после объявления результатов экзаменов все шкафы опустели, чемоданы были упакованы. Всем ученикам вручили предупреждения о том, что они не должны прибегать к волшебству на каникулах. Оказавшись на платформе 9¾, Гарри увидел родителей, которые, судя по всему, уже и думать забыли о всех недоразумениях и недопониманиях. Конечно, у когтевранца было, что им предъявить, но настроение было слишком уж хорошим, и Гарри оставил это на потом. Пока Клайд прощался с Роном и Гермионой, Гарри говорил со своими друзьями. — Я буду писать тебе летом, — пообещала Чжоу, и мальчик, улыбаясь, кивнул, не обращая внимания на болтающуюся неподалеку недовольную Мариэтту. — Не теряйся, друг, — Терри хлопнул Поттера по плечу и весело ухмыльнулся. — Ребята, всем хорошего лета, — помахал рукой Майкл, практически моментально теряясь в толпе учеников и их родителей. Энтони исчез практически сразу по прибытию на платформу, едва успев пробормотать что-то на прощание. Девочки же, Мэнди, Лайза и Падма предпочли общество гриффиндорок Лаванды и Парвати, так что их ребята в последний раз видели ещё в Хогвартсе. Попрощавшись с друзьями, мальчики подошли к улыбающимся родителям. Гарри был немного разочарован из-за того, что с ними не было крестного, но не решился спросить, почему. — Как я по вам соскучилась, — произнесла Лили, поочередно обнимая сыновей (Гарри машинально отметил, что мама сначала прижала к себе Клайда, и сжимала его в объятиях немного дольше). — Как прошел год? — Отлично, — жизнерадостно произнес Клайд. — Хорошо, — почти одновременно с братом ответил Гарри. — Теперь домой? — усмехнулся Джеймс, глядя на детей. — Отлично звучит, — чуть натянуто улыбнулся когтевранец. Все же, несмотря ни на что, он действительно соскучился.