Предательство в Эггли

Дождь перестал. Делехан сидел на корточках, жуя травинку. Ему страсть как хотелось вернуться в дом – а еще лучше в родной замок в Сар-Сарготе. Теперь же он сидел, смотря как два брата-дурня копаются вокруг какого-то сундука на котором якобы что-то написано. – Ну что, болваны, нашли что-нибудь? – Да тут бред какой-то написан… Загадка, что ли… – задумчиво протянул Нараб. Он не любил думать. Единственная причина, по которой он вертелся около Делехана – награда, которую тот обещал братьям выдать, когда станет взрослым. Нараб всегда мечтал накопить денег, чтобы заказать в Сар-Сарготе настоящую моррельскую саблю с рукоятью из моржового клыка, на которой было бы вырезано его имя. Еще он хотел заполучить настоящий доспех Тсурани (желтый и синий были его любимыми цветами), кольцо Золотого Пути (оно золотое и светится, когда рядом есть что-то необычное) и большой изумруд. Наго делал вид, что ломал голову над загадкой. На самом деле он просто смотрел на надпись на сундуке, думая о несправедливости жизни. Он тоже недолюбливал Делехана, да и брат ему изрядно досаждал. Ах, чтобы он только не отдал, чтобы оказаться в городе своей мечты – в Арменгаре. Он хотел побывать в шахтах, где добывают нафту, поискать лечебные ягоды в долине к востоку от Арменгара – он знал одну тетку в Сар-Сарготе, которая бы ему много заплатила за десяток ягод. Деньги ему были нужны примерно для того же, что и его братцу – он хотел саблю и изумруд. Вместо доспехов он хотел приобрести зеленые бесшумные мокасины, известные как «травоступы». Говорят, если их надеть, то шаги не будет слышно. Делехан понял, что братья бесполезны. – Ладно, болваны, расступитесь, я посмотрю, а то мы слишком долго тут торчим уже… – сказал он с напускной усталостью, вставая и направляясь к сундуку. – А что это вы тут делаете? – неожиданно раздался вопрос Оуина над самым ухом Нараба, который стоял за спиной Делехана, толкаясь с Наго, которому было плохо видно, что делал Делехан. Недолго думая, Наго выпрямился, быстро повернулся и закатил Оуину такую оплеуху, что он отлетел на несколько шагов. – Ты чего дерешься?! – сквозь слезы обиды и боли крикнул мальчик, потирая щеку и ушибленный бок. – Наших бьют! – пронзительно заорал Джимми, с палкой в руке подбегая к Наго. За ним бежал Горат, которого позвали, чтобы расшифровать непонятные значки, и который, кстати, долго ждал возможности вздуть Делехана и его дружков. Завязалась драка. Делехан то и дело пытался ускользнуть, но Горат беспощадно хватал его за шиворот и утягивал обратно. Нараб и Наго, потеряв всякое терпение, стали царапаться и кусаться. Джимми отбросил палку и – на всякий случай – ножик. Отлетев от очередного удара, Оуин подобрал оружия Джимми и спрятал их в кустах. Горат спокойно молотил Делехана и братьев, а они, в свою очередь, пытались отколотить его. Джимми и Оуин, казалось, просто бегали вокруг них, не имея абсолютно никакого значения в драке. Наго, согнувшись пополам от удара, случайно (а может, и специально) нанесенного его ему рассвирепевшим Делеханом, убежал в кусты. Оуин оставил тщетные попытки внести свой вклад в драку и отошел в сторонку, охая и потирая распухший нос и следы от укусов остроухих. Джимми, уворачиваясь от ударов, оказался за спиной Нараба, и, молясь покровителю всех воров Бан-ату, схватил его за пояс и бросил на землю, немедленно прыгая на него и молотя его по голове, по груди, по рукам и получая при этом удары ловкими ногами темного эльфа. Горат и Делехан не замечали ничего вокруг них, сцепившись мертвой хваткой, как вдруг они почувствовали, как их кто-то схватил за левое и правое ухо соответсвенно. – Кажется, вы немного опоздаете на обед, – злобно хихикая, подытожил Патрус, держа их уши цепкими пальцами. – А говорили, что спать пошли, да? Хехе, посмотрим, как вы с такими синяками поворочаетесь в постели, м-да. – Он стал тянуть уши сильнее, и Делехан взвыл. Горат молча висел в воздухе, осознавая безысходность своего положения. – А ну вылезай из кустов, остроухий! А ты, да, ты, любитель красивых видов, слезай с этого болвана. Ух, Ишап мне в зубы, я вам задам! – сквозь зубы грозился Патрус, пыхтя и брызгаясь слюной. На него было страшно смотреть: колпак съехал набок и еле-еле держался на голове старика, закрывая часть его лица; лицо покраснело; на шее вздулись вены. Словом, ребята влипли. Когда Патрус наконец-то отправил их домой, сам почему-то оставшись у злополучного сундука, они еле ползли по направлению к старому дому. Говорить никому не хотелось. Только Оуин нарушил повисшую тишину. Он сказал: – А все-таки здорово мы вас взгрели, а? Делехан и его дружки угрюмо промолчали, да и остальные почему-то не поддержали инициативу Оуина. Всем было ясно, что ничего хорошего в ближайшем будущем их не ждет. На крыльце сидели Анита и Юджина, кузина Оуина из Кэвелл Кипа. Они играли в веревочку – пальцами сплетали нехитрые конструкции из тонкой бечевки. Взглянув на приближающуюся процессию, они ахнули и начали шептаться. Проходя мимо, Джимми услышал, что обсуждали в основном его. – Видела, какой у того остроухого синяк? – восхищенно шептала Анита, – Это Джимми его так! – С чего ты взяла? Может это Оуин! – возразила Юджина, но, подумав, добавила, – Хотя ладно, кого я обманываю… Джимми мельком посмотрел на Оуина, с трудом сдерживая смешок, но тот пропустил реплику мимо ушей. Куллич и Лиэллан сидели у камина в комнате. Не желая выслушивать еще и их комментарии, мальчики хотели было проскользнуть на второй этаж, но не тут-то было. – Что это с тобой? – Куллич перехватила Гората у самой лестницы. – Ничего, – попытался отвертеться он. На ее необычно круглом для моррельской девочки лице отражалась тревога. – Кто это тебя так? Делехан? Ты что, наконец подрался с ним, как… Горат раздраженно закатил глаза. Куллич всегда была недовольна, что бы он ни сделал. Дрался – значит, хулиган. Не дрался – трус, тряпка. Угодить ей было невозможно. Поэтому он просто мягко отодвинул подругу с пути и поднялся-таки наверх. Лиэллан же только бросила насмешливый взгляд на Делехана и не сказала ничего. Но Наго и Нараб на всякий случай над этим посмеялись, когда Делехан ушел.