Прости

Когда Ино радостно прощебетала по телефону что-то про женский вечер, Сакура не придала этому особого значения, зная легкую на подъем — во всех смыслах помимо буквального — натуру подруги. Оказавшись часом позже зажатой между Яманака и Темари за небольшим столом в баре, основную аудиторию которого медик переросла минимум лет на шесть, Харуно запоздало пожалела о своей невнимательности и абсолютном неумении придумывать отговорки на ходу. Ино в очередной раз махнула ладонью перед её лицом, привлекая внимание официанта, и, получив его, сложила пальцы в несколько трудно различимых символов, из которых Сакура распознала только «пять». — У них специальное коктейльное меню, владелец раньше был джонином, — вполголоса объяснила блондинка, чуть ли не подпрыгивая на месте от возбуждения. — Логичное карьерное решение для шиноби, — Тен-Тен прищурилась насмешливо и поправила непривычно распущенные волосы, рассыпавшиеся по обнаженным плечам. Для пересёкшей возрастную отметку «тридцать» короткое чёрное мини-платье смотрелось откровенно смело, но по-девичьи угловатой Тен-Тен шло — на вид Харуно не дала бы ей больше двадцати пяти. О себе она не могла сказать того же: Ино притащила ей обтягивающее цветастое платье — по её словам, из гардероба самой Сакуры, но в это верилось с трудом, — и теперь женщина, переодевшись в кабинке уборной, каждые десять секунд пыталась оттянуть подол вниз, ощущая себя неловко мнущейся шестнадцатилеткой. Повторяя про себя как мантру «глава госпиталя, героиня войны, уважаемая куноичи», Харуно подавила желание задушить ослепительно улыбающуюся Яманака, кинувшую её рабочую одежду в пакет у своих ног — так близко и так недоступно одновременно. — Если бы только больше людей его принимало, — фыркнула Темари. — Вы бы слышали истории проваленных миссий, что иногда рассказывает Шикамару. Я искренне не понимаю, как кто-то может быть настолько некомпетентен. Прошедший мимо официант покосился на их столик, но, столкнувшись с недрогнувшим взглядом песчаной принцессы, отвернулся и поспешил к барной стойке. — Вот ему точно было бы интересно послушать, — искривив ярко-красные губы в усмешке, бросила Ино — достаточно громко, чтобы парень, не оборачиваясь, ускорил шаг. Темари одобрительно улыбнулась. — Может, сначала хотя бы дождёмся коктейлей? — подала голос Хината, робко взглянув на подруг из-под приподнятых бровей. — Такими темпами он нас и вовсе избегать начнёт. Откинув золотистые волосы назад отрепетированным жестом, Ино — продукт обоснованно завышенной самооценки — наклонила голову набок и блеснула легкомысленной улыбкой. — Ну и в каком мире мужчина стал бы избегать нас? — тоном, словно она объясняла прописные истины ребёнку. Хьюга отвела глаза, но, как ни старалась, в итоге не смогла сдержать короткого полустона-полусмешка, в корне уничтожая назидательный эффект своих слов. — Лично я помню, как Саске при виде тебя корчил кислую мину, — весело хмыкнула Тен-Тен. Вздрогнув от упоминания родного имени, Сакура ощутила, как с лица, словно отливом, ушли эмоции, оставляя её с давящей, неприятной пустотой. Она никогда не полагалась на его силу (по большей части потому, что знала — бесполезно), но сейчас ей внезапно хотелось почувствовать поддержку Учихи. День — тяжелый, изнурительно долгий — оставил её эмоционально и физически выпотрошенной. Вот уже трое суток как они с Наруто находились в мире, где всё было чужим, где каждую минуту не вместе им приходилось играть роли, в рамки которых они втискивали себя усилием. На публике присутствие Узумаки успокаивало, но, оказавшись наедине, их затягивало в порочный круг недопониманий, ссор и напряжения. В один момент они находились на грани крика, в другой — шутили, как будто ничего и не было. Этот период притирания шёл на пользу их отношениям, но в процессе вытаскивал на поверхность больше эмоций, чем Сакура испытывала за весь последний год, и это — это было больно, некомфортно. Будь у неё выбор, Харуно, привыкшая пребывать в спокойствии своей размеренной жизни, была не уверена, что согласилась бы на этот импровизированный курс психотерапии в их с Наруто дружбе. Слишком взрослые, давно сформировавшиеся личности, которых судьба развела годы назад; каждый со своими привычками и жизненными устоями. Раздирать себя на куски, рыться в травмах друг друга — и всё это ради отношений, в повседневности утративших свою необходимость. Но выбора не было. Раскапывая в себе ту часть, что часами слушала воодушевлённые речи Узумаки на миссиях, что крушила землю под ним во время совместных тренировок и лечила глупые царапины после, Сакуре как никогда хотелось присутствия Саске рядом. Он был стабильным, умиротворяющим своим внешним безразличием. От Учихи буквально веяло могуществом его клана, отчего Харуно порой ощущала себя не великой ученицей Цунаде, не сильнейшей куноичи, а обычной женщиной, его женой. Ей хотелось хотя бы на несколько минут вернуть это чувство защищенности: его широкие ладони на своей талии, его глухой баритон, сочившийся вежливой снисходительностью ко всему, кроме неё. Ей хотелось вернуть его. Позволить ему, как и всегда, решать всё за неё. Сентимент, который Саске — вне сомненения — назвал бы слабостью. Как сквозь толщу воды слыша высокий голос Тен-Тен, Сакура коснулась пальцами переносицы и прикрыла глаза. Солёная вода неприятно щипала под веками, и Харуно упрямо поджала губы, не позволяя слезам скатиться вниз. Ино сегодня просто кровь из носу понадобилось вытащить её из собственного кабинета. Возможно, будь это нормальная жизнь, медик бы даже поблагодарила её за настойчивость, осознавая свою тенденцию зарываться по горло в работе, но в этой ситуации не было ничего нормального. Злость и раздражение — эмоции, которые Сакура привыкла давить в себе на корню — теперь находились на опасной точке кипения, когда ещё немного — и сорвёт напрочь крышу. Не обращая внимания на застывшее лицо Харуно, Тен-Тен с Ино продолжали шутливо переругиваться, зацепившись за возможность скоротать время в ожидании их заказа. Темари, нахмурившись, положила ладонь на плечо медика, наклоняясь к самому уху. — Ты в порядке, Сакура? Её голос звенел непривычными заботливыми нотками, отчего Харуно скосила на неё усталый взгляд и медленно покачала головой. Эмоции погасли с той же стремительностью, с которой загорелись. — Тяжелый день, — бросила женщина, не желая пускаться в подробности. Пальцы на её плече сжались в знаке поддержки. Когда надо было, Нара могла быть удивительно тактичной — Сакура неосознанно приподняла уголки губ в ответ на этот жест. Появившийся спустя несколько минут официант, сохраняя профессиональный вид, опустил на столик поднос с пятью агрессивно красными коктейлями. К его чести, он почти смог скрыть румянец, тронувший его щеки, когда Ино, сверкнув своей самой очаровательной улыбкой, поблагодарила его за расторопность — и исчез так же быстро, как появился. — Когда ты говоришь «специальное меню», — обозначила в воздухе кавычки Тен-Тен, — кровь ведь не является ингредиентом? Пять оценивающих взглядов впились в блестящую алым субстанцию, блёкло мерцавшую в свете неоновых знаков на стене. — Меньше знаешь, крепче спишь, — насмешливо улыбнулась Яманака и взяла конусообразный бокал. — Я за тебя ведь беспокоюсь. Если во мне проснётся жажда крови, ты станешь её первой жертвой. Подвинув к Тен-Тен поднос, Ино наклонила голову, не прерывая зрительного контакта. — Нет жизни без рисков. Остальные последовали её примеру и подняли бокалы в воздух. — Это уже звучало как достойный тост, — усмехнулась Темари, — но я всё же добавлю от себя. Каждый месяц я с нетерпением жду этого вечера. Рискуя звучать как клише, я хочу сказать, что очень сильно ценю каждую из вас. В детстве у меня не было подруг, ближайшим эквивалентом были два моих порой чересчур истеричных брата, — по столу прошлись короткие смешки, — и я искренне рада тому, что в Конохе я нашла не только любовь, — мимолётно скривившись от собственной пафосности, женщина всё же продолжила, — но и настоящих друзей. За нас! Прозвучал мелодичный звон столкнувшегося стекла, и Сакура, морально готовая к отвратительному вкусу напитка, выбранного Ино, с приятным удивлением ощутила пряную сладость на языке. На мгновение забылись все тяжелые мысли и переживания дня. Она была окружена людьми, что искренне её любили, которым было важно её самочувствие и эмоциональное состояние. Улыбнувшись неожиданно беззаботно, Сакура запрокинула голову и растворилась в моменте, когда всё ощущалось хорошо. ** — Женский вечер? — насмешливо переспросил Наруто, отвлекаясь от кипы бумаг на рабочем столе. Шикамару, облокотившийся о стену напротив, пожал плечами. Кабинет хокаге звенел успокаивающей тишиной, вакуумом выделяясь на фоне жужжащего улья резиденции. Просторное помещение было залито искусственной желтизной светильников, четко обрисовывавших продолговатые тени мебели и фигуры Нары. Хрустнув затёкшей шеей, Седьмой усмехнулся себе под нос и взлохматил отросшие длиннее привычного волосы на затылке. — У них традиция женским клубом собираться раз в месяц. Мы по очереди смотрим за детьми, в этот раз короткую палку вытянул Сай, — флегматично пояснил Шикамару. — На твоём месте я бы морально готовился к тому, что часов в 12 тебе позвонят с просьбой забрать из какого-нибудь новомодного бара. — Сакура скорее удавится, чем попросит о помощи. Наруто откинулся на спинку кресла, рассеянно прокручивая в пальцах ручку. Сама идея о том, что подвыпившая Харуно добровольно обратилась бы к нему в просьбе о сопровождении, звучала дико: а) потому что это бы поколебало её необходимость казаться самодостаточной и независимой, б) потому что ни в каком мире Сакура бы не согласилась выглядеть менее ответственной, чем он, — иначе как она потом будет читать ему лекции с лицом разочарованного учителя. — В этом ты прав. Поэтому звонить будет не она, — хмыкнул Нара. — Я бы поставил на Ино. Помолчав некоторое время, Узумаки бросил на Шикамару долгий, изучающий взгляд. — Ты ведь знаешь всю историю. Мы с ней не те люди, что ты изучил за годы знакомства. Даже для такого стратега, как ты, это слишком много неизвестных переменных. Откуда тогда такая уверенность? — Я знаю Ино, — просто ответил мужчина. Пару секунд Нара в повисшей тишине разглядывал задумчивое лицо своего хокаге и, словно сделав для себя какие-то выводы, добавил вполголоса: — Вы не так сильно отличаетесь, как тебе может казаться. Я заметил, что с тобой что-то не так, лишь из-за странностей в поведении. Всё остальное: манера речи, принятые тобой решения, ситуационные эмоции, — всё было как обычно. — Или тебе просто не хочется признавать, что ты проморгал такую огромную угрозу деревни ровно под своим носом, — со смешком кинул Седьмой, скрестив руки на груди. — Или. Но мы оба знаем, что я не тщеславен. Выражение Наруто медленно лишилось какого-либо намёка на веселье. Нервно коснувшись брови, мужчина из-под ладони посмотрел на Шикамару и поджал губы. — Каким образом я мог остаться самим собой, если большая часть моей жизни в корне изменилась? Я женился на другой женщине, — конец фразы Седьмой почти что пробормотал. — Я не способен объективно сравнить, — передернул плечами Нара. — По крайней мере, не сейчас, не когда ты находишься в состоянии постоянного стресса. Мои слова основаны только на наблюдениях прошлых нескольких дней. Когда я говорю, что вы не так сильно отличаетесь, я всего лишь имею ввиду, что при желании ты вполне возможно смог бы меня одурачить. Звенящая тишина затопила помещение, оставляя двух мужчин думать — каждого о своём. Шикамару, эмоциональностью сравнимый с камнем, переосмысливал собственные слова, понимая, что не солгал. При всём его стратегическом гении, Наруто, реши он ему не довериться, мог бы сыграть роль другой версии достаточно убедительно, чтобы обвести Нару вокруг пальца. Да, он был дёрганным, уставшим и вёл себя страннее обычного, но всё это можно было бы списать на размолвку с Сакурой, что он и сделал. Какая непростительная ошибка для его интеллекта. Седьмой же, слегка скривившийся от головной боли, думал о причинах его подсознательного желания чётко разграничить себя и свою альтернативную вариацию. Ты — это частичное отражение людей вокруг тебя. Наруто понимал это слишком хорошо, признавая значимость своего окружения даже в осознанных, взрослых годах. И самыми важными людьми в его жизни была его семья: заботливая, чуткая Хината, вспыльчивый Боруто, злящийся на него чаще, чем говорил спасибо, трогательная в своей невинности Химавари. Они все оставили ощутимый отпечаток на его личности, в его сердце. И сейчас Шикамару, спокойно заявлявший, что всё ещё мог читать их с Сакурой, как открытую книгу, не мог не волновать. Потому что это уничтожало внутреннее разделение между ним и человеком, женившимся на Харуно, потому что так ему приходилось принять, что это всё ещё был он — другой, но он. Исполнение мечты с истёкшим сроком годности, — так Седьмой про себя окрестил всю эту ситуацию, пытаясь отшутиться от серьёзности их положения. Мечты. Даже осознавая правдивость всего этого высказывания, включая «истёкшую» часть, Наруто не мог перестать ощущать вину. За то, что когда-то хотел именно этой реальности. Хината этого не заслужила. Всё происходящее было нечестным по отношению ко всем, и в особенности — к ней, женщине, которую он поклялся защищать собственной жизнью. — Я... Здесь я ведь никогда не состоял в отношениях с Хинатой, да? Шикамару отвлёкся от своих мыслей и встретился с тяжелым взглядом Узумаки. — Никогда. Вы с Сакурой начали встречаться через несколько месяцев после окончания войны. Саске предлагал ей уйти с ним, а она осталась. — Ради меня? Он не знал, зачем спросил. Шикамару моргнул, осмысливая вопрос, и медленно кивнул. — Да. Хотя ты понял это только через неделю, когда она вмазала тебя в стену и сказала пригласить на свидание. — Романтично, — с насмешкой фыркнул Наруто. Ему хотелось как можно быстрее свернуть этот топик. — Скорее отчаянно, но результат говорит сам за себя. Решив добить лежачего — настолько очевидно было желание Седьмого закончить разговор, — Шикамару, прищурив глаза, добавил: — Вы счастливы. Вернее, они счастливы, но, опять же, я не вижу большой разницы. Нара никогда не был безжалостным по отношению к своим друзьям, однако Наруто необходимо было это услышать. Безмятежность и радость — эмоции, которые они с Сакурой должны излучать на публике, если хотят оставить свою ситуацию в тайне. Эмоции, источник которых Узумаки обязан осознавать, в которые обязан быть способен поверить. Избегать их не было вариантом — не для них, не сейчас. Черт знает, сколько они будут здесь торчать, оставляя Коноху опасно уязвимой. Лучше Седьмой услышит от него, в спокойствии собственного кабинета, что эта версия его счастлива с другой женщиной, чем и дальше пытается убежать от чужой истории. — Она есть, — с нажимом процедил Наруто. Склонив голову набок, словно анализировал сложную проблему, Шикамару сложил руки на груди и подался корпусом вперёд, отрываясь от стены. — Почему для тебя это так важно? Седьмой застыл, слыша эхо собственных мыслей в вопросе Нары. Потому что ему не хотелось верить, что в других обстоятельствах он — именно он, а не какая-то случайная его версия, с не теми родителями или изменившимся детством — выбрал бы другую жизнь. Выбрал бы не Хинату. — Потому что я не принимал этих решений. Сакура не осталась в деревне ради меня, я не пригласил её на свидание, мы никогда не встречались. Это были другие люди. — До какого-то момента вы были неразличимы, — спокойно парировал Шикамару. — Из того, что вы мне рассказали, понятно, что почти все события наших реальностей совпадают. — Почти, но не все. Тёмный, как его собственная тень, взгляд Нары скрестился с небесно-голубым Седьмого — оба бурлили упрямством и уверенностью в своей правоте. Задержавшись в немой паузе на пару секунд, Шикамару, поджав губы, наконец отвёл глаза. Они могут спорить до посинения, но это ничего не изменит. Как любой отличный игрок Нара знал, когда стоит отступить. — Как скажешь, лже-Наруто, — хмыкнул советник. — Держи телефон поблизости. С этими словами дверь бесшумно закрылась за растворившимся в вечерней суете шиноби. Наруто, оказавшись наедине с самим собой, запрокинул голову и простонал в пустоту, накрыв осунувшееся из-за постоянного стресса лицо ладонями. Шикамару просто не знал, о чём говорил. Его настойчивая необходимость просчитывать всё наперёд играла против него в ситуации, где Нара не понимал ровным счетом ничего. Шикамару просто не знал, — твёрдо повторил Узумаки, но не смог убедить в этом даже себя. Достав мобильник из кармана, Седьмой с тяжелым взглядом провернул его в пальцах и после секундных раздумий кинул на стол. ** После третьего приторно-сладкого коктейля Сакура перестала считать. Ненавязчивая попсовая музыка приятно расслабляла, алкоголь в крови редко выпивавшей женщины начал действовать быстро. Откинувшись на спинку стула, Харуно провела ладонью по горевшим щекам, оттенком сравнимым с её нежно-розовыми локонами, и отстранённо улыбнулась пустоте в собственных мыслях. Сейчас она слишком хорошо понимала Цунаде и её аддикцию. Когда от тебя зависят сотни жизней, момент абсолютного спокойствия стоил дорого. Чем сильнее давил стресс, тем с большей готовностью ты готов заплатить эту цену. По природе не умевшая расслабляться Сакура в какой-то день просто смирилась с тем, что её зависимостью станет трудоголизм. Она была равнодушна к алкоголю, к сигаретам, к наркотикам, всплывавшим последние несколько лет по всей деревне. Как профессиональный медик, Харуно могла с легкостью создать эйфорию в пробирке, но никогда бы не позволила себе подобного эгоизма по отношению ко всем полагавшимся на неё людям — в особенности Сараде. На периферии поймав отголоски бурного обсуждения личной жизни Тен-Тен — единственной незамужней женщины среди них, — Сакура усилием сосредоточилась на реальности. — Он был таким милым, — растянуто протянула Ино, покачивая тонкую зубочистку в своём бокале. — Эти большие щенячьи глаза, само очарование... Темари изогнула бровь и опёрлась щекой о ладонь, положив локоть на стол. — У Сая должен быть повод для ревности? — Он не ревнует как данность. Однажды в начале наших отношений, когда я при нем флиртовала с одним парнем, он просто столбом встал рядом и молча ждал конца нашей беседы, — уныло простонала Яманака. — И вообще, сейчас разговор не об этом. Тен-Тен бросила такого симпатичного парня без всякой должной на то причины! — Он храпел! И звал меня «милая», и лапшу ел слишком шумно... Он просто... был абсолютно не тем. Отведя взгляд в сторону, Тен-Тен обхватила обеими руками тонкую ножку бокала. В тёмных глазах было непропорционально выпитому алкоголю много переживаний. — Я уже была влюблена однажды, и пока никто не смог даже близко сравниться с теми чувствами. Я не вижу смысла размениваться на что-то меньшее. Сакура по-детски округлила глаза. Она не была так уж близко знакома с Тен-Тен, чтобы знать детали её личной жизни, но в реальности Харуно шатенка никогда не была замужем, на публике с мужчинами появлялась достаточно редко, чтобы попадать под категорию «почти никогда», и в принципе производила впечатление человека, счастливого наедине с собой. Из-за влияния коктейлей потеряв необходимую паузу между «думай» и «произноси вслух», Сакура спросила: — Так если любила настолько сильно, почему не вернуться к нему? Ответ на этот вопрос она осознала как только договорила. В мирное время было легко забыть, но каждая из пяти женщин за этим столом была тренированной убийцей. Смерть преследовала их по пятам с самого детства, смерть долгое время была их каждодневной реалией, добрым другом, обещавшим отсутствие боли и страха. И смерть для отважных шиноби была самой частой причиной расставания. Ино с силой врезалась локтем между её рёбер — так, что из легких рефлекторно вышел воздух, заставив Сакуру прокашляться. К несчастью, слишком поздно, потому что вопрос уже был задан. — Он мёртв. Повисшая между ними отягощающая тишина давила своей интенсивностью. Харуно открыла рот, но внезапно ощутила себя выброшенной на берег рыбой, беспомощно бьющейся от отсутствия спасительной воды. Ей не хотелось причинять Тен-Тен боль неосторожными словами. Порой было слишком легко забыть о том, что окружавшие её люди не были теми, с которыми она выросла вместе. Усталость, теперь смешанная с чувством вины, нахлынула на неё с удвоенной силой. — Прости меня, Тен-Тен, у меня вырвалось, не подумав, — пробормотала женщина и бросила сожалеющий взгляд на внешне спокойное лицо подруги. Та лишь отмахнулась от извинений, изогнув губы в полуулыбке. — С ним всегда было трудно сравниться, — Хината положила свою ладонь на руку шатенки, в ответ рассыпавшейся грустным смехом. — Это точно. Сакура, как учёный за стеклом в лаборатории, смотрела на немое понимание, которое женщины делили между собой, и не решалась поверить своей осторожной догадке. Неджи был вот уже как не первое десятилетие мёртв — павший герой, гений своего клана, стараниями Наруто легенда. И эта реальность... По словам Шикамару их истории были схожи почти один-в-один: слишком мало, чтобы Сакура чувствовала себя комфортно, слишком много, чтобы позволить такую сильную вариацию, как жизнь Хьюга. Он был мёртв. Годами. Но Тен-Тен сидела перед ней, нервно улыбаясь обволакивающей заботе Хинаты, и говорила о том, что была безвозвратно влюблена в погибшего мужчину. Каким-то образом её покинутый аналитическими способностями после коктейлей мозг скользнул к Неджи — единственной на памяти Харуно общей связи между двумя женщинами. Бывший сокомандник, убитый брат. — Ты скучаешь по нему? — если уже сделала ошибку, то по полной. — По Неджи? Сакура не знала, что сподвигло её глубже закопать себя в этот опасно эмоциональный разговор. Единственный вариант — пьяный азарт — звучал слишком по-детски, чтобы медик могла принять его правдивость, но сейчас, в неоновом свете бара, вся эта чужая вселенная казалась ей такой нелепой идеей, что Харуно отстранилась от самой мысли об её реальности. Наруто в качестве мужа, два общих ребёнка, переставленные местами здания в деревне, — всё это напоминало плохую компьютерную симуляцию, а значит, не существовало на самом деле. Может, если она найдёт все отличия, ей позволят вернуться домой. — Каждый день, — с мягкой усмешкой ответила Тен-Тен, обняв себя руками. И вместо торжества — её догадка оказалась верной, джекпот — Сакура внезапно ощутила всепоглощающую волну жалости: к Тен-Тен, к тому, как сложились обстоятельства, к себе и Наруто, застрявшим вместе в мире, который был реальнее, чем ей бы хотелось. — Ты! — в грудь Харуно упёрся длинный, ухоженный палец Ино. — Я понимаю, что ты целый день поникшая ходишь, но не смей втягивать и этот вечер в свою меланхолию. Мы собрались, мы вместе, мы будем веселиться. А ты... — свирепый лазурный взгляд впился в замершую на месте Тен-Тен. — Не смей размякать! Что бы Неджи сказал, увидев, как ты тут слюни пускаешь? Шумно выдохнув, Яманака после секундной паузы огласила вердикт. — Нам нужны шоты. Никто не нашёл в себе желания (или решимости) с ней спорить. ** К десяти большая часть людей в баре, последовавшая примеру Ино, танцевала посередине зала, двигаясь под громкие биты колонок под потолком. Воздух насквозь пропитался саке, потом и неразличимой смесью парфюмов. До этого романтично приглушенное освещение теперь пестрило яркими вспышками, вскользь касавшимися расслабленных лиц танцующих. Будь она трезвой, Сакура никогда бы не приняла пригласительно протянутую руку Яманака. Ей не нравилось быть центром внимания, у неё не было ни малейшего понятия, как себя вести на танцполе — но после двух шотов ничто из этого не имело значения. Музыка приятно била по ушам, заполняя собой все её мысли, задирающееся платье больше не раздражало — теперь Харуно его и вовсе не замечала, растворившись в ритмично двигающейся толпе. Смешно было подумать, что её никогда не учили танцевать. Столько миссий, некоторые из них — под прикрытием, столько праздников, посвящённых перемирию, во время которых Сакура стояла, прижавшись к стенке, и с отстраненной улыбкой наблюдала за танцующими друзьями. Её научили лечить смертельные раны, крушить одним ударом скалы, убивать. Её научили быть солдатом, и никому даже не пришло в голову, что когда-нибудь война закончится. Ощутив на своей талии чужую ладонь, Харуно повернула голову и столкнулась со смеющимся взглядом Темари. Женщина откинулась корпусом и позволила прокрутить себя вокруг своей оси. Окружающий мир завертелся световым спектром. На сегодня Сакуре хотелось притвориться, что она — часть двадцатилетней беззаботной публики бара, лучившейся молодой, наивной тягой к жизни. На какую-то эгоистичную долю момента у неё не было ответственности за сотни людей, за свою дочь, за имя великого клана, чей знак она носила на своей спине. Последние несколько дней она ходила по минному полю, пыталась играть чужую роль, быть матерью двум маленьким (пускай и достаточно приятным) незнакомцам. Сейчас же любая сказанная ею глупость спишется на алкоголь, и одно осознание этого факта давало такую окрыляющую свободу расслабиться и просто быть собой, что та пьянила не хуже выпитой водки. — Спасибо, — порывисто прошептала Сакура, уткнувшись носом в тёплые ключицы Ино. Блондинка, обвив своими руками шею Харуно, улыбнулась широко и чмокнула её в скулу. — Всё для тебя, лобастая.