Прости

— Ты заставляешь меня волноваться, Седьмой, — послышался глухой голос, в противовес собственным словам прозвучавший равнодушно. Наруто оторвал взгляд от разбросанных по столу свитков и столкнулся с тяжёлым, разбирающим его на детали взором Шикамару, который стоял, скрестив руки, в дверном проеме библиотеки хокаге — собрании всех классифицированных документов Конохи. Тщательно охраняемое, помещение было расположено под землей — ни окон, ни дверей, кроме входной. Единственным предметом мебели, помимо бесконечных книжных стеллажей, был стол посередине с ветхим табуретом, на котором сейчас, сгорбившись, сидел Узумаки. — На часах два ночи, а ты торчишь в этом Ками забытом хранилище и, что поражает меня больше всего, читаешь, — шутливость реплики не затронула его ровного, анализирующего тона. Казалось, Нара мог видеть сквозь маскирующее дзютсу, превратившее листы перед Седьмым в стандартные налоговые отчёты. — Боюсь, у главы деревни ненормированный график работы, — хмыкнул Наруто, сложив руки за спиной — отчасти из-за уставшей спины, отчасти из-за страха случайно коснуться документов и нарушить иллюзию. У него никогда не получалось врать так успешно, как того порой требовала роль политика. Узумаки осознавал этот недостаток своего характера, который он таковым не считал, и поэтому в карьере выбрал путь наименьшего сопротивления — играть на уже существующих в нём эмоциях. Не лгать, но и не говорить всей правды. — И ты считаешь, что тратить его время на чтение стандартизированных документов, это разумное решение? — выгнул бровь Шикамару. — У меня создалось впечатление, что ты нанял меня как раз чтобы избежать времени наедине с подобной макулатурой. — Мы оба знаем, что нельзя бегать вечно, — жёстче, чем стоило, парировал Наруто, давая понять, что не намерен продолжать дискуссию. Гений клана Нара не забрёл случайно в эту безлюдную библиотеку, а Узумаки... Узумаки не доставляло удовольствия ходить вокруг да около, и это, Седьмой был уверен, резонировало с любой из его версий. Особенно когда чем дольше Нара находился в этом помещении, тем быстрее росли шансы, что он узнаёт что на самом деле так усердно штудировал его хокаге. Шикамару пропустил завуалированное «отвали» мимо ушей. — Я бы согласился, если бы не думал, что ты в данный момент занимаешься именно этим. Непонимание, отразившееся на лице Узумаки, было искренним. — Полчаса назад я столкнулся с Сакурой в твоём кабинете, — чёрт. — Она спросила, не знаю ли я, где тебя носит. Не в данной формулировке, конечно, но мне кажется, она лучше передаёт характер нашей беседы. И я к своему удивлению понял, что действительно не знаю, потому что пребывал в абсолютной уверенности, что ты, как и в любой другой день, ушёл домой несколько часов назад. Но вот ты здесь, Наруто, в окружении бумаг, которые, цитируя тебя, принесли бы больше пользы в качестве топлива для костра, нежели в их оригинальном предназначении. Так что единственный вывод, который я могу сделать из этой ситуации — ты прячешься от своей жены. В месте, — Шикамару обвёл помещение красочным взглядом, — где никому бы в голову не пришло тебя искать. Седьмой едва сдержал истеричный смешок от осознания, что любые странности его поведения списывались всеми на семейную ссору. Не то чтобы это было абсолютно неправильным предположением: за сегодняшний день они с Сакурой спорили на повышенных тонах дважды, — но они и не должны были находиться в гармонии, даже попав в ситуацию, где она от них ожидалась. Они не были женаты, они и друзьями по-настоящему не были вот уже как несколько лет. Прятался ли он?.. С предельной честностью Наруто признал себе, что да, но не от бывшей сокомандницы — скорее, от паршивости их положения. — Я всего лишь забыл предупредить её, что задержусь, — всё ещё правда. — Я потерял час от рабочего дня сегодня, потому что Сакура устроила мне медосмотр, и хотел наверстать его здесь, но, как видишь, — мужчина развёл руками, — не уследил за временем. В этом месте, как в казино, нет ни окон, ни часов, если ты не заметил. То, как, прищурившись, склонил голову Нара, не оставляло и шанса на то, что он поверил ему. В приглушённом освещении настенных бра тень шиноби почти доставала до ног Наруто, отчего тот неосознанно напрягся. Седьмой наблюдал за его техниками в действии слишком много раз и на данный момент не ощущал в себе особого доверия собственному советнику. — Я сказал ей, что ты выглядел уставшим, когда я в последний раз тебя видел, и вероятнее всего заснул на диване в одном из конференц-залов, — спокойно оповестил собеседника Нара. Формально не ложь, но и от настоящего мнения мужчины далеко. — Почему? Тёмные глаза столкнулись с ясно-голубыми в немой попытке понять друг друга. — Потому что Сакура выглядела взволнованной, а я недостаточно глуп, чтобы её расстраивать. Шикамару — воплощение дипломатичности, когда того требовалось — не изменился в лице, оставляя своего хокаге гадать, намеренно ли он только что окрестил его глупцом. — Мне бы хотелось думать, что я тоже, — неожиданно для себя бросил Наруто. Сожаление, пробившееся сквозь его внешнюю безмятежность, было искренним: он не планировал заставлять Сакуру переживать из-за его отсутствия в доме. То, что он остался в резиденции до двух ночи, во-первых, было непреднамеренно, потому что Седьмой действительно забыл о времени, а, во-вторых, в порядке вещей для Узумаки, из-за чего ему и в голову не пришло следить за часами. Отойдя от первичного чувства вины, Наруто отчётливо осознал одну вещь — сон попадал под статью здоровья. Внезапно у мужчины появилось беспрецедентное желание остаться под землей до конца своей жизни: смесь страха, раздражения и злости в исполнении Сакуры была убийственна. — Тогда иди домой, Наруто, — смягчившись, посоветовал Нара. Возможно, он бы изменил своё экспертное мнение, узнав, что отправляет хокаге на верную смерть — или нет. У Шикамару всегда было своеобразное чувство юмора. Решив, что он исчерпал запасы семейной мудрости на сегодня, шиноби кивнул начальнику и ушёл, инстинктивно слившись с темнотой коридора резиденции. Седьмой с трудом сдержал облегчённый выдох. Бумаги перед ним прошлись рябью и вернулись к своему изначальному виду. Наруто взял в руки свиток, который последним привлёк его внимание — описание техники телепортации из полузабытой деревушки в горах на юге Конохи. За последние несколько часов он нашёл лишь несколько отдалённо связанных с их случаев; его деятельная натура изнывала от объема информации и её сравнительной бесполезности. Свернув документ, он поставил его на место. Прошёлся взглядом по столу, заваленному бумагами, каждая из которых ни на унцию не приблизила его к пониманию как всё исправить. Седьмой сжал пальцы в кулаки, борясь с желанием поджечь всё к чертям. Он был измотан: ментально, физически. Желудок неприятно ныл; выданное Сакурой яблоко было последним, что он съел за сегодня, отвлечённый работой и своим внеклассным проектом. Меньше всего ему хотелось идти домой и выслушивать очередную лекцию о том, как он должен лучше следить за своим здоровьем. Диваны в конференц-залах были просторными и достаточно мягкими, чтобы сойти за кровать. Пальцы сворачивали свитки машинально, с каждой секундой приближая Седьмого к необходимости принять решение. С одной стороны, Шикамару уже дал ему уважительную причину не появляться этой ночью дома. Зная убедительность его спокойствия, Наруто был почти уверен, что Сакура ему поверила, а значит не удивится, узнав, что он действительно заснул где-то в резиденции. С другой стороны была она — человек, которому Седьмой пообещал своё доверие и поддержку. Человек, который несколько часов назад вероятно уложил спать их общих детей, о чём так некстати вспомнил Узумаки, теперь боровшийся с желанием побиться головой о стенку от собственного эгоизма. Стол опустел быстрее, чем ему того хотелось. Постояв минуту во флюоресцентном освещении хранилища, Наруто, тяжело вздохнув, вышел. Это не было его выбором, но они с Сакурой на время пребывания здесь представляли из себя семью. Хината — покладистая и любящая — иногда заставляла забывать его о том, насколько много усилий затребовало поддержание брака, перекладывая большую часть этой ноши на себя. С Сакурой же партнёрство диктовало четкое разделение пятьдесят-на-пятьдесят: у них обоих были амбиции, карьеры, от которых они не были готовы отказаться. Седьмой понимал, что скорее всего вернётся в их дом к спору и выяснению отношений. Что, возможно, глава больницы впечатает его своим хорошо поставленным хуком в стенку или разобьёт, целясь в него, пару тарелок, потому что, ну, объективно у неё было право злиться. Но он был достаточно сильным, чтобы вытерпеть её гнев, извиниться и заснуть на полу рядом с ней, уверенный, что с Сакурой всё в порядке. И это — то, на что Узумаки был готов пойти, даже не будучи её мужем — внушало ему веры в успех их брака в этой реальности. Осознанное решение быть вместе, встретить последствия своих действий лицом к лицу, даже когда на это не оставалось никаких сил — особенно тогда. Потому что единственной другой опцией было её потерять, а этого любая из возможных версий Наруто никогда бы не смогла себе простить. ** Приоткрыв дверь в детскую, мужчина замер на мгновение, наблюдая, как мирно сопел во сне Шиначику. Ему не нужно было прилагать особых усилий, чтобы избежать времени наедине со своими детьми: он скинул эту ответственность на Сакуру, прикрывшись огромным объемом работы в роли главы деревни. То, насколько понимающей она была эти два дня, скорее всего объяснялось высокими скулами и светлыми, точь-в-точь как у него волосами мальчика. Наруто претила её жалость, но в этом случае он был ей действительно благодарен. Шиначику был похож на него так сильно, что в груди противно ныло, а потом он открывал глаза — и Седьмой терялся в их зелени, красной нитью тянувшейся сквозь всё его детство. Узумаки понимал, что если он не найдёт способ вернуться домой, ему придётся быть его отцом. Эмоционально травмировать второго своего сына. От подобной несправедливости хотелось выть. Мальчик шевельнулся, словно ощутив, какой депрессивный оборот приняли мысли Седьмого, и шиноби прикрыл дверь перед собой — буквально возводя между ними барьер. У него всё ещё было время. ** Сакура спала беспокойно. Наруто, морально подготовившийся к выяснению отношений, даже не подумал о том, что Харуно могла уже уснуть к его приходу — и тут же ощутил себя глупо. На дворе было чуть больше двух, они сегодня оба проснулись до рассвета, а женщина ещё и провела в операционной несколько часов. Меньше всего ей нужно было искать его ночью по всей Конохе. Спрятав обе руки под подушкой, Сакура свернулась калачиком в центре кровати. Светло-розовые волосы разметались по белой наволочке — видимо, она много ворочалась, прежде чем заснуть, — брови были напряжённо сведены на переносице. Одеяло сбилось у её ног, там, где спустя секунду присел Седьмой. В лунном свете Сакура выглядела хрупче, чем обычно, и Наруто испытал прилив чувства вины. Он должен облегчать ей жизнь, а не добавлять поводов для беспокойства. Краем глаза Узумаки заметил, как подушка недалеко от её лица изогнулась, словно кто-то сжал ладонь в кулак. Её веки медленно приоткрылись, сверкнув зелёным в полутемноте, и Седьмой понял, что был прав в своём предположении. — Прости, что разбудил, — прошептал мужчина, накрывая её одеялом. Сакура подтянула к себе ноги — так, что теперь казалась несоизмеримо далёкой от него. Он сложил руки на коленях, молчаливо давая понять, что не собирается приближаться. — Я оставила ужин в холодильнике, если ты голодный. Не рассчитала пропорции и приготовила слишком много, — зачем-то добавила Сакура, нахмурившись. — Где тебя носило? — Резиденция. Пытался найти что-то полезное для нас в хранилище, там легко потерять счёт времени. Женщина кивнула рассеяно, и Седьмой вернулся взглядом к её рукам. — Что под подушкой? В ответ она достала стандартный кунай, блеснувший серым в тусклом свете луны. Наруто поджал губы при виде оружия настолько близко к сонной Сакуре. Он протянул ей раскрытую ладонь, в которую она после секунды сомнения вложила кунай. — Ты можешь расколоть скалу надвое одним ударом, — напомнил Седьмой, проводя пальцами по заострённому лезвию. — Знаю. — Тогда к чему это эхо времён академии? Сакура прикрыла глаза: организм больше всего мечтал сейчас снова погрузиться в сон. — С ним спокойнее. Ему не нравилось то, сколько настороженности было в ней в последнее время. Вспомнив их пробуждение, Седьмой понял, что она и тогда искала под подушкой оружие. Их ситуация, очевидно, диктовала необходимость в повышенной бдительности, но это — это напоминало Наруто последствия ПТСР. — Ты думаешь, кунай бы остановил меня? Странный вопрос, подумала Сакура, но Узумаки смотрел ожидающе. — Нет. — Тогда давай договоримся: пока я сплю здесь, никакого оружия в кровати. Она постелила на полу одеяло, чтобы хоть как-то смягчить деревянное покрытие, и накрыла его сверху пледом, добавив в микс подушку в цветастой наволочке. Наруто заметил это ещё когда вошёл и теперь лишь убедился в правильности своего решения вернуться домой. Сакура моргнула; спросонья она медленно осознавала сказанное. — Но тебя не было здесь сегодня, — даже не упрёк, а простая констатация факта. Он сжал лезвие в руке слишком сильно, очнувшись только когда по запястью прочертила свой путь тоненькая дорожка крови. Прежде чем Сакура заметила, Седьмой прикрыл её рукавом. Если она активирует чакру, то устанет ещё больше. — Я здесь сейчас. И буду каждый день. Я обещаю, — спокойно сказал Узумаки. Они оба понимали, что это — извинения за то, как он заставил переживать её этим вечером. Мягко улыбнувшись, женщина придвинулась к нему и, задрав рукав свитера, уверенно взяла в загоревшиеся зелёным ладони его руку. В ответ на его удивленный взгляд она лишь с усмешкой покачала головой. — Я бы почувствовала запах крови даже из другой комнаты. Будь аккуратнее, бака. Её прикосновение приятно холодило, и Седьмой в полной мере осознал степень своей усталости. Словно проснувшись, живот заурчал от вернувшегося чувства голода. Наруто уже принял то, что Сакура распнёт его на кресте собственного здоровья, но вместо поучительной лекции, которая, он был уверен, вертелась у неё на языке, медик лишь напомнила вполголоса: — Ужин в холодильнике. В этот момент мужчина вдруг понял, что ей тоже не доставляло удовольствия пытаться вправить ему мозги. — Я поем после душа. Сакура кивнула, напоследок проводя ногтями по затянувшейся коже на месте пореза, и откинулась обратно на кровать. Взяв из шкафа пижаму, Наруто мазнул взглядом по её укутанной в одеяло фигуре. — Спасибо, — за всё. — Всегда пожалуйста, — сонно пробурчала Сакура, уткнувшись лицом в подушку. — Можешь закрыть занавески? Мужчина задёрнул тяжёлую материю, погружая комнату в абсолютную темноту. Ему потребовалось ровно пять шагов, чтобы по памяти достигнуть выхода, и ещё тридцать — до кладовки под лестницей, где он спрятал кунай за батареей бутылок моющих средств, прикрыв сверху тряпкой. Не то чтобы Седьмой находился в заблуждении насчёт количества оружия в своём доме: все члены этой семьи были — или находились на пути становления — шиноби. Но этот конкретный клинок он не хотел больше видеть никогда. Позже, сидя на кухне с полотенцем вокруг шеи, Наруто ещё долго не мог перестать думать о том, насколько на самом деле все они одиноки. Не только он или Сакура, а все шиноби их выпуска, прошедшие в таком раннем возрасте сквозь войну. Раньше они держались друг за друга, потом — за свои семьи, но самых родных людей необходимо защищать, в особенности от самих себя. Узумаки по своему опыту знал, что некоторые мысли — тяжелые, циничные в своей натуре мысли — он никогда бы не озвучил Хинате или детям. Нет, вместо этого он прятал их, как кунай, на задворках сознания, улыбался чуть шире, чтобы уютный, спокойный мир, в котором жила его семья, оставался таковым. Седьмой, помыв за собой посуду, для себя решил, что после возвращения домой Хината не узнает о всех нюансах этой реальности. Он не станет лгать, но и рассказывать в деталях о том, что здесь его женой стала Сакура и что они — родители двум общим детям, не будет. Потому что это — это разобьёт ей сердце, за которым Наруто обещал следить. Потому что эта вселенная претворила в жизнь его мечту с истёкшим сроком годности, и они оба это понимали. Засыпая на холодном полу чужой спальни, всё, о чем мог думать мужчина, было печальное лицо Хинаты, которую он разочаровывал каждой минутой, проведённой не с ней. ** Лицо Шикамару бледнело на тон с каждой минутой разговора. Советник нервно сгибал-разгибал фаланги пальцев, пару раз подходил опасно близко к тому, чтобы сложить их в печать, и под конец успокоился лишь вложив в губы незажженную сигарету, нервно щёлкая зажигалкой: Темари была абсолютно против курения. — Когда-нибудь ты станешь причиной моего инфаркта, Седьмой, — пробормотал Нара, нахмурившийся как человек с весом всего мира на своих плечах. Они находились в Ичираку, которое буквально гудело от толпы людей, выбравшихся на обед: посетители смеялись так, словно это не был разгар рабочего дня, активно жестикулировали, размахивали палочками и выглядели такими живыми, что казались комичным фоном для разговора трёх людей за угловым столиком, которые выражением лиц с легкостью вписались бы в похоронную процессию. Сакура сидела, вытянувшись в ровную напряженную струну — как будто ей вставили палку вместо позвоночника — и до побелевших костяшек вцепилась пальцами в край своей юбки, заразившись интенсивностью Шикамару. Подавив желание сжать её руку в жесте поддержки, Наруто почти безмятежно улыбнулся своему советнику, осознавая, что за этим столом ему досталась роль дипломата — наименее очевидный выбор из трёх вариантов. — Гаара отреагировал гораздо спокойнее, — сомнительное оправдание, что Узумаки осознал только моментом позже. — Ты правда предпочёл бы не знать? Шикамару изогнул бровь в неповторимом «ты серьезно сейчас произнёс это вслух» стиле. Зажигалка характерно щелкнула в повисшей тишине на троих. — Не знать о том, что ты сошёл с ума? О, поверь мне, это я для себя понял уже давно. А что касается Гаары — мой шурин доверяет тебе слишком сильно для своего же блага. И не проводит с тобой больше времени, чем с собственной женой, — последние слова почти потерялись в тяжелом вздохе Нары. Приоткрыв рот, Наруто так и застыл, не найдясь с ответом. Он уже очертил основы их положения своему давнему, хорошему другу, который сейчас пристально рассматривал Сакуру, прятавшую от него взгляд в тарелке нетронутого рамена — Сакуру, его ситуационную жену и по совместительству главу здравоохранительной системы деревни. Человека, который был ответственен за расширение психиатрического отдела госпиталя Конохи. Пытаться добавить деталей, чего-то, что могло бы помочь Шикамару понять их объективно сумасшедшую историю, было бессмысленно, потому что он понимал — но отказывался верить. — Ты для этого сюда притащил Сакуру? Чтобы она избавила меня от необходимости вызывать психиатра? — каким-то образом шёпот Нары звучал громче крика кого-то другого. Седьмой умом осознавал, что это лишь инстинкт тактика — атаковать слабое звено, но пренебрежение в сторону медика заставило вину за вызванный ими шок Шикамару смениться раздражением и злостью человека, привыкшего командовать Нарой. Его инсубординация была ожидаема, и формально Наруто даже не был правителем конкретно этой деревни, но подобный тон заставлял Узумаки терять какое-либо снисхождение к праву мужчины на удивление и период акклиматизации. Прежде чем Наруто успел озвучить весь рой мыслей, круживший в его голове, Сакура, нахмурившись, вскинула голову. — Я здесь, потому что я так решила. Я бы с удовольствием хотела посмотреть на человека, попытавшегося бы принудить меня что-то сделать. Мы оба знаем, что у тебя точно не хватило бы на это смелости, — из натянутой улыбки женщины пропал какой-либо намёк на доброжелательность. — Я здесь, — она подчеркнула интонацией, — потому что мы с Наруто находимся в одном положении. И если бы я доверяла хоть кому-либо здесь, я бы даже позволила тебе заглянуть в мою голову, чтобы убедиться, что я не вру, но — увы — доверие это излишняя роскошь в нашем положении, поэтому тебе придётся поверить нам на слово. Склонив голову набок, Шикамару молча продолжил рассматривать Сакуру, которая теперь с трудом могла сидеть на одном месте — последствие всплеска адреналина. — Эмоциональная речь, — ровным тоном произнёс Нара, сложив руки на груди. — Но мы оба знаем, — в его голосе мелькнула отстраненная насмешка, — что эмоции меня не трогают. Они ненадёжны, меняются за долю секунды и вполне легко могут быть сфабрикованы. Я человек фактов. А факты у нас таковы: ты и твой муж — вернее, по вашим словам не муж — только что рассказали мне историю, по убедительности сравнимую со сказками Шикадая. За свою жизнь я ни разу не встречал случая, подтвердившего бы существование параллельных реальностей. Все на это претендовавшие в итоге оказывались сложными, впечатляющими иллюзиями. Логично мысля, либо вы оба сошли с ума, либо я — ваша иллюзия. Хотите угадать, в какую версию событий я верю? — прохладно улыбнулся Нара. Эффект слов Шикамару был слегка испорчен официанткой, споткнувшейся рядом с их столом, но мужчина не шелохнулся от шума, вперив свой взгляд в Седьмого. Наруто знал, что Нара выполнял свою роль — был советником Конохи, обеспечивавшим её покой и стабильность. Он был рациональным, продуманным, логичным. Полной противоположностью подростка, которым когда-то был Седьмой. — Тогда объясни, в чём смысл нам врать. Если факты это всё, что тебя заботит, назови хотя бы одну разумную причину, — вызывающе бросил Узумаки, поняв, что малейший намёк на слабость — и Шикамару сожрёт его на месте. Испытующе всматриваясь в своего хокаге, Нара молчал; Седьмой мог почти видеть шестерёнки, вертевшиеся внутри хитросплетений его мозга. — Все мои версии упираются в желание навредить Конохе, — наконец произнёс Шикамару, — но даже исключая эмоции, я не могу представить себе вселенную, где вы бы искренне этого хотели. Патовая ситуация, единственный выход из которой — прыжок веры со стороны Нары. Наруто поморщился от головной боли, преследовавшей его весь день. Шикамару всегда прагматичен, но сейчас... Сейчас он должен был быть им — оптимистичным, толику наивным, с надеждой на всё самое лучшее в этом мире. — Хорошо, — на выдохе. — Хорошо, я поверю в вашу сумасшедшую сказку. Я поверю при одном условии — никто не будет об этом знать. Я не позволю панике заполнить Коноху, оставляя нас уязвимыми. Почти физически ощутив, как раздражение затопило Сакуру, Наруто, не глядя, сжал её ладонь. Пусть Шикамару думает, что он разумнее, чем они, что они не продумали все многочисленные риски их положения. Нара на их стороне значил гораздо больше, чем его эго. Конец этого утомляющего разговора значил гораздо больше. — Спасибо за понимание, Шикамару. Твоё условие более чем приемлемо, — кивнул Седьмой. — Тогда расскажи мне, что ты делал этой ночью, роясь в секретных бумагах Конохи. Мы оба знаем, что те документы не были налоговыми отчетами. Его ладонь рефлекторно сдавила руку Сакуры, и та повернулась к нему, замечая на спокойном лице проступившее напряжение: брови, сведённые на переносице, плотно сжатые губы. Узумаки не видел проблемы в том, чтобы рассказать о целях своих поисков Шикамару, но одна перспектива продолжения этого разговора изматывала как физически, так и ментально. Перевернув ладонь тыльной стороной вниз, женщина аккуратно переплела их пальцы. Вместе или никак. Словно услышав её мысли — а может, он сам думал о том же — Наруто растянул губы в полуулыбке, по-прежнему не сводя взгляда со своего советника. — Конечно.