Потрясение за потрясением. Мозг не вывозил, психика тоже, и всё в совокупности давало весьма ожидаемый результат. Потеря сознания казалась уже настолько привычной вещью, что в беспамятство проваливалась удивительно спокойно. Находиться на грани реальности и забытия — кто бы мог подумать — занятно. Полнейшее расслабление и спокойствие. Меня окружала уютная темнота, вовсе не пугающая, как то было наедине с демоном. Напряжение в теле ослабевало, мысли не роились потоком взбешённых пчел, и было время прочувствовать обстановку.
Демоны, жнецы… Для полной картины не хватало ангелов и каких-нибудь фей. Интересно, что ещё существует в этом мире, о чем не подозревают обычные люди? Помнится, Себастьян спрашивал о моей связи с Тонким миром — видимо, так он назвал общее место обитания всех сущностей, включая призраков и неупокоенных душ.
Веки дрогнули и приподнялись. Я лежала на больничной койке, заботливо накрытая хлипким одеялом, больше напоминающим простынку. Вокруг кровати была своеобразная ширма из ткани, такой же белой и чистой, как всё вокруг. Опустив ноги на пол и найдя обувь, зашнуровала кое-как сапоги, осторожно выглядывая наружу. Рональд переговаривался с женщиной в медицинском халате. Она, казалось бы, даже не слушала его, накладывая компресс на щёку красноволосо…го? Пол этого создания определить не удалось. Зато взгляд выцепил заточенные зубы, как у акулы, и я поспешила скрыться обратно. Правда незамеченным это не осталось. Шторка отъехала в сторону, и меня смерили строго-оценивающим взглядом таких же, как и у прошлых личностей, зелёных глаз.
—
Головокружение, тошнота, слабость в теле? — Отчеканила женщина, прикладывая ладонь к моему лбу. От прикосновения я отшатнулась, отрицательно качая головой, и вжалась в железную спинку кровати. Мне кивнули, протянули очередной стакан с водой, но и от него я отказалась.
—
Извините, а который сейчас час? — Хрипло спросила, проглатывая слова.
—
Здесь нет понятия времени. Для нас оно остановилось в определенный момент. — Врач неопределенно передёрнула плечами и вернулась к избитому пациенту. Это красное пятно отчётливо выделялось на фоне всеобщей белизны, и даже как-то резало глаза. Пришлось пару раз моргнуть, всё-таки выходя из своеобразного укрытия. Нокс весело улыбнулся, приветливо помахав ладонью.
Ещё несколько часов назад эти самые руки едва меня напополам не сломали, а теперь проделывают такие безобидные жесты. Аж смешно.
—
«Здесь» — это где?
—
Небесная канцелярия. Отдел «Несущие смерть», если коротко. Наша работа на ближайшие века два, — хмыкнул блондин, и тут же уклонился от летящей в него тряпки.
«Дурдом» — пронеслось в голове и, пока начиналась какая-то перепалка, под шумок выскользнула из лазарета, стартанув прямо по коридору.
Бегун из меня был так себе — спустя несколько поворотов и парочки сбитых жнецов (людей?), я выдохлась, останавливаясь у массивных дверей. Корсет давил, ноги ныли и дрожали от слабости, но оставаться здесь желания никакого не было. Уж лучше в поместье графа, чем в этой бредятине, там хотя бы есть нормальные — мягко сказано — и живые люди. Над дверями висела запылившаяся табличка «Библиотека». Дерево в некоторых местах покоцалось и треснуло, видимо от старости. Максимально тихо, насколько могла, отворила двери, и охнула. Стеллажи с книгами уходили под немыслимо высокий потолок и тянулись будто за горизонт — конца видно не было. Этот лабиринт минотавра не казался дохрена безопасным местом, но слыша за собой приближающиеся шаги, с неебически уставшим лицом подняла юбки платья, убегая куда-то вперёд. Вход в библиотеку затерялся из виду очень скоро, а я все равно бежала, панически оглядываясь, пока не запнулась о стопку книг на полу, и не рухнула всем телом на них, сшибая с полок в попытке ухватиться ещё парочку фолиантов. Книжонки оказались достаточно увесистыми и, наверное, автобиографичными — обложки разделялись только по черным и белым цветам, а вот названия у всех были разными. И являлись именами. Я с сомнением осмотрела томик с надписью «Джордж Бу-ше», попыталась открыть, но книга не поддалась. Будто подделка какая, или на клей Момент склеенная. Остальные истории тоже остались тайной — как бы ни пыталась, скребя обложки и виднеющиеся края страниц, а они так и оставались наглухо закрытыми.
Блеск. Застряла в библиотеке, где даже почитать ничего нельзя.
Подтянув колени к груди, горестно вздохнула, попытавшись намотать на палец прядь волос, и провела по воздуху — точно, отрезала же. Ероша короткие волосы на затылке, тихо взвыла, абсолютно не понимая, что мне сейчас делать. О нахождении выхода я не знала, к тому же, как бы назад не оглядывалась, этот узкий коридор стеллажей только удлинялся. Был ли это обман зрения или ещё какая-нибудь иллюзия — разбираться не хотелось. Вот только мыслить здраво не выходило, как и найти выход из этой ситуации — тоже.
Разберём от и до: меня схватил непонятный парень, втянул в воронку, явно перемещая таким образом в это здание. Затем побывала в кабинете местного начальства, упала в обморок, какое-то время потусовалась в местной больничке и сбежала сюда. Пожалуй, последнее действие являлось крайне нелогичным, но наступающее на пятки чувство опасности говорило обратное.
Сидя на полу, барабанила пальцами по корешку одной из книг, и нервно щелкала языком. Если сюда можно попасть, значит и выход где-то быть должен. Пока что эта мысль самая логичная, что приходила в голову.
—
Слышал? Говорят, Чужая сбежала. — Звук шагов по другую сторону стеллажей насторожил и заставил притихнуть, обратившись в слух.
—
Серая что ли? Н-да, ещё таких нам не хватало. — Ответил другой, чуть более грубее первого, голос.
—
Что значит «серая»? — Будто читая мои мысли, произнёс третий, самый звонкий, и шаги затихли, давая понять, что люди по ту сторону остановились. Я напряглась и, кажется, почти перестала дышать. Ежу понятно, что диалог шёл обо мне.
—
Эх, стажёры… Тебе же объясняли на учениях, что души подразделяются на светлые и тёмные, — заумно вещал первый, —
эдакий монохром. К первым относят тех, кто прожил спокойную и праведную жизнь, непорочную, чистую, словом. Вторые же переполнены грехами, соблазнами и прочими мерзостями. А есть так называемые Серые — нейтралы, ни туда, ни сюда.
—
То есть они…не плохие, но в то же время и не хорошие? — Стажёр продолжал озвучивать мои мысли в честном порядке, давая понять, что не я одна такая тупая здесь.
—
Да как сказать… Они, вроде, и нормальные, но пустые, понимаешь? Ничего в себе не несут. Нет у них четких воспоминаний и смысла нахождения здесь, будто они и не существуют. Люди такие, конечно, способны на разные поступки и чувства, но итог у них один: заканчивают трагично.
—
Сердце не выдерживает, если по словам людей. — Подал голос второй, и на удивление до ушей донёсся шорох страниц. —
Если по нашей терминологии, то телесная оболочка без покинувшей её души просто медленно угасает.
—
Почему угасает? — Раздосадованный голос молодого отдавал нотками грусти.
—
Душа — масло. Сердце — двигатель. Марионетка может и проживет некоторое время, но когда детали заржавеют, её движение остановится.
—
Значит и та девушка скоро умрёт? — Сердце (двигатель?) пропустило удар.
—
Хм. Кто знает. В любом случае, Нокс говорил, что её плёнку просматривал начальник Спирс, и она была пустой. — Книгу рядом с рукой вытащили, и я аккуратно отползла в сторону, боковым зрением смотря в появившуюся щель.
—
Но как она может двигаться, если её буквально пополам разрубили?
Последний вопрос ударил по голове тяжёлым молотом. Я уже не сидела, в какое-то время поднявшись на ноги, слушая разговор, но сейчас едва не упала обратно. Рот накрыла рука с длинными ногтями, и мир вокруг снова завертелся. Отдаляющиеся голоса жнецов вскоре затихли, и я вывалилась в пыльное помещение похоронного бюро.
Гробовщик тенью скользнул за прилавок, стуча каблуками сапог, а я тем временем спешно расшнуровывала корсет. Он затягивался с лицевой стороны платья, так что, когда верёвочки ослабли, и мне удалось распахнуть верхнюю часть одежды, выше линии груди, над сердцем, виднелась бледная, рваная полоска шрама. Холодный пот пробежал по спине. Шум вокруг и голоса перебивало биение сердца.
Я умерла?.. Да нет же. Вот, дышу, стучу сердечком, эмоционирую, двигаюсь. Я даже могу мыслить, а значит мозг точно работает. Но что значили слова тех существ? И как Гробовщик смог меня вытащить из этого места?..
—
Вы тоже… — Безголосо прохрипела, вскидывая голову на хозяина лавки. За седой челкой сверкнули зелёные глаза.
—
Тс-с-с. — Лукавая улыбка безумца растянулась на бледном лице, а в следующую секунду в мой лоб уткнулся черный ноготь. —
Вам необязательно знать что-то ещё, милая леди.
—
Но как я здесь?.. — Картинка снова дрогнула, и глаза закрылись сами собой. Вот только это не было простым обмороком: я будто провалилась в глубокий сон, а очнулась, лёжа на полу у главной лестницы, придерживаемая руками Себастьяна.
***
—
Мадам? Слышите меня? Мейлин, вода, немедленно!
Дворецкий подложил ладони под мою голову и талию, а копошившаяся рядом горничная брызгала мне в лицо холодной водой.
—
Мисс! Мисс Агнесса! — Вскрикнул Финни, и я поморщилась, пытаясь приподняться, но демон остановил любые попытки, сильнее прижимая к себе. В его взгляде проскальзывало столько эмоций от подозрения до попытки разгадки, и сменялись они с невероятной скоростью, что прочитать все оказалось непосильным трудом.
—
Как я здесь?.. Что произошло?.. — В голове было пусто. Я пыталась вспомнить и воспроизвести последние события, но ничего, кроме своего побега от слуг и удара по рукам Себастьяна вспомнить не получалось. Дальше — темнота.
—
«Вы внезапно выбежали на главную лестницу после того, как удалились» — говорит Эмили. — Спокойный голос местного змееныша сейчас звучал крайне волнительно.
—
Да, Вы бежали так, будто за Вами шла погоня, а ещё постоянно оглядывались. — Продолжила историю Мейлин, и прекратила это своеобразное закаливание после того, как я зашипела.
—
Хорошо, что Себастьян Вас вовремя поймал. Господин всё поместье приказал прочесать, и окрестности тоже, но никого не было. — Бард стоял дальше всех, а потому слышала я его хуже остальных.
—
Господин?.. Где сейчас господин? Который час? — Я снова дернулась, но встать по-прежнему не могла.
—
Я здесь, — отозвался мальчишка. Повернув голову в его сторону, заметила нахмуренные брови и поджатые губы. Мрачный взгляд обвел каждого, и все почему-то замолчали, неловко косясь в сторону. Все, кроме Танаки и Себастьяна.
—
Что с вашими лицами? — Окончательно потеряв весь смысл событий, обессиленно оперлась на чужие руки, прислоняя голову к демонической груди. Сердце. Бьётся.
Волосы на макушке по-отцовски заботливо пригладили.
—
Вы всё это время не дышали, милая. — Вкрадчиво проговорил старик, попытавшись успокоить меня слабой, вроде даже понимающей улыбкой.
***
Несколькими часами ранее
Сиэль отложил в сторону очередной подписанный документ и тяжело выдохнул, повернув голову в сторону окна: смеркалось. Темнеть начинало рано, а вот снега совсем не было. Неумолимо приближалась страшная зимняя дата и нагнетающей тяжестью опускалась на плечи. Граф потянулся, вслушиваясь в тишину. С назначением Агнессы на новую должность стало чуть спокойнее: и слуги будто притихли, и нападений стало куда меньше. Во всяком случае видимых, в конце концов, у Себастьяна появилось куда больше времени на свои основные обязанности.
Эта девушка вызывала смешанные чувства. Она тряслась от каждого шороха, но была сумбурна и неоправданно глупа в стрессовых ситуациях. Исправно выполняла поставленные задачи, совершенно не умела просить помощи и ничем не отличалась, казалось бы, от прочей серой массы людей. Только иногда ее появления Фантомхайв не всегда мог заметить, периодами вздрагивая — переняла привычку демона бесшумно ходить. Особа вообще, по его наблюдениям, умела притягивать разного рода неприятности на свою голову. То плечо ушибет, ловя падающую Мейлин, то схватит пару порезов от садовых ножниц, отбирая их у нерадивого садовника, то голыми руками полезет вытаскивать из печи горячий противень с подгоревшим шедевром кулинарии Барда. Прислуга, по словам дворецкого, в один момент в ней души не чаяла. Потому что та постоянно прикрывала их косяки. И хоть отвечать за огрехи других в обязанности ее не входила, но эта умалишенная носилась вокруг них, будто курица-наседка.
Граф не понимал ее мотивов, не мог распознать истинных целей и желаний. Всякий диалог превращался в бессмысленные разговоры ни о чем или раздачу очевидных советов. Агнесса считала его ребенком, а потому оберегала больше других. Подкидывала на пару печений больше положенного к предобеденному чаепитию, писала отчеты упрощенным языком, сетовала на сбитый режим не хуже Михаэлиса. И эта неоправданная забота до скрипа зубов раздражала.
Мальчишка выходил из кабинета, когда мимо него пробежала экономка. Ему только и удалось разглядеть мелькнувшую панику в взгляде и намокшие от слез глаза, когда женская фигура скрылась за поворотом. Он окликнул Агнессу несколько раз, прежде чем направиться следом. Но стоило ему прибавить шаг и дойти до главной лестницы, ухватив Бруккс за запястье, как та дернулась, разворачиваясь, и, неловко отталкивая от себя графа, полетела вниз.
Все произошло в одно мгновение: зов демона, немой приказ, притупившаяся боль прикрытого глаза с печатью, вскрики слуг, украшающих холл. Себастьян словил Агнессу прежде, чем ее голова коснулась пола, и Сиэль завел вторую руку за спину, понимая, что почти ринулся вперед, пытаясь уберечь девушку от падения. Он спустился с лестницы медленно, подходя последним. Дворецкий нащупывал пульс, хмурясь; горничная убежала за водой.
—
Сердце не бьется, — Михаэлис шепнул это под нос, но все почему-то услышали. Фантомхайв обернулся. —
И дыхания нет, господин.
—
Мне показалось, что ее кто-то преследовал. — Бросил в ответ граф, взмахнув рукой. —
Немедленно осмотрите каждый угол поместья, не упустите ничего и за его пределами. Себастьян, остаешься с ней, это приказ.
—
Да, милорд.
Поиски результатов не дали.
И лишь когда рваный вдох сорвался с губ экономки, все напряженно сосредоточили внимание на ней. Ее мелко трясло, она оглядывалась, будто не понимая, почему здесь находится, и что произошло. После слов Танаки та побледнела, закусывая щеку изнутри, и совсем по-детски спрятала лицо на груди у демона, уткнувшись носом во фрак. Сиэль переглянулся с слугой, перехватив вспыхнувшие алым глаза, и кивнул.
—
Обычное переутомление. Танака вызовет врача, а вы заканчивайте свою работу. Себастьян, отнеси Агнессу в ее комнату. Меня не беспокоить до ужина. Я навещу ее позже.
Хотя собственное оправдание звучало дико даже для Сиэля.
Сердце от переутомления не останавливается.
