По ту сторону Дна

–…Как итог, в этом месяце основные затраты ушли на организацию предстоящего приема, — фигура коня пересекла несколько клеток, забирая вражеского слона. Я сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и задумчиво вглядывалась в шахматную доску. Развернувшаяся игра снова шла не в мою пользу, но сегодня граф играл особенно не вдумчиво, пропуская возможность завершить партию, и будто специально растягивал её. — Вот как. Хорошо. Себастьян говорил, что ты делаешь определенные успехи. — Мальчик хмыкнул, склоняя голову. Сиэль расслабленно расположился напротив. В один момент взгляд зацепился за уставший вид подростка: под неприкрытым глазом залегла тень; кожа, и без того бледная, сейчас больше напоминала лист пергамента, а тонкие пальцы едва заметно подрагивали.       Мне уже объяснили, что зимнее время для аристократии являлось особенно сложным. Многие ее представители заморачивались рождественскими приемами, кто-то делал пожертвования в сиротские дома, а кто-то тратился на обновление гардероба. Последнее относилось в большинстве своем к женскому полу. Исключение составляли особенно эпатажные личности. К примеру, знакомый всем Виконт Друи — мерзотный тип, бабник и исключительный балбес. Он посетил поместье господина всего раз, и этого вполне хватило, чтобы я потом отходила от блевотных рывков. Мои руки тогда так бесцеремонно облобызали, что при упоминании этого мужчины бросало в дрожь. – Может быть. Хочу остаться умеренно скромной. — Коротко улыбнулась, с тоской наблюдая за завершением игры. Я снова осталась пораженной, и периодически закрадывалась мысль, что победить этого юного гения было почти невозможно.       «Господина» — вновь проскользнуло в мыслях и ужаснуло. Страшно, что мне пришлось быстро адаптироваться и свыкнуться с этим миром и общей обстановкой. Страшно, что о своих близких и прошлой жизни я вспоминала только редкими, свободными от работы ночами, выкуривая самокрутки Барда раз за разом. Они были крепкими и тошнотворными. От них кружилась голова. С каждой затяжкой от этой гадости мутнел разум — наверное, так даже проще было. Всё тело накрывала волна расслабленности, короче говоря, ударяло по мозгам не слабо, и было даже классно. Мне скоро должны были выплатить первую зарплату, половину которой необходимо было потратить на покупку новой одежды и прочих мелочей, а остальное хотелось отложить. Грешно так говорить, но сбежать хотелось безумно. Меня ведь здесь кормили, дали работу и место для сна. Я спокойно могла принимать ванну, пользоваться выделенными ароматическими маслами, и даже носить весьма сносные платья. Да, слуги этого дома всегда должны были выглядеть идеально. По крайней мере, так мне сказал Фантомхайв, объяснив свои траты на мой комфорт. Но я мечтала о своей старенькой квартирке, маленькой комнате и учебных буднях. Мыслями проживая когда-то казавшиеся нудными буднями дни, смахивала с лица слёзы. Родители, друзья, кот… Почему-то всё это не казалось больше своим и личным. Агнесса Бруккс так сильно въелась в подкорку, забираясь во все уголки естества, что собственное имя ощущалось, как нечто инородное и чужое. — Ты снова смотришь в одну точку. — А, прошу прощения. Работа не отпускает ни на секунду, — я встрепенулась, поправила съехавшие на кончик носа очки, и с по дурацки натянутой улыбкой вновь вернула внимание к графу. — Врёшь ведь. — Мальчик жёстко чеканил слова. — Снова думаешь о старом доме? — Вы удивительно проницательный человек, — с абсолютным поражением по всем фронтам произнесла, поднимая вверх согнутые в локтях руки. — Сдаюсь, господин, меня уничтожили. — Не разговаривай со мной, как с ребёнком. — И не подумала бы, господин.       Мальчик поднимается, безмолвно оповещая, что на этом наши посиделки заканчивают. Я поднимаюсь следом, и расходимся мы в коридоре в разные стороны. Только в спину слышится будто понимающее всё: — И прекращай жить прошлым. Сожаления о нем только отравляют и приносят лишние проблемы. Слова звучат пугающе-взросло.

***

      День прошел относительно расслабленно. Возвращаясь в свою комнату, а по совместительству еще и кабинет, в раздражении обхватила плечи руками. Холодно. Видимо, Мейлин снова забыла закрыть окно после проветривания. Ну что за растяпа… Откладывая очки на тумбу, захлопываю все пути на улицу, тяжело опускаясь на край стола. Руки проделывают несложные манипуляции: распускают волосы, массируя кожу головы, выуживают из ящичка курительную трубку и табак. Граф был максимально агрессивно настроен к подобной покупке, и как-то неосторожно и грубо высказался в мою сторону, сравнив с продажными женщинами. Как детский мозг связал проституцию и курение — хер его знает, но, тем не менее, тайком все же удалось прикупить себе эту приблуду. Тонкая и длинная, приятный мундштук и незамысловатый узор на поверхности. Раскуривать ее научилась далеко не сразу. Но была в этом какая-то доля эстетики, к тому же, табак в этом времени ароматизировали непонятными мне отдушками, и было всяко приятнее вдыхать его, чем те отвратительные бардовские самокрутки. Время приближалось к одиннадцати, когда в дверь постучали. Помещение уже прилично задымилось, и бросив тихое «войдите», накинула на плечи шаль, перемещаясь со стола на кресло. Вошедший Себастьян поморщился, показательно помахав ладонью в перчатке у лица, и поставил передо мной чашечку чая. Я хрипло похихикала, указывая на край кровати, и выдохнула дым. Мужчина снова скривился, и остался стоять, сложив руки за спиной. — Господин отдыхает? — Только уснул. — Сегодня поздно. — Скривив уголок рта, шикнула. В последнюю неделю появилась маленькая, но тайная традиция. Когда поместье погружалось в сон, мою обитель посещал дворецкий, и мы разговаривали. Вообще, это я попросила его о подобном на одном из совместных занятий. Он тогда шокировано округлил глаза, в непонимании уставившись на меня. Объяснив это тем, что стены давят, и говорить мне почти не с кем, безмятежно пожала плечами. Разумеется, со стороны это казалось неприличным. Если в мое время пацаны в лагере спокойно гоняли к девчонкам после отбоя, то здесь такие действия являлись актом распущенности. Негоже, видите ли, незамужней даме принимать противоположный пол у себя в такой час.       «Господин ведь интересовался информацией обо мне. Вот и доложишь ему некоторые факторы.» Отговорка, конечно, была просто потрясающая. — Я просил Вас не курить в моем присутствии. — А-а-а… Просто не обращай внимания. Я устала.       Себастьян до сих пор «выкал» мне, и лишь изредка обращался неформально, если косячила. Подобная вежливость так раздражала временами. Хотелось просто уютненько посидеть, попить пивка и закусить рыбкой. Хотя представлять этого джентльмена с бутылкой Жигулевского в руках было не просто трудно, а уже невозможно. — У меня к Вам, как обычно, три вопроса. — Дворецкий пододвинул стул с конца комнаты, присаживаясь напротив, и в тусклом свете свечей показалось, что его глаза сверкнули алым огоньком. — Кто на самом деле Ваши родители? — М…Тут ничего особо интересного. Отец был преподавателем в университете, читал лекции и обучал законам молодые умы. Матушка сначала работала в салоне красоты парикмахером, а потом осела дома. Выращивала свои помидоры и огурцы. — Ностальгический смешок вырвался прежде, чем успела подумать. Меня слушали внимательно каждый раз, и почему-то непонимающе-детски склоняли голову. Складывалось впечатление, будто Михаэлис людей совсем не понимал. Будто ему были чужды обычные для всех переживания и эмоции. — Они еще познакомились забавно. Он столкнул ее с лестницы по молодости, когда выходил гулять с собакой, а потом оплачивал лечение сломанной ноги. — Весьма… Необычно. — Собеседник кашлянул, заглушая мой смех. — А Вы? — Что — я? — Как познакомились со своим избранником?       Опустила голову, пряча взгляд. Свою курилку пришлось убрать в сторону, плотнее кутаясь в шаль. Врать не хотелось, да и устала от этих бредней уже порядком. В комнате почему-то становилось темнее с каждой секундой моего молчания, хоть свечи и продолжали гореть. Но эта темень будто сжирала пламя и любые крупицы света. — Мисс? — Да нет у меня никого. И не было никогда, — поднявшись на ноги, не в силах более сидеть, широкими шагами пересекла помещение, уставившись в окно. — Я и сама прилично удивилась этой истории. Но если такова цена моей жизни и нахождения здесь, то приняла это с широким, так сказать, сердцем. — Вот как? А юный господин так старался, когда переворачивал слова нашего бывшего дворецкого, — спиной почувствовав насмешливый взгляд, резко обернулась, вздернув брови. — Не удивляйтесь так. Милорд любит собирать подле себя…необычных людей. А лгали Вы весьма искусно. — Его зацепило мое желание выжить? — Верно. И не только его одного. Надо сказать, мне редко встречались подобные леди, готовые даже принять на себя иную личность. Такие обычно становятся отличными пешками в умелых руках. — Он фривольно закинул ногу на ногу, сцепив пальцы вокруг колена. Невинная улыбка, растянувшая тонкие губы, и абсолютно невинный взгляд. Вот так выглядел сейчас этот наглец. — Я сочту это за комплимент и не стану устраивать сцен задетой гордости. — Оскорбленно фыркнула, оперевшись поясницей о подоконник. — В таком случае, спрошу следующее: откуда у Вас такая взаимосвязь с Тонким миром? — Ты о той ситуации с призраком? М.. — Задумчиво всмотрелась в потолок, пытаясь найти ответ, видимо, на нем. Но потолок молчал, а потому пришлось самостоятельно шевелить извилинами. — Не знаю, честно. Дрянь разнообразная ко мне постоянно липла, как личности, так и события. Я вообще человек не особо удачливый, а потому считаю, что все это было чистой случайностью. — Вот как. Но тогда Вы весьма эффектно воспользовались картами. — Да Господи, они у меня до сих пор лежат. Хочешь, посмотри, классические Таро. — В доказательство слов вернулась к столу, открывая выдвижной ящик, и протянула дворецкому карты. Уже без коробочки, так как ее я благополучно потеряла в свистопляске с духами. Однако брать из моих рук карты мужчина не спешил. Даже немного назад подался, продолжая натянуто улыбаться. — Благодарю, откажусь. — Серьезно? Ты что, из тех, кто боится бесовщины? — Хохотнула, злорадствуя, и, взяв одну картонку, небрежно кинула ее на ноги Себастьяна. Карта вдруг вспыхнула черным пламенем, но тепла от него не чувствовалось. Леденящий холод проскользнул по щиколоткам, поднимаясь выше, и вскоре кожа покрылась крупными мурашками. — Что за хрень… Ища ответ у своего «учителя», оглядела его с ног до головы, и тут же уцепилась за горящие малиновым переливом глаза. На меня смотрело нечто нечеловеческое и жуткое. Я готова поклясться перед всеми богами, что видела, как за спиной дворецкого маячила обрывистая тьма. Сделала шаг назад, сжимая в руках карты. — Думаю, на сегодня мы закончим беседу. — Гортанно прохрипел гость, поднимаясь и, поклонившись, удалился из комнаты. Вместе с ним удалилась и темень, и ощущение первобытного, на уровне инстинктов, страха. Я рухнула на пол, тупо уставившись на тлеющее изображение.

Карта «Дьявола»* обугливалась и чернела.