По ту сторону Дна

Убейте меня.       — Ну неужели такая очаровательная юная леди не имеет спутника жизни? Нет, всё же, лучше его.       — Я вдова, господин Эдвард.       — Ох, так это же поправимо!..       Сиэль неловко кашлянул. Я поспешила повторить выданный им звук, пряча шепчущие маты губы за чашечкой чая. После того вчерашнего инцидента, я имела честь познакомиться с хозяином этого домишки. Ночь прошла…сумбурно. Дворецкий с утра косился на меня подозрительными гляделками, граф тоже не питал особой любви, однако же этот — как позже выяснилось — маркиз просто-таки возжелал завоевать моё скромное, но, без сомнения, очень дорогое внимание.       Эдвард оказался весьма чудаковатым на первый взгляд мужчиной. Светленьким с круглыми очочками и мягкими чертами лица. Блондинистые волосы зачёсаны назад и перевязаны внизу тёмной лентой, а едва заметные на лице брови изогнуты в вечно удивлённые дуги. Тонкие губы практически постоянно растягивались в улыбке, обнажая белоснежные маленькие зубы, с удивительно сильно выраженными клычками. В одежде придерживался всё больше золотых или жёлтых цветов, однако брюки носил исключительно кремовые, как мне казалось, слишком свободные. На пальцах насчитала около пяти колец с разными цветами камений.       Помешивая ложечкой чай всерьёз задумалась. Может и правда выскочить замуж за этого кавалера? В крайнем случае, сныкаю кольца и сбегу в Россию…       — Госпожа Агнесса-а, — певуче раздалось над головой. Я осторожно вскинулась, флегматично скользя взглядом по резному потолку. И тут же едва не выплюнула застрявший в горле чай, заходясь приступом дичайшего кашля. Подскочивший дворецкий вовремя отодвинул от меня все приборы в сторону, заставляя встать на ноги. Мельтешащий по ту сторону стола хозяин особняка причитал и охал, пытаясь найти в кармане платок, а Сиэль, хмурясь, подозрительно поглядывал в нашу сторону.       Психика медленно, но верно шла трещинами. И как бы сознание не старалось эти самые трещины склеить, но к вздёрнутым и подвешенным на крючках люстры детям жизнь меня не готовила. Маленькие тельца едва раскачивались, качая вместе с собой и всю конструкцию, а знакомая уже девочка-призрак, рассеянно болтая ножками, парила в воздухе, щёлкая окровавленными ножницами. К горлу подкатила тошнота. Вцепившись в пальцы Себастьяна, всерьёз испугавшись, не сломала ли ему чего, почти что молитвенно попросила увести меня отсюда. Дворецкий бегло глянул на графа, дождавшись разрешения и, извинившись, сослался на какую-то там остаточную симптоматику от недавней простуды.       И если я думала, что, оставшись в комнате, смогу передохнуть и постараться осмыслить всё происходящее, то ужасно ошибалась.       Втолкнув меня в комнату с неведомой силой, мужчина прикрыл за собой двери, входя внутрь. Я едва на ногах удержалась, вновь начиная кашлять, и, кажется, чуть ногу не подвернула, когда потерявший всякий контроль дворецкий впечатал мою многострадальную тушку в стену, сжимая пальцами щёки.       Больно. Как бы челюсть на месте осталась. Хотела было возмутиться, однако исказившееся в агрессии лицо напротив заткнуло всю смелость далеко и глубоко. Я даже лишний раз дышать боялась, вжимаясь в стену спиной и затылком, слыша стук собственного сердца.       — Мерзость, — вдруг выдал Себастьян, заглядывая мне в глаза. Я, конечно, знала, что не красавица, до модельных параметров мне было как до Китая пешком, но подобные грубости и лишнее напоминание о внешности крайне неприятно сказывались на самооценке. — Когда же Вы успели стать мишенью, госпожа Агнесса? — Вдруг оскалился, щуря глаза.       — Приди в себя, — шипяще отозвалась, оттаскивая чужую руку от своего лица, и практически облегчённо приложила ладони к щекам, выдохнув. — Я не понимаю, какая муха тебя укусила?       — Что Вы видели? — Казалось, меня даже не слушали. Или не хотели слышать. Напряглась.       — Я не понимаю…       — Что Вы видели? — Повторил дворецкий с нажимом, хмуря тонкие брови.       Что я видела? А тебе, мой милый, с самого начала, или с периодичностью в несколько часов? Мудак озабоченный! Притащили меня в какой-то дом с привидениями, отмороженным слугой и гиперактивным хозяином, заставили питаться их пресной едой, а теперь ещё и возмущаются? Вот это, конечно, сразу видно — девятнадцатого века мужики. И чёрт меня дёрнул тогда залезть в кабинет мальчишки… Ну не сдалось мне ни это письмо, ни сам граф, ни всё это расследование в целом!..       Хотела было собрать в кулак всё своё возмущение и выдать его вместе с ультразвуковой волной, однако в горле вдруг запершило, а уголки глаз обожгло влагой. Губы дрогнули, я жалостливо шмыгнула, решив ввергнуть дворецкого в шок, и задушевно зарыдала, едва ли не сползая по этой чёртовой стене.       — Госпожа Агнесса, — он как-то заикнулся, отходя назад, и смотрел на меня с таким непониманием всего происходящего, словно впервые в жизни увидел рыдающую женщину.       А от обращения этого воротило ещё больше, и слёз больше было. Я думала, что переборола, что смогла за эти дни прийти к внутреннему балансу, ну или хотя бы отодвинуть истерику на задний план. Однако эта мистика, въехавшая ни к селу, ни к городу, буквально ураганом с ног снесла.       Осев на пол, почти ненавистно сжала в руках ткань платья.       — Я так больше не могу, не могу, не могу… — Остервенело шипела, раскачиваясь в стороны. — Сколько ещё терпеть, Боже? Что я такого сделала, что ты меня мучаешь?..       Скрип прикрывающейся двери больным уколом прошелся по слуху.

***

      Через несколько часов, проведённых в комнате, мой изнывающий от голода организм тихонько оповестил, что, вообще-то, голодающие студенты даже к такому не привыкли.       Как оказалось, я даже умудрилась пропустить обед и выгнать прочь местную служанку, чего откровенно говоря совсем не помнила или, как вариант, помнить не желала. Но организм требовал, живот урчал, а в горле першило от недавних рыданий. Совсем расклеилась. Хотя, какая уж тут склейка, когда всё идёт к одному концу — либо я сама коньки откину, либо мне любезно помогут местные джентльмены. А их тут развелось…       За своими думами не заметила, как вышла в коридор. Погода за окном не радовала. Мельком глянув в него, как только удалось спуститься на первый этаж, тяжело вздохнула. Небо затянули свинцового цвета тучи и грозно нависли над мирком, протянувшись на несколько километров. Моросил мелкий дождик, противными крупицами — даже не каплями — скатываясь по мутноватому стеклу. Было непривычно тихо. Себастьян не сновал из угла в угол, Сиэль не ходил и не возмущался, убийственная в прямом смысле прислуга не шумела.       Из головы не выходил произошедший несколько часов назад… Случай. Меня теперь пугал каждый лишний шорох и каждое движение, не входившее полностью в поле моего зрения. Поэтому, когда на плечо легла чужая и, как мне показалось, слишком тяжёлая ладонь, я едва ли не разорвала криком весь Лондон и близлежащие страны вместе взятые.       — Приношу извинения, мисс, — старчески скрипучий голос сквозил недовольством и чем-то ещё. Непонятным, мутным, туманным. — Мне велено сообщить Вам, что господин Фантомхайв и его дворецкий спешно отбыли в Лондон по срочному поручению. Они передали это.       Белоснежный конверт лёг в дрожащие ладони. Он был скреплён сургучом с изображением герба или чего-то там ещё, в силу собственной неразборчивости не смогла определить точно. Благодарно кивать и сбивчато благодарить пришлось уже в пустоту. Кажется, я слишком много думаю.       «Разузнайте о происходящем в этом доме, побыв в приближённых его хозяина. Опасения излишни, Себастьян будет поблизости.»       И витиеватыми буквами снизу: «Сиэль Фантомхайв. (P.S. Письмо сожгите.)». Я злостно вытолкнула воздух из лёгких и, гортанно рыча, прицарапала у подписи мальчишки ногтём «козлина».       Сразу полегчало.