***
Голова кружилась. Кто-то не шибко осторожно тряс меня за плечо, пытаясь привести в чувства, а потом вдруг недовольно рыкнул, брызгая холодной водой на лицо. Ощущение влаги взыграло слабый эффект. Глаза то открыть я открыла, но сфокусировать взгляд никак не удавалось. Над моей головой нависало тёмное пятно, которое, со временем, приобретало более чёткие черты. Овал лица, тонкие бледные губы, чёрные удлинённые волосы. Я чуть с родной матерью этого человека не спутала, слепо протянув к нему руки. Потом вспомнила, что мать моя с рождения была женщиной. А этот Аполлон явно не был представителем слабого пола, хотя бы потому, что сквозь мокрую рубашку просматривалось очертание пресса. Как оказалось, я всё ещё в лодке находилась. Она легонько раскачивалась из стороны в сторону, потому как рядом со мной навёртывал маленькие круги не менее маленький ребёнок, заложив за спину руки. — Господин, пожалуйста, сядьте. Иначе этот плот просто не выдержит и перевернётся, — сообщил мужик на чистом английском. Дай Бог вам здоровья, Александр Владимирович, что привили мне любовь к этому языку!.. Правда почему этот лже-мамка изъяснялся на нём мне было неизвестно. А неизвестность, как говорится, приводит к страху. — Ты, — видимо, это ко мне обращались. Я растерянно моргнула и перевела взгляд на юнца, остановившегося в полушаге от моей ноги, на которой виднелся синеющий след пальцев. — Как ты оказалась здесь? Разве эвакуировали не всех? На что могла только хихикнуть, отрицательно качнув головой. Решительно не понимая замеса всей ситуации, решила аккуратненько осведомиться о волнующих душу вещах. — Простите дражайше, но чё это сейчас такое вот только что было? — выпалив несвязную речь, умолкла, непонимающе смотря на две персоны, которые, почему-то, отвечали мне тем же самым. — Себастьян, что это за язык? — как-то настороженно выдохнул мальчик, придвигаясь ближе к боку мужика. — Полагаю, русский, милорд. — Так она не местная? — Мало вероятно. — Хм…мне показалось, что она одна из прислуги. Судя по её одежде, эта дама явно не принадлежит особам голубых кровей. Последнее меня до чертиков оскорбило, но и помогло окончательно очнуться. Я не дома. Эти люди не говорят по-русски, используя исключительно иностранный язык, да с таким мастерством и с такой легкостью, будто бы с рождения на нём разговаривали. Я нахожусь в лодке посреди моря с крайне незавидной компанией, а ещё совсем недавно меня чуть не сожрал оживший труп, о чём говорил синяк на ноге. Этот же синяк убеждал в том, что всё происходящее не пьяные бредни, и уж точно не сон. Мысли роились в голове и никак не хотели слетаться в одну кучу. Я даже предложения правильно сформулированного произнести не смогла, что было полным фиаско для будущего журналиста. Оставалось только схватиться руками за голову, путая пальцы в волосах, и, раскачиваясь, тихо молиться и причитать о собственной жизни. — Жалкое зрелище. — Донеслось откуда-то сверху. И в этот момент я обозлилась. Жалкое, значит? Да я тут чуть не померла, знаете ли! Уж простите, но жизнь к такому раскладу меня точно не готовила, так что получите-распишитесь, я ваша тётя. И только я хотела вывалить всю эту гневную тираду, как на горизонте показался корабль.***
Разбираться дальше не стали. Я только успела узнать, что этот мальчик не просто хухры-мухры, а самый настоящий граф с сложной фамилией и странным именем, которые я не удосужилась запомнить. Мужчина же оказался простым дворецким, что крайне меня удивило. Ах, не подведи память — кажется, данная профессия была популярна в 18-19 веке, а потом медленно пошла на спад. В окончательный шок привели люди, оказавшиеся на корабле. Вернее не столько они, сколько их одежда. Я тупо рассматривала кружевные подолы платьев у женщин и сюртуки у мужчин. А ещё шуганулась от одного из, видимо, спасателей, который, подойдя сзади, накинул мне на плечи жёсткую и грубую ткань короткого пледа. Оренбургскому пуховому платку я бы обрадовалась гораздо больше, но всё же скупо поблагодарила, бросив короткое: «Тэнк’ю», чем вызвала непонимание со стороны графа. Правда оно тут же стёрлось с его лица налетевшей на мальчишку девушкой, которая, сбив того с ног, снизошлась на юную тушу громкими рыданиями и причитаниями. Я удивлённо вскинула брови, отходя на шаг. Мешать любовной парочке решительно не хотелось, поэтому постаралась как можно быстрее улизнуть в сторону, но удачно врезалась в какого-то молодого человека, ткнувшись носом в его спину. Он обернулся и весьма коротко извинился, я ответила ему тем же. Зелёные глаза прожигали во мне дыру, а строгого вида лицо не внушало никакого доверия. В один момент захотелось стать маленькой-маленькой, чтобы тут же раствориться в толпе аристократов. Мы играли в «гляделки» ещё пару минут, прежде чем он задумчиво шепнул: — Знаете, вы очень напоминаете мне одну девушку. — «Хорошо, что не мужчину», пронеслось в мыслях, а он продолжил. — Она была моей невестой, но бесследно пропала ещё год назад. — С-сочувствую вашему горю, — тихо произнесла, безбожно кусая щёку с внутренней стороны. — Я ненавидел её больше всех на свете. Вздрогнув всем телом и бросив что-то вроде «до свидания», резко разворачиваюсь на пятках, улепётывая подальше от этой ерунды. Ужасно мерзко на душе стало, словно я и была этой самой невестой зеленоглазого блондинчика, которая, видимо, поэтому и сбежала, что не выдержала столь ненавистного отношения к себе. Но при всём при этом я оставалась всё той же Алёной, студенткой третьего курса, которая по неведомым ей же причинам почему-то не умерла, а, кажется, перенеслась в параллельную вселенную, о которой всегда читала с насмешливым выражением лица и лёгкой улыбкой. И пусть мистика всегда водилась у меня под боком, — не поверите, даже домовой душил — я всё же решительно отказывалась воспринимать происходящее ну хоть немного адекватно. Хлопнув себя пару раз по щекам, подошла к бортику, положив на него руки, расфокусированно смотря вперёд. Логического объяснения не находилось, но точно знала только одно — корабль, когда-нибудь, приплывёт. Чёрт знает в какую страну или город. И уж тогда начнётся самое настоящее приключение или игра на выживание, потому как что-то мне подсказывало, что мокрая купюра в пятьдесят рублей мало как поможет в покупке хотя бы одежды или съемке местного жилья. Не удивлюсь, если все здесь до сих пор монетками золотыми расплачивались…***
Восход солнца выглядел особенно красивым, когда корабль, тормозя у причала, явил собой серый город, в зданиях которого узнавался серый и дождливый Лондон, старое изображение которого висело на холодильнике пресловутым магнитиком. — Приплыли… — кутаясь в плед и сходя на землю одной из первых, даже не поняла, как двусмысленно прозвучала сказанная фраза.