Swan Song

      — Эй, карамелька, ты в порядке?       Стэн постучал в комнату и попробовал открыть, но дверь не поддалась — замок.       — Эй, Дэннил, прекращай это детство! Мы не маленькие, и то, что случилось, оно просто случилось. Лично я ничего дурного в этом не вижу, — я все еще молчала, и он отчаялся, — Все равно ты завтра с утра появишься в моей кровати, поэтому глупо прятаться.       Черт, черт, черт. И он снова прав. Отперла дверь и приоткрыла. Стэн улыбнулся и ободряющи кивнул.       — Вот и умница. Идем, выпьем чаю, досмотрим кино. Давай, выходи, я не кусаюсь.       Я схватила с кровати плед и, укутавшись в него, потопала в гостиную. Себастиан шел впереди, поглядывая на меня, как бы не убежала обратно. Я чувствовала, что ему совсем все равно на произошедшее, но мне было безумно неловко, и поэтому в этот раз я села не слишком близко к нему.       Мы посмотрели Человека-Муравья, Доктора Стрэнджа и Нового Человека-Паука. И я снова почувствовала, как глаза слипаются, а голова клонится на бок. Стэн потряс меня за плечо и предложил пройти в комнату, чтобы убедиться, что я точно лягу в комнате, а не приползу в его кровать где-то под утро.       Я нахмурилась и отвернулась от мужчины, на что услышала сдавленный смешок. Стэн подхватил меня на руки и понес в комнату, укрыл одеялом и, погасив свет, направился к выходу. У двери он развернулся и, оперевшись плечом на косяк, постоял несколько минут. Не знаю, о чем он думал все это время, но я вдруг почувствовала, что сон от его напряженного взгляда вдруг покинул меня. Зато ему на смену снова пришли слезы. Всхлипы душили меня, и я едва сдерживала, чтобы не разрыдаться прямо при нем.       Дверь закрылась с характерным щелчком, и я осталась одна. Или, мне показалось так. Через несколько секунд я почувствовала, как меня обвила пара крепких рук, и я вздрогнула.       — Тише, не надо плакать. Поворачивайся, ложись мне на плечо. Мы можем просто лежать и молчать. А потом станет легче. Солнышко взойдет, и ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, обещаю.       — Спасибо.       Мы некоторое время молчали, и Стэн тяжело вздыхал. Наверное вся эта ситуация его очень угнетала. Ну еще бы — незнакомая девушка, живущая на другом конце страны, лежит у тебя на плече, а ее слезы стекают тебе на ключицы. Цирк какой-то. Он прокашлялся.       — Знаешь, у меня идея. Мы можем молчать сколько угодно, если ты хочешь. Но можем и провести время с интересом. Рассказывать друг другу что-то о себе. Как ты смотришь на это? — я подняла голову и сквозь темноту всмотрелась в его голубые глаза. Он был серьезен, и я кивнула, — хорошо, тогда я начну. Не то, чтобы это было откровение, но все же. Я обожаю видеоигры и мульты от Pixar. Иногда, когда мне особенно грустно, я включаю приставку и часами рублюсь в игры. Бродилки, квесты. Герой меча и магии — одна из лучших. Она подарила мне замечательное детство. Помню, как на Рождество в девяносто девятом, когда я был в выпускном классе, мама привезла домой огромную коробку с играми. Это был ее подарок для меня. И я все каникулы проторчал возле компьютера, хотя родители и друзья пытались вытащить меня на улицу хоть на пять минут. Вот такое вот воспоминание. И теперь у меня традиция — после того, как я распакую подарки, отмечу праздник с близкими, я возвращаюсь домой и играю. Когда мы встречались с Марго, — его голос дрогнул при упоминании имени русской красавицы, — я это немного подзабросил. Некогда было. Но вот уже третий год подряд снова буду верен своей традиции.       — Очень мило. И необычно. Не подумала бы даже, что ты так любишь играть. Я бы тебя, скорее, в клуб отправила. Мне кажется, что ты из таких людей, которые любят танцевать, веселиться, выпить.       — Твоя очередь делиться.       — Раз уж мы говорим о традициях, то у меня тоже есть одна, — не знаю зачем, но я вырисовывала узоры указательным пальцем на его груди и улыбалась, — каждый свой День Рождения я перечитываю Грозовой Перевал. Любимая книга Джесс. Была. А теперь вот моя. Когда мы еще были подростками, мы забирались на чердак, чтобы никто нас не слышал, и читали друг другу цитаты. За неделю мы обычно выучивали их наизусть, но нам нравилось это. Я читала ей Достоевского и Толстого, а она мне Джейн Остин и Фицджеральда. Я увлекалась Голсуорси, а она не переставала говорить о сестрах Бронте. Когда она умерла, я забрала книгу у нее. Одна из тех вещей, которые всегда со мной, куда бы я ни поехала. Я прочла ее и поняла, за что Джессика так любила именно это произведение. Теперь каждый наш День Рождения я достаю фото сестры и читаю для нее. Глупо, но мне легче от этого.       — Ты разбиваешь мое сердце, — я почувствовала, как крепкая мужская рука скользнула вниз по моей спине, посылая разряды вдоль позвоночника, — это ужасно грустно. Лучше расскажи что-то такое, от чего я… что-то неожиданное.       — У меня есть тату.       — Правда? Я хочу ее увидеть. Покажешь? — я поджала губы и почувствовала, как горят щеки. Боже, не в этой жизни, — ну она же у тебя, надеюсь, в приличном месте?       Я аккуратно убрала руку Себастиана. Он понял намек, обернулся и, дернув за шнурок на стене, включил бра. Комната наполнилась тусклым светом, но мы прекрасно могли видеть друг друга. Я села близко к Стэну, и наши бедра касались друг друга, от чего было неловко. Подняла майку, оголяя живот и прикрывая рукой грудь, и взору мужчины представился большая птица на моем левом боку. Лебедь, расправивший крылья и готовый лететь. Себастиан неосознанно потянулся рукой вперед и, пересчитывая ребра, обвел рисунок теплым пальцем. Я вздрогнула от его прикосновения. Он покосился куда-то вниз и сглотнул.       — Божественно. А почему именно лебедь?       — Я снова разобью тебе сердце, если начну рассказывать. Это весьма символично для меня, потому что он олицетворяет силу, волю, свободу. Джесс говорила, что я похожа на лебедя этими качествами. В наш последний совместный День Рождения она подарила мне это, — я наклонилась к Стэну, чтобы он мог лучше разглядеть кулон у меня на шее. Лебедь, инкрустированный бриллиантами, — еще одно напоминание о ней. И спасибо тебе, что делаешь для меня все это. Это, на самом деле, многое значит. И за то, что сам делишься со мной тем, что для тебя важно. Несмотря на то, что мы не так давно знакомы. Если бы меня попросили охарактеризовать тебя тремя словами, я бы выбрала такие — самоотверженный, храбрый и… пожалуй, верный, — я замялась и, опомнившись, что все еще нахожусь в компроментирующей позе, отпрянула от мужчины, только сейчас почувствовав, что его руки все это время были на моей талии.       — Ты меня совсем не знаешь. Я далек от храброго, и мне уж точно не называться самоотверженным. На самом деле я скорее наоборот. Я не такой, каким ты могла видеть меня на экране. Я уж точно не герой Войны, Баки Барнс. Я эгоистичный, заносчивый, я испорченный и горделивый. А иногда я еще и ворчун. А еще я не умею справляться с горем. Когда мы с Марго решили расстаться, я много пил. Каждый вечер. Утром просыпался, шел на съемки или фотосессии, а потом снова пил. Я понимал, что встречаться с такими графиками, видеться неделю в год, гораздо хуже. Но ничего с собой поделать не мог. В этом месяце не стало моего друга. И если бы в моей квартире не появилась одна наглая морда, я бы снова стал пить. А сейчас, когда у меня отпуск, отвлечься на работу не представляется возможным. И я бы напивался. Знаешь, поговорка такая есть. Душу лечим — гробим печень. Вот и я такой. Слабый. Но я тот, кто я есть. И я счастлив, что именно таким родился, понимаешь?       — Понимаю. Но все еще считаю, что ты скромничаешь. И ты точно не эгоист и не гордец. И не слабый. Каждый по-своему справляется с горем. Я, например, чуть не начудила, когда умерла моя сестра, — я указала на запястье, на котором красовалась еще одна татуировка. Две бесконечности, пересекающиеся, образуя двойную, — пыталась скрыть шрам под этим рисунком. Вот, что у меня вышло. И не смотри на меня так. Я была глупой. И да, сейчас, когда все это с нами произошло, я рада, что оказалась в твоей квартире. На твоем месте мог бы оказаться сейчас другой человек, и он уж точно не стал бы тратить на меня время, пытаться успокоить, вытирать мои слезы или рассказывать что-то личное, чтобы мне стало легче. Спасибо тебе, мой прекрасный герой!       Стэн улыбнулся и, сонно зевнув, потянулся на кровати. Он прикрыл глаза и довольно заурчал. Я была рада тому, что мы с ним смогли поговорить по душам и стали друг друга лучше понимать.       — Знаешь, о чем я подумал?       — О чем?       — Ты ведь хочешь освободиться от того гнета, который не дает тебе двинуться дальше? Стать счастливой? «Улететь» от этой боли? От прошлого?       — Ты еще спрашиваешь… больше всего на свете.       — Начни с того, что можно легко изменить. С сегодняшнего дня тебя будут звать Дэннил… придумай фамилию сама, окей? — он рассмеялся, а я не совсем уловила, что имелось в виду? — давай, первую, которая придет тебе в голову.       — Свон.*       — Хорошо, мисс Дэннил Свон. Приятно познакомиться.