Ухмылка

Каррари изрезали лапы. Снова. Чубакке уже начинало казаться, что он слышит крики соратницы постоянно. Даже когда теряющая от боли сознание вуки замолкала, бессердечная память Чуи снова и снова возвращалась к часам пыток. Он знал, что Хан придет. Не мог не прийти — для человека Соло был удивительно настойчив и невероятно удачлив, а главное то, что всегда держал слово. Чубакка в своих силах был уверен, он выдержит, дождется, а вот что до остальных вуки… — Встать. Измененный модулятором шлема голос штурмовика вырвал Чубакку из раздумий. Вуки медленно поднялся на ноги и прислонился лапами к прутьям клетки. По обыкновению проигнорировав команды отойти к стене и получив за это шоковый разряд, Чуи в тысячный раз поборол желание попытаться выбраться и свернуть имперцу шею. — Твой обед, псина. Жри. Поднос с едой штурмовик пнул ногой, и тонкий пластик зашуршал по полу камеры. Чубакка еще во времена своего первого плена усвоил, что игнорировать еду нельзя. Пусть противно, пусть тошно, но нужно поесть, нужно набраться сил. Когда коридор особого блока снова опустел, Чуи присел на скрипучую скамью и принялся разворачивать обернутый в тонкий полиэтилен кусок хлеба. Он жевал медленно, и только поэтому не сломал клык, когда чуть было не раскусил маленькое металлическое устройство. Батарейка из тех, что обычно вставляются в энергоячейки, лежала на мохнатой ладони. Чуи удовлетворенно хмыкнул. Надо же, Хан все-таки умудрился послать ему передачку. Значит, до штурма осталась максимум стандартная неделя. Пять дней. Им всем надо еще продержаться пять чертовых дней. *** Люк покинул Оба-Диа сразу после окончания переговоров. Хан помог ему скорректировать маршрут так, чтобы оказаться на Рандонской базе как можно скорее. Лее идея проложить путь через туманность не понравилась, но брат лишь махнул рукой, а Соло справедливо заметил, что чувствительному к Силе Люку не составит труда поуворачиваться час-другой от астероидов. Сами же супруги Соло задержались на планете пайков для тщательной подготовки своей части операции по освобождению Кашиика. — Рапорт выглядит правдоподобно, — Лея передала мужу голопад и сладко зевнула, вытягиваясь на полукруглой софе. — Наемники хаттов. Хан хмыкнул без особого энтузиазма. Если бы даже сами пайки попытались разнести «Сокол» в пыль на подлете к их священной обители, все это уже было не важно: договор был подписан, и даже Мон Мотма закрыла глаза на то, кого сенатор Органа привлекла в качестве временного союзника. Впрочем, возможно ее заинтересовали заниженные на коаксиум цены. — К черту хаттов, — протянул Хан, присаживаясь на пол рядом с женой. — Что насчет транспортников? Лея ткнула пальцем в пару иконок на планшете и перед Ханом заиграла всеми оттенками голубого голопроекция. — Выбирай! — махнула рукой Органа на изображения моделей дюжины челноков. Хан по привычке погладил кончиком пальца шрам на подбородке, и Лея не могла не заметить, как он дернул уголком губ, задерживая взгляд на одном из кораблей. Иногда он казался ей до смешного предсказуемым. — Дай угадаю. Кореллианский CR90? Соло беззлобно фыркнул, прижался затылком к краю софы и тут же почувствовал пальчики жены, меланхолично перебирающие прядки его изрядно отросших волос. Ему захотелось пошутить или поддеть ее чем-нибудь, но напряжение последних дней дало о себе знать, и Хан прикрыл глаза, надеясь на приятную дремоту. Лея вернулась в просмотру голозаписей с камер орбитальной кантины Хоногра. — На кой? Уймись уже, госпожа сенатор, давай поспим. — Я сравниваю записи с камер с общегалактическим реестром преступников. Интересно, кто там еще был вместе с нами. — Ты удивишься. — Думаешь? Соло недовольно разлепил один глаз и издал не самый приличный звук. В отличие от Органы, подобные места давно перестали казаться ему хоть сколько-то увлекательными, и в этой привычке не было ни капли романтики или бесстрашия. Он просто знал больше, и даже при всех тяготах повстанческой жизни принцессой Лея быть не переставала. — Святейшество, это же Хоногр. За большим скоплением всякой дряни надо лететь, разве что, на Нар-Шаддаа или на Корусант. — Я месяцами жила на Корусанте и… — На нижние уровни спускалась? Хоть разок? Лея прикусила язык, почувствовав какое-то излишнее раздражение в голосе Соло. Запустила последний из присланных ей роликов и постаралась не придавать значения резкой смене настроения мужа. Она не заметила, как неотрывно Хан следил за изображением татуированной женщины в самом углу записи. *** Переговорная на Рандонской базе была защищена от прослушки по последнему слову техники, оборудована самой лучшей электроникой и в общем-то была предметом гордости местного капитана. Люку совершенно не хотелось ничего здесь ломать, но Мотма будто напрашивалась. — По вас плачет трибунал, мастер Скайуокер! — О, благодарю, госпожа Канцлер, таких комплиментов вы мне еще не делали. Мон чуть было не послала джедая к вампам, но вовремя спохватилась и лишь устало потерла ноющую переносицу. — Если журналисты прознают… — Досточтимый Крим этого не допустит. Пайки не станут рисковать настолько выгодной сделкой. Голограмма то и дело шла рябью, и Люк грешил на собственные нервы. Он не спал двадцать шесть часов, последний раз обедал еще на Оба-Диа и не выходил на связь с супругами Соло целые сутки. Интересно, а убеждение сработает через такое огромное расстояние? Торги с совестью на предмет «хороших джедаев» и «благих поступков» давались все труднее и труднее. Еще пять минут, и он был бы готов пойти на такую крайность, и воззвать к Силе, но Мотма все-таки пошла на уступки. — Я не могу оставить без защиты центральные миры, но генерал Тантор еще месяц назад изъявлял готовность помочь, да и адмирал Акбар выделит для прорыва блокады крейсер с пятью эскадрильями на борту. Скайуокер чуть не рассмеялся от облегчения. И злости. — Пайки свою часть сделки выполнят, и нам не придется сражаться с целой армадой. С хорошо вооруженным флотом одного-единственного моффа — да. И что там с кораблями Прайма? Еще несколько дней назад нам обещали прислать дюжину тяжелых бомбардировщиков. — Они заняты на строительстве колонии. Дробят с орбиты труднодоступные участки горного хребта у северного полюса Райшо. И облегчение тут же как рукой сняло. — Строительство? — Цель Новой Республики — не война, а мир! — Гордо вздернула подбородок Канцлер Мотма. — А вы, помнится, должны бы выступать в качестве самого главного хранителя мира. Вы ведь у нас мастер-джедай. — Должен бы, — процедил сквозь зубы Люк, — да вот только я все никак не довоюю. На нашей войне с моффами Империи. Будь Лея сейчас здесь, случился бы очередной скандал. Показывать зубы у Люка выходило не так виртуозно, как у сестры, но усталость последних дней лишала его напрочь издержек такта или того, что Хан называл здравым смыслом. Мон вдруг грустно улыбнулась, пораженная той бурей эмоций, отразившихся на лице молодого мужчины. — Сила могущественный союзник, Люк, но творить чудеса, — женщина покачала головой, — все же не ваш удел. — О, нет! — зло хохотнул Скайуокер. — Чудеса это у нас по части Леи. Не припомню, чтобы хоть один политик до нее посетил Оба-Диа и остался жив. К черту — он может позволить себе эту вольность, и госпоже Канцлеру просто придется проглотить обиду. — Вы похожи на своего отца больше, чем вам бы хотелось, — прошептала Мон. — Иногда. — Он был великим джедаем, — отозвался Люк. — И героем войны. — Какой именно? — Всех, которые вел. К сожалению. Мотма еще с несколько секунд буравила Скайуокера взглядом, и Люк был уверен, обидные слова жгут ей кончик языка, но Канцлер сдержалась. К своему удовольствию, темными щупальцами сжавшими сердце, джедай отметил, что с его мнением ей приходится считаться. Было ли это к лучшему, сказать наверняка Люк пока еще не мог. Но точно знал, как плотоядно будет ухмыляться Лея, услышав от него пересказ этой беседы. — На переброску войск уйдет три, а то и четыре дня, — сухо констатировала Мон, давая всем своим видом понять, что разговор окончен. — Отчет об операции я хочу видеть сразу же после окончания. И от генерала Соло тоже. Джедай учтиво поклонился. — Как прикажете, госпожа Канцлер. — Мон Мотма, конец связи. Голограмма затухла, оставляя Люка в тусклой темноте переговорной. Аварийная лампочка в углу грустно моргала, и молодому мужчине пришла в голову дурная мысль: интересно, а сколько электроники со злости пожег Энакин Скайуокер на республиканских «Венаторах» во время Войн Клонов? *** Хан как-то спросил Люка: имеет ли интуиция обычных людей что-то общее с Силой? Скайуокер рассмеялся и, хлопнув друга по плечу, отметил, что все имеет что-то общее с Силой. А потом полчаса объяснял ему нечто под названием Prima Vite. И еще час говорил о какой-то там Психометрии, и если с «примой» Соло хоть улавливал суть, то дальше просто слушал из вежливости. Наличие Люка поблизости с его обостренным джедайским чутьем и целым ворохом одному богу известных способностей сейчас бы не помешало. Во вселенскую Карму и призраков прошлого верить Соло совершенно не хотелось, но на записи он узнал ту, о которой старался не вспоминать с самой юности. В ту ночь кореллианцу не спалось, и, когда дыхание жены сделалось абсолютно спокойным, он аккуратно выскользнул из постели. Накинул на плечи куртку и пожалел, что бластеры у них отобрали. Морозный воздух укусил тысячей острых иголочек и с внезапной ностальгией Хану вспомнился Хот. Лея научила его перепаивать беспроводные наушники, а он безнадежно испортил ее бежевые штаны, решив показать, как перебрать устройство подачи коаксиума в главный двигатель «Сокола». Оба-Диа на Хот совсем не походил, но холод есть холод, где бы ты ни оказался. Люк на Дагоба вошел в зябкую пещеру самоуверенным болваном, а вышел полным сомнений недоучкой, не способным должным образом противостоять зову Темной Стороны Силы. Хан же о Силе и о зове знал мало, но ведущий к необдуманным поступкам страх мог распознать на раз. И это место сейчас не давало ему ни покоя, ни уверенности — лишь продирающий до костей холод и желание увезти Лею за сотни парсеков отсюда. Ночи на Оба-Диа были особенно красивы: свет от двух лун мягко подсвечивал острые скалы и путался в мареве густых туманов. Если не знать наизусть схемы всех подвесных мостов, соединяющих крепости на горных хребтах, можно было с легкостью слететь в пропасть. — И никто не услышит твой крик. На смотровой площадке в каких-то тридцати метрах от выделенных Соло комнат обнаружилась та, о ком Хан не вспоминал почти пятнадцать лет. — Черно-красная жрица. Так, как я понимаю, теперь тебя называют. Ки'ра изменилась. Мягко говоря. До Соло доходили слухи, что новая глава Багрового Рассвета покрыла лицо и тело ритуальными датомирскими татуировками, и слухов об этой женщине ходило столько, что искать в них хоть толику правды давно уж никто и не пытался. — Жрица. Или просто Мать. Но для тебя, — она повернулась к нему всем корпусом, и лунный свет исказил ее лицо еще сильнее, — я сделаю исключение. — Разрешишь вспомнить, как звали смекалистую девчонку с Кореллии? Ки'ра дернула уголком губ и совсем невесело усмехнулась. В ее взгляде Хан более не видел и тени той печали, что плескалась там во времена их вылазки на Кессель, и уже тем более не было там и толики тепла, что порой согревало его долгими ночами на Кореллии. Все ушло. Сгинуло, вытесненное болью, унижением, яростью и желанием выжить. О, и она выжила. На зло всем врагам, на радость союзникам, вопреки хитросплетенному плану своего господина. Вместе с черно-красными татуировками датомирских ведьм она сожгла не только кожу. — Знал бы ты, кому дерзишь. Однако плавности движений и красоты тела Ки'ра не утратила. Все в ней было преисполнено обманчивой мягкости и кошачьей грации. Округлость форм, прикрытых темно красным платьем манила и наверняка вызывала желание у каждого мужчины. И Хан не без удовольствия отметил, что более не заинтересован. Быть может, теперь он способен вести игру с Ки'рой на равных? — Ну, я все еще жив. — Твоя жена тоже. И только сейчас Хану стало по-настоящему не по себе. Не к месту вспомнились все слухи о зверствах главы Багрового Рассвета, о ее беспощадности. Он гулко сглотнул и заставил себя не отводить взгляд от лица собеседницы. Она испытывает его, не иначе. — Она, как и ты, — молвил Соло, — умеет договариваться. Даже с пайками. Жрица рассмеялась, запрокидывая назад голову и обнажая сточенные в острые клыки зубы. — И Лее Органе сделка стоила столько же, сколько и мне? — все еще посмеиваясь, произнесла Ки'ра. — Даже не знаю, — Хан вальяжно облокотился о каменные перила и сцепил в замок ладони, — у нас за все платит Канцлер Мотма. Черно-красная жрица больше не смеялась. Она смотрела на Соло до того внимательно, что казалось вот-вот прожжет в нем дыру. Хану не к месту вспомнился Беккет с его чертовыми советами и их дуэль на Саварине. И пролетающая мимо баржа Драйдера Восса. — Ты меня бросила. Не упрек, просто констатация факта. Хан и сам удивился, как легко слова сорвались с губ, и как хорошо ему стало от этого. Он, наконец-то, себя отпустил — того самого мальчишку с верфей Кореллии, который дал любимой девчушке слово. Ки'ра приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки, и сейчас казалась как никогда близкой, словно татуированное лицо не было маской. Соло наконец-то осознал, что личины она меняла там — у Драйдена, на Саварине и даже в кабине «Сокола» на дуге Кесселя. — Она тебя любит, — склонила набок голову Ки'ра, — сильнее, чем ты думаешь. — Уверен, что думаю правильно, — улыбнулся вдруг Хан. — У нас будет сын. Жрица протянула Соло руки и крепко сжала его ладони в своих. На оголившихся предплечьях, усеянных десятками браслетов, генерал Республики разглядел еще черно-красные татуировки, не оставившие и намека на молочно-белую кожу. — В тенях шепчутся сотни голосов, Хан. — предостерегла Ки'ра. — Опасность на Кашиике грозит не тебе. Соло весь подобрался, наклоняясь ближе, всматриваясь во вдруг такие знакомые голубые радужки. — Если ты что-то знаешь, прошу… — Сила всегда была оружием. Не своди с Леи глаз, если хочешь, чтобы твой сын появился на свет. Что-то оглушительно громко треснуло прямо у него на спиной, и из ущелья донесся вопль ночной птицы. Хан вздрогнул, выпуская ладони Жрицы из своих, резко оглянулся, а когда вновь обратил свой взор в сторону собеседницы, обнаружил лишь густой туман. Датомирская ведьма словно растворилась в лунной ночи. Хан поборол желание сунуться на купающиеся в тумане подвесные мосты и, немного потоптавшись на месте, все же развернулся и устремился обратно к Лее. Пройдя в комнаты, Соло проверил мирно сопящую жену, скинул одежду и решительно направился в душ. Он выкрутил ручку горячей воды и еще долго мелко дрожал под обжигающими каплями. Вейдер мертв. Император мертв. Инквизиторы, по данным разведки тоже давно мертвы. Так кто же, какой адепт может угрожать его жене и еще не родившемуся ребенку? В тени прячется новый ситх? Почему Люк ничего не почувствовал? Или почувствовал и не сказал? Вопросы, один хлеще другого, будто били по черепу изнутри, и Хан уже злился, что накручивает себя, как его ошеломило от осознания. Не адепт. Враг его жены совершенно необязательно должен быть адептом треклятой Силы. Ведь та же Ки'ра захватила власть, используя лишь свой острый ум и умело располагая оказывающими в ее руках ресурсами. И события последнего века наглядно показали, что джедаи не всемогущие и очень даже смертные. Братья Рекса расстреливали своих генералов, и пусть большинство из них было застигнуто врасплох, даже те, кто оказывал сопротивление, рано или поздно падали, сраженные шквальным огнем. Люк сможет силой мысли остановить бластерный заряд. А что, если их будет дюжина? А что, если… — Агамар! Соло уставился в искаженное испариной отражение на двери душевой кабинки и понял, что в эту ночь ему уже точно не уснуть. Его мозг работал с фантастической скоростью, и перед мысленным взором до самого рассвета он перебирал все, что сумел вспомнить о том дне, когда Скайуокер, заручившись поддержкой Модена Кеннеди, сумел вытащить его с Агамара. Теперь Хан понял, что было с Люком не так. Почему простейшие джедайские трюки давались ему с трудом. Соло вдруг не без удовольствия отметил, что припрятал среди своих трофеев на «Соколе» кое-что, изготовленное из мандалорского железа. Покидая Оба-Диа через три дня, Хан сунул в руки Лее не только бластер. — Нож? — удивилась Органа, с интересом разглядывая темное лезвие. — На всякий случай. Его губы дрожали на ее губах с каким-то совершенно особенным трепетом.