Ухмылка

Туманы Эндора не были холодными или липко-противными, как, например, на Датомире. Окутанные легкой дымкой вековые деревья, приютившие эвоков, раскинувшиеся между огромными стволами мостики и деревянные площадки, огни маленьких костров и смешной говор местных пушистиков – островок мира и спокойствия, затишье перед Бурей. Лея немного дрожала, и Хан был уверен, что это не от холода. Его жгло любопытство вперемешку с раздражением. Что такого могла она сказать Люку, но не ему? Нет, то была точно не ревность, ведь ревновать к Скайуокеру было просто глупо. К Калуану, может быть и стоило, к Антиллесу – точно стоило, да хоть к адмиралу Акбару, но уж точно не к Люку. Было что-то неуловимое между Органой и Скайуокером, чего точно не было между Леей и кем бы то ни было еще. Какая-то странная, необъяснимая, до невозможности интимная связь, лишенная, однако, романтики. Соло раздраженно выдохнул, растирая плечи Леи. — Знаешь, иногда ты так сильно меня бесишь… Хан хмыкнул. Голос принцессы Альдераана звучал немного приглушенно, теряясь где-то в складках его рубашки и пышной копне ее распущенных волос. — Так и хочется ответить «взаимно». — Ну так ответь. Соло аккуратно отстранился и приподнял подбородок Леи двумя пальцами. Заглянул в карие глаза и чуть было не задохнулся от океана печали и обиды. Черт возьми, да что же такого рассказал ей Люк? В голове бывшего контрабандиста тут же мелькнула мысль отыскать джедая и хорошенько приложить его обо что-нибудь головой, но Лея, как будто почувствовав намерения Хана, крепко сжала его предплечья и попыталась улыбнуться. — Я расскажу… позже. Не сегодня. — Люк обидел тебя? — Он – нет. — А кто? — Не важно. — Жареного хатта, как важно! — Хан, перестань. — Приказываете, Ваше Святейшество? — Не заводись. — Никто и не заводится. — Хан! — Лея! Ну вот, опять они начинают ругаться. Ни дня без этого. Впрочем, именно ершистый характер Органы в первую очередь заинтересовал Соло, но иногда, как сейчас, просто хотелось схватить ее в охапку, утащить на «Сокол» и запереть ненадолго в каюте – одну – чтобы посидела и подумала о своем поведении. — Ладно! — Хан отступил на шаг назад и поднял вверх раскрытые ладони. — Хорошо. Я умолкаю. Видать, и с Люком ты умудрилась поцапаться. Я сейчас вернусь на пир к этим милым пушистым мини-мишкам и спрошу у Скайуокера, какого хрена тут происходит. — Не спросишь, — отчего-то зло хмыкнула Лея. — Почему это? Он тоже сделает грустную моську и попросит его обнять? Органа кинула на бывшего контрабандиста свой самый убийственный взгляд. О, вот теперь она начала злиться. Это раздражало и возбуждало одновременно. Соло в такие моменты и сам не знал, чего хочет больше – продолжать спор дальше или зацеловать ее. Ох, они разделили сотни подобных моментов на Хоте, когда оба старательно отрицали растущую между ними симпатию и напряжение. Хан отмахивался от шутившего над ним Чубакки, мол, и без Леи девчонок на базе пруд пруди, и стоит ему только щелкнуть пальцами – его постель тут же будет согрета какой-нибудь красавицей. Но дальше слов дело не заходило, а потому мерзнуть Хану приходилось одному, согреваясь только полубезумными мечтами о Лее в его объятиях, которым он позволял накрыть себя на самом преддверии сна, чтобы с утра можно было оправдаться усталостью или еще чем-нибудь, чем угодно. Лея же, в свою очередь, повторяла про себя как мантру, что этого лихого контрабандиста интересуют лишь трофеи, чем бы они ни были – сбитыми кораблями Империи, выгодными сделками или девушками. Благо, морозная атмосфера планеты да постоянно выходившие из строя отопительные приборы не давали ни заскучать, ни слишком часто предаваться полубезумным мечтам о мужчине с яркими глазами и неподражаемой ухмылкой. Но Беспин и тот цех по карбонитовой заморозке изменили все. Ни стиль общения, ни вечные перепалки, ни закатывание глаз и фырканье – все это никуда не ушло, но стало ярче, острее из-за прозвучавших признаний, откровенных желаний тел и душ. Больше всего на свете Лее сейчас хотелось послать все к чертям, взять Соло за руку и утащить его в капитанскую каюту, чтобы провести с ним эту ночь так, как ей давно этого хотелось. Дополнительно распаляло проявленное недавно с его стороны благородство, когда он доставил ей удовольствие и не потребовал ничего взамен. «Не сегодня» и «в другой раз» – ага, очень многообещающе с учетом того, что завтрашний день они вполне могут попросту не пережить. Но то, что рассказал ей сегодня Люк… Дочь Вейдера! Какой позор… Если я ему признаюсь, он больше никогда не… Должно быть, весь калейдоскоп гнетущих ее переживаний отразился на лице, потому что Хан, снова перестав раздражаться, шагнул вперед и привлек Лею для поцелуя. Очень и очень нежного поцелуя. Отстранившись, Соло прошептал: — Просто покажи мне того, кто тебя расстраивает, и, клянусь, завтра же он окажется где-нибудь в Неизведанных регионах. По частям, может быть. Лея рассмеялась, вдруг представив, как знакомит Хана с Дартом Вейдером, а тот начинает отчитывать ее о плохом выборе будущего супруга. Ох, я с ума уже схожу… — Ладно, нам, наверное, пора возвращаться к остальным. Лея хотела уже уходить, но Хан ее удержал. — Погоди. Ты сказала, что мне не удастся поговорить с Люком. Почему? — Он… ушел. — И далеко ли? Медитировать на краю леса? — Нет… он отправился на станцию генератора силового поля. Он… собирается встретиться с Вейдером. Лея и не думала, что глаза Соло могут так округлиться. — Он ЧТО?! — Хан, спокойнее. — Люк спятил! И ты его отпустила?! — Уймись, Люк знает, что дела… — Да какого ж хууу… аатта?! Он хочет сражаться с ним? Здесь? Выдав наше присутствие? А если Вейдер снова покалечит его?.. — Хан, успокойся… — …Если убьет? Если затуманит ему разум? Хватит нам и одного ситха на нашу голову! — Хан, у Люка есть план… — Или это такой излишне хитрый отвлекающий маневр? В чем тогда суть? — ОН ПОПЫТАЕТСЯ ВЕРНУТЬ ЕГО НА СВЕТЛУЮ СТОРОНУ СИЛЫ! Звенящее молчание. Хан так и остался стоять с вытянутой ладонью и ошалелым выражением на лице. Лея скрестила на груди руки и отвернулась. Спустя несколько очень долгих секунд, Соло словно отмерз, запуская пятерню в непослушные волосы и закусывая губу. — Ты так громко заорала, что, уверен, тебя сейчас слышал весь лес. Органа шумно выдохнула, запрокинув голову. Никто в целом мире не мог так сильно вывести ее из себя как этот лохматый контрабандист. И почему он такой милый, когда недоумевает или смущается? Лея подошла к Хану и взяла его ладони в свои. — Люк кое-что узнал о прошлом Вейдера. Он хочет использовать это знание, чтобы пробудить в нем остатки добра. — Остатки добра. В Дарте Вейдере. Серьезно, Лея? Ты в это веришь? Органа помолчала какое-то время, разглядывая их переплетенные пальцы. — Я верю в Люка. — Тихо произнесла она. — А разве такое возможно? — несмело спросил Хан. — Я про «вернуть на Светлую сторону Силы». Лея подняла на Хана глаза и улыбнулась. — Ты когда-нибудь читал или слышал от кого-то истории Старой Республики? Если Хана и удивил этот вопрос, вида он не показал. — Ну, в детстве на Кореллии я не особенно увлекался чтением… Хотя было пару сказок, отец как-то рассказывал мне. Про мандалорские войны, например, или про гражданскую войну на Кореллии. Или про Императора Вишейта, жуткий был дед, мне всегда так казалось. Я как-то по юности даже побывал на Нафеме, интереса ради. Унылое и очень пустое место. Холодное и мрачное. Я после того полета пребывал в депрессии, наверное, целый месяц. Чуи что-то говорил про какую-то то там ауру планеты, отсутствие жизни и священных деревьев… в общем его излюбленную вуки-чепуху. Лея снисходительно улыбнулась, растирая подушечками больших пальцев выпирающие косточки на пальцах Хана. — Ничего это не вуки-чепуха. Вишейт провел страшный ритуал и выжег абсолютно всю жизнь на планете. То была цена его бессмертия. — Вот я и говорю – жуткий дед. Лея хмыкнула и даже хотела было отчитать Хана за проявленное к старому ситху неуважение, но сдержалась. Вместо этого она спросила: — А ты слышал когда-нибудь историю о Реване? Хан заломил бровь и немного задумался. — Кажется, где-то на Кореллии ему даже памятник установили. Да, припоминаю, он был повелителем ситхов четыре тысячи лет назад, а потом он… А! Вот оно что! Лея просияла, одаряя Хана улыбкой, которую так любил Соло. — Именно. Джедай, генерал, ситх, Темный повелитель, учитель и ученик, муж и отец. Он пал на Темную сторону Силы, но сумел вернуться. — Но, Лея, та история случилась настолько давно, что уже превратилась в легенду, с некоторыми архивными фактами, конечно, не поспоришь, но остальное — миф. — Ты хорошо помнишь эту легенду? Лея забавно склонила к плечу голову и немного с вызовом посмотрела на Хана. — Не особенно. А ты? — О, эта одна из моих любимых. Королева Бреха – мама – часто рассказывала ее мне. — Хочешь мне ее рассказать? — А ты хочешь послушать? — Да, хочу. Хан опустил на улыбающуюся Лею взгляд и вдруг яркой картинкой представил ее себе сидящей на балконе небоскреба на какой-нибудь мирной планете, плечи укутаны легкой шалью, в руках голопад, а рядом — ребенок, их ребенок, которому Лея, подобно вырастившей ее женщине, рассказывает красивую историю об извечной борьбе Добра и Зла, поиске Смысла и Баланса. О Любви, в конце концов. Прошло то время, когда Соло устыдился бы подобной фантазии. Сейчас он лишь страстно желал, чтобы подобное будущее когда-нибудь наступило. И если для этого он должен поверить, что Люк каким-то чудом сможет воплотить легенду в быль. Что ж – самое время начать верить в чудеса. *** Частью своего сознания – рациональной частью, которая, о ужас, не всегда дремала – Хан понимал, что устроенное накануне гуляние на Эндоре могло стоить Альянсу проблем в виде все еще хорошо оснащенного Имперского флота, спешащего на орбиты верных им планет Внешнего кольца, и, судя по донесениям шпионов, решившего перегруппироваться и нанести несколько серьезных ударов по мирам Галактики. Далеко не все имперские адмиралы и генералы находились на Звезде Смерти в момент ее взрыва, все-таки Явин-4 кое-чему Империю научил. Гилад Пеллеон, Натаси Даала, Сиена Ри, Рае Слоун, Гаррик Версио – они все еще были живы и крайне опасны, потому как располагали не только мощными крейсерами, но, главное, любовью и преданностью офицеров и рядовых штурмовиков. Хан отлично помнил это еще по временам своей юности, когда учился на пилота в Имперской Академии. И если такие колоссы, как адмиралы Пеллеон, Даала и Версио или популярная среди офицеров Рае Слоун, построившие карьеру еще при Таркине и Трауне, были опасными и сильными противниками, но хотя бы хорошо изученными, то вот очень молодая (кажется, ровесница Леи и Люка) Сиена Ри – та еще темная лошадка, отчего-то обретшая небывалую популярность среди имперских пилотов. Соло понимал, что война еще не окончена и вчерашняя победа – это лишь первый шаг на пути к установлению порядка. Да, шаг, безусловно, грандиозный, но все же… Повстанцам не стоило поддаваться эйфории, как и, наверное, не стоило лететь на Корусант, чтобы провозгласить там создание Новой Республики. — Вот, правда, ну зачем нам лететь в столицу Империи, чтобы объявить новой столицей возрожденной Республики Чандрилу? Не легче ли сразу махнуть туда? Хан отважился задать этот вопрос Мон Мотме, на что та, лишь снисходительно улыбнувшись, ответила ему: — Оставьте политику политикам, генерал Соло. Займитесь лучше перегруппировкой эскадрилий. Лея попыталась его успокоить, заверяя, что возрождение Сената и переговоры с представителями звёздных систем должны начаться на Корусанте, там, где когда-то под гром аплодисментов умерла Старая Республика и сгорел в огне Храм Джедаев. — Невыносимая женщина! — пробурчал Соло, как только облаченная в какой-то несуразный белый балахон фигура Мон Мотмы удалилась из поля зрения. — Эта невыносимая женщина – без пяти минут наш новый канцлер. Хан скривился, обернувшись к ухмылявшейся Лее. — Да ты, должно быть, шутишь… — Нет. Командование Альянса намерено наделить ее полномочиями. Думаю, у сенаторов с других планет возражений не будет. Мон уже более двадцати лет олицетворяет собой символ борьбы с режимом Палпатина. Не забывай, она была одной из нескольких сенаторов, заложивших основы мятежа. — Жаль, что новым канцлером не станет твой отец. Из него получился бы отличный лидер, — сказал Хан и ободряюще улыбнулся. Но улыбка его мгновенно угасла, когда он увидел, как сильно побледнела Лея. — М-мой оте… отец? Да у нее даже губы побелели! Соло, ну вот кто тебя, дурака, вечно за язык тянет? — Прости, Лея, я не хотел напоминать тебе… Бейл Органа был великим человеком. Мне жаль, что его сегодня нет с нами. Лея дернулась и нервно усмехнулась. — А! Бейл… Отец. Да, конечно. Принцесса Альдераана закусила губу и отвернулась. Хан не понимал, что происходит, но прикусил себе язык, памятуя вчерашнюю почти ссору и решил, что лучше не спрашивать, а дождаться, когда она сама все ему объяснит. Неловкое молчание слегка затянулось, но на выручку к Соло пришел, как обычно, Чубакка. Если исключить превосходную вукианскую брань, то из десяти воющих предложений можно было вычленить несколько проблем: Рекс и Кэс не могут досчитаться двух контейнеров со взрывчаткой, Гера Синдулла почти начала войну с шаманом эвоков из-за проделок ее сынишки Джейсона, милые и пушистые эвоки все-таки сожрали одного штурмовика, разделав его на глазах у товарищей, которым теперь срочно требовалась психологическая помощь. — Превосходно… — пробурчал Хан. — Передай Дэмерону, что я сейчас приду. И найди мне Шару, Веджа и Люка. Эти умельцы должны были прикинуть план по эскадрильям. — Аааааааарр! Уууаррр раааар аауаар! — Бэй говорит, что не будет летать с Антиллесом? Серьезно? Ну, что за детский сад! И где вообще Лэндо черти носят?! Соло уже шагал за вуки, на ходу оборачиваясь и крича Лее: — Договорим потом, принцесса. А, и найди, будь добра, Синдуллу. Берите 3РО и идите мириться с эвоками. — У меня встреча через час с Мон… — Ничего не знаю, госпожа Сенатор Органа. Уладьте конфликт с представителями пушистых меньшинств, а то они всех наших пленных штурмовиков пустят на котлетки. Проходивший мимо конвой с пленными офицерами дружно вздрогнул от страха. Лея, как обычно, закатила глаза, а эвоки делали вид, что вообще не понимают ни слова из общегалактического.