Chiaroscuro

Выходной был многолюден и полон суеты. Несколько девушек с этажа Макс зашли к ней, чтоб проверить, как она, но все из них неминуемо хотели поговорить о случившемся. Когда бы только этот разговор ни начинался, Макс испытывала только беспокойство. Она продолжала утверждать, что ещё не готова это обсуждать. Тейлор была достаточно жестока, чтобы сказать ей то, что, кажется, думают все окружающие: «Тебя даже не задело. А Мистер Джефферсон спас тебя. Так почему же ты не можешь нам рассказать, как это было, если это то, что все и хотят знать». Макс сказала ей выйти вон прямо после этих слов. Как бы то ни было, у всего этого были плюсы. Виктория оставила Макс в покое на довольно большой промежуток времени. Возникало ощущение, будто даже она осознавала границы, когда это касалось издевательств, и практически гибель пресекла её. Макс ценила факт того, что она фактически впервые получила время на сон до 3 ночи. Даже несмотря на то, что она знала, что это недолго продлится. К сожалению, тишина практически не помогала. Ночью Макс терзали кошмары. Или, если быть точнее, всего один кошмар. Она шла вниз по пустынной дороге. Порой по трассе. А иногда и по узенькой загородной дороге. Впрочем, неважно где, в любом случае, она слышала шум машинного двигателя и поворачивалась на звук как раз вовремя, чтобы увидеть, как она её сбивает. Каждый раз она просыпалась с криком, дрожа и в поту. Слишком быстро наступил понедельник. Макс встала необыкновенно рано и потянулась, прежде чем взять сумочку для душа и полотенце и направиться вниз по коридору. Дойдя до туалета, она услышала голоса, просачивающиеся сквозь дверь. Макс остановилась, удивлённая тем, что кто-то ещё пришёл сюда так рано. Осторожно она прижалась ухом к двери. — Ты уверена насчёт этого, Виктория? Я имею в виду, она такая… ну, ты понимаешь. Макс поджала губы, задаваясь вопросом, о ней ли шёл разговор. Она не была бы удивлена, если б Виктория оставила её в покое только для того, чтобы усыпить её бдительность. Честно, розыгрыш мог быть прямо за углом. — Конечно, я уверена в этом, Кортни. Она настолько забитая, что ей нужно узнать, что такое веселье. Какой от этого может быть вред, в любом случае? Она, наконец, испытает то, что и любой настоящий подросток, — ответила Виктория. — Ага, но вечеринка в клубе «Циклон» может быть довольно хардкорна. Особенно для новичков, — сказала Кортни, обеспокоенность пронизывала тон её голоса. — Может, нам просто стоит пригласить её на девичник. О’кей, они определённо говорят не про меня. Виктория никогда не пригласит меня на вечеринку в клубе «Циклон». — Ну уж нет, — возразила Виктория. — Кроме того, она уже приняла приглашение. А Нейтан вызвался присмотреть за ней. Он проследит за тем, чтобы с ней всё было хорошо. Звуки шагов приблизились к двери, и Макс бросилась от неё в противоположную сторону и забежала за угол. Последнее, что им нужно знать, так это то, что она подслушивала. Как только дверь открылась, Макс вышла из-за угла и изобразила удивление. — О, привет, — попыталась она неубедительно. — Привет, — ответила Кортни, прежде чем Виктория толкнула её локтём в бок. Она поморщилась и потёрла больное место. Повернувшись лицом к Макс, Виктория спросила: — Чего ты хотела, выскочка? — В-выскочка? — отозвалась Макс, удивлённая новым оскорблением. — Да ладно, ты думаешь, все вокруг слепые? Все видели, как ты бросилась под машину, чтобы привлечь внимание Мистера Джефферсона. Очень убого. Макс обняла себя одной рукой, нахмурившись. — Это так не круто, Виктория. Я не знала, что там была машина. — Ну, конечно. И я уверена, что эти томные взгляды, что ты бросаешь на него в классе, это всего лишь твоё восхищение кумиром, — фыркнула Виктория в ответ. — Хорошая попытка, Максин, но я вижу всю твою фальшь. И она не сработает. Марк уже принимает мои ухаживания. И не пройдёт много времени, прежде чем у тебя не будет никакой надежды на то, чтобы привлечь его внимание. Печалька. И кто вообще говорит ‘печалька’? Лицо Макс приняло хмурый вид. — Ты ошибаешься, Виктория. Он никогда не опустится до кого-то, настолько ужасного, как ты. Он просто добр к тебе, потому что не хочет ранить твои чувства. Но если ты думаешь, что это всё зайдёт дальше, то ты глубоко ошибаешься. — Заткнись, чёрт возьми, — рявкнула Виктория. Макс определённо коснулась болезненной темы – или даже пяти – своим комментарием. — Агх, пойдём, Кортни. Не могу больше смотреть на эту одержимую селфи стерву. Виктория толкнула Макс, проходя мимо. Не отставая, за ней незамедлительно последовала Кортни с видом брошенного щеночка. Макс была по-настоящему рада, что у неё был 'стержень’, чтобы не следовать за кем-то вроде Виктории. Всё так же охваченная злобой, Макс гордо вошла в туалет и рванула дверь самой дальней душевой кабинки. Она была наименее капризной и единственной кабинкой, где не менялась температура воды, если кто-то ещё решит воспользоваться туалетом или раковиной. Макс было интересно, кто решил пополнить собой ряды членов клуба «Циклон». Определённо это была девушка, но ни одна из знакомых Макс(не принадлежавших клубу), по её мнению, не могла решить добровольно стать материалом для «Циклона». Она отмахнулась от этой мысли, продолжая мыться. Нет ни одной причины тратить впустую на это своё собственное время. Наверняка, Виктория хотела, чтобы все думали о ней, в любом случае. И это точно включало в себя Мистера Джефферсона. Макс ей не верила, когда она хвасталась эффективностью собственных ухаживаний. Мистер Джефферсон был слишком шикарным, чтобы встречаться с кем-то вроде неё. Выдавив несколько капель шампуня на руку, Макс принялась за мытьё волос. Вспомни, как ты поблагодарила того, кто спас тебе жизнь! Сейчас её «спасибо» казалось просто жалким. Он ведь не просто заплатил за её обед. Он рисковал свой жизнью и вытащил её из-под колёс автомобиля. Рука Макс заболела, когда он схватил её, а его пальцы отпечатались на её алебастровой* коже. Она подумывала о том, чтобы приготовить или испечь ему что-нибудь, хотя её умения на кухне и были довольно примитивными, мягко говоря. Она, наверное, скорее спалит кухню до тла, чем приготовит нечто действительно съедобное. Она также рассматривала вариант с личной благодарственной открыткой, но эта идея казалась настолько же провальной, как и словесное «спасибо». В конце концов, единственной идеей, которая не казалась столь плохой, казалось, подарить ему фотографию. Но какую? Макс уже получила свою известность в классе благодаря селфи. Мистер Джефферсон, казалось, был не против, а вот Виктория издевалась над Макс практически каждый день за её ‘чрезмерный нарциссизм’. В последнее время Виктория делала больше фотографий в классе, чем обычно, но Мистер Джефферсон никогда не вмешивался. Макс не знала, было ли это по причине того, что он хотел, чтобы студенты работали ради своего же блага, или потому что высказывания Виктории были не так уж и плохи, как это казалось Макс. Но Макс не могла ничего поделать со своей страстью к селфи, так же как она не могла избавиться от своей любви к фотографии. Как бы то ни было, она хотела подарить Мистеру Джефферсону нечто особенное. Она просто не могла решить, что было достаточно хорошо в качестве подарка. Её голова кружилась, прокручивая все те же три мысли. Дверь в ванную открылась. Придя в себя, Макс смыла шампунь, прежде чем нанести на волосы кондиционер. Она потеряла счёт времени, раз остальные девушки уже стали просыпаться и разбредаться, выполняя собственную рутину. Вновь сполоснув волосы, Макс выключила душ и обмоталась в полотенце. — Макс? — позвала её Кейт. — Доброе утро, Кейт, — вежливо поздоровалась Макс. — Доброе утро. Ты всегда здесь так рано? Высушив руки, Макс сказала: — Да. Я обычно к этому времени уже у себя, но в последнее время у меня много чего на уме. —Понимаю, — пробормотала Кейт. Её голос был почти слишком тихим для того, чтобы Макс смогла его услышать. — Если тебе действительно нужно будет поговорить, только напиши. — Спасибо, — ответила Макс. Затем, она остановилась, прежде чем высунуть голову из душевой кабинки. Кейт стояла у одной из раковин с зубной щёткой в руке. — Эй, Кейт? Я – ну – мне интересно. Если бы кто-то спас твою жизнь, как бы ты попыталась его отблагодарить? Кейт поразмышляла некоторое время, пристально разглядывая свои ступни. Макс ценила факт того, что она очень хотела поделиться с ней всей глубиной её мыслей. Наконец, она ответила: — Я бы постаралась проживать каждый день настолько образцово, насколько могу. Чтобы показать, что их усилия не прошли зря, что они изменили мир. Это совсем не подойдёт. Макс притворно задумчиво кивнула. — Спасибо, Кейт. С этими словами она вновь засунула голову в душевую и продолжила сушиться. Итак, фотография... или, возможно, несколько, действительно была единственным решением её проблемы. У неё будет выходной, и она сможет прогуляться по Аркадии Бэй. Ведь как бы то ни было, у Макс всегда была способность запечатлеть момент, который, кажется, всегда нравился Мистеру Джефферсону. Возможно, она сможет дать ему новую перспективу этого крошечного городка, который она звала домом. — Не думаю, что он ожидает от тебя платы за спасение, — заметила Кейт после длинной паузы. Поколебавшись, Макс обдумала её слова: — Знаю. Но я хочу сделать хоть что-нибудь. Просто сказать ‘спасибо’ не кажется даже близко к тому, чтобы выразить всю мою признательность. — Да, я понимаю, — высказалась Кейт. — Это было… Макс осторожно поправила на себе полотенце и вновь высунула голову из кабинки. Если бы здесь были другие девушки, она бы просто вышла, но Кейт всегда была супер застенчивой, даже среди других девушек. Макс пыталась это уважать. — Как это было? — Не буду врать; было действительно сложно осознать всё, что происходило в тот момент. К тому времени, как я осознала, что ты в беде, Мистер Джефферсон уже был на полпути, — негромко ответила Кейт. — Впрочем, никто не двигался. Было ощущение, будто все мы смотрим какой-то ужасный фильм, и мы понимаем, что не могли быть частью всего этого. Что этого не изменить. — Но это не был фильм, — возразила Макс, её голос был полон боли. Она и не осознавала, что он был единственным человеком, который хотя бы попытался её спасти. Кейт быстро поправилась: — Знаю, Макс. Я знаю. Но в тот момент… Это сложно объяснить. Но ты должна понять. Ты также не двигалась, стоя посреди проезжей части, прямо напротив машины. Макс сжала челюсть, защитная реакция последовала незамедлительно. — На меня ехала машина, никто иной, — ответила она, едва сдерживая свой голос от остроты. Явно взволнованная, Кейт ответила: — Я ничего такого не имела в виду. Я просто говорила о том, что мы были в похожих ситуациях. Никто из нас ясно не мыслил. Ну, никто, кроме Мистера Джефферсона. — Верно, — тон голоса Макс прозвучал жёстче, чем она намеревалась. Было сложно осознать то, что если бы не было Мистера Джефферсона, её бы сбили. Никто другой не поступил бы так, как он. Дрожь прошла вдоль её позвоночника. — Ты ведь знаешь, что я помощница Мистера Джефферсона? — начала издалека Кейт, посмотрев Макс прямо в глаза. Макс кивнула. Конечно, знала. Кейт, наверное, занимала одну из наиболее желанных должностей Блэквелла. Впрочем, она ей подходила. Кейт была слишком порядочной, чтобы попытать счастья в отношении Мистера Джефферсона. В любом случае, она могла быть единственной девушкой в школе, которая смотрела на него с восхищением без малейшего намёка на вожделение. А ему, наверняка, это было необходимо после общения со Стеллами и Викториями в течение всего дня. — Ну вот, я порой помогаю ему после школы, а когда я уходила, то услышала его голос в кабинете ректора Уэллса. Я никогда его таким озлобленным раньше не слышала, но он… он был больше, чем зол, — голос Кейт становился тише, будто она волновалась, что кто-то их может подслушать. — Он кричал. Сказал, что школа обязана установить скоростные ограничения, чтобы избежать подобных инцидентов. Что жизни студентов стоят того. До конца осознав его слова, Макс пробормотала: — Что ж, он прав. Скоростные ограничения предотвратят подобные ситуации. Я могу понять, почему он был так расстроен. — Ага, и ректор Уэллс согласился обсудить это на следующем совещании. Но, затем, Мистер Джефферсон спросил, будут ли против водителя выдвинуты обвинения, и – что ж… — Кейт вновь размышляла над собственными словами. По-видимому, она не была уверена, стоило ли рассказывать эту часть истории Макс. — Ректор Уэллс сказал, что администрация рассматривает это сейчас, но обвинений ещё не предъявлено. Они первым делом хотят поговорить с тобой. Макс застыла на месте, осознав ужас сложившейся ситуации. Она больше не хотела ни говорить, ни даже думать о том несчастном случае, но, похоже, ректор Уэллс захочет поговорить с ней об этом. В день аварии он, должно быть, был слишком занят тем, что имел дело с полицией и самим водителем. Она добралась обратно до общежития после того, как дала показания офицеру, который нашёл её в кабинете медсестры. Она надеялась, что этого будет достаточно. — Понимаю. — Макс, — позвала её Кейт, заставляя Макс обернуться. — Мистер Джефферсон на твоей стороне. И если ректор Уэллс даже и попытается заставить тебя сделать что-то, чего ты не хочешь, тебе стоит пойти прямо к нему. О’кей? — Ага, — оцепенело согласилась Макс. — Так и сделаю. Нам повезло иметь такого учителя. — Определённо, — согласилась Кейт. Однако, она отвела взгляд в сторону. Макс узнала этот взгляд. Она была уверена, что у неё было абсолютно такое же выражение лица, когда она думала о Хлое. — Всё в порядке, Кейт? Придя в себя, Кейт моргнула и взглянула на неё. — М? О, да. Всё в порядке. Извини. Думаю, что забыла сделать домашнюю работу. Мне стоит поторопиться. — она, протараторив всё это, метнулась из комнаты, даже не позаботившись о том, чтобы сполоснуть зубную щётку перед уходом. Кейт была хороша во многом, но только не во вранье, это точно. Наконец, Макс вышла из душа, осторожно обмотавшись полотенцем. Она направилась в свою комнату, невольно прислушиваясь к пробуждению своих одногруппниц. По крайней мере, Виктории нигде не было видно. Открыв дверь, Макс спешно переоделась в свою белую футболку с оленёнком. Она натянула на себя рыжевато-коричную куртку, прежде чем повесить на плечо сумку. Её волосы практически высохли; иметь короткие волосы – это настоящее блаженство. Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы расчесать свои волосы и нанести макияж, прежде чем она вышла за дверь. Алисса стучала в дверь Стеллы. — Тебе пора вставать. Урок уже вот-вот начнётся. Макс улыбнулась, услышав крик Стеллы в ответ: — Я встану через пять минут. Просто иди без меня. Она явно не жаворонок. — Ты всегда так говоришь и всегда опаздываешь. Ну же, Стелла! — жаловалась Алисса, прежде чем вновь постучать в дверь. — Ты хороший друг, Алисс, — сказала Макс, оказавшись достаточно близко к собеседнице. Алисса усмехнулась: — Как жаль, что она так не думает. Дана вышла из комнаты, как только Макс прошла мимо неё. — Хэй, Макс, хочешь пройтись вместе? — Конечно, — ответила Макс. Несмотря на то, что она была членом клуба «Циклон», Дана всегда была супер мила по отношению к Макс. Она также была одной из тех девушек, что навестили её на выходных. Она принесла с собой фотографии с её последних каникул в Большом Каньоне и Йеллоустонском национальном парке. В основном, она делала селфи, но Макс обожала их рассматривать. Честно говоря, было приятно смотреть фотографии кого-то, кто не изучает фотоискусство. Дана просто делала снимки того, чего хотела, не обращая внимания на мнение других. Макс могла ей в этом позавидовать. Дана открыла дверь, ведущую на лестничную клетку, и они вместе спустились. — Ты ходила на игру в Субботу? — Нет. Я просто была не в настроении для этого, — честно ответила Макс. Но Дана была черлидером, и дух Бигфута всегда был при ней — Как была игра? — Игра была хорошей. Первую половину мы проигрывали. Было так сложно пытаться получить энергию толпы на трибунах, когда наши проигрывают. Но затем, парни собрались, и они победили ради нас, — ответила она. Улыбка осветила черты её лица. — Возмездие всегда делает эту игру лучшей. Макс хихикнула: — Только если ты на стороне победителя. — Да-да. Разговор подошёл к концу, как только они вышли наружу. Парень Даны, чьего имени Макс так и не могла запомнить, поджидал её здесь. Дана колебалась. Это было мило, подумала Макс, что она не собиралась забыть о своём предложении, только потому, что им на пути попался её парень. Но Макс не была заинтересована в том, чтобы быть третьим колесом. Поэтому она попрощалась с Даной и её парнем, прежде чем поторопиться к лестнице, ведущей в здание академии. Хотя в Блэквелле и было несколько дверей, рабочие сделали только одну запасным выходом. И каждый студент был вынужден утром тащиться к главному входу, который находился прямо рядом с кабинетом ректора Уэллса. Предупреждение Кейт прозвучало у неё в голове. Макс немного подождала, прежде чем увидеть группку студентов, идущих вместе. Она пристроилась прямо позади них, надеясь, что ей удастся затеряться в толпе. — Мисс Колфилд! Вот дерьмо. Не сработало. Макс застенчиво повернулась к ректору Уэллсу. Некоторые провинившиеся студенты отмечали, что единственными причинными, по которым он был ректором, были то, что он был темнокожим, а его фамилия - «Уэллс». Как бы то ни было, Макс считала по-другому, ближе к правде. Ректор Уэллс занимал свой пост, потому что знал каково это быть авторитетом. Мисс Грант сказала ей однажды о том, как он спас Блэквелл от финансового краха. Ясное дело, он знал как исполнять свою работу. К несчастью, она также считала это довольно угрожающим и даже запугивающим. — Да, ректор Уэллс? Ректор Уэллс расслабился, очевидная попытка убедить Макс в том, что этот разговор был дружелюбным. Она не купилась на это. — Я подумал, есть ли у тебя минутка на то, чтобы обсудить то, что произошло в пятницу? — Эм… Я не уверена в этом. Мне действительно нужно в класс, — ответила Макс, нервно осмотрев коридор. Она никогда раньше так не желала попасть в класс, как сегодня, она больше никогда не будет жаловаться на школу, если в этом случае она сможет улизнуть от этого разговора. — Твои учителя уже проинформированы об обстоятельствах. Они поймут, если ты припоздаешь сегодня, — сообщил ей ректор Уэллс. Слишком много важности для академических преследований. Макс нахмурилась. По-видимому, его просьба была, скорее, требованием. Тогда, возможно, ей стоит попросить кое-что самой. — Не будет никаких проблем, если Мистер Джефферсон присоединится к нам? — Макс попыталась не поморщиться. Это прозвучало далеко от условия, каким это должно было быть. — Я уже поговорил отдельно с Мистером Джефферсоном по этому поводу, — сказал ректор Уэллс, сразу же отклоняя эту идею. — Кроме того, я не хочу, чтобы ты ощущала давление с его стороны, чтобы сказать что-то, что бы его порадовало. Всё так же ощущая себя некомфортно, Макс ответила: — Я понимаю. Просто… — должно быть хоть что-то, что она могла бы сказать, чтоб он понял, насколько ей было сложно. Все хотели с ней об этом поговорить. Но, в конце концов, они все что-то от неё хотели: слухов, материал для статьи или попытки испытать на своей шкуре, каково это, быть спасённым Мистером Джефферсоном - это было не важно. Да, она практически умерла. На территории школы, не меньше. Разве у неё не должно было быть более 48 часов на то, чтобы прийти в себя после этого? И разве она должна была ощущать давление со стороны тех, кто хотел от неё что-то? «Правосудие не дремлет». Или что-то типа того, я полагаю. Ректор Уэллс вздохнул, тем самым выражая своё поражение. — Если присутствие Мистера Джефферсона сделает разговор проще для тебя, то я буду рад попросить его присоединиться к нам. Но у него урок, мисс Колфилд, так же как и у вас. Нет никакой гарантии, что он обязательно придёт. — Спасибо, ректор Уэллс, — расслабившись, ответила Макс. По крайней мере, в присутствии Мистера Джефферсона она знала, что хоть кто-то первым делом озабочен её интересами. Ректор Уэллс, несмотря на то, что является заботливым человеком, привык ставить нужды академии превыше всего. Кивнув, ректор Уэллс указал ей рукой на свой офис. — Направляйся в мой кабинет. Я позабочусь о том, чтобы узнать, сможет ли Мистер Джефферсон уделить нам часть своего времени. Макс проскользнула мимо секретаря и зашла в кабинет, закрыв за собой дверь. Для офиса ректора он был шикарен. Его стул выглядел так, будто его совсем недавно выкатили с прилавка IKEA, в то время как два остальных стула напротив походили на те, что стояли в библиотеке. У дальней стенки находились шкафчики и полки, набитые книгами. Судя по их цвету, там определённо учитывался какой-то порядок. Взглянув на стол, Макс увидела сидячую на нём бронзовую птицу. Странно. Талисманами Блэквелла являются Бигфут и Выдры. Интересно, почему именно птица... Полюбопытствовав, Макс взяла её в руки. Фигурка была тяжёлой. Её практически отсутствующие мышцы рук невольно прогнулись, когда она её подняла выше. Ели бы её кинули в кого-то, то она бы нанесла серьёзный ущерб. Она поставила её обратно со стуком. Дверь, будто в ответ, распахнулась. Вздрогнув, Макс развернулась на каблуках и увидела возвращающегося ректора Уэллса. В этот момент Макс ощутила беспокойство. Она даже не задумывалась о том, что Мистер Джефферсон не сможет прийти. Тяжело сглотнув, Макс присела на стул. Он вошёл сразу же после ректора, как всегда чуть неряшливый и модный. — Хэй, Макс. Выглядишь взволнованной. Всё в порядке? — спросил он, его брови нахмурились от беспокойства. Кивнув, Макс, наконец, ощутила облегчение и позволила себе расслабиться на своём стуле. — Думала, что, возможно, вы не сможете прийти. — Я ожидал чего-то подобного, поэтому спланировал всё наперёд. Хотя я и сомневаюсь, что мои студенты особо радуются ожидающему их тесту, — ответил он. — Что ж, раз уж мы все собрались здесь, то я заранее скажу, что этот разговор не будет особо приятен хоть для кого-то из нас. Мисс Колфилд практически погибла в недавнем дорожном происшествии, что произошло прямо недалеко от здания академии. Я видел видео, и, по-моему, нет никаких сомнений в том, что вы спасли её, Мистер Джефферсон. Вы настоящий герой. Мистер Джефферсон встал рядом с Макс, положив ладонь на спинку её стула. — Я всего лишь сделал то, что сделал бы любой, окажись он на моём месте. — Не каждый бы так поступил. Ваша скорость реакции спасла жизнь юной девушки. Вы действительно представляете Блэквелл. И поэтому я хочу, чтобы вы сопровождали победителя конкурса «Герой Дня». Вы полетите в Сан-Франциско, все расходы оплачены. — Благодарю, ректор Уэллс. Я польщён. Но есть куда более важный разговор. Жизнь юной девушки была на кону. Вы собираетесь выдвигать против водителя обвинения или нет? — настаивал Мистер Джефферсон. Ректор Уэллс глубоко вздохнул: — Что ж, всё зависит от Мисс Колфилд. — В каком смысле, от меня? — Если ты хочешь, чтобы были выдвинуты обвинения, то за этим последуют определённые… последствия, — осторожно объяснял ректор Уэллс. Макс сразу же не понравилось то, как это звучит. — Это очевидно, что будет более подробное и тщательное полицейское расследование. Будут проведены интервью. Ты будешь должна полностью сотрудничать с властями. Но, что ещё более важное, так это то, что вокруг события будет определённая публичность, до и на протяжение следствия. Блэквелл это не какая-то безызвестная школа посреди ничего. Это престижная академия. — Вы хотите сделать её своей мученицей, — обвинил его Мистер Джефферсон, повысив голос. Ректор Уэллс поднял руку. — Марк, пожалуйста, просто выслушай. Мы держали инцидент в тайне ради блага Мисс Колфилд. Но сострадание поможет в нашем случае. — Тогда, используйте меня в качестве вашей «публичной витрины», — сказал Мистер Джефферсон, делая шаг вперёд. Казалось, будто он пытался защитить Макс, оградить её. — Макс уже достаточно пострадала и без преследований СМИ. Вам не нужно собирать сочувствие, силой выставляя жертву в свет прожекторов. Сосредоточьтесь, сфокусируйте внимание окружающих на героизме, проявленном одним из членов персонала, когда в этом нуждался студент, и Блэквеллу, и его администрации будет проявлено достаточно восхищения и признания. Приняв грозное выражение лица, ректор Уэллс выпятил грудь. — Как ректор, я серьёзно принимаю свои должностные обязанности. Нашей первостепенной миссией всегда будет защита наших студентов. У нас есть все основания обратиться в полицию. Всё, что я хочу - это убедиться в том, что это именно то, чего хочет Мисс Колфилд. Оба мужчины выжидающе взглянули на Макс. Распахнув широко глаза, Макс переводила взгляд с одного мужчины на другого. Мистер Джефферсон хотел выдвинуть обвинения. Конечно же, Макс могла понять по какой причине. Мужчина практически сбил её. Он также мог сбить и Мистера Джефферсона, если бы тот не оказался достаточно проворным и оперативным. Но она, в частности, не была заинтересована в том, чтобы проходить через трудности и давления следствия. Это только увеличит количество слухов и издёвок. Макс снова хотела отступить на задний план. — Мои выдвинутые обвинения изменят что-нибудь в действиях, которые может воспринять Блэквелл? — мягко спросила Макс. Она взглянула на ректора. Ректор Уэллс нахмурился. — Не обязательно. Это поможет нам в собирании достаточной суммы для приобретения скоростных ограничений, но, конечно же, это не обязательно. Мне стоит убедить в этом администрацию и вкладчиков. — Макс, что бы ты ни выбрала, ты получишь полную поддержку администрации и персонала Блэквелла. Ты не обязана становиться их образцом мученичества и сострадания, если тебе этого не хочется, — отметил Мистер Джефферсон. — Ты можешь искать правосудия, при этом сохраняя анонимность, несмотря на то, на что ректор Уэллс любит намекать. — Марк! — наконец, рявкнул ректор Уэллс. Мистер Джефферсон стоял на своём, и оба мужчины долгое время смотрели друг на друга. — Я бы выбрала не выдвигать обвинения, если это станет причиной ещё больших проблем, — призналась Макс, заставив обоих мужчин взглянуть на неё. Она ощутила волнение от их особого внимания к её персоне в этот момент. — Я бы просто пропустила весь этот инцидент через себя. — По понятным причинам, — сказал ректор Уэллс. — Но Академия Блэквелл сейчас в центре всеобщего внимания, в частности, потому что у нас преподаёт настолько известный фотограф. Держать это в секрете потребует достаточное количество усилий. И у нас могут быть с этим проблемы. Несмотря на это, готова поспорить, у вас бы с этим не возникло никаких проблем, если бы Прескотты попросили вас об этом. Вместо того, чтобы озвучить свои мысли, Макс просто кивнула. — Извините, Мистер Джефферсон. Знаю, вы хотели, чтоб я выдвинула обвинение. Но я всего-навсего хотела бы вновь стать самой заурядной студенткой Блэквелла. — Напротив, Макс, ты единственная, кто имеет право сказать слово против этого, — сообщил ей Мистер Джефферсон, положив успокаивающе ладонь ей на плечо. — Если это именно то, чего бы тебе хотелось, так мы и поступим. Без вопросов. Макс слабо ему улыбнулась: — Спасибо за понимание. — Конечно, — с этими словами он отошёл в сторону, и Макс мгновенно ощутила потерю. Возможно, он не был настолько понимающим, насколько он утверждал. — К сожалению, я буду вынужден вернуться в свой класс. Я взволнован, как бы тест не превратился в групповую работу. Ректор Уэллс кивнул: — Да. На этом и закончим. Спасибо вам обоим за то, что пришли. Макс поднялась на ноги, молча, осознавая вес собственных слов. Выскользнув из-за двери, она заметила, что Мистер Джефферсон был недалеко от неё. Как только они покинули офис секретаря, Макс взглянула на него и заметила, что он был невозмутим и даже равнодушен. Беспокойство взяло верх над разумом. — П-простите. Если я разочаровала вас, я имею в виду. — Я не разочарован, Макс, — успокоил её Мистер Джефферсон, когда они завернули за угол. — Ректор Уэллс явно хотел вести это в публичной манере или вообще никак. Всё, что ты могла сделать, это выбрать дорогу, по которой тебе проще идти. Успокоившись, Макс ощутила, как напряжение тает в её теле. — Я бы действительно просто хотела пропустить это через себя. Это, итак, уже повлекло достаточную череду неприятностей. — Повлекло череду неприятностей? — задумчиво повторил Мистер Джефферсон. Он наклонил голову и внимательно посмотрел на неё. — Что ты под этим имеешь в виду? Макс спешно оправилась: — Мне до сих пор порой по ночам снятся кошмары. О… происшествии. — Понимаю, — практически прошептал Мистер Джефферсон. — Боль пройдёт со временем. Запомни: жизнь состоит на 10% из того, что происходит с нами, а на 90% из того, как мы на это реагируем. По-видимому, я не очень хорошо реагирую на всё. — Я очень попытаюсь, Мистер Джефферсон, — ответила Макс, пока он направлялся к своему кабинету. Мистер Джефферсон колебался. — Возможно, это хорошее время, чтобы бросить себя в водоворот фотоискусства и хорошенько им заняться. Отвлечь себя немного. Ты будешь удивлена тому, что изменившееся восприятие может сделать с твоими будущими работами, — без лишних слов он зашёл в класс. Макс брела вверх по лестнице. По крайней мере, со всем покончено. Этот инцидент со временем пропадёт из центра всеобщего внимания, в то время как развернётся новая драма. А в такой школе, как Блэквелл, драма обязательно поджидает где-то за углом.