***
— Мне казалось, что ты хотела оставить в прошлом привычки из Дурмстранга, — Драко опускается на пол около Дафны. Слизерин в Выручай комнате громко отмечает победу в матче над Когтевраном. А Гринграсс сидит забившись в угол, поджав ноги, и смотрит на всеобщее веселье. — Мышцы болят после матча. Устала. — Это было ожидаемо, — Малфой невзначай касается своим предплечьем ее. — Ты выложилась на тысячу процентов. А говорила, что Виктор никак на твою игру не повлиял. — Я все еще не ловец. И снитч поймал ты. А то что тебе нравится мной восхищаться — никак не относится к Краму. Драко усмехается. — Хочешь отсюда уйти? — Думаешь это будет красиво? — Думаю, что нам должно быть наплевать на это. Идем! Он поднимается со своего места и, не оглядываясь, направляется к выходу сквозь толпу однокурсников. Дафна следует за ним шаг в шаг, стараясь не отставать. Приглушенный свет, громкая музыка и блики от диско-шара делают их практически не заметными. И, выбравшись в тишину темных коридоров, они без приключений добираются до Подземелий. — Идем в мою комнату, — Дафна безразлично кивает головой в сторону женских спален. Драко цокает языком, демонстративно-мечтательно закатывая глаза. — Я просто не хочу обнаружить себя в середине разговора в компании пьяных Блейза и Тео, — она улавливает его реакцию. И старается свести все в шутку. К черту его намеки и фантазии. Ей необходимо чувствовать себя в безопасности и тишине. — Я думал, что тебе нравятся мои друзья, — Драко по-хозяйски растягивается на кровати Дафны, игнорируя факт свободной кровати, оставшейся от Лойл. Гринграсс выдерживает паузу, оценивая ситуацию. Либо лечь рядом, и тогда Моргана знает, чем это может закончится. Или выдержать дистанцию. И хотя бы для самой себя остаться хорошей девочкой. Все окончательно выходит из-под ее контроля. Она хорошо помнит холодный взгляд Драко во время их первой встречи в Хогвартс экспрессе после длительной разлуки в несколько лет. Она думала, что он-то точно будет рад ее видеть. Но Малфой смотрел безразлично, едва ли не сурово. Так же хорошо она помнит, как он смотрел на нее в детстве. Лучший друг. Она жалела, что они с ним не родственники. Теперь все перемешалось. За его бездушным взглядом появилась теплота. И она отдала бы многое, чтобы никогда не знать, какие родственные связи есть у их семей. За последние дни они провели слишком много времени вместе: тренировки, библиотека, каждый из уроков, снова тренировки, завтраки, обеды и ужины, посиделки вечером в Подземельях… Все это смешалось и превратилось в неотъемлемую часть их дней. Слишком быстро. Никто не смотрит на нее так, как смотрит он. В какой момент это случилось? В ту ночь на поле? Или сильно раньше? Когда они встретились в Хогвартс экспрессе после длительной разлуки. Или еще в детстве? Будто и выбора никакого не было. А теперь его аромат наполняет ее комнату. Ты сама позвала. Ты сама его позвала, потому что хотела оказаться наедине с ним в безопасном от чужих взглядов месте. Дафна морщится. А потом растягивается на кровати возле Драко, положив голову на его руку. Довольная улыбка растягивается на лице Малфоя. — Как твое задание? — ей действительно интересно. За эти несколько дней это единственное, о чем они не говорили. Он много интересовался ее жизнью, ее чувствами. Но почти не рассказывал о себе. — Ты правда хочешь разговаривать об этом сейчас? — отнекивается и теперь. — Конец года близко, на разговоры скоро времени не останется. — Допустим все плохо. — Я могу как-то помочь тебе? Малфой на мгновение закрывает глаза. Может. Ее магия отличается от его. Как и ее знания. И если его не хватает — возможно, разгадка будет в том, что знают ученики Дурмстранга. Но ему не хочется справляться со своим заданием. Ему не хочется, чтобы все получилось. — Помоги мне отвлечься. Драко резко приподнимается. Его предплечье остается под шеей Дафны, в то время как он сам теперь нависает над ней, опершись на локти. Очередная пауза, когда они смотрят друг другу в глаза понимая, что пути назад нет. Никто из них уже не остановится. Его теплые губы, накрывают ее, втягивая в поцелуй. Сначала нежный. Почти невесомый. Он целовал ее точно так же в библиотеке, спрятавшись за стеллажами. В пустом коридоре. В раздевалке после тренировки. Затем поцелуй становится уверенней и активней. Он будто идет в наступление, не принимая возражений. Но их и быть не может. Дафна прижимается к нему всем телом, пытаясь впитать в себя его тепло. Его всего. — Я буду первым? — Да. Он проводит носом вдоль ее шеи, останавливается ближе к мочке уха, проводит по ней языком, потом кусает. — Тебе вряд ли понравится в этот раз. Но я буду стараться. Дафна громко выдыхает. Не так она себе это представляла. Не из-за отчаяния, приправленного тревогой. Но горячие губы Драко обжигают ее кожу. Дыхание сбивается от волнения. Легкие сжимает предвкушением. И внизу живота сводит, требуя большего. Одежда оказывается на полу незаметно и молниеносно. Магия или состояние аффекта? Какая теперь разница? Гринграсс издает нелепый звук, похожий на писк, когда член Малфоя оказывается внутри. И его губы тут же накрывают ее. — Прости меня, прости… Он прикусывает ее нижнюю губу, оттягивая. Открывает глаза, чтобы увидеть эмоции на лице Дафны: ее веки дрожат. Но это не злость, не боль и не обида. Драко начинает медленно двигать тазом. — Ты такая мокрая. Мерлин, какая же ты мокрая… И узкая… Гринграсс выгибается ему навстречу, привыкая. И Малфой воспринимает это, как призыв к действию, срываясь. Он наращивает темп. Звуки шлепков становятся громче и чаще. Ровно до тех пор, пока с его губ не срывается стон удовольствия. Несколько пульсаций. Он вынимает член и ложится рядом с Дафной. Кровь перемешивается со спермой. Сбитое дыхание становится слишком громким в тишине, воцарившейся в комнате. Что ты натворил? Что вы натворили? — Как ты? — неужели ничего умнее не смог придумать? — Это было интересно, — после недолгой паузы произносит Дафна. — Кажется, мне понравилось. Я будто впала в транс в конце. Драко довольно усмехается. Нужно будет помочь ей с противозачаточным заклинанием. И обязательно повторить. Еще много раз повторить, но только ярче, дольше и чувственнее. Чтобы она забылась по-настоящему. — Ты хотела помочь мне с заданием. Я правильно услышал? Гринграсс поворачивает лицо в его сторону, пытаясь понять, как он смог так резко сменить тему. И, главное, зачем. Она молчит, не подтверждая и не опровергая. — Я покажу тебе, чем занимаюсь. Но взамен, ты пообещаешь мне одно единственное желание, которое исполнишь не споря, когда придет время. — Боюсь представить, что ты можешь пожелать, — нелепая попытка свести все в шутку. Гринграсс отлично чувствует напряжение, повисшее в комнате от их разговора. — Чтобы ты выжила, — почти про себя, чтобы она не услышала раньше времени. И потом сильно громче: — В следующие выходные в Выручай Комнате после ужина. Драко резко садится на кровати: бледная кожа обтягивает мышцы, формируя идеальный силуэт в свете свечей, освещающих комнату. — Договорились, — Гринграсс закрывает глаза. Что-то изменилось в этом мире. Что-то чертовски важное. И развязка стала немного ближе.***
— Значит мозгошмыги, — Тео складывает руки на груди, рассматривая второкурсников с Когтеврана. Они явно не ожидали быть пойманными. Тем более они не ожидали, что поймает их слизеринец с весьма грозным видом и назовет так же странно, как полоумная Лавгуд. — Мы же ничего… мы просто шли мимо… — один из них начинает нелепо оправдываться. Слова звучат жалко и смешно. Румянец подступает к щекам. Стыд или страх? Тео ловит себя на мысли, что, чтобы это ни было, оно питает. Он будто наполняется эмоциями этих беззащитных ребят. Становится всесильным и… Великий Салазар… это ведь ровно то, чем питаются Пожиратели. Остановись, пока не поздно останавливаться. — Что плохого она вам сделала? — Нотт старается, чтобы его голос звучал равнодушно. Но выходит плохо. Ярость вырывается в мир через его взгляд. Он мог бы и шептать, но это было бы так же ужасающе. — Плохого? — из-за спины первого отвечающего выходит новый мальчишка. — Это ведь шутка! — Тогда где мне засмеяться? — Нотт чувствует, как злость подкатывает к горлу все сильнее и сильнее. Всего одно слово и движение палочкой, чтобы они навсегда запомнили, что так делать нельзя. Чтобы они кричали и выли от боли. Ты ведь знаешь, как это сделать. Одно лишь непростительное слово и движение палочкой. — Она верит, а мы из года в год передаем традицию подыгрывать… — мальчик будто чувствует, какая угроза над ними нависла. — Важно делать это регулярно, незаметно и безобидно… — он и сам понимает, как глупо звучит. — Вероятно для вас это тяжелая обуза… — Тео растягивает слова, играясь, как кот с мышами, обреченными на смерть. — Но ведь это же… это игра! — мальчишки жмутся друг к другу. Их трое. Как и вас: Блейз, Драко и Тео. Где-то еще должна быть девчонка подобно Панси. — Она ведь не страдает, мы лишь подкрепляем ее идеи! — Что здесь происходит? — Паркинсон появляется словно из неоткуда. Стоило лишь подумать о ней — как на тебе, пожалуйста. Она шла все равно что на запах. И, учуяв, что страх слишком близко, вышла из тени. Теперь Панси облизывает губы, жадно переводя взгляд с Нотта на второкурсников. Паркинсон появилась, чтобы разрушить все веселье. — Мы ничего не делали… мы просто… — Запугиваешь детей, Тео? — она поднимает бровь, вертя волшебную палочку в пальцах. — Это пакостники, а не дети. И место им вне Хогвартса. Паркинсон напрягается сильнее. Ее взгляд скользит дальше, оценивая ситуацию: женская обувь со странными значками. Абсолютно идиотского вида синяя мантия. Лавгуд. — Люблю варить крыс в котле, — Панси растягивает губы в улыбку. — Мелких, глупых крысят. Которые совершенно не умеют вести себя прилично. Она делает шаг в сторону второкурсников, чем заставляет их попятиться. — Если я еще раз увижу вас за этим делом… Или кого-то другого… пеняйте на себя. А сейчас брысь отсюда! Дважды просить не нужно. Они словно пули вылетают вдоль по коридору, стремясь как можно скорее скрыться за поворотом. — Я не просил тебя вмешиваться, — едва слышно. Слова вылетают из самой глубины. Слишком плотные и жестокие для этого мира. — А разве друзей нужно просить о помощи? — Паркинсон опускает ладонь на плечо Тео. И чувствует напряжение, сковывающее его тело. Он успел напитаться. И ему понравилось. — Зачем ты влезла, Панси?! — он срывается, выпуская наружу неконтролируемый гнев. И Паркинсон чувствует, как по телу пробегает дрожь. Она не боится его. Она в состоянии противостоять ему. Ее пугает иное: как по-разному проявляются их сломы. Как непредсказуемо они происходят в неподходящих местах и не с теми. Второе, что вызывает в ней дрожь: Тео защищал Лавгуд, не имеющую никакого отношения к Подземельям, их проблемам и в целом к ним. Будто есть что-то важнее, чем связь Слизеринцев. Будто… ее саму никто из друзей ни разу по-настоящему так же не защищал. Хочется сжаться и разреветься. Маленькая девочка внутри стучит ножками, требуя жалости. Разве ты хуже Лавгуд? Разве ты недостойна? — Ты был жалок, — она выплевывает каждое слово, наслаждаясь реакцией Тео на них. — Похож на наших родителей. Один в один. Это были просто дети. Я припугнула, а ты был готов их выпотрошить. Тео опешивает, от чего делает неловкий шаг назад и упирается спиной в стену. — Разве не этого от нас все ждут? Почему мы не можем хоть раз оправдать ожидания? Панси пробует его вопросы на вкус. И чувствует в них слишком много сомнений. Вы все пропустили, как Нотт сломался. Пытались помочь Дафне, прикрыть Драко, выжить Лойл. А под боком происходили непоправимые вещи, на которые ни у кого не хватило времени. И теперь может быть слишком поздно. — Я понятия не имею, чего от нас ждут, Тео, — Паркинсон старается собрать всю свою волю в кулак. — Важно, что мы готовы демонстрировать окружающим. Она оставляет Нотта в одиночестве. Вихрь мыслей и обвинений для самого себя. Ты ведь просто хотел помочь. Способен ли ты еще помогать? Еще тоскливее становится от осознания, что он ведет себя ровно так же, как его отец. Он повторяет все, что ненавидит в нем.***
— Вы уже слышали? — Панси находит друзей в гостиной около огромных окон, выходящих в озеро. Драко и Блейз играют в шахматы, пока Тео и Дафна наблюдают за партией и, иногда, пытаются давать советы. — О чем именно? — Блейз едва поднимает бровь, не отвлекаясь от игры. — Рон Уизли в больничном крыле, был на грани смерти. Ферзь, сжатый в пальцах Блейза, зависает в воздухе на долю секунды, прежде чем громко приземлиться на деревянную черную клетку. — Как это произошло? — Тео поджимает губы, не решаясь посмотреть в сторону Драко, которого эта новость, кажется, совсем не выбила из колеи. — Понятия не имею. Я подслушала разговор Безголового Ника и Кровавого Барона. Они не обсуждали детали. Дафна сглатывает, принимая решения стоит ли ей открывать рот. Ведь все это в самом деле бессмысленно. Но она обещала Драко вести себя нормально. — Неужели в Хогвартсе снова не безопасно? — Нотт поеживается, вспоминая произошедшее в коридоре. Небезопасно! Вы и есть эта небезопасность. Ее источник и огниво. — Отравился медовухой в кабинете Слизнорта. Профессор собирался преподнести ее директору, но в последний момент передумал и угостил Рона с Гарри. — Что? — лицо Панси вытягивает в удивление. Блейз прочищает горло, кашляя. — Да бросьте! — щеки Гринграсс трогает румянец. — Вы ведь все в курсе, что я с ними общаюсь. Может быть хватит разыгрывать драму на ровном месте? И только что это стало полезным. Мы знаем чуть больше, о происходящем за закрытыми дверьми. Ребята переглядываются. — Я давно знал. И задал все необходимые вопросы, — Драко первым нарушает тишину. Его голос звучит грубо и уверенно. Этой фразой все и должно закончиться. Он в ней не сомневается. А мнение всех остальные его мало интересует. — Я общался с Грейнджер, с той стороны теперь от меня знают больше, чем от Гринграсс, — добавляет Забини, опуская глаза. — Переодически я много разговариваю с Полумной Лавгуд. Это одна из причин, почему не стал сразу всем рассказывать, что видел Дафну с Золотым Трио, — лицо Тео покрывается румянцем. — Но я предупредил об этом Блейза. — И только я не в курсе, да? Можно было бы и предупредить! — Панси едва не взрывается, сверля друзей недобрым взглядом. — А если бы я что-то ей сказала? А она бы была предателем! — Я не предатель, Панси, мы же только что все это выяснили, — сквозь зубы бросает Дафна. — Правда с разных сторон и за моей спиной. С ее стороны ситуация куда хуже, и это не Паркинсон нужно сейчас злится. — Как тебе это вообще пришло в голову, кстати? — но Панси не собирается идти на мировую. Из ее рта в мир проникает яд. — Серьезно? — Дафна поднимается со своего места. — Хорошо вам провести вечер, — и выходит из Подземелий не оглядываясь. — Ты переборщила, — ярость во взгляде Драко способна сбить с ног. — Вы! Вы переборщили. Мы здесь все на грани катастрофы. И я пытаюсь ее остановить так, как могу! Пока вы все прикрываете предательство, скрываете общение с врагами. И постоянно упрекаете меня в том, что я вас за это оговариваю! — Панси, нужно затормозить, — Блейз поднимается со своего места и кладет ладонь на плечо Парскинсон. — Шел бы ты к дементру, Забини, со своей заботой! — она скидывает его пальцы, делая шаг назад. — Я ведь правда все это время старалась… Неужели вам всем наплевать? — Она ничего плохого не сделала! — продолжает гнуть свою линию Драко. — Да плевать мне на нее. Вы, вы все! Мы же выросли вместе. Тео защищает когтевранку и становится похожим на отца. Драко проклинает каждого из нас, кто отступает от выдуманных ценностей — но прощает и поощряет это же у Гринграсс. Блейз… ты так о нас заботишься… что сам становишься предателем. Чем мы лучше родителей? Что мы вообще такое?! Повисает пауза. Становится ясно, что вопрос Паркинсон глубже, чем все то, от чего они в начале пытались отнекиваться. И сложнее, чем все то, от чего они были готовы защищаться. — Я умываю руки, — по щекам Панси текут слезы. — С меня хватит. Я просто заканчиваю шестой, а затем седьмой курс. И сваливаю из этой паршивой страны. А вы делайте, что хотите, но меня в это больше не втягивайте. Она разворачивается на каблуках, стремясь как можно быстрее хлопнуть дверью в свою спальню. И молится, чтобы Трейси там не оказалось. Чтобы у нее были заветные минуты на то, чтобы прорыдаться. Без причины и повода. На ровном месте. За весь учебный год. За каждый учебный год, в который она держала себя в руках. — Есть идеи за кем бежать? — Тео не смотрит на друзей. Все его внимание сосредоточено на пальцах, которые он не умело нервно заламывает. — Я поговорю с Дафной чуть позже, — первым начинает Драко. — Полагаю, что она сейчас на поле. Теперь она всегда там, когда нервничает. — А мне видимо предстоит беседа с Паркинсон, — выдыхает Блейз. — Не знаю, хватит ли в моем арсенале слов и эмпатии.***
— Опять ты? — Джинни пикирует к земле, завидев Дафну выходящую на стадион с метлой. — Опять? Ты не так часто меня видишь, — она огрызается сквозь зубы. — Может быть в этом есть некое упущение. Держи квоффл. Я тренирую нападение с трюками. Десять подходов на каждую вариацию. Можем по очереди стоять на воротах. Гринграсс ловит мяч, больно прилевший в живот. У Уизли определенно неплохой бросок. — Сегодня ты здесь из-за брата? — вопрос заданный невпопад. Насколько же ты сегодня бестактна. Где вся твоя хитрость? Каркаров был бы недоволен… Однако, Каркаров мертв. — А ты? — Джинни не дает ответа, но тот факт, что она не отрицает уже и есть ответ. — Поругалась с… друзьями. — Нынче это, возможно, самое плохое, что можно сделать, — Джинни выдавливает улыбку. — Все мы нуждаемся в поддержка, а значит в друзьях. Холодок пробегает по спине Дафны. Вот чему ее не научили в Дурмстранге. Вернее, научили, но по-другому. Ты попыталась поддержать так, как тебя учили раньше. Как друг, как боевой маг, который хочет решить проблему. Ты не спросила, какая именно им нужна поддержка. — Взлетаем? — но Уизли не дает закончить эти мысли. Или не дает впасть в эмоциональную яму? И Дафна взлетает.